Он полностью расслабился и повис на своем противнике, стараясь левой рукой захватить его колени. Когда ему это удалось, он внезапно выпрямил ноги и вместе с нападавшим грохнулся назад, освободив от захватов руку и тело. Саймон ловко перевернулся, уперся коленом в живот нападавшего, вскочил и отпрыгнул в сторону. Но Ренвей уже успел подобрать пистолет и прицелиться в Саймона. Тот сразу понял, что в такой ситуации сопротивляться бесполезно, и поднял вверх руки.
– Ладно, ребята, – сказал он, – ваша взяла.
– Вы дурак! – почти с сожалением произнес Ренвей, и его палец на спусковом крючке напрягся.
– Это точно, – признал Святой. – Нельзя ведь ходить спиной вперед, не имея глаз на затылке.
Ренвей поднял оброненную Саймоном в схватке записную книжку и положил ее в карман.
Святой быстро соображал, что же делать. У него все еще оставались письмо Энрике и пачка наличных. У Ренвея не было причин подозревать его в чем-либо еще, кроме обыкновенной кражи, а попытка отобрать у Ренвея записную книжку сама по себе тоже не выглядела подозрительной. И Саймон отчетливо понял, что если Ренвей заподозрит его еще в чем-нибудь, кроме обычной кражи, то он имеет все шансы покинуть Марч-хаус только в одном положении – ногами вперед.
Но даже сейчас стоило попытаться спастись. К тому же Саймон твердо был намерен сохранить у себя изобличающее Ренвея письмо как можно дольше. Поэтому он извлек из кармана пачку денег и облигаций и бросил ее на стол.
– Здесь все остальное, – цинично сказал он. – Ну что, может, на этом закончим?
– Вы всегда рассчитываете так легко отделаться? – скинув Святого взглядом, топом школьного учителя спросил Ренвей.
– Не всегда, – возразил Святей, – но в данный момент в полицию вы меня сдать не можете. Я слишком много о вас знаю.
В ту же секунду Саймон понял, что совершил большую ошибку. Косые глаза Ренвея обратились на Петровица, который массировал себе живот.
– Он слишком много знает, – повторил Ренвей.
– Так что, не осталось никаких шансов забыть прошлое и все же разрешить слетать мне на вашем самолете? – проницательно спросил Святой.
– Никаких, мистер Томбс, – ответил Ренвей, и его рот дернулся в нервном тике.
– Я так и знал, – вздохнул Святой.
– Отдайте его мне, – раздался грубый хриплый голос Петровица. – Я ему к ногам привяжу железки и выстрелю его из торпедного аппарата. Тогда он уж точно не проболтается.
... Ренвей немного подумал и покачал головой.
– Другие ничего не должны об этом знать! Любые страхи и сомнения с их стороны могут быть опасны. Можно отправить его обратно в подвал. Потом поступим с ним так же, как с Энрике.
«И скорее всего, примерно за такой же проступок», – мрачно подумал Святой, но тем не менее улыбнулся.
– Это очень любезно с вашей стороны, Хьюго, – заметил он, и Ренвей повернулся к нему.
– Думаю, что вы и дальше останетесь довольны.
Казалось, Ренвей собирается сказать что-то еще, но тут зазвонил телефон. Он снял трубку и сел за стол.
– Алло? Да... Да, это я. – Ренвей подтянул к себе блокнот и взял карандаш. Держа пистолет под рукой, он принялся записывать какие-то буквы и цифры. – Так... G-EZQX. В семь... Так... Спасибо. – Ренвей несколько секунд сидел, глядя в блокнот и как будто стараясь запомнить написанное и изменить планы. Потом он нажал кнопку стоявшего рядом с телефоном микрофона: – Келлард? Время поменялось. Подготовьте и прогрейте истребитель к семи часам. – Он снова взял пистолет и поднялся. – Они вылетают на час раньше, – произнес он, обращаясь к Петровицу. – Нельзя терять время.
– Так вы сами полетите? – почесал бороду тот.
– Да, – решительно ответил Ренвей, пресекая возможные возражения, и указал пистолетом на дверь. – Петровиц пойдет впереди, мистер Томбс.
Саймон уже привык к бильярдной и чуть было не предложил своим конвоирам отбросить в сторону разногласия, остановиться и сыграть партию, но Ренвей открыл потайную дверь, как только они вошли. Под наблюдением Петровица и Ренвея Саймон спустился по шаткой лестнице и услышал, как дверь за ним захлопнулась.
Святой уселся на нижнюю ступеньку, закурил и в уме прикинул, что если бы все подвалы, в которых ему приходилось в то или иное время сидеть, были прорыты один под другим, то они образовали бы туннель метро, протянувшийся от Англии до Антиподов. Но тюремщики не всегда были так щедры, чтобы бросать его в подземелье, предварительно не обыскав, и он не спеша снова извлек из кармана свой набор инструментов. Ренвей, должно быть, совсем голову потерял, упустив из виду такую очевидную предосторожность, но, кроме всего прочего, это означало, что в ближайшие несколько часов Ренвей будет особенно опасен. Саймон понял, что если ему не удастся вовремя выбраться из подвала, то нападение на самолет с золотом обязательно произойдет. Но только через несколько минут после того, как Саймон начал пытаться открыть дверь, он обнаружил, что за прикрывающей ее деревянной панелью находится сплошная плита броневой стали...
Когда Святой начал работать, его часы показывали четверть седьмого, а когда он выбрался наконец из подвала, на часах было пять минут восьмого. Ему пришлось пробиваться через двенадцать дюймов кирпичной кладки с помощью только небольшой отвертки, прежде чем удалось воспользоваться фомкой и выдавить наружу замок. Шум мог услышать любой проходящий мимо комнаты человек, но Саймону повезло. Наверное, ни Ренвей, ни Петрович не сомневались, что броневой плиты будет достаточно, чтобы удержать его.
Саймон устал, вспотел и в нескольких местах в спешке содрал о кирпичи костяшки пальцев, но остановиться и отдохнуть он не мог. Он побежал по коридору к библиотеке. По дороге ему никто не встретился, и он вспомнил, что слуг на этот день Ренвей отпустил, а вся банда, наверное, находилась на указанных местах и готовилась. Но если бы Саймону кто-нибудь и попался, то он моментально разделался бы с ним голыми руками. Ворвавшись в библиотеку, Саймон успел увидеть через окно, как серый силуэт «хаукера» мелькнул в дальнем конце поля и стремительно поднялся над деревьями.
Святой совершенно спокойно закурил очередную сигарету, наблюдая за быстро набирающим высоту самолетом. Если у него кошки скребли на душе или если во рту появился кислый привкус поражения, на его загорелом лице это никак не отразилось. Саймон сел за стол и снял телефонную трубку.
– Кройдон 2720, – сказал он телефонистке, вспомнив номер аэродрома.
– Простите, сэр, но линия неисправна, – последовал быстрый ответ.
– Тогда соедините меня с полицейским участком Кройдона.
– Боюсь, что до Кройдона вообще невозможно дозвониться. Похоже, неисправности случились на всех линиях.
– А со Скотланд-Ярдом можете соединить? – закусив губу, спросил Саймон.
Он угадал ответ еще до того, как его получил, и снова подумал, что даже сейчас он недооценил сэра Хьюго Ренвея. В течение нескольких часов не будет никакой возможности связаться отсюда с какими-нибудь властями. Это было предусмотрено на тот случай, если откажет радиостанция или если один из спасательных кораблей все же сумеет передать сообщение.
Святой некоторое время курил, задумчиво уставившись в стену. Оставалось только одно дикое решение, потому что не было времени искать какие-то другие пути. Ведь пришлось бы сначала удостоверять свою личность, потом убеждать недоверчивую публику, потом передавать сообщение через личного посыльного в соответствующие органы власти, а пока все это будет тянуться, транспортный самолет уже давно будет над Ла-Маншем. Но Саймон вспомнил решение Ренвея: «Другие ничего не должны об этом знать!» – и нажал кнопку микрофона.
– Келлард? Это Томбс. Сейчас же подготовьте и прогрейте мой самолет.
– Слушаюсь, сэр, – отозвался механик без всяких признаков удивления, и Саймон Темплер почувствовал, что с его плеч свалился огромный груз. Может, у него и не было шансов; может, он шел прямиком к собственной гибели, которая подстерегала его и в подвале, но надо было попытаться что-то предпринять.
Конечно, если верить словам Ренвея, в доме была еще и радиостанция, но она наверняка была хорошо спрятана. На ее поиски пришлось бы убить слишком много времени...
Нет, он принял единственно правильное решение. И даже если это было красиво обставленное самоубийство, должно же оно было иметь свои развлекательные моменты.
Совершенно естественно, что в эти минуты Саймон вспомнил про Патрицию. Он позвонил к себе домой на Сент-Джордж-хилл. Через несколько секунд в трубке раздался голос вечно бодрствующего Горация.
– Они уже ушли, – сказал он, сделав ударение на слове «они». – А мисс Холм сказала, что будет ночевать в Корнуэлл-хаусе. Ее никто не беспокоил.
Святой позвонил по другому номеру.
– Привет, дорогая. – Голос Святого звучал необычайно мягко и сердечно. – Да нет, у меня все прекрасно... Нет, никаких неприятностей... Просто короткое замыкание в перенапряженных мозговых клетках Клода Юстаса Тила – ну, да с этим мы уже встречались. Я обо всем позаботился... Это неважно, как. Ты же меня знаешь. А теперь слушай внимательно, это очень важно. Ты помнишь человека по имени Джордж Уиннис, которого я когда-то упоминал? Так вот, он живет по адресу Саут-Одли-стрит, 336. Он никогда не встает раньше десяти утра, и у него никогда нет с собой меньше двух тысяч фунтов. Вызови Попрыгунчика и немедленно отберите у него деньги! И еще: обязательно оставьте там мою метку!
– Ты сумасшедший! – засмеялась в ответ Патриция.
– И да, и пет. Но сейчас у меня действительно железное алиби, и я хочу передать тебе все до последнего пенни, перед тем как помру. – Тон его голоса не позволял принимать разговор всерьез. – Да благословит тебя Господь, детка. Пока!
Саймон откинулся в кресле и положил трубку. Да-а, на этот раз у него действительно было железное алиби. На его губах заиграла сардоническая усмешка, а глаза превратились в синие сверкающие льдинки. В любом случае Клоду Юстасу придется поломать голову над всем этим... Саймон поглядел в окно на длинный пологий склон, освещенный первыми лучами восходящего солнца, и увидел свой самолет, пропеллер которого превратился в сверкающий круг. Волосы механика трепал поток воздуха, а из выхлопа струился сизоватый дымок. Небо казалось светло-голубым кристаллом фантастически чистой воды – как раз та прекрасная картина, которую следовало унести с собой в темную бездну могилы...
Отбросив в сторону все мысли, Саймон натянул шлем и надел на лоб очки. Тут на стол упала чья-то тень, и он поднял глаза.
В открытых дверях стояла плотная широкоплечая фигура, увенчанная неизменным старомодным котелком. Это был старший инспектор Тил.
Глава 10
Саймон радостно вскочил на ноги.
– Клод! – воскликнул он. – Никогда не думал, что буду так рад снова увидеть ваше толстое брюхо...
– Я так и предполагал, что вы можете оказаться здесь, – сухо ответил детектив.
Вслед за ним в комнату протиснулся сержант Барроу, но оба они держались на безопасном расстоянии от Святого. У Тила все еще побаливала челюсть от молниеносного удара каменного кулака Саймона, и теперь он опасался подходить слишком близко.
– Видно, результативность дедукции в Скотланд-Ярде пошла в гору, – более меланхолично заметил Саймон.
Тил напряженно кивнул:
– Я знал, что вы интересуетесь Ренвеем и что вы однажды уже сюда приезжали – это когда ваш Униац оглушил полицейского. И мне вдруг пришло в голову, что, несмотря ни на что, вы сюда вернетесь.
– Будь то землетрясение или потоп, – негромко произнес Саймон, – мы своих дел не бросаем. Так для человека это совсем не плохая репутация... Но сейчас я должен сообщить вам кое-что поважнее.
– А я скажу вам то же самое, что и в прошлый раз, – сквозь сжатые челюсти процедил детектив. – Вы арестованы, Святой.
– Но все это очень серьезно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Ладно, ребята, – сказал он, – ваша взяла.
– Вы дурак! – почти с сожалением произнес Ренвей, и его палец на спусковом крючке напрягся.
– Это точно, – признал Святой. – Нельзя ведь ходить спиной вперед, не имея глаз на затылке.
Ренвей поднял оброненную Саймоном в схватке записную книжку и положил ее в карман.
Святой быстро соображал, что же делать. У него все еще оставались письмо Энрике и пачка наличных. У Ренвея не было причин подозревать его в чем-либо еще, кроме обыкновенной кражи, а попытка отобрать у Ренвея записную книжку сама по себе тоже не выглядела подозрительной. И Саймон отчетливо понял, что если Ренвей заподозрит его еще в чем-нибудь, кроме обычной кражи, то он имеет все шансы покинуть Марч-хаус только в одном положении – ногами вперед.
Но даже сейчас стоило попытаться спастись. К тому же Саймон твердо был намерен сохранить у себя изобличающее Ренвея письмо как можно дольше. Поэтому он извлек из кармана пачку денег и облигаций и бросил ее на стол.
– Здесь все остальное, – цинично сказал он. – Ну что, может, на этом закончим?
– Вы всегда рассчитываете так легко отделаться? – скинув Святого взглядом, топом школьного учителя спросил Ренвей.
– Не всегда, – возразил Святей, – но в данный момент в полицию вы меня сдать не можете. Я слишком много о вас знаю.
В ту же секунду Саймон понял, что совершил большую ошибку. Косые глаза Ренвея обратились на Петровица, который массировал себе живот.
– Он слишком много знает, – повторил Ренвей.
– Так что, не осталось никаких шансов забыть прошлое и все же разрешить слетать мне на вашем самолете? – проницательно спросил Святой.
– Никаких, мистер Томбс, – ответил Ренвей, и его рот дернулся в нервном тике.
– Я так и знал, – вздохнул Святой.
– Отдайте его мне, – раздался грубый хриплый голос Петровица. – Я ему к ногам привяжу железки и выстрелю его из торпедного аппарата. Тогда он уж точно не проболтается.
... Ренвей немного подумал и покачал головой.
– Другие ничего не должны об этом знать! Любые страхи и сомнения с их стороны могут быть опасны. Можно отправить его обратно в подвал. Потом поступим с ним так же, как с Энрике.
«И скорее всего, примерно за такой же проступок», – мрачно подумал Святой, но тем не менее улыбнулся.
– Это очень любезно с вашей стороны, Хьюго, – заметил он, и Ренвей повернулся к нему.
– Думаю, что вы и дальше останетесь довольны.
Казалось, Ренвей собирается сказать что-то еще, но тут зазвонил телефон. Он снял трубку и сел за стол.
– Алло? Да... Да, это я. – Ренвей подтянул к себе блокнот и взял карандаш. Держа пистолет под рукой, он принялся записывать какие-то буквы и цифры. – Так... G-EZQX. В семь... Так... Спасибо. – Ренвей несколько секунд сидел, глядя в блокнот и как будто стараясь запомнить написанное и изменить планы. Потом он нажал кнопку стоявшего рядом с телефоном микрофона: – Келлард? Время поменялось. Подготовьте и прогрейте истребитель к семи часам. – Он снова взял пистолет и поднялся. – Они вылетают на час раньше, – произнес он, обращаясь к Петровицу. – Нельзя терять время.
– Так вы сами полетите? – почесал бороду тот.
– Да, – решительно ответил Ренвей, пресекая возможные возражения, и указал пистолетом на дверь. – Петровиц пойдет впереди, мистер Томбс.
Саймон уже привык к бильярдной и чуть было не предложил своим конвоирам отбросить в сторону разногласия, остановиться и сыграть партию, но Ренвей открыл потайную дверь, как только они вошли. Под наблюдением Петровица и Ренвея Саймон спустился по шаткой лестнице и услышал, как дверь за ним захлопнулась.
Святой уселся на нижнюю ступеньку, закурил и в уме прикинул, что если бы все подвалы, в которых ему приходилось в то или иное время сидеть, были прорыты один под другим, то они образовали бы туннель метро, протянувшийся от Англии до Антиподов. Но тюремщики не всегда были так щедры, чтобы бросать его в подземелье, предварительно не обыскав, и он не спеша снова извлек из кармана свой набор инструментов. Ренвей, должно быть, совсем голову потерял, упустив из виду такую очевидную предосторожность, но, кроме всего прочего, это означало, что в ближайшие несколько часов Ренвей будет особенно опасен. Саймон понял, что если ему не удастся вовремя выбраться из подвала, то нападение на самолет с золотом обязательно произойдет. Но только через несколько минут после того, как Саймон начал пытаться открыть дверь, он обнаружил, что за прикрывающей ее деревянной панелью находится сплошная плита броневой стали...
Когда Святой начал работать, его часы показывали четверть седьмого, а когда он выбрался наконец из подвала, на часах было пять минут восьмого. Ему пришлось пробиваться через двенадцать дюймов кирпичной кладки с помощью только небольшой отвертки, прежде чем удалось воспользоваться фомкой и выдавить наружу замок. Шум мог услышать любой проходящий мимо комнаты человек, но Саймону повезло. Наверное, ни Ренвей, ни Петрович не сомневались, что броневой плиты будет достаточно, чтобы удержать его.
Саймон устал, вспотел и в нескольких местах в спешке содрал о кирпичи костяшки пальцев, но остановиться и отдохнуть он не мог. Он побежал по коридору к библиотеке. По дороге ему никто не встретился, и он вспомнил, что слуг на этот день Ренвей отпустил, а вся банда, наверное, находилась на указанных местах и готовилась. Но если бы Саймону кто-нибудь и попался, то он моментально разделался бы с ним голыми руками. Ворвавшись в библиотеку, Саймон успел увидеть через окно, как серый силуэт «хаукера» мелькнул в дальнем конце поля и стремительно поднялся над деревьями.
Святой совершенно спокойно закурил очередную сигарету, наблюдая за быстро набирающим высоту самолетом. Если у него кошки скребли на душе или если во рту появился кислый привкус поражения, на его загорелом лице это никак не отразилось. Саймон сел за стол и снял телефонную трубку.
– Кройдон 2720, – сказал он телефонистке, вспомнив номер аэродрома.
– Простите, сэр, но линия неисправна, – последовал быстрый ответ.
– Тогда соедините меня с полицейским участком Кройдона.
– Боюсь, что до Кройдона вообще невозможно дозвониться. Похоже, неисправности случились на всех линиях.
– А со Скотланд-Ярдом можете соединить? – закусив губу, спросил Саймон.
Он угадал ответ еще до того, как его получил, и снова подумал, что даже сейчас он недооценил сэра Хьюго Ренвея. В течение нескольких часов не будет никакой возможности связаться отсюда с какими-нибудь властями. Это было предусмотрено на тот случай, если откажет радиостанция или если один из спасательных кораблей все же сумеет передать сообщение.
Святой некоторое время курил, задумчиво уставившись в стену. Оставалось только одно дикое решение, потому что не было времени искать какие-то другие пути. Ведь пришлось бы сначала удостоверять свою личность, потом убеждать недоверчивую публику, потом передавать сообщение через личного посыльного в соответствующие органы власти, а пока все это будет тянуться, транспортный самолет уже давно будет над Ла-Маншем. Но Саймон вспомнил решение Ренвея: «Другие ничего не должны об этом знать!» – и нажал кнопку микрофона.
– Келлард? Это Томбс. Сейчас же подготовьте и прогрейте мой самолет.
– Слушаюсь, сэр, – отозвался механик без всяких признаков удивления, и Саймон Темплер почувствовал, что с его плеч свалился огромный груз. Может, у него и не было шансов; может, он шел прямиком к собственной гибели, которая подстерегала его и в подвале, но надо было попытаться что-то предпринять.
Конечно, если верить словам Ренвея, в доме была еще и радиостанция, но она наверняка была хорошо спрятана. На ее поиски пришлось бы убить слишком много времени...
Нет, он принял единственно правильное решение. И даже если это было красиво обставленное самоубийство, должно же оно было иметь свои развлекательные моменты.
Совершенно естественно, что в эти минуты Саймон вспомнил про Патрицию. Он позвонил к себе домой на Сент-Джордж-хилл. Через несколько секунд в трубке раздался голос вечно бодрствующего Горация.
– Они уже ушли, – сказал он, сделав ударение на слове «они». – А мисс Холм сказала, что будет ночевать в Корнуэлл-хаусе. Ее никто не беспокоил.
Святой позвонил по другому номеру.
– Привет, дорогая. – Голос Святого звучал необычайно мягко и сердечно. – Да нет, у меня все прекрасно... Нет, никаких неприятностей... Просто короткое замыкание в перенапряженных мозговых клетках Клода Юстаса Тила – ну, да с этим мы уже встречались. Я обо всем позаботился... Это неважно, как. Ты же меня знаешь. А теперь слушай внимательно, это очень важно. Ты помнишь человека по имени Джордж Уиннис, которого я когда-то упоминал? Так вот, он живет по адресу Саут-Одли-стрит, 336. Он никогда не встает раньше десяти утра, и у него никогда нет с собой меньше двух тысяч фунтов. Вызови Попрыгунчика и немедленно отберите у него деньги! И еще: обязательно оставьте там мою метку!
– Ты сумасшедший! – засмеялась в ответ Патриция.
– И да, и пет. Но сейчас у меня действительно железное алиби, и я хочу передать тебе все до последнего пенни, перед тем как помру. – Тон его голоса не позволял принимать разговор всерьез. – Да благословит тебя Господь, детка. Пока!
Саймон откинулся в кресле и положил трубку. Да-а, на этот раз у него действительно было железное алиби. На его губах заиграла сардоническая усмешка, а глаза превратились в синие сверкающие льдинки. В любом случае Клоду Юстасу придется поломать голову над всем этим... Саймон поглядел в окно на длинный пологий склон, освещенный первыми лучами восходящего солнца, и увидел свой самолет, пропеллер которого превратился в сверкающий круг. Волосы механика трепал поток воздуха, а из выхлопа струился сизоватый дымок. Небо казалось светло-голубым кристаллом фантастически чистой воды – как раз та прекрасная картина, которую следовало унести с собой в темную бездну могилы...
Отбросив в сторону все мысли, Саймон натянул шлем и надел на лоб очки. Тут на стол упала чья-то тень, и он поднял глаза.
В открытых дверях стояла плотная широкоплечая фигура, увенчанная неизменным старомодным котелком. Это был старший инспектор Тил.
Глава 10
Саймон радостно вскочил на ноги.
– Клод! – воскликнул он. – Никогда не думал, что буду так рад снова увидеть ваше толстое брюхо...
– Я так и предполагал, что вы можете оказаться здесь, – сухо ответил детектив.
Вслед за ним в комнату протиснулся сержант Барроу, но оба они держались на безопасном расстоянии от Святого. У Тила все еще побаливала челюсть от молниеносного удара каменного кулака Саймона, и теперь он опасался подходить слишком близко.
– Видно, результативность дедукции в Скотланд-Ярде пошла в гору, – более меланхолично заметил Саймон.
Тил напряженно кивнул:
– Я знал, что вы интересуетесь Ренвеем и что вы однажды уже сюда приезжали – это когда ваш Униац оглушил полицейского. И мне вдруг пришло в голову, что, несмотря ни на что, вы сюда вернетесь.
– Будь то землетрясение или потоп, – негромко произнес Саймон, – мы своих дел не бросаем. Так для человека это совсем не плохая репутация... Но сейчас я должен сообщить вам кое-что поважнее.
– А я скажу вам то же самое, что и в прошлый раз, – сквозь сжатые челюсти процедил детектив. – Вы арестованы, Святой.
– Но все это очень серьезно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32