Вот сейчас отдохнем, двенадцати часов дождемся, еще разок осторожно похмелимся, в баньке попаримся и примемся опять врагов гонять. И потом, должны же мы были отметить твой первый полет?
Судя по всему, покорение воздушного океана далось Любаве тяжело. Так что при упоминании о полете она недовольно поморщилась и предпочла перейти на другую тему.
– Я не поняла, а зачем ждать двенадцати часов?
– Ну так... – буквально на мгновение замялся богатырь, вспоминая логику его сложного времени. – До двенадцати вроде как неприлично, ну а после ничего, можно.
– А нельзя ли... – принялась за свое Соловейка, безуспешно старавшаяся привить в «Чумных палатах» трезвый образ жизни.
– Нельзя, – отрезал бывший браток. – А то никаких сил на подвиги не хватит.
Тут Любава открыла было рот, чтобы доходчиво, с наглядными примерами пояснить все достоинства своей точки зрения, как на горизонте появился Изя, посверкивая своим синяком. Прямо надо сказать, вид у нашего домашнего черта был неважнецкий.
– Не мой сегодня день, – констатировал Изя, усаживаясь рядом с друзьями. – Лица ненаглядной не увидел, по морде получил, чуть было самого главного в жизни не лишился, так еще и шедевр не получается.
Положа руку на сердце, свои шедевры Изя гнал в соавторстве с домовым Феофаном, а так как тот пребывал в некондиционном состоянии, процесс у черта не пошел.
Еще немного времени вся команда просидела в тишине, каждый думал о чем-то своем. Наконец первым вынес на свет божий свои мысли Илюха.
– Слушай, Изя, а что, черти женятся?
– Не понял... – протянул Изя, сбрасывая с себя полудрему. – Это что, наезд?
– Да нет, просто восстановление пробелов в образовании, – пожал плечами Солнцевский.
– А мне кажется, что в тебе заиграл великодержавный шовинизм, – вдруг ни с того ни с сего завелся черт. – А ты сам-то как думаешь? Дети-то откуда появляются? Или, по-твоему, что, у меня родителей не было?
– Да были, были... – примиряюще заметил Илюха. – Я вспомнил, они еще веселые были, раз Изей прозвали...
– Изей, просто так не назовут, – резонно заметила Соловейка.
Тут практически на ровном месте мог возникнуть небольшой скандальчик, но задремавший было Мотя заворчал, со вздохом перевернулся со спины и выпустил в сторону ворот предупредительную порцию пара. Отдых после завтрака – это, конечно, святое, но забывать о своих непосредственных обязанностях Змей не собирался. Профессионализм, знаете ли!
В подтверждение Мотиных телодвижений в ворота кто-то робко заскребся. Конечно, княжеские богатыри, презрев суеверия и условности, давно уже переступили через свои страхи и заходили в «Чумные» смело, но это, так сказать, была элита киевского общества. Обычные же обыватели помнили, какой ужас на окружающих наводил вконец одичавший Феофан до того, как сюда вселилась «Дружина специального назначения», и войти вовнутрь не спешили.
– Любава, сходи, а... – протянул Илюха, с трудом представляя, что ему придется встать с заветной лавочки.
– Еще чего! – тут же взвилась Соловейка и демонстративно вздернула свой курносый носик.
– Даже не думай, – на всякий случай предупредил Изя. – Я вообще раненый при исполнении, так что мне молоко за вредность надо дать.
– Во второй глаз тебе надо дать, – буркнул Илюха и, призвав себе на помощь остатки сил, с трудом встал со скамейки и направился к воротам.
Верный Мотя, справедливо рассудив, что его хозяину ничего не угрожает, предпочел продолжить прерванную дрему.
– Ну? – вполне емко, а главное понятно поинтересовался Илюха у трясущегося от страха посыльного, обнаруженного за воротами.
– Берендей... – начал свой рассказ молодец и тут же сбился с заданного ритма.
Илюха сжалился над ним и решил немного помочь наводящими вопросами.
– И что?
– Вас...
– Зачем?
– Слобода...
– Иноземная?
– Да...
– Жалуются?
– Очень...
– Может, завтра?
– Так палач, плаха... Серчает в общем, – выдал посыльный неимоверно длинную для данной ситуации речь.
– Будем, – подвел итог беседе Солнцевский и затворил ворота.
Честно говоря, князя Илюха не боялся. Берендей был нормальный мужик, так что с ним найти общий язык можно было всегда. А вот затраченных на это сил было жалко. Только жизнь стала налаживаться, скopo двенадцать, а тут вставай, надевай форму (это при такой-то жаре!) и дуй во дворец. И все это по вине несколько увлекшегося личной жизнью коллеги.
– Вставай, лишенец! – буркнул черту Илюха, вернувшись к заветной, но недоступной скамейке. – Из-за твоих ночных похождений нас Берендей на ковер зовет.
Изя, судя по всему, также не настроенный на прогулки, аж подпрыгнул с насиженного места.
– А чего сразу из-за меня-то? – перешел на повышенные нотки черт.
– А из-за кого? – не остался в долгу Солнцевский, хотя его больная голова тут же дала о себе знать, и в мягкой матерной форме предложила заткнуться. – Сказали, что из «Иноземного посольства» жаловаться приходили.
– Так, может, это из-за тебя! Али забыл, как ты на девятое мая порезвился? – продолжал гнуть свое черт.
– Он сам виноват! – несмотря на внутренний конфликт с многострадальной головой, был вынужден обороняться Солнцевский. – Вона, во всех цивилизованных странах, типа Турции и Египта, туроператоры настойчиво предлагают туристам из Германии в этот день тихонечко сидеть в номерах и не высовываться наружу! А он, вместо того чтобы послушаться умных людей, нацепил свои висюльки, поперся ночью в кабак. Так кого будем в этом винить?
– А зачем ты у него шлем отобрал? – не унимался Изя.
– Так по законам военного времени в качестве трофея, – резонно пояснил свои действия Илюха.
И только тут оба спорщика наконец-то поняли, что в пылу эмоций явно сболтнули лишнего. Любава с очень выразительным выражением лица сидела напротив и внимательно смотрела на коллег. И прямо сказать, взгляд этот не предвещал ничего хорошего.
– Так, значит, вы тогда прогулялись по ночному Киеву и сразу пошли спать? – довольно тихим голосом поинтересовалась Соловейка.
– Можно сказать и так, – под напором улик был вынужден признать Солнцевский. – Так, зашли в одно местечко пропустить на посошок...
– А шлем с рогами он, стало быть, сам вам подарил...
– Да, практически сам, – начал сдавать свои позиции Илюха, вспоминая рогатый тевтонский шлем, висящий сейчас над его кроватью в качестве трофея, " добытого в бою.
Тут Любава многозначительно вздохнула, сверкнула глазами и поудобней уселась на скамейке.
– Ну давайте, – наконец молвила она.
– Что? – не поняли друзья.
– Рассказывайте давайте, – пояснила Соловейка и приготовилась слушать.
Тут, наверное, чтобы все встало на свои места, стоит перенестись на месяц назад, за день до срочного отбытия «Дружины специального назначения» на текущую войну. Думаю, что с нашим опытом по перемещению во времени такая малость у нас получится легко и непринужденно.
* * *
В то знаменательное утро все обитатели «Чумных палат», как обычно, проснулись по свистку Любавы. Такая побудка стала уже традицией, и даже вечно недовольный Изя потихоньку смирился с небольшой слабостью Соловейки. Тем более что к этому моменту на столе уже находился обильный и очень вкусный завтрак. Как это удавалось Любаве, друзья до сих пор понять не могли, но ценили и всячески поощряли ее такой незаменимый талант.
Вот и на этот раз приятелей ждали чудесные ватрушки, яичница со шкварками, пироги с визигой, каша по-гурьевски и еще несколько видов пищевых добавок. Именно так ребята называли всяческие соления, грибочки, кисели, компоты и другие неосновные блюда.
Многовато для завтрака, скажете вы? Так не забывайте, это же заправлялись не простые люди, а богатыри! Мало ли чего может произойти в течение дня? Вдруг война или еще более неотложное дело, а что это за богатырь, коли у него в животе пусто? Смех, да и только. Именно поэтому все члены команды с удовольствием уплетали снедь, ничуть не беспокоясь о странных условностях, сложившихся в далеком двадцать первом веке.
Мотя, так же получивший свои законные три тазика вкусностей, поглощал их содержимое с невероятной скоростью. Расчет Змея был прост: надо побыстрее покончить со своим завтраком и занять свое любимое место под столом, в ногах у хозяина. А уж там для него наступит время десерта. Илюха, обожавший своего любимца, обязательно начнет переправлять под стол пирожки и прочие лакомства. И не то чтобы он был голодным, просто этот нехитрый процесс доставлял ему неописуемую радость.
Конечно, тут можно схлопотать от Любавы, она, видите ли, против, чтобы его прикармливали у стола, но тут уж ничего не поделаешь. На то и щука, чтобы карась не дремал.
– Ну что, какое у нас на сегодня праздничное меню? – поинтересовался насытившийся Солнцевский, отправляя в рот предпоследний пирожок (последний, естественно, достался Изе).
– Что? – не поняла Любава.
– Чем побалуешь нас сегодня? – подхватил эстафету черт. – Праздник как-никак.
– Какой праздник? – совершенно искренне удивилась Соловейка.
– Ты что, издеваешься? – обиженно отозвался Илюха. – Так Девятое мая, День Победы.
– Кого над кем?
Солнцевский запыхтел, полный праведного негодования:
– Ну молодежь пошла, ничего святого! Отцы наши и деды до последней капли, а ты!
– Не заводись, – остудил друга Изя. – Не забывай, когда она родилась. Она просто не могла знать о Дне Победы, а мы заранее не удосужились рассказать о нем.
Солнцевский понял, что был не прав, но все равно надулся. Для него, как и для большинства нормальных людей в его временной родине, этот день был поистине народным праздником.
Между тем Изя как мог, вкратце рассказал Любаве историю сего знаменательного события. Соловейка, конечно, была в общем и целом в курсе, откуда на нее свалились компаньоны, но тем не менее каждый раз не переставала поражаться их удивительному времени.
– Ну так вот... – подошел к концу своего повествования Изя. – И тогда весь народ собрался и навалял фашистам по полной программе.
– А кто такие фашисты? – решила все-таки уточнить Соловейка.
– Ну немцы, – пояснил черт.
Судя по выражению лица Соловейки, данные пояснения не пролили света на это дело давно грядущих дней.
– Ну германцы, если тебе будет приятнее, – хмыкнул Изя.
– Тевтонцы! – радостно встрепенулась Любава. – Тогда все ясно. Мне тоже этот праздник нравится!
Оба бывших жителя двадцать первого века облегченно вздохнули.
– Так, и что же вам приготовить особенного? – перешла в материальное русло бывшая разбойница.
Илюха с Изей переглянулись и надолго задумались. Хозяйка «Чумных палат» в последнее время находилась в прекрасном расположении духа и, вследствие этого, всячески баловала членов команды. Надо признать, что готовить у нее получалось гораздо лучше, чем шалить на большой дороге, и только чуть похуже, чем свистеть (в плане свиста она была вне конкуренции). Так что удивить старшего и среднего богатырей было уже сложно.
Выход из этой странной ситуации нашел пронырливый Изя.
– Знаешь, это было бы нечестно по отношению к тебе, – начал черт. – Мы будем отдыхать, а ты у плиты париться?
– У печи, – автоматически поправила Любава.
– Не принципиально, – отмахнулся Изя. – А принципиально то, что в такой великий праздник ты тоже заслужила отдых от домашних забот.
– Точно, – подхватил Солнцевский. – Пойдем праздновать в кабак!
– В кабак? – вскинула брови Соловейка.
– Ну да! И ты отдохнешь, и мы расслабимся по полной.
– Может, все-таки не по полной? – робко поинтересовалась Любава.
– Не, надо по полной, – со вздохом констатировал Солнцевский. – Это святое.
– Ну раз святое, тогда пошли в кабак...
Любава была вынуждена согласиться с убойной логикой старшего богатыря, и пошла натягивать форменную косуху для торжественного выхода в свет.
Когда Соловейка заговорила про кабак, причем в единственном числе, она не учитывала менталитет Илюхи как выходца из многострадальной России конца двадцатого – начала двадцать первого века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Судя по всему, покорение воздушного океана далось Любаве тяжело. Так что при упоминании о полете она недовольно поморщилась и предпочла перейти на другую тему.
– Я не поняла, а зачем ждать двенадцати часов?
– Ну так... – буквально на мгновение замялся богатырь, вспоминая логику его сложного времени. – До двенадцати вроде как неприлично, ну а после ничего, можно.
– А нельзя ли... – принялась за свое Соловейка, безуспешно старавшаяся привить в «Чумных палатах» трезвый образ жизни.
– Нельзя, – отрезал бывший браток. – А то никаких сил на подвиги не хватит.
Тут Любава открыла было рот, чтобы доходчиво, с наглядными примерами пояснить все достоинства своей точки зрения, как на горизонте появился Изя, посверкивая своим синяком. Прямо надо сказать, вид у нашего домашнего черта был неважнецкий.
– Не мой сегодня день, – констатировал Изя, усаживаясь рядом с друзьями. – Лица ненаглядной не увидел, по морде получил, чуть было самого главного в жизни не лишился, так еще и шедевр не получается.
Положа руку на сердце, свои шедевры Изя гнал в соавторстве с домовым Феофаном, а так как тот пребывал в некондиционном состоянии, процесс у черта не пошел.
Еще немного времени вся команда просидела в тишине, каждый думал о чем-то своем. Наконец первым вынес на свет божий свои мысли Илюха.
– Слушай, Изя, а что, черти женятся?
– Не понял... – протянул Изя, сбрасывая с себя полудрему. – Это что, наезд?
– Да нет, просто восстановление пробелов в образовании, – пожал плечами Солнцевский.
– А мне кажется, что в тебе заиграл великодержавный шовинизм, – вдруг ни с того ни с сего завелся черт. – А ты сам-то как думаешь? Дети-то откуда появляются? Или, по-твоему, что, у меня родителей не было?
– Да были, были... – примиряюще заметил Илюха. – Я вспомнил, они еще веселые были, раз Изей прозвали...
– Изей, просто так не назовут, – резонно заметила Соловейка.
Тут практически на ровном месте мог возникнуть небольшой скандальчик, но задремавший было Мотя заворчал, со вздохом перевернулся со спины и выпустил в сторону ворот предупредительную порцию пара. Отдых после завтрака – это, конечно, святое, но забывать о своих непосредственных обязанностях Змей не собирался. Профессионализм, знаете ли!
В подтверждение Мотиных телодвижений в ворота кто-то робко заскребся. Конечно, княжеские богатыри, презрев суеверия и условности, давно уже переступили через свои страхи и заходили в «Чумные» смело, но это, так сказать, была элита киевского общества. Обычные же обыватели помнили, какой ужас на окружающих наводил вконец одичавший Феофан до того, как сюда вселилась «Дружина специального назначения», и войти вовнутрь не спешили.
– Любава, сходи, а... – протянул Илюха, с трудом представляя, что ему придется встать с заветной лавочки.
– Еще чего! – тут же взвилась Соловейка и демонстративно вздернула свой курносый носик.
– Даже не думай, – на всякий случай предупредил Изя. – Я вообще раненый при исполнении, так что мне молоко за вредность надо дать.
– Во второй глаз тебе надо дать, – буркнул Илюха и, призвав себе на помощь остатки сил, с трудом встал со скамейки и направился к воротам.
Верный Мотя, справедливо рассудив, что его хозяину ничего не угрожает, предпочел продолжить прерванную дрему.
– Ну? – вполне емко, а главное понятно поинтересовался Илюха у трясущегося от страха посыльного, обнаруженного за воротами.
– Берендей... – начал свой рассказ молодец и тут же сбился с заданного ритма.
Илюха сжалился над ним и решил немного помочь наводящими вопросами.
– И что?
– Вас...
– Зачем?
– Слобода...
– Иноземная?
– Да...
– Жалуются?
– Очень...
– Может, завтра?
– Так палач, плаха... Серчает в общем, – выдал посыльный неимоверно длинную для данной ситуации речь.
– Будем, – подвел итог беседе Солнцевский и затворил ворота.
Честно говоря, князя Илюха не боялся. Берендей был нормальный мужик, так что с ним найти общий язык можно было всегда. А вот затраченных на это сил было жалко. Только жизнь стала налаживаться, скopo двенадцать, а тут вставай, надевай форму (это при такой-то жаре!) и дуй во дворец. И все это по вине несколько увлекшегося личной жизнью коллеги.
– Вставай, лишенец! – буркнул черту Илюха, вернувшись к заветной, но недоступной скамейке. – Из-за твоих ночных похождений нас Берендей на ковер зовет.
Изя, судя по всему, также не настроенный на прогулки, аж подпрыгнул с насиженного места.
– А чего сразу из-за меня-то? – перешел на повышенные нотки черт.
– А из-за кого? – не остался в долгу Солнцевский, хотя его больная голова тут же дала о себе знать, и в мягкой матерной форме предложила заткнуться. – Сказали, что из «Иноземного посольства» жаловаться приходили.
– Так, может, это из-за тебя! Али забыл, как ты на девятое мая порезвился? – продолжал гнуть свое черт.
– Он сам виноват! – несмотря на внутренний конфликт с многострадальной головой, был вынужден обороняться Солнцевский. – Вона, во всех цивилизованных странах, типа Турции и Египта, туроператоры настойчиво предлагают туристам из Германии в этот день тихонечко сидеть в номерах и не высовываться наружу! А он, вместо того чтобы послушаться умных людей, нацепил свои висюльки, поперся ночью в кабак. Так кого будем в этом винить?
– А зачем ты у него шлем отобрал? – не унимался Изя.
– Так по законам военного времени в качестве трофея, – резонно пояснил свои действия Илюха.
И только тут оба спорщика наконец-то поняли, что в пылу эмоций явно сболтнули лишнего. Любава с очень выразительным выражением лица сидела напротив и внимательно смотрела на коллег. И прямо сказать, взгляд этот не предвещал ничего хорошего.
– Так, значит, вы тогда прогулялись по ночному Киеву и сразу пошли спать? – довольно тихим голосом поинтересовалась Соловейка.
– Можно сказать и так, – под напором улик был вынужден признать Солнцевский. – Так, зашли в одно местечко пропустить на посошок...
– А шлем с рогами он, стало быть, сам вам подарил...
– Да, практически сам, – начал сдавать свои позиции Илюха, вспоминая рогатый тевтонский шлем, висящий сейчас над его кроватью в качестве трофея, " добытого в бою.
Тут Любава многозначительно вздохнула, сверкнула глазами и поудобней уселась на скамейке.
– Ну давайте, – наконец молвила она.
– Что? – не поняли друзья.
– Рассказывайте давайте, – пояснила Соловейка и приготовилась слушать.
Тут, наверное, чтобы все встало на свои места, стоит перенестись на месяц назад, за день до срочного отбытия «Дружины специального назначения» на текущую войну. Думаю, что с нашим опытом по перемещению во времени такая малость у нас получится легко и непринужденно.
* * *
В то знаменательное утро все обитатели «Чумных палат», как обычно, проснулись по свистку Любавы. Такая побудка стала уже традицией, и даже вечно недовольный Изя потихоньку смирился с небольшой слабостью Соловейки. Тем более что к этому моменту на столе уже находился обильный и очень вкусный завтрак. Как это удавалось Любаве, друзья до сих пор понять не могли, но ценили и всячески поощряли ее такой незаменимый талант.
Вот и на этот раз приятелей ждали чудесные ватрушки, яичница со шкварками, пироги с визигой, каша по-гурьевски и еще несколько видов пищевых добавок. Именно так ребята называли всяческие соления, грибочки, кисели, компоты и другие неосновные блюда.
Многовато для завтрака, скажете вы? Так не забывайте, это же заправлялись не простые люди, а богатыри! Мало ли чего может произойти в течение дня? Вдруг война или еще более неотложное дело, а что это за богатырь, коли у него в животе пусто? Смех, да и только. Именно поэтому все члены команды с удовольствием уплетали снедь, ничуть не беспокоясь о странных условностях, сложившихся в далеком двадцать первом веке.
Мотя, так же получивший свои законные три тазика вкусностей, поглощал их содержимое с невероятной скоростью. Расчет Змея был прост: надо побыстрее покончить со своим завтраком и занять свое любимое место под столом, в ногах у хозяина. А уж там для него наступит время десерта. Илюха, обожавший своего любимца, обязательно начнет переправлять под стол пирожки и прочие лакомства. И не то чтобы он был голодным, просто этот нехитрый процесс доставлял ему неописуемую радость.
Конечно, тут можно схлопотать от Любавы, она, видите ли, против, чтобы его прикармливали у стола, но тут уж ничего не поделаешь. На то и щука, чтобы карась не дремал.
– Ну что, какое у нас на сегодня праздничное меню? – поинтересовался насытившийся Солнцевский, отправляя в рот предпоследний пирожок (последний, естественно, достался Изе).
– Что? – не поняла Любава.
– Чем побалуешь нас сегодня? – подхватил эстафету черт. – Праздник как-никак.
– Какой праздник? – совершенно искренне удивилась Соловейка.
– Ты что, издеваешься? – обиженно отозвался Илюха. – Так Девятое мая, День Победы.
– Кого над кем?
Солнцевский запыхтел, полный праведного негодования:
– Ну молодежь пошла, ничего святого! Отцы наши и деды до последней капли, а ты!
– Не заводись, – остудил друга Изя. – Не забывай, когда она родилась. Она просто не могла знать о Дне Победы, а мы заранее не удосужились рассказать о нем.
Солнцевский понял, что был не прав, но все равно надулся. Для него, как и для большинства нормальных людей в его временной родине, этот день был поистине народным праздником.
Между тем Изя как мог, вкратце рассказал Любаве историю сего знаменательного события. Соловейка, конечно, была в общем и целом в курсе, откуда на нее свалились компаньоны, но тем не менее каждый раз не переставала поражаться их удивительному времени.
– Ну так вот... – подошел к концу своего повествования Изя. – И тогда весь народ собрался и навалял фашистам по полной программе.
– А кто такие фашисты? – решила все-таки уточнить Соловейка.
– Ну немцы, – пояснил черт.
Судя по выражению лица Соловейки, данные пояснения не пролили света на это дело давно грядущих дней.
– Ну германцы, если тебе будет приятнее, – хмыкнул Изя.
– Тевтонцы! – радостно встрепенулась Любава. – Тогда все ясно. Мне тоже этот праздник нравится!
Оба бывших жителя двадцать первого века облегченно вздохнули.
– Так, и что же вам приготовить особенного? – перешла в материальное русло бывшая разбойница.
Илюха с Изей переглянулись и надолго задумались. Хозяйка «Чумных палат» в последнее время находилась в прекрасном расположении духа и, вследствие этого, всячески баловала членов команды. Надо признать, что готовить у нее получалось гораздо лучше, чем шалить на большой дороге, и только чуть похуже, чем свистеть (в плане свиста она была вне конкуренции). Так что удивить старшего и среднего богатырей было уже сложно.
Выход из этой странной ситуации нашел пронырливый Изя.
– Знаешь, это было бы нечестно по отношению к тебе, – начал черт. – Мы будем отдыхать, а ты у плиты париться?
– У печи, – автоматически поправила Любава.
– Не принципиально, – отмахнулся Изя. – А принципиально то, что в такой великий праздник ты тоже заслужила отдых от домашних забот.
– Точно, – подхватил Солнцевский. – Пойдем праздновать в кабак!
– В кабак? – вскинула брови Соловейка.
– Ну да! И ты отдохнешь, и мы расслабимся по полной.
– Может, все-таки не по полной? – робко поинтересовалась Любава.
– Не, надо по полной, – со вздохом констатировал Солнцевский. – Это святое.
– Ну раз святое, тогда пошли в кабак...
Любава была вынуждена согласиться с убойной логикой старшего богатыря, и пошла натягивать форменную косуху для торжественного выхода в свет.
Когда Соловейка заговорила про кабак, причем в единственном числе, она не учитывала менталитет Илюхи как выходца из многострадальной России конца двадцатого – начала двадцать первого века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43