Проезжая по городу, я удивлялась количеству аварий на дороге. Едва ли не у каждого более-менее сложного перекрестка люди напряженно выясняли отношения. Причем картина одна и та же – разбитые бамперы и радиаторные решетки. Может, сегодня влияние звезд располагает к таким авариям?
Выезжая на Гончарную улицу, я попала в затор и оказалась в непосредственной близости от двух пострадавших. Не удержавшись от любопытства, опустила стекло и прислушалась.
– Лицензии лишать этих… за такое надо!
– … поотрывать!
– Из-за них по всему городу такое, гиббонов не дождаться!
Выяснилось, что в повышенной аварийности повинна утренняя программа какой-то радиостанции. Там юноша и девушка должны были на спор в течение трех часов изображать страстную интимную сцену. Периодически ведущий выдавал их в эфир. Мол, Саша и Маша честно громко стонут, ахают и охают. Никакого обмана. Наслаждайтесь. Водители от эфирного шока не успевали тормозить. А такого высокого рейтинга, как в это утро, у хулиганистой радиостанции не было никогда. Как говорит одна моя знакомая: интерактивнее некуда!
Николай Иванович ожидал в условленном месте. Выгуливал Бронса на все той же полянке. У меня возникло неприятное дежавю, и рука сама собой потянулась к ушибленному Кариной носу. Он вовсе не прошел.
– Привет, Сан Саныч, – вид у помощника был подозрительно-загадочный. Это не к добру. – А я вот решил тебя попросить, будь свидетельницей при подаче заявления.
– Вы хотите подать заявление? – меня удивил не сам факт такого решения, а скорость. – Поздравляю тебя и Екатерину Львовну.
– Так ты будешь почетным свидетелем?
– А что, теперь и для подачи заявления нужны свидетели? – изумилась я.
Мелькнула мысль, что, может быть, так наше государство задумало бороться с беспорядками в брачной сфере? Какие-то злыдни подают заявление с одной девушкой, а в торжественный день являются с другой? Или Екатерина Львовна настаивает на публичности этого события?
– Нет, но я хочу, чтобы ты своими глазами убедилась в серьезности моих намерений в отношении Катеньки, – заявил помощник.
– Коля, если у тебя есть сомнения, что я недостаточно серьезно оцениваю серьезность твоих намерений, ты можешь просто показать мне квитанцию за регистрационный сбор.
– Это невозможно, – Николай Иванович заложил руки за спину.
– Почему? – оторопела я.
– Потому что квитанцию Екатерина Львовна должна будет показать своей маме, – покрывшись красными пятнами, объяснил младший детектив.
Вся моя сила воли в этот момент сконцентрировалась на сохранении серьезного лица.
– Понимаешь, я хотел пригласить Екатерину Львовну к себе в гости. Показать ей ремонт, мебель. Уверен, что, живя с прежним мужем, она ничего подобного не видела. Ты же знаешь, какой я шик у себя навел.
О, да! Представьте, как смотрится в обычной однокомнатной квартире гипсовая лепнина, декоративные полуколонны, кожаная мебель на резных ножках, двери с мозаичной расстекловкой и фотообои «Тайная вечеря» на кухонной стене. Страшно? То-то же.
– И что? Мама потребовала принести квитанцию из загса, чтобы дать согласие на этот визит?
– Сан Саныч, Римма Аркадьевна женщина очень строгих правил. Она не может позволить…
– Чтобы ее дочка осталась старой девой? – я закусила губу, чтобы не засмеяться. – Коля, предлагаю тебе провести эту встречу при свидетелях. Позови Эмилию, она точно не допустит никакой непристойности. Интерьер у тебя после этого будет называться «Развалины графского замка». Память генерала позеленеет от злости.
– Вот о чем с тобой можно разговаривать?! Бронсик, пойдем прочь от этой циничной женщины.
Возмущенный помощник двинулся к своей машине. Я села в свою, завела мотор, и тут лампочка-индикатор вспыхнула противным красным огонечком. Блин, самое время! Надо было заправиться, но умная мысль, как известно, любит опаздывать. Дорога до резиденции уфологов показалась мне самой длинной в жизни. Во-первых, Бронс, которого затолкали на заднее сиденье, был этим страшно недоволен и постоянно пытался перелезть обратно, топча передними лапами мне плечи и голову. Во-вторых, я, по всей видимости, показалась ему недостаточно чистой, и боксер настойчиво пытался меня вымыть. Как я ни увертывалась, он каждый раз ухитрялся лизнуть меня в ухо или шею. Закапал слюной мое модное пальто с шелковым переливающимся золотисто-зелено-радужным верхом, на норковой подкладке. Мехом вовнутрь, то есть.
– Убери его, – рычала я.
– Ну он же любя! – оправдывался Николай Иванович.
В этот момент мне вспомнилось, как папа утешал меня после прочтения «Отелло». Папа знал, что почитать шестилетнему ребенку на ночь… В результате я полночи рыдала: «Она ведь не виновата! Как он мог! Он ее задушил!» На что папа утешал меня, в точности как младший детектив: «Ну что ты, Сашенька! Он ведь это любя…»
Поравнявшись с домом Миши, мы уставились на закрытые ставни и объявление на воротах: «Продается».
– Может, в магазин отлучился? – предположил простодушный помощник Яретенко.
Я попыталась себя успокоить тем, что Николай Иванович плохо видит и табличку не заметил.
Мы вылезли из машины и принялись давить на кнопку звонка у калитки. Без всякой надежды, что кто-нибудь ответит.
– Ну чего ломитесь-то?! – раздался позади нас громкий женский голос. – Нету же никого!
Мы обернулись и увидели бабу в ватнике, красном платке и валенках. Слава богу! Местная жительница!
– Скажите, – проникновенно обратилась я к ней, – где здесь пасека?
– А там! – баба махнула рукавицей в сторону леса, начинавшегося непосредственно за непроходимыми сугробами. – Училище пчеловодческое…
– Кхм, – я нервно оглядела свои сапоги на шпильке, потом глянула на сугробы и подумала, а может, хрен с ней, с Ликиной свадьбой, но резко себя одернула. – А так, чтобы на машине проехать, дороги нет?
– Как же нет?! Да что вы такое говорите! Есть дорога, вот же она, я вам ее и показываю!
Мы уставились на девственный снежный покров.
– И что, по ней никто не ездит? – спросил младший детектив.
– А на чем ездить-то? Тут машин ни у. кого нет, сами они до Кавголово не ездят, им ближе Сосновка. От нее до них автобус ходит.
– И вы к ним за медом не ходите? – удивился Николай Иванович.
– Что мы, медведи, что ли, чтоб за медом ходить? – засмеялась баба, обнажив золотые коронки. – Их меда тут днем с огнем не найдешь. Все финны забирают. Место тут хорошее, клевер, гречишное поле рядом, лес на пригорке, не болото, но и не сухо – пчелам одно раздолье. Я их мед раз только пробовала. Дачники угостили. Чистое золото! Не то что у нас на рынке продают. Башкирский да казахский. Сладкий, а вкуса и нет.
– Патокой разбавляют, гады, – заявил Николай Иванович.
– Хорошо если патокой, – махнула рукой баба, – а то… Ладно, недосуг мне с вами тут стоять.
– Извините! – я призывно махнула рукой.
– Ну чего еще? – обернулась селянка.
– А вы не знаете, куда ваш сосед уехал?
– Не знаю, вчера вещи покидал в машину и укатил. Ничего не сказал, чего говорить – не сообщил.
– Ну, хорошо, а куда обращаться-то но поводу покупки дома? Объявление же висит!
– По поводу покупки к Михайловым, это их дом. Они его кудрявому сдавали. Он, как тарелку их увидел, вцепился, как клещ, сдайте да сдайте. Михайловы и пустили его.
– А это разве не локатор? – растерялась я.
– Какой локатор! – расхохоталась баба. – Скажете тоже! Это муляж. Михайлов на каком-то заводе работал, они такие тарелки для устрашения НАТО производили. Понаставят таких вдоль границы, и американцы в ужасе.
Николай Иванович посерел.
– Он что, об этом рассказывает?! – громким шепотом спросил младший детектив у тетки.
– Каждый раз, как напьется. Ну все, хватит лясы точить, у меня еще куры не кормлены, обед не сварен. Все. Михайловы, если надо, в пятом доме живут. Отсюда через три двора.
«Нива» поехала по глубокому снегу и, к полной неожиданности, в нем не увязла. Мы благополучно пересекли поле и остановились перед двухэтажным строением типа «финского домика». Дом облупился до такой степени, что грязно-голубая штукатурка осталась лишь кое-где.
– Ну что ты теперь скажешь? – гордо спросил Николай Иванович. – Какие у тебя найдутся аргументы против покупки «машины председателя колхоза»?
Бронс, обрадовавшись, что его выпустили из машины, немедленно пометил все углы, попавшиеся на его пути. Младший детектив с трудом его изловил и запихнул обратно в «Ниву».
Перед тем как подняться на прогнившее насквозь крыльцо, я осторожно попробовала его ногой. Табличка на двери сообщала, что перед нами Пчеловодческое профессионально-техническое училище № 2 имени И. А. Халифмана. С опаской потянув ручку двери, мы попали в тамбур, выкрашенный яркой светло-зеленой краской. И тут нас ожидал сюрприз: внутри дом оказался светлым и жизнерадостным. Стены были художественно раскрашены под картинки природы. Вход в каждую аудиторию оформлен, как вход в улей. Не хватало только учеников в костюмах пчел.
Стенд «Информация» известил нас, что экспериментальное пчеловодческое хозяйство в этом году заготовило меда на 1, 2 тонны больше, чем в прошлом году. Администрация располагалась на втором этаже.
Возле нужной двери сидела мрачная женщина в черном и читала газету «Завтра».
– Вы к кому? – на нас уставились подозрительные враждебные глаза.
– Мы к администрации, – Николай Иванович вылез вперед и, улыбаясь самым приветливым образом, приблизился к женщине, – вы могли бы о нас сообщить?
То ли вахтерша, то ли секретарша окинула злобным взглядом мое пальто, сумку и сапоги.
– Никого нет, – отрубила она.
В этот момент из-за двери раздался взрыв хохота. Я нахмурилась и вытащила из кармана удостоверение.
– Александра Ворошилова, частный детектив.
И спокойно шагнула мимо тетки.
Распахнув дверь, увидела маленького лысого человечка, он хохотал над какой-то книжкой.
– Товарищи, вы к кому? – удивился человечек, уставившись на нас.
Предъявление удостоверений произвело на него удручающее впечатление.
– Я Миськов, заведующий учебным комбинатом, – представился он и почему-то обиделся.
– Вам знакомы эти люди? – я сунула ему под нос фотографию Эли с братом.
– Да, – вздохнул Миськов. – К сожалению… Это наша лаборантка, Гаврилова. Устроилась в прошлом году на полставки в ядохранилище. Вообще-то нам положено провизора там держать, но кто же за такую зарплату согласится. Вот и взяли ее на свою голову.
– Что же случилось? – мы с Николасм Ивановичем напряженно переглянулись.
– Что-что, поработала две недели и уволилась, документы забрала, сказала, что нашла другую работу. А потом инвентаризацию стали проводить и выяснилось – она целый пчелиный рой украла и цианид. Он у нас по строгой отчетности, между прочим… Я машинально сунула руку в карман. Кокаин! Я же его так и не выбросила! Блин! Разгуливаю по городу с дозой!
– Подождите… – у меня появилась догадка. – Для чего вы применяете цианиды?
– Против ос, – последовал ответ. – Не было-не было, а в прошлом году вдруг развелись. Я и заказал на всякий случай. Мы цианистый калий с сахаром размешиваем и раскладываем вблизи гнезд осиных…
Вытащив из кармана кокаин, я положила его перед Миськовым.
– Ой! Мама родная! – тот отпрянул и сложил руки на груди. – Это вы опрометчиво, гражданка частный детектив, так цианид носите. Рассыплется хоть чуть-чуть, на руку попадет – и каюк.
– Спасибо, вы нам очень помогли.
– А вы, что, Гаврилову ищете? – спросил Миськов.
– Да, – ответила я.
– Найдете, скажите, пусть рой вернет или стоимость его оплатит! У нас же убыток, пчелы-то элитные, коллекционные. Пусть хотя бы матку отдаст, если больше ничего не осталось!
Когда мы вышли на улицу, я вытащила сигареты и закурила.
– Ну что ж, теперь мы точно знаем, что Кристину Федоровну Гаврилову убила ее собственная дочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32