Советское посольство уже закрылось, и лишь дежурные поддерживали его наиболее важные функции.
Элиас Маврос наслаждался теплом, покоем и вкрадчивым уютом этого дома. Рядом с чашкой чая находился серебряный поднос с бутылкой водки, распечатанной банкой икры и большой посудиной соленых огурчиков. Из кассетника лились приглушенные звуки старинных русских напевов.
Алексей Гончаров, официальный представитель агентства печати "Новости" в Кабуле, а в действительности майор КГБ, жил со вкусом. После вывода советских войск он перебрался со своими службами в здание посольства, лучше охранявшееся, чем невзрачное строение на другой стороне улицы, оставив там лишь несколько секретарей...
Невысокий, с густо-черными волосами, в массивных очках, он походил на афганца, хотя был родом с Урала.
Он неизменно оказывал Элиасу Мавросу знаки внимания, которых заслуживал товарищ, работавший для международного отдела Политбюро Советского Союза. Именно он, Маврос, "обработал" Селима Хана после его перехода на сторону Советов и наладил доставку оружия его бойцам. Гончаров брезгливо приподнял над столом лист бумаги:
– Давно пора подыскать другое занятие этому олуху Селиму Хану. Его люди дерутся все хуже, а сам он боится высунуть нос из Кабула. В его отсутствие люди разбегаются и переходят на сторону врага. Нашему спецназу пришлось убрать двух местных командиров. Гак дальше продолжаться не может!
Элиас откинулся в кресле, хитро улыбаясь, по своему обыкновению.
– Товарищ, – начал он по-русски, – Селим Хан окажет нам очень важную услугу, не будем слишком строги к нему!
Гончаров тревожно взглянул на него.
– Ты уверен, что дело выгорит? По-моему, ты перемудрил. Вот увидишь, погорим на какой-нибудь ерунде и влипнем по уши в дерьмо. И ты первый!
– Ну, моя старая шкура немногого стоит, – заметил Маврос.
– Не прибедняйся! – дружелюбно перебил его офицер. – Мне известно, какие услуги ты оказал... оказываешь Родине, – понравился он. – Ты – наш, и мы не хотим тебя потерять. Скажи-ка лучше, как ты все это думаешь провернуть...
Элиас подался вперед: его распирало от гордости. Именно он, благодаря своему знанию Афганистана, предложил свой план самым высокопоставленным чиновникам Советского Союза.
– Товарищ! Тебе известно, что товарищ Горбачев готов заплатить любую цену, лишь бы в Афганистане сохранилось дружественное ему правительство.
– Да, известно.
– Ну, так вот. Для этого нужно примириться с наиболее умеренной частью афганского сопротивления. Фундаменталисты, разумеется, не в счет. Но все упирается в одно препятствие...
– ...товарища президента Наджибуллу! – кончил за него Гончаров.
– Именно!
Элиас продолжал непринужденно развивать свою мысль:
– Товарищ президент оказал бесценные услуги. Настолько бесценные, что мы не можем просить его уйти. В то же время другие не хотят иметь с ним дела, – ой убил слишком много их друзей, когда работал в ХАДе.
– Я всегда говорил, что нельзя было делать его президентом, раз он работал в ХАДе, – с нажимом сказал офицер КГБ. – К сожалению, у Наджибуллы нашлись заступники в Москве, меня не послушались.
– Ты совершенно прав, – с чувством подхватил грек. – Сегодня президент Наджибулла стал препятствием к установлению мира в этой стране, а тебе известно, как горячо желают мира московские руководители.
Офицер утвердительно кивнул, поражаясь про себя, как искусно Маврос пользовался диалектикой. Теперь партийные школы уже не готовили кадры такого уровня, так что приходилось подыскивать нужных людей среди старых работников Коминформа, достигших почти пенсионного возраста, таких, как Элиас Маврос. Эти диплодоки, сохранившие все зубы, понимали, что Сталин был прав, – лес рубят, щепки летят.
– Следовательно, – продолжал Гончаров, – надо сделать так, чтобы товарищ Наджибулла ушел добровольно, но он не согласен...
– Естественно! – иронически ухмыльнулся Маврос. – Наше положение тем более затруднительно, что необходимо во что бы то ни стало отвести от Советского Союза даже тень подозрения в оказании нажима на афганское правительство. Это произвело бы крайне неблагоприятное впечатление.
А вот если бы президент погиб от руки его империалистических или пакистанских недругов, появилась бы возможность организовать переходное правительство...
Офицер с наслаждением отхлебну.] глоток чая и с чувством посмотрел на Мавроса:
– В чем и заключается твой план, товарищ!
Журналист скромно потупился.
– Именно. План, осуществляемый с вашей помощью. Похоже, Наталья – высококлассный специалист. Она, как младенца, водит за нос агента ЦРУ.
– Один из лучших работников 1-го отдела, – подтвердил Гончаров. – А знаешь, это ведь не настоящее ее имя. Оно известно лишь ее непосредственному начальству. Я и сам его но знаю. Так-то оно лучше: утечки но будет.
– Прекрасно! – одобрил грек. – Итак, я приступаю к осуществлению первой части плана. Американцы забросили двух агентов. Причем, они, разумеется, не знают, что с самого начала вся эта затея с «перевербовкой» Селима Хана была придумана нами, что наши резиденты во всех частях света следили за каждым шагом этих агентов. Наталья выдает себя за ту женщину-агента, а агент-мужчина проглотил наживку, ни о чем не подозревая. Через несколько дней мы нанесем решающий удар.
Офицер подался вперед над столом, предвкушая удовольствие.
– Как именно?
Элиас Маврос не мог отказать себе в удовольствии: это было ого детище.
– Селим Хан упросит президента Наджибуллу приехать к нему в гости. В его дом, куда будут приглашены иностранные фотокорреспонденты, в том чисто и Наталья...
– Понятно! – проронил Алексей Гончаров. Только телохранители Наджибуллы но будут сидеть сложа руки...
– Весьма возможно, – согласился Маврос. – По при общем замешательстве она вполне сможет ускользнуть от них. Даже если ее схватят, она будет играть свою роль до конца и "признается". У нее найдут документы Дженнифер Стэнфорд, а мы представим доказательства ее принадлежности к ЦРУ. Затем мы без шума вывозом ее из страны.
– А другой агент?
– Его схватят там же, благодаря Селину Хану, который пригласит его, желая, якобы, получить плату за свою "перевербовку". Этот человек известен всем разведслужбам мира. Его нужно взять живым, чтобы он предстал перед судом. Он будет отрицать, но улики будут неопровержимы: при нем найдут два с половиной миллиона долларов – деньги, предназначенные Селиму Хану за участие в заговоре для подготовки убийства президента Наджибуллы. В тот же день президентом станет наш друг Султан Кечманд. Посол твоей страны соберет всех, кто пользуется влиянием, и убедит их стать на сторону Кечманда. Новый президент немедленно объявит о примирении всех враждующих сторон it пошлет официальное приглашение королю вернуться в Афганистан и стать во главе государства...
– Великолепно! – одобрил Алексеи Гончаров. – А Селим Хан не выкинет чего-нибудь?
Пролетел тихий ангел с красными звездами на крыльях. Легкая, немного жестокая усмешка коснулась губ Мавроса.
– Полагаю, было бы неразумно сохранить ему жизнь. Он располагает возможностью докопаться до истины и разболтать ее. Даже если никто ему не поверит. :)то было бы нежелательно. Я держу связь с полковником Тафиком. В последнюю минуту я извещу его о покушении на жизнь Наджибуллы... А виновным назову Селима Хана.
– Уже после убийства?
– Конечно. Тафик ненавидит Селима Хана, а под его началом работают такие люди, что уж поверь, живым он от них не уйдет.
– Блестящий план! – похвалил офицер. – Но скажи, товарищ, ты уверен, что ХАД ни о чем не догадывается? Специалисты там отличные, а наши друзья из Восточной Германии на редкость добросовестны. У Наджибуллы там много друзей.
– Я об этом тоже думал, – признался грек. – Но они не поддерживают никаких отношений с Селимом Ханом, которого терпеть не могут, а мне они доверяют. Они не заметили подмены Дженнифер Стзнфорд Натальей и не установили наблюдения за американским агентом. Утром я виделся с Тафиком, его, видимо, ничто не тревожит.
На пониженной громкости звучала магнитофонная запись песни партизан. Элиас Маврос испытывал глубокое волнение. Он изменит ход Истории. Пусть никто не узнает о роли, отведенной ему в заговоре. Что из того? Он необыкновенно гордился собою. Очевидно, офицер КГБ понимал его чувства. Он открыл бутылку "Столичной" и палил в две стопки.
– Товарищ Элиас! У нас в России принято пить по торжественным случаям. Выпьем же!
Он поднял стопку и торжественно-взволнованным голосом произнес:
– За Родину! За товарища Наталью!
Мужчины единым духом осушили стопки. Гончаров вновь наполнил их:
– За тебя, товарищ Элиас! Чтобы все у тебя кончилось благополучно!
Маврос выпил и промолвил сдавленным от волнения голосом:
– Я – просто старая рухлядь, но если со мной что-нибудь случится, товарищ, я хотел бы, чтобы душа моя была покойна. Мне обещали в Москве, что товарища Наталью представят к званию Героя Советского Союза. Но ведь ты знаешь этих бюрократов!..
Офицер КГБ строго наклонил голову:
– Я прослежу, товарищ! А теперь поешь и расслабься...
Он придвинул к Элиасу Мавросу баночку икры и положил себе.
Когда греческий журналист, собравшись уходить, встал из-за стола, в бутылке не оставалось ни капли водки, баночка икры тоже опустела, а сам он с трудом держался на ногах. Но на душе у него было покойно и радостно.
Глава 9
Дженнифер Стэнфорд первая вышла из такси, остановившегося на набережной Кабула. Ее сразу обступила ватага разинувших рты мальчуганов. Еще бы! Увидеть после закутанных в чадру афганок эту женщину в схваченных у щиколоток брюках, облегающем пуловере, коротких сапожках в обтяжку и норковой шапке! Малко глядел на нее из машины. Часть ночи они занимались любовью. Обнимая его по-мужски сильными руками, она была ненасытна. Он передал ей свой разговор с Селимом Ханом накануне. Нужно было все приготовить к встрече, то есть убедиться в том, что каналы Хэммонда Сита действуют исправно и два с половиной миллиона долларов собрано.
Они миновали сводчатые ворота валютного торга, назойливо преследуемые десятками менял, которые не отставали от них до самой лестницы, ведущей на наружную галерею. Сикх в розовом тюрбане обсуждал сделку с клиентом-афганцем. Дженнифер и Малко вошли и скромно сели на лавку, наблюдая, как пачки афгани и долларов переходят из рук в руки. Едва афганец ушел, как хозяин пожаловался:
– Пока еще мне не удалось собрать всю сумму!
– Но то, что есть, при вас?
– Да.
– Где?
– Здесь, в сейфе.
– Я хотел бы взглянуть.
Хэммонд Синг подошел к сейфу и приотворил тяжелую стальную дверцу, предлагая Малко посмотреть. Внутри громоздились десятки пачек стодолларовых бывших в употреблении казначейских билетов.
– Здесь уже больше миллиона, – шепнул сикх. – Вечером должны принести еще четыреста тысяч. Остальное – завтра.
– Хорошо, – сказал Малко. – Я приду послезавтра утром. У вас должна, быть уже вся сумма.
Дверца сейфа захлопнулась с глухим щелчком. Сикх облегченно потянулся к чайнику, но Малко остановил его.
– Благодарю. Я спешу.
Они вернулись на набережную Кабула. Лад головой раскинулось синее, без единого облачка, небо. Торговля шла бойко. Только застывший напротив Базара танк Т-62 напоминал о войне. Беспокойство Малко несколько улеглось. По всей видимости, происшествие на Чикен-стрит осталось без последствий. Но как бы узнать наверное? Ежедневная газета "Кабул таймс" выходила крайне нерегулярно, а по радио и телевидению никогда ничего не сообщали о деятельности моджахедов в городе. Разве что обнаруживался новый тайный склад оружия.
– Куда теперь? – спросила Дженнифер.
Вокруг них толкались мальчишки, предлагая купить за 500 афгани какой-нибудь знак отличия советских военнослужащих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Элиас Маврос наслаждался теплом, покоем и вкрадчивым уютом этого дома. Рядом с чашкой чая находился серебряный поднос с бутылкой водки, распечатанной банкой икры и большой посудиной соленых огурчиков. Из кассетника лились приглушенные звуки старинных русских напевов.
Алексей Гончаров, официальный представитель агентства печати "Новости" в Кабуле, а в действительности майор КГБ, жил со вкусом. После вывода советских войск он перебрался со своими службами в здание посольства, лучше охранявшееся, чем невзрачное строение на другой стороне улицы, оставив там лишь несколько секретарей...
Невысокий, с густо-черными волосами, в массивных очках, он походил на афганца, хотя был родом с Урала.
Он неизменно оказывал Элиасу Мавросу знаки внимания, которых заслуживал товарищ, работавший для международного отдела Политбюро Советского Союза. Именно он, Маврос, "обработал" Селима Хана после его перехода на сторону Советов и наладил доставку оружия его бойцам. Гончаров брезгливо приподнял над столом лист бумаги:
– Давно пора подыскать другое занятие этому олуху Селиму Хану. Его люди дерутся все хуже, а сам он боится высунуть нос из Кабула. В его отсутствие люди разбегаются и переходят на сторону врага. Нашему спецназу пришлось убрать двух местных командиров. Гак дальше продолжаться не может!
Элиас откинулся в кресле, хитро улыбаясь, по своему обыкновению.
– Товарищ, – начал он по-русски, – Селим Хан окажет нам очень важную услугу, не будем слишком строги к нему!
Гончаров тревожно взглянул на него.
– Ты уверен, что дело выгорит? По-моему, ты перемудрил. Вот увидишь, погорим на какой-нибудь ерунде и влипнем по уши в дерьмо. И ты первый!
– Ну, моя старая шкура немногого стоит, – заметил Маврос.
– Не прибедняйся! – дружелюбно перебил его офицер. – Мне известно, какие услуги ты оказал... оказываешь Родине, – понравился он. – Ты – наш, и мы не хотим тебя потерять. Скажи-ка лучше, как ты все это думаешь провернуть...
Элиас подался вперед: его распирало от гордости. Именно он, благодаря своему знанию Афганистана, предложил свой план самым высокопоставленным чиновникам Советского Союза.
– Товарищ! Тебе известно, что товарищ Горбачев готов заплатить любую цену, лишь бы в Афганистане сохранилось дружественное ему правительство.
– Да, известно.
– Ну, так вот. Для этого нужно примириться с наиболее умеренной частью афганского сопротивления. Фундаменталисты, разумеется, не в счет. Но все упирается в одно препятствие...
– ...товарища президента Наджибуллу! – кончил за него Гончаров.
– Именно!
Элиас продолжал непринужденно развивать свою мысль:
– Товарищ президент оказал бесценные услуги. Настолько бесценные, что мы не можем просить его уйти. В то же время другие не хотят иметь с ним дела, – ой убил слишком много их друзей, когда работал в ХАДе.
– Я всегда говорил, что нельзя было делать его президентом, раз он работал в ХАДе, – с нажимом сказал офицер КГБ. – К сожалению, у Наджибуллы нашлись заступники в Москве, меня не послушались.
– Ты совершенно прав, – с чувством подхватил грек. – Сегодня президент Наджибулла стал препятствием к установлению мира в этой стране, а тебе известно, как горячо желают мира московские руководители.
Офицер утвердительно кивнул, поражаясь про себя, как искусно Маврос пользовался диалектикой. Теперь партийные школы уже не готовили кадры такого уровня, так что приходилось подыскивать нужных людей среди старых работников Коминформа, достигших почти пенсионного возраста, таких, как Элиас Маврос. Эти диплодоки, сохранившие все зубы, понимали, что Сталин был прав, – лес рубят, щепки летят.
– Следовательно, – продолжал Гончаров, – надо сделать так, чтобы товарищ Наджибулла ушел добровольно, но он не согласен...
– Естественно! – иронически ухмыльнулся Маврос. – Наше положение тем более затруднительно, что необходимо во что бы то ни стало отвести от Советского Союза даже тень подозрения в оказании нажима на афганское правительство. Это произвело бы крайне неблагоприятное впечатление.
А вот если бы президент погиб от руки его империалистических или пакистанских недругов, появилась бы возможность организовать переходное правительство...
Офицер с наслаждением отхлебну.] глоток чая и с чувством посмотрел на Мавроса:
– В чем и заключается твой план, товарищ!
Журналист скромно потупился.
– Именно. План, осуществляемый с вашей помощью. Похоже, Наталья – высококлассный специалист. Она, как младенца, водит за нос агента ЦРУ.
– Один из лучших работников 1-го отдела, – подтвердил Гончаров. – А знаешь, это ведь не настоящее ее имя. Оно известно лишь ее непосредственному начальству. Я и сам его но знаю. Так-то оно лучше: утечки но будет.
– Прекрасно! – одобрил грек. – Итак, я приступаю к осуществлению первой части плана. Американцы забросили двух агентов. Причем, они, разумеется, не знают, что с самого начала вся эта затея с «перевербовкой» Селима Хана была придумана нами, что наши резиденты во всех частях света следили за каждым шагом этих агентов. Наталья выдает себя за ту женщину-агента, а агент-мужчина проглотил наживку, ни о чем не подозревая. Через несколько дней мы нанесем решающий удар.
Офицер подался вперед над столом, предвкушая удовольствие.
– Как именно?
Элиас Маврос не мог отказать себе в удовольствии: это было ого детище.
– Селим Хан упросит президента Наджибуллу приехать к нему в гости. В его дом, куда будут приглашены иностранные фотокорреспонденты, в том чисто и Наталья...
– Понятно! – проронил Алексей Гончаров. Только телохранители Наджибуллы но будут сидеть сложа руки...
– Весьма возможно, – согласился Маврос. – По при общем замешательстве она вполне сможет ускользнуть от них. Даже если ее схватят, она будет играть свою роль до конца и "признается". У нее найдут документы Дженнифер Стэнфорд, а мы представим доказательства ее принадлежности к ЦРУ. Затем мы без шума вывозом ее из страны.
– А другой агент?
– Его схватят там же, благодаря Селину Хану, который пригласит его, желая, якобы, получить плату за свою "перевербовку". Этот человек известен всем разведслужбам мира. Его нужно взять живым, чтобы он предстал перед судом. Он будет отрицать, но улики будут неопровержимы: при нем найдут два с половиной миллиона долларов – деньги, предназначенные Селиму Хану за участие в заговоре для подготовки убийства президента Наджибуллы. В тот же день президентом станет наш друг Султан Кечманд. Посол твоей страны соберет всех, кто пользуется влиянием, и убедит их стать на сторону Кечманда. Новый президент немедленно объявит о примирении всех враждующих сторон it пошлет официальное приглашение королю вернуться в Афганистан и стать во главе государства...
– Великолепно! – одобрил Алексеи Гончаров. – А Селим Хан не выкинет чего-нибудь?
Пролетел тихий ангел с красными звездами на крыльях. Легкая, немного жестокая усмешка коснулась губ Мавроса.
– Полагаю, было бы неразумно сохранить ему жизнь. Он располагает возможностью докопаться до истины и разболтать ее. Даже если никто ему не поверит. :)то было бы нежелательно. Я держу связь с полковником Тафиком. В последнюю минуту я извещу его о покушении на жизнь Наджибуллы... А виновным назову Селима Хана.
– Уже после убийства?
– Конечно. Тафик ненавидит Селима Хана, а под его началом работают такие люди, что уж поверь, живым он от них не уйдет.
– Блестящий план! – похвалил офицер. – Но скажи, товарищ, ты уверен, что ХАД ни о чем не догадывается? Специалисты там отличные, а наши друзья из Восточной Германии на редкость добросовестны. У Наджибуллы там много друзей.
– Я об этом тоже думал, – признался грек. – Но они не поддерживают никаких отношений с Селимом Ханом, которого терпеть не могут, а мне они доверяют. Они не заметили подмены Дженнифер Стзнфорд Натальей и не установили наблюдения за американским агентом. Утром я виделся с Тафиком, его, видимо, ничто не тревожит.
На пониженной громкости звучала магнитофонная запись песни партизан. Элиас Маврос испытывал глубокое волнение. Он изменит ход Истории. Пусть никто не узнает о роли, отведенной ему в заговоре. Что из того? Он необыкновенно гордился собою. Очевидно, офицер КГБ понимал его чувства. Он открыл бутылку "Столичной" и палил в две стопки.
– Товарищ Элиас! У нас в России принято пить по торжественным случаям. Выпьем же!
Он поднял стопку и торжественно-взволнованным голосом произнес:
– За Родину! За товарища Наталью!
Мужчины единым духом осушили стопки. Гончаров вновь наполнил их:
– За тебя, товарищ Элиас! Чтобы все у тебя кончилось благополучно!
Маврос выпил и промолвил сдавленным от волнения голосом:
– Я – просто старая рухлядь, но если со мной что-нибудь случится, товарищ, я хотел бы, чтобы душа моя была покойна. Мне обещали в Москве, что товарища Наталью представят к званию Героя Советского Союза. Но ведь ты знаешь этих бюрократов!..
Офицер КГБ строго наклонил голову:
– Я прослежу, товарищ! А теперь поешь и расслабься...
Он придвинул к Элиасу Мавросу баночку икры и положил себе.
Когда греческий журналист, собравшись уходить, встал из-за стола, в бутылке не оставалось ни капли водки, баночка икры тоже опустела, а сам он с трудом держался на ногах. Но на душе у него было покойно и радостно.
Глава 9
Дженнифер Стэнфорд первая вышла из такси, остановившегося на набережной Кабула. Ее сразу обступила ватага разинувших рты мальчуганов. Еще бы! Увидеть после закутанных в чадру афганок эту женщину в схваченных у щиколоток брюках, облегающем пуловере, коротких сапожках в обтяжку и норковой шапке! Малко глядел на нее из машины. Часть ночи они занимались любовью. Обнимая его по-мужски сильными руками, она была ненасытна. Он передал ей свой разговор с Селимом Ханом накануне. Нужно было все приготовить к встрече, то есть убедиться в том, что каналы Хэммонда Сита действуют исправно и два с половиной миллиона долларов собрано.
Они миновали сводчатые ворота валютного торга, назойливо преследуемые десятками менял, которые не отставали от них до самой лестницы, ведущей на наружную галерею. Сикх в розовом тюрбане обсуждал сделку с клиентом-афганцем. Дженнифер и Малко вошли и скромно сели на лавку, наблюдая, как пачки афгани и долларов переходят из рук в руки. Едва афганец ушел, как хозяин пожаловался:
– Пока еще мне не удалось собрать всю сумму!
– Но то, что есть, при вас?
– Да.
– Где?
– Здесь, в сейфе.
– Я хотел бы взглянуть.
Хэммонд Синг подошел к сейфу и приотворил тяжелую стальную дверцу, предлагая Малко посмотреть. Внутри громоздились десятки пачек стодолларовых бывших в употреблении казначейских билетов.
– Здесь уже больше миллиона, – шепнул сикх. – Вечером должны принести еще четыреста тысяч. Остальное – завтра.
– Хорошо, – сказал Малко. – Я приду послезавтра утром. У вас должна, быть уже вся сумма.
Дверца сейфа захлопнулась с глухим щелчком. Сикх облегченно потянулся к чайнику, но Малко остановил его.
– Благодарю. Я спешу.
Они вернулись на набережную Кабула. Лад головой раскинулось синее, без единого облачка, небо. Торговля шла бойко. Только застывший напротив Базара танк Т-62 напоминал о войне. Беспокойство Малко несколько улеглось. По всей видимости, происшествие на Чикен-стрит осталось без последствий. Но как бы узнать наверное? Ежедневная газета "Кабул таймс" выходила крайне нерегулярно, а по радио и телевидению никогда ничего не сообщали о деятельности моджахедов в городе. Разве что обнаруживался новый тайный склад оружия.
– Куда теперь? – спросила Дженнифер.
Вокруг них толкались мальчишки, предлагая купить за 500 афгани какой-нибудь знак отличия советских военнослужащих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30