– А что… что случилось-то? Кто звонил?
– Сиди здесь! Платье не снимать! Гостей поить! Никого с территории не выпускать! Хрен с ним, с дворцом, – отмоют! Ни впервой! Жорж!
– Боже, только не говорите, что жених застрял в пробке! – страдальчески заломил руки церемониймейстер.
Маргарита Мирзоян положила руку ему на спину и ободряюще похлопала.
– Задержи свадьбу! Не знаю как, но задержи! – заорал Домовой.
– Господи, что делать, что делать?! – заметался из стороны в сторону Жорж.
– Дай телефон! – Марго выхватила у него трубку, набрала номер и голосом, удивительно похожим на истеричный тембр Жоржа, сказала:
– Алло? Управление по борьбе с терроризмом? Говорит доброжелатель. Во дворце бракосочетаний на Английской набережной заложена бомба. Кто заложил? Я заложил. В знак борьбы с ущемлением гражданских прав сексуальных меньшинств! Пока вы не разрешите геям и лесбиянкам вступать в законные браки – свадебный терроризм будет продолжаться! Вы можете арестовать меня, но придут другие!..
Мирзоян не успела закончить свою речь, Жорж выбил у нее из рук аппарат и с диким визгом вцепился ей в волосы.
– Ах ты, ведьма!!!
– Спасибо бы сказал!!!
Чем закончится их драка, я не досмотрела. Ника схватила меня под локоть и потащила за собой. За начальницей службы безопасности, одетой в свободный брючный костюм и удобные туфли на плоской подошве, было не угнаться. Туфли на высоких каблуках и узкое черное платье не располагают к бегу по лестнице. Бежали мы, как выяснилось, в кабинет Василия Петровича.
– Значит так, у нас чрезвычайная ситуация, – сообщил Домовой, когда Бекетов запер двери. – Александра Александровна, вы, как человек, раскрывший убийства жены и – сына Гаврилова, тоже привлекаетесь к ее разрешению.
Василий Петрович вкратце изложил суть проблемы. Эльнур Фомич – управляющий «Оргсинтеза» – захватил в заложники Никиту Шерера и угрожает его убить, если Домовой не даст согласия на продажу комбината концерну «Роял Датч Шелл». В случае смерти наследника Гавриловых его доля отойдет государству. В этом случае Домовой, скорее всего, через некоторое время будет вынужден продать и свою часть, причем по смешной «балансовой» стоимости. Если Василий Петрович согласиться на продажу и подпишет договор совместно с Шерером, они получат четыре пятых от суммы контракта – это три с половиной миллиарда долларов. Себе Эльнур Фомич скромно попросил одну пятую, за труды – восемьсот семьдесят пять миллионов. Все необходимые документы пронырливый управляющий уже подготовил. Домовому он выделил час на раздумья, ровно через пятьдесят пять минут похитители позвонят осведомиться о принятом решении.
– Ты можешь определить, где они находятся? – спросил Василий Петрович у Ники.
– Только если они пригнали туда машину Никиты, – покачала головой та.
– Найди хотя бы машину, доложишь через пять минут.
Ника четко, по-военному, развернулась и бросилась исполнять указание.
– Бекетов, ты отвлекаешь гостей! Организовывай тут что угодно! Песни, танцы, пляски – чтобы никто не расходился. Тут наверняка какой-нибудь помощник имеется!
Дворецкий кивнул и удалился вслед за Никой.
– Признаюсь честно, – Василий Петрович сдвинул брови и серьезно на меня посмотрел, – не ожидал, что ты сможешь найти хоть что-нибудь на этого козла. Я был с самого начала уверен, что он не один действует. Мозгов маловато, да и кишка бы не выдержала. То, что Леню убили, я с самого начала знал. Даже искал преступника. Мои сыщики сказали, что действовал гастролер. Среди местных чистильщиков убийцы нет. Но что Кристину и Шурика прикончили – вот это была неожиданность. Я. на иностранцев грешил. Думал, хотят на мое решение о продаже комбината повлиять. Оказалось, что гнида среди своих торчала все это время. Вот гад! – Василий Петрович негодовал. – Ты ходила, все узнавала, где могли Элю держать, не видела? Кому еще была выгода от ее пропажи?
У меня перед глазами появился заколоченный дом в Кавголово.
– Еще уфологам. Они всякими фотографиями со дня ее пропажи торгуют.
– Поехали туда! Мы спустились вниз.
– А где Лика? – спросил Василий Петрович, оглядев зал.
– Отлучилась куда-то, – ответила Марго, прикладывая мраморную пепельницу к шишке на голове у Жоржа.
– Одна? – Домовой встревожился.
– Нет, к ней подошел какой-то мужчина, я его не знаю, на ухо сказал что-то, и они смылись.
– Как выглядел мужчина? – Василий Петрович сбежал вниз по лестнице.
– Не знаю, высокий, лицо до безобразия интеллектуальное, в костюме, – Мирзоян пожала плечами. – Свадьба-то будет или нет? Жоржу плохо уже.
– Будет тебе свадьба, – прорычал Домовой. – Ника!
– Машина Шерера стоит в его гараже. Дома его нет. Охранник в его доме сказал, что Никита вчера выбежал из квартиры, как сумасшедший, сел в какую-то машину и больше не возвращался.
Ника появилась так внезапно, что я вздрогнула.
– Что же его так напугало, родимого? – задумчиво пробормотал себе под нос Василий Петрович.
В этот момент у Ники на поясе отчаянно запищало устройство, похожее на пейджер. Она спокойно подошла к Домовому и тихонько сказала:
– Лика подает сигнал тревоги. Василий Петрович стремглав бросился наружу. Я схватилась за перила и мужественно сбежала но ступеням. Опять эти каблуки! На полянке перед домом я сразу заметила Николая Ивановича. Бронс сидел чуть подальше в позе «задумчивости». Садовник устроился поодаль на лавке, наблюдая, как собака гадит на газон, и нервно хихикал. Несчастный. Он, наверное, решил, что у него галлюцинация.
Среди деревьев, на краю парка мелькнуло что-то белое.
– Бронс, фу!!! – завопил Николай Иванович, но было поздно.
Боксер, прижав уши к голове, стремглав кинулся за белым пятном. Перцовка Карины не подействовала. Бронс по-прежнему питал особые чувства к людям в белом.
– Только бы догнал! – я сжала кулаки и запрыгала на месте.
Внезапно меня прошиб холодный пот. А вдруг у похитителя окажется что-нибудь серьезнее перцовки?!
– Коля! – заорала я, но младший детектив уже мчался за своим питомцем, высоко поднимая колени.
Гости недоуменно галдели, показывая пальцем на странный дуэт. Впереди летящий, как стрела, рыжий боксер, а за ним с немыслимыми украинскими ругательствами бежит пузатенький Николай Иванович.
Заведя машину, я вырулила из ряда и выехала на траву. В зеркало заднего вида, заметила, что из-под колес комьями вылетает земля, а за ревущей машиной остаются два широких коричневых следа. Садовник, промелькнувший справа, похоже, был близок к обмороку. Обогнав Николая Ивановича, я увидела, что Бронсик настиг Лику. Ее волок за руку странный долговязый субъект. Боксер, зажмурившись от восторга, подпрыгнул и завалил Домовую прямо в лужу! Мужчина вскрикнул и отскочил в сторону, спасаясь от брызг.
Я выскочила из машины и, ничего не соображая, накинулась на похитителя.
– Кто вы такой?! Отвечайте! – трясла его за грудки, как грушу.
– Прекратите! Вы мне костюм испортите! Я всего лишь хотел рассказать этой молодой леди, почему ей не стоит вступать в брак! Вот и все! – оправдывался субъект, пытаясь вырваться.
Но мои пальцы намертво вцепились в его лацканы, а каблуки провалились в сырую, парковую землю и намертво держались в почве. Сдвинуть меня с места мог только трактор.
– Ой, мама! – визжала Лика, которую Бронсик радостно облизывал и перекатывал в луже с боку на бок. – Он меня утопит! Фу! Собачка! Фу!
Подоспел задыхающийся Николай Иванович. Он оперся рукой о ствол первого же дуба и едва смог выговорить:
– Бронс, ко мне!
В следующий момент боксер уже смотрел на лежащего хозяина сверху вниз, стоя передними лапами у того на груди.
– Какая, однако, неугомонная собака, – заметил неизвестный похититель.
– Это точно, – согласилась я.
Через газон к нам ехал свадебный лимузин. Садовник горестно швырнул наземь кепку и метнулся прочь, вытирая глаза.
Лимузин остановился правым боком, оттуда выскочила Ника в сопровождении крепких молодых людей в черных костюмах. Они заломили пойманному товарищу руки за спину и всунули его в машину.
– Пришлось этого крокодила взять, чтобы никто не заметил, что мы тут захват проводим, – пояснила Ника, указывая на восьмиметровую машину.
– Да уж! На том краю поляны несколько сот человек стоят, лишившись дара речи. Определенно, никто ничего не заметил, – я вытащила каблуки из мокрого дерна.
– Не ерничайте, – смутилась начальница службы безопасности. – Жорж им всем сказал, что произошло похищение невесты. Мол, жених ее похитил и сейчас повезет в загс. Видите, они все по машинам рассаживаются? Марго и Жорж найдут, чем их занять до того момента, как мы Никиту найдем.
– Ой! Коля, позови Бронса!
Боксер скакал метрах в пятидесяти от нас, радостно грызя фату! Он запутался в шифоне и теперь с треском его разрывал!
– Черт, уберите же собаку! – зарычала Ника.
Охранник рядом с ней молча вытащил пистолет и прицелился.
– С ума спятил! – Ника опустила его руку. – Вот как надо! Фють-фють! Собачка! Иди ко мне! Мяу-мяу!
Никогда бы не подумала, что элитная охрана может так натурально мяукать!
– Не надо кошку! – зашипел Николай Иванович, но было поздно.
Бронс придавил передними лапами Нику и облизал ей все лицо от подбородка до лба.
– Между прочим, если бы не эта чудесная собака, тот ненормальный… – вступилась за Бронса Домовая.
– Можно вопрос, Анжелика Васильевна? – Ника отряхивалась от комков земли. – Чем он вас заманил?
– Он пообещал отвести меня к Эле.
– К Эле?! – спросили хором я, Николай Иванович и Ника.
Мы погрузились в лимузин и поехали обратно в дом. Только начальница охраны убежала. Ей позвонили и сообщили нечто волнующее. Во всяком случае, она побледнела и умчалась, не сказав ни слова.
Нас провели через потайной ход, чтобы не привлекать внимания. Мне в глаза бросился скелет в кандалах.
– Оригинальное дизайнерское решение, – я нервно кашлянула.
– Это не решение. Он здесь всегда был, – пробасил охранник. – Василий Петрович, когда особняк купил, просил внутри ничего не трогать.
Через десять минут мы уже сидели в кабинете у Василия Петровича. В дверь робко постучали. Бекетов открыл дверь, а через пару секунд подошел к Домовому и что-то прошептал тому на ухо.
– Слушай, а это ход… – Василий Петрович кивнул. – Пусть действуют. Лика, иди, переоденься. Ты вроде два платья заказывала?
– Другое мне не нравится, – заявила Домовая.
– Сейчас это никакого значения не имеет. Поедешь замуж выходить, пока мы тут разбираемся.
– Одна?! – изумилась девушка.
– Почему одна, с гостями, – невозмутимо ответил Василий Петрович.
– Пана, не хочется тебя расстраивать, но жених есть необходимое условие выхода замуж, – саркастически заметила Лика.
– Ну, где я тебе прямо сейчас жениха-то возьму?! – развел руками Домовой. – Мы над этим работаем. Поезжай, из лимузина не выходи. Пусть все думают, что ты там с Никитой. Если будет надо – попрыгай на сиденье и бюстгальтер в люк брось. Народ все поймет, не станет беспокоить.
– У всех свадьбы как свадьбы, – проворчала Лика, – расписались, обвенчались, напились. Через месяц развод отмечают. А у нас дурдом! Говорила я, надо все по скромному организовать. Этот позор увидели бы только мы одни!
Лика ушла, ругая Никиту Шерера и закон Мерфи, по которому все, что плохо началось, закончится еще хуже.
– Ну, дорогой товарищ, рассказывайте…
– Он не виноват! – раздался за дверь истерический вопль. – Не трогайте его! Это все я! Я воровала ваши картины! Наказывайте меня! Его не трогайте!
Домовой строго поглядел на Бекетова.
– Что творится у меня в доме?! Кто там за дверью?
– Это я – Люся!
– Пусть войдет! – крикнул Василий Петрович через дверь.
В кабинет ввалилась раскрасневшаяся, растрепанная Шилова. Ее белый воротник был с одного края оторван и болтался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32