– Сильнее, - серьезно согласился Иешуа. - И сегодня я действительно могу много больше вас. Но завтра или послезавтра - уж не ведаю, какой срок мне определил на это Господь! - я смогу все.
– Что значит все?
– Не знаю. Но знаю, что все. В этом моя беда, Кифа. Я как собака: понимаю, а сказать не умею. Я знаю, как сделать это или то, я легко делаю это или то, я могу сделать много больше, чем делал, но я не умею объяснить, как я все делаю. У меня нет слов. Потому что Бог сотворил меня всесильным тогда, когда в башне знаний лежат только первые камни. Иначе: знаний пока в мире - кот наплакал, как ты однажды сказал, а зверь этот скуп на слезы. Мне просто неоткуда взять слова, термины для объяснений моих действий. Всевышний со мной, видимо, поспешил. Поэтому и сегодня и, наверно, всегда по любому непонятному поводу люди так легко соглашаются: чудо, чудо! Ведь оно не требует объяснений. А мне они нужны, очень нужны! - Он почти кричал. - Ты - умный, знающий, с высоты построенной за два миллениума башни! - ты можешь дать их мне? Твое время может помочь с ответом?
Что был в силах ответить ему Петр? Что он тоже не понимает того, как Иешуа лечит, воскрешает, кормит голодных, отрывая дно у корзинки... У него самого, у Петра, тоже есть возможности лечить, воскрешать и кормить, но они столь же сравнимы с возможностями Иешуа, как колесо от тачки египетского раба сравнимо с колесом какого-нибудь сверхзвукового шатла. Петр в своих чудесных манипуляциях опирается на технические Приспособления, как калека на костыли. А Иешуа отнимает костыли и заставляет калек ходить влегкую! Да, Петр умеет многое, его мозг работает с большим коэффициентом полезного действия, нежели мозги обычных сапиенсов. Он тоже может снимать боль наложением рук, он говорит и слышит без помощи слов, ему много позволил неведомый Бог. Но башня знаний, с вершины которой он прибыл сюда, еще слишком низка, чтобы объяснить феномен Иешуа!
Кто он - рядом с Иешуа? Муравей рядом со слоном? Или сравнение недостаточно, надо круче? И при чем здесь Всевышний, если матрицу изобрели Техники из времени Петра?
Правда, отсюда, из первого века, с земли, где - по Торе - началась история людей, легко утвердить: именно Бог дал людям (в конкретном случае - неизвестным Петру Техникам или ученым) способность изобрести эту матрицу и, как показывает странное поведения Дэниса лично и руководства Службы в целом, панически испугаться результатов изобретения. Изобретали - не прогнозируя результаты? Странно... Но разве супруги Кюри, к примеру, думали о ядерной весне Хиросимы и Нагасаки?.. Колесо вон тоже кто-то сочинил, не подозревая, что его присобачат к пушкам, танкам или ракетным установкам... Однако похоже, у руководства Службы хватило здравого смысла засекретить изобретение, может быть даже - похоронить его на долгие годы или вообще уничтожить. Ведь любой вопрос Петра о Иешуа, о возможных действиях матрицы, сразу же блокировался Службой: работайте. Мастер, и не злоупотребляйте излишней и вредной любознательностью...
А не значит ли это, что сначала изымаются из пользования все сведения о матрице, а потом исчезает из списка живых ее единственный носитель? Значит, конечно! Для Дэниса сотоварищи Иисус Христос распят римскими солдатами на Голгофе, а уж как он воскрес и еще вознесется - это проблемы Мастера, отвечающего за ход проекта. Главное - не будет на этой земле никого, кто носит р башке злосчастное устройство, оказавшееся обыкновенным артефактом. Поспешил со мной Всевышний, сказал Иешуа. Он, похоже, часто спешит. Вот и с матрицей тоже. Нечаянно или намеренно? И нечаянно или намеренно он объединил.два своих поспешных, опередивших время действия - с Иешуа и с матрицей - воедино? Может, проверяет людишек на прочность? На моральную, естественно... Странно это! Неужто Он до двадцать второго века не сумел понять, что моральная прочность созданных Им по своим образу и подобию никуда не годится? Примеров в Истории Ему мало?..
И тут Петра осенила простенькая и одновременно страшненькая мысль, которая по сию пору почему-то не приходила в его умную голову. А ведь Дэнис уверен, что Воскресение и Вознесение - не более чем виртуальные символы. Он и его партнеры не вкладывают в эти слова реального смысла. Христос умер и - точка. Все остальное - религиозное шаманство и обман трудящегося населения планеты. Устроенный, естественно, работником Службы по приказу. То есть Петром... Они не'подозревают, что работник Службы собирается оставить главный объект в живых, а с ним - вернее, в нем - и матрицу, которая будет развиваться дальше, дальше, дальше - до упора, если он в ней предусмотрен. И еще дальше - если не предусмотрен. А работник Службы ничего о том начальникам не сообщил. Как быть, господа?..
Петру стало по-настоящему страшно. Впервые в его богатой опасностями и стрессами биографии - так фантастически страшно!
Имитацию смерти Крестителя начальники скушали на раз, поэтому Петр столь легко и без оглядки на Службу шел к сохранению жизни Иешуа, к его возможному перевоплощению - в общем, по проверенной модели "Креститель-Богослов". Одним живым человеком больше - где говорится, что это плохо? Но кто такой для Службы Креститель? Всего лишь один из второстепенных героев пьесы. А Иешуа - главный и единственный герой. С ним самоуправство опасно. Из-за того, что главный и единственный?.. Нет! Петр сейчас предельно ясно понял, что дело давно не в Иешуа, даже не в точных результатах исполнения проекта "Мессия". Это второстепенное, рядовое, рутинное. Главное - судьба матрицы. В двадцать втором веке ее, похоже, решили. Волюнтаристски. Волевым способом. Значит, и в первом решить надо так же, тем более что способ содержится в евангелических текстах, иного не дано. Умрет герой - исчезнет матрица. Не было ее! Никто ее не изобретал! Нам не нужны вторые Хиросима и Нагасаки! Да и результат, как показывает эксперимент с Иешуа, может оказаться - да что там может! уже оказался! - не столько страшнее, сколько непредсказуемее по последствиям. Там что было? Два раза - бах: и всего лишь десятки тысяч погибших. Жаль, кто спорил бы, но в этом случае результат печален, но - конечен. Давно отстроились погибшие города, выросли новые поколения... А представьте себе армию - да не армию даже, а всего лишь взвод! - солдат, в которых матрица развилась до того самого упора или дальше. Представили? Страшно?.. Вот и Петру - тоже...
Но он, каждой клеточкой своего сильно умного и нетривиально развитого организма трясясь от пещерного ужаса, легко представляя себе последствия от даже не массового, а всего лишь малосерийного изготовления подобных матриц, ясно видел одно: он не может сдать Иешуа. По причинам моральным, ментальным, физическим - не может.
Что же он - не понимал раньше, на что идет? Не соображал, что за зверь матрица? Не одобрял подсознательно действия Дэниса, спрятавшего или уничтожившего все сведения о ней, как Петр мог догадываться?
Понимал. Соображал. Одобрял.
Но до этого часа все здравые соображения работали как бы на перспективу: гром не грянет - мужик не перекрестится. А сегодня, вернее, вчера вечером гром грянул. И похоже, перед Петром больше не стоит проблема Вознесения. То есть кем станет Иешуа, вознесшись. Кем станет? Трупом станет. Костями. Пылью. Тленом. Иного в Службе не поймут. И, не исключено, потребуют от Петра вернуться сюда лет через пять и забрать то, во что превратится матрица. Она-то пылью не станет...
И еще одна причина, самая важная, из-за которой он до сих пор тормозил свои страхи где-то глубоко в подсознании, не давал им воли, хотя и подозревал о них. Иешуа прежде никогда не говорил: "Я смогу все!"
– Тебе холодно? - спросил Иешуа.
– С чего ты взял? - попытался удивиться Петр.
– У тебя дрожат руки.
Петр глянул: пальцы тряслись, как в тике. Господи, что ж ты со мной делаешь?.. Или это знак, что мне пора на свалку? Давай не будем спешить, Господи, дай мне еще один шанс...
– Перенервничал. Устал.
– Зачем ты поставил блок? Не хочешь разговаривать?
– Что для тебя мой блок?
– Знаешь, я опять не могу его пробить. Пробовал - не выходит.
– Значит, и я стал уметь чуть больше, чем прежде, - через силу усмехнулся Петр. - Спасибо за информацию, я о ней не знал. Но поверь: блок - это не нарочно. Задавай вопросы.
Он еще успеет подумать о том, как ему поступить. Но одно - несомненно: Иешуа не умрет. Один носитель матрицы в первом веке - это только набор чудес, не больше. Башне знаний еще строиться и строиться, чтобы толково оценить эти чудеса и пошатнуться от них.
А если матрица - это и вправду очередная проверка Богом своих низких подданных, то кто ее пройдет? Дэнис, уничтоживший первопричину, или Петр, сохранивший эту первопричину и тем самым спасший жизнь всего лишь одного человека? И как Бог даст понять, кто прав? Способы у него все те же: болезни, природные катаклизмы, войны... И все же один - может быть, самый главный! способ Петр не назвал: возможность человека - персонально! - положить очередной кирпичик в вышеназванную башню, такой кирпичик, который способен ее разрушить... Сейчас - тот самый случай.
– Ты не ответил на мой вопрос, как будто исчез куда-то, - сказал Иешуа. Ты можешь мне помочь объяснить словами мои поступки?
Петр по-прежнему молчал. На сей раз - думал, что ответить. Руки больше не тряслись.
– А зачем? - спросил он вовсе не Иешуа - себя самого. - Зачем объяснять? Ты же сам сказал: притча - это не урок истории, но урок философии. Вспомни притчу из книги Брейшит о Вавилонской башне. "И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли". А что, если башня - это и есть башня знаний, а Вавилон не знакомый нам город, а вся земля. И притча эта, ты прав, - не урок истории, а именно философский урок: мол, стройте башню, кладите в нее камни малые и большие, вздымайте стены до неба, надейтесь, что ваше имя останется в веках. Но придет время - и один камень окажется сверх меры, и тогда Господь будет вправе вмешаться и разрушить построенное.
– Почему?
– Ты меня спрашиваешь? Хорошо, слушай. Потому что каждый новый камень в башню знаний - это еще один шаг в длинной череде поступков человека, противоречащих десяти заповедям. Ибо кладущий камень не осознает последствий своего труда, не может предвидеть их - вот грех его. Позволю себе еще одно обращение к Книге Закона: "И возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем, потому что должен его оставить человеку, который будет после меня. И кто знает: мудрый ли будет он, или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим, которым я трудился и которым показал себя мудрым под солнцем".
– Кифа, у меня складывается впечатление, что Господь в твое время дал вам некий знак. Указание на лишний камень. Так?
– Так или нет - откуда знать мне. Может быть, и дал, только его, как и положено, никто не заметил... Я на самом деле о другом. Зачем объяснять дар Божий? Зачем объяснять, как поет птица? Мы знаем, как она поет. Мы придумали всякие синтезаторы звуков и легко можем искусственно воссоздать-пение любой птицы. И что же - нам не нужны птицы? Нужны, куда мы без их пения... Наши корабли и подводные лодки плавают как рыбы. Но разве они заменили нам рыб? Наши летательные аппараты намного опередили тех же птиц. Но они - сами по себе, а птицы - сами по себе... У меня на родине есть старая сказка про курицу, которая несла золотые яйца. Так вот, зачем убивать ее и смотреть, откуда они берутся? Не будет ни курицы, ни яиц... Или еще одна притча - про насекомое сороконожку, которой задали вопрос: с какой ноги она начинает движение...
– По твоей логике, - засмеялся Иешуа, - эта сороконожка должна задуматься и разучиться ходить.
– Именно так.
– Но я же не прошу тебя достать меч и разрезать мне голову, чтобы понять: что там происходит, как я несу свои золотые яйца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89