Из комнаты дежурного вызвали Дэйва Мерчисона. Оглядев мальчишек, он остановился перед одним из них и сказал:
– Это он.
Бернс подошел к мальчику.
– Это ты принес письмо сегодня утром? – спросил он.
– Нет, – ответил мальчик.
– Это он, – повторил Мерчисон.
– Как тебя зовут, сынок? – спросил Бернс.
– Фрэнк Аннучи.
– Это ты принес письмо сегодня утром?
– Нет, – ответил мальчишка.
– Ты входил сегодня утром в это здание и спрашивал дежурного сержанта?
– Нет, – ответил мальчишка.
– Ты передавал письмо этому человеку? – Бернс указал на Мерчисона.
– Нет, – ответил мальчишка.
– Врет, – уверенно заявил Мерчисон. – Это он.
– Ну же, Фрэнки, – мягко произнес Бернс. – Ведь ты принес сюда письмо, разве нет?
– Нет.
Большие голубые глаза мальчика были полны страха, страха перед законом, прочно укоренившегося в сознании каждого живущего в этом квартале.
– Тебе нечего бояться, сынок, – попытался успокоить его Бернс. – Мы хотим найти человека, который дал тебе это письмо. Это ведь ты принес его сюда, правда?
– Нет, – ответил мальчишка.
Терпение Бернса явно подходило к концу, и он повернулся к другим детективам. Ему на помощь пришел Хейз.
– Тебе ничто не угрожает, Фрэнки. Мы просто ищем человека, который дал тебе это письмо, понимаешь? Скажи, где ты первый раз с ним встретился?
– Я ни с кем не встречался, – ответил мальчишка.
– Мейер, остальные дети нам не нужны, отпустите их, – приказал Бернс.
Мейер начал выпихивать всю ораву за дверь. Когда Фрэнки понял, что остается один, глаза его стали еще больше.
– Ну, так что же, Фрэнки? – спросил Карелла. Он машинально шагнул вперед и вступил в круг, смыкавшийся вокруг мальчишки. Мейер вернулся и тоже встал вместе с Бернсом, Хейзом и Кареллой. Сцена выглядела довольно забавно. Комизм ситуации дошел до всех детективов одновременно. Они совершенно машинально избрали такое построение для интенсивного перекрестного допроса, готовые выпустить в окруженную жертву очереди вопросов, только на сей раз их жертвой был всего лишь десятилетний мальчишка, и они чувствовали себя какими-то уличными хулиганами. И все же этот мальчуган мог дать им ниточку к человеку, которого они искали, ниточку, возможно, куда более полезную, чем мифическое пока что имя М. Самалсон. Они не хотели открывать огонь сами и словно ждали, когда командир даст сигнал к атаке.
Бернс выстрелил первым.
– Итак, Фрэнки, мы зададим тебе несколько вопросов, – начал он мягко, – и хотим, чтобы ты на них ответил. Хорошо?
– Хорошо.
– Кто дал тебе это письмо?
– Никто.
– Это был мужчина?
– Не знаю.
– Женщина? – спросил Хейз.
– Не знаю.
– Ты знаешь, что написано в письме? – спросил Карелла.
– Нет.
– Ты открывал его? – спросил Мейер.
– Нет.
– Но письмо все-таки было?
– Нет.
– Ты ведь приносил письмо?
– Нет.
– Ты нас обманываешь, да?
– Нет.
– Где ты встретился с этим человеком?
– Я ни с кем не встречался.
– Возле парка?
– Нет.
– Возле кондитерской?
– Нет.
– В переулке?
– Нет.
– Он был в машине?
– Нет.
– Но человек все-таки был?
– Не знаю.
– Мужчина или женщина?
– Не знаю.
– В письме написано, что сегодня вечером он хочет кого-то убить. Ты знаешь об этом?
– Нет.
– Ты хочешь, чтобы этот человек, мужчина это или женщина, кого-то убил?
– Нет.
– А вот он хочет кого-то убить. Так написано в письме. Он хочет убить какую-то леди.
– Этой леди может быть твоя мама. Фрэнки.
– Ты хочешь, чтобы этот человек убил твою маму?
– Нет.
– Тогда скажи нам, кто он. Мы хотим ему помешать.
– Не знаю я, кто он! – вдруг взорвался Фрэнки.
– Ты что, раньше его не видел?
Фрэнки начал плакать.
– Нет, – просопел он. – Никогда.
– Расскажи, Фрэнки, как все получилось, – произнес Карелла, протягивая мальчику платок.
Фрэнки потер платком глаза, потом высморкался.
– Он просто подошел ко мне, и все, – сказал он. – Я не знал, что он хочет кого-то убить, клянусь богом!
– Мы знаем, Фрэнки, что ты не знал. Он был на машине?
– На машине.
– Какой марки?
– Не знаю.
– А цвет?
– Голубой.
– С откидным верхом?
– Нет.
– Значит, седан?
– Что такое седан?
– С твердой крышей.
– Да.
– А номер не заметил?
– Нет.
– И как все получилось, Фрэнки?
– Он из машины позвал меня. Мне мама говорила, чтобы я никогда не садился в машины к незнакомым людям, но он-то меня в машину и не звал. Он просто спросил, не хочу ли я заработать пять зелененьких.
– И что ты ответил?
– Я спросил как.
– Продолжай, Фрэнки, – подбодрил Бернс.
– Он сказал, что я должен отнести письмо в полицейский участок за углом.
– На какой это было улице, Фрэнки?
– На Седьмой. Как раз за углом.
– Хорошо. Продолжай.
– Он сказал, что я должен войти, спросить дежурного сержанта, передать ему письмо и уйти.
– Пять долларов он тебе дал сразу или потом?
– Сразу, – сказал Фрэнки. – Вместе с письмом.
– Они еще при тебе? – спросил Бернс.
– Кое-что я уже истратил.
– Банкнота нам бы все равно ничего не дала, – заметил Мейер.
– Конечно, – кивнул Бернс. – Ты хорошо его запомнил, Фрэнки?
– Очень хорошо.
– Описать его можешь?
– Ну, у него были короткие волосы.
– Очень короткие?
– Да.
– А глаза какого цвета?
– Вроде бы голубого. Светлые – это уж точно.
– Никаких шрамов не заметил?
– Нет.
– Усы?
– Нет.
– Во что он был одет?
– В желтую спортивную рубашку, – сказал Фрэнки.
– Он самый, – вмешался Хейз. – Тот, с которым я сцепился в парке.
– Мне нужен полицейский художник, – заявил Бернс. – Мейер, займитесь этим. Если вариант с Самалсоном лопнет, разошлем рисунок по всем участкам. – Он круто повернулся. В его кабинете звонил телефон.
– Одну секунду, Фрэнки, – бросил он, прошел к себе в кабинет и поднял трубку. Вернувшись, он сказал: – Звонили из сто второго. Они были у Самалсона дома. Там его нет. Его домовладелица сказала, что он работает в Айсоле.
– Где именно? – спросил Карелла.
– В нескольких кварталах отсюда. Магазин самообслуживания «Бивер Бразерс». Знаете, где это?
– Считайте, что я уже там, – крикнул Карелла, выходя из комнаты.
Мейер Мейер говорил в это время по телефону:
– Звонят из восемьдесят седьмого участка. Лейтенант Бернс просит срочно прислать сюда художника.
Едва Коттон Хейз взглянул на человека, которого привел в отдел Карелла, он сразу понял: в парке на него напал кто-то другой.
Мартин Самалсон был худой высокий человек в белом фартуке, какие носят продавцы из магазинов самообслуживания. Фартук, казалось, еще больше подчеркивал его худобу. Волосы были светлые, волнистые и длинные. Глаза – карие.
– Ну что, Коттон? – спросил Бернс.
– Не он, – ответил Хейз.
– Этот человек дал тебе письмо, Фрэнки?
– Нет.
– Какое письмо? – удивился Самалсон, вытирая руки о фартук.
Бернс взял лежавший на столе Кареллы бинокль.
– Это ваш? – спросил он.
Самалсон был поражен.
– Ух ты! Ну и дела! Где же вы его нашли?
– А где вы его потеряли? – спросил Бернс.
Внезапно до Самалсона дошел смысл происходящего.
– Эге, минуточку, минуточку! Я потерял этот бинокль в прошлое воскресенье. Не знаю, зачем вы меня сюда притащили, но, если это связано с биноклем, можете обо мне забыть: Я тут ни при чем – и баста! – Он рубанул ладонью воздух, начисто отмежевываясь от этого дела.
– Когда вы его купили? – спросил Бернс.
– Пару недель назад, в лавке на Крайтоне. Можете проверить.
– Уже проверили, – успокоил его Бернс. – Знаем про ваш леденец.
– А-а?
– Когда вы туда пришли, вы сосали леденец.
– Ах, это. – Самалсон чуть смешался. – У меня болело горло. А когда болит горло, нужно, чтобы рот был всегда влажный. Вот я и сосал леденец. Законом это не запрещается.
– И этот бинокль был у вас до прошлого воскресенья, так? А в воскресенье, как вы утверждаете, вы его потеряли?
– Именно так.
– Уверены, что вы не одолжили его кому-нибудь?
– Абсолютно. В то воскресенье я ездил кататься на пароходе. Тогда, должно быть, и потерял. А что этот чертов бинокль успел натворить с тех пор, я не знаю и знать не хочу. После того воскресенья я за него не отвечаю, это уж точно!
– Уймитесь, Самалсон, – предупредил Хейз.
– Пусть ваша задница уймется! Притащили в полицейский участок...
– Уймитесь, я вам сказал! – повторил Хейз.
Взглянув на него, Самалсон тотчас же притих.
– На каком пароходе вы катались в то воскресенье? – спросил Хейз. В голосе его и на лице все еще сохранялась угроза.
– На «Александре», – обиженно произнес Самалсон.
– Куда он направлялся?
– Вверх по Ривер-Харб. В сторону Пейсли-Маунтин.
– И когда вы потеряли бинокль?
– Наверное, на обратном пути. Во время пикника он был еще при мне.
– Вы считаете, что потеряли его на пароходе?
– Возможно. Точно не знаю.
– А потом вы где-нибудь были?
– То есть?
– Когда пароход причалил.
– А-а, да. Я же был с девушкой. Причал как раз недалеко отсюда, вы же знаете. На Двадцать пятой Северной. У меня там стояла машина, и мы поехали в бар около нашего магазина. Я туда частенько заглядываю по пути с работы. Сейчас я там свой человек. Вот я и поехал туда, не хотелось крутиться по городу в поисках уютного местечка.
– Как называется этот бар?
– "Паб".
– И где он находится?
– Это на Тринадцатой Северной, Пит, – подсказал Карелла.
– Я знаю это место. Для нашего района там вполне прилично.
– Да, вполне приличный бар, – согласился Самалсон. – Мы там немножко посидели и поехали кататься.
– Вы машину где-нибудь ставили?
– Ставил.
– Где?
– Около ее дома в Риверхеде.
– Может быть, вы тогда потеряли бинокль?
– Возможно, конечно. Но я все-таки думаю, что на пароходе.
– А может быть, вы потеряли его в баре?
– Может, и в баре. Но скорее всего на пароходе.
– Идите сюда, Стив, – позвал Бернс, и они вдвоем отошли к двери в кабинет Бернса. Бернс зашептал: – Что вы об этом думаете? Подержим его?
– За что?
– Черт меня знает, за что! Может быть, он соучастник. Эта история с биноклем шита белыми нитками.
– Не думаю. Пит, чтобы они работали на пару. Скорее всего, наш убийца – одиночка.
– Все равно, убийца может его знать. Возьмет да и дунет после убийства к этому парню домой. Нужно послать за ним хвоста. Вон О'Брайен мается за своим столом без дела. Пошлите его.
Бернс снова подошел к Самалсону. Карелла прошел в другой конец комнаты, где О'Брайен печатал какой-то отчет, и стал ему что-то шептать. О'Брайен кивнул головой.
– Вы свободны, Самалсон, – сказал Бернс. – Только не уезжайте из города. Вы нам можете еще понадобиться.
– Если вы не возражаете, я хотел бы узнать, какого черта меня сюда притащили? – поинтересовался Самалсон.
– Увы, возражаем, – сказал Бернс.
– С ума сойти! – вскипел Самалсон. – Ну и полиция в нашем милом городке! Бинокль хоть я могу забрать?
– Нам он больше не нужен, – сказал Бернс.
– И на том спасибо, – буркнул Самалсон, хватая бинокль.
Хейз вывел его за перегородку и подождал, пока тот, продолжая в душе кипеть, спустился вниз. Спустя минуту из отдела вышел О'Брайен.
– Я тоже могу идти? – спросил Фрэнки.
– Нет, сынок, – сказал Бернс. – Ты нам очень скоро понадобишься.
– А зачем? – спросил Фрэнки.
– Мы хотим нарисовать портрет, – объяснил Бернс. – Мисколо! – крикнул он.
Из канцелярского отдела по ту сторону перегородки появилась голова Мисколо.
– Ay? – подал он голос.
– У тебя там молоко есть?
– А как же!
– Налей-ка мальчику стакан. И печенья захвати. Ты ведь любишь печенье, Фрэнки?
Фрэнки кивнул. Бернс взъерошил ему волосы и ушел к себе в угловой кабинет.
Глава 10
В 14.39 прибыл полицейский художник. Никто не сказал бы, что это художник. На нем не было ни рабочей блузы, ни небрежно повязанного банта, а пальцы не были вымазаны краской. Он носил очки без оправы и походил на представителя агентства по борьбе с грызунами, которому до смерти надоела служба.
– Это вам, шутникам, понадобился художник? – спросил он, кладя на деревянную перегородку кожаный чемоданчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
– Это он.
Бернс подошел к мальчику.
– Это ты принес письмо сегодня утром? – спросил он.
– Нет, – ответил мальчик.
– Это он, – повторил Мерчисон.
– Как тебя зовут, сынок? – спросил Бернс.
– Фрэнк Аннучи.
– Это ты принес письмо сегодня утром?
– Нет, – ответил мальчишка.
– Ты входил сегодня утром в это здание и спрашивал дежурного сержанта?
– Нет, – ответил мальчишка.
– Ты передавал письмо этому человеку? – Бернс указал на Мерчисона.
– Нет, – ответил мальчишка.
– Врет, – уверенно заявил Мерчисон. – Это он.
– Ну же, Фрэнки, – мягко произнес Бернс. – Ведь ты принес сюда письмо, разве нет?
– Нет.
Большие голубые глаза мальчика были полны страха, страха перед законом, прочно укоренившегося в сознании каждого живущего в этом квартале.
– Тебе нечего бояться, сынок, – попытался успокоить его Бернс. – Мы хотим найти человека, который дал тебе это письмо. Это ведь ты принес его сюда, правда?
– Нет, – ответил мальчишка.
Терпение Бернса явно подходило к концу, и он повернулся к другим детективам. Ему на помощь пришел Хейз.
– Тебе ничто не угрожает, Фрэнки. Мы просто ищем человека, который дал тебе это письмо, понимаешь? Скажи, где ты первый раз с ним встретился?
– Я ни с кем не встречался, – ответил мальчишка.
– Мейер, остальные дети нам не нужны, отпустите их, – приказал Бернс.
Мейер начал выпихивать всю ораву за дверь. Когда Фрэнки понял, что остается один, глаза его стали еще больше.
– Ну, так что же, Фрэнки? – спросил Карелла. Он машинально шагнул вперед и вступил в круг, смыкавшийся вокруг мальчишки. Мейер вернулся и тоже встал вместе с Бернсом, Хейзом и Кареллой. Сцена выглядела довольно забавно. Комизм ситуации дошел до всех детективов одновременно. Они совершенно машинально избрали такое построение для интенсивного перекрестного допроса, готовые выпустить в окруженную жертву очереди вопросов, только на сей раз их жертвой был всего лишь десятилетний мальчишка, и они чувствовали себя какими-то уличными хулиганами. И все же этот мальчуган мог дать им ниточку к человеку, которого они искали, ниточку, возможно, куда более полезную, чем мифическое пока что имя М. Самалсон. Они не хотели открывать огонь сами и словно ждали, когда командир даст сигнал к атаке.
Бернс выстрелил первым.
– Итак, Фрэнки, мы зададим тебе несколько вопросов, – начал он мягко, – и хотим, чтобы ты на них ответил. Хорошо?
– Хорошо.
– Кто дал тебе это письмо?
– Никто.
– Это был мужчина?
– Не знаю.
– Женщина? – спросил Хейз.
– Не знаю.
– Ты знаешь, что написано в письме? – спросил Карелла.
– Нет.
– Ты открывал его? – спросил Мейер.
– Нет.
– Но письмо все-таки было?
– Нет.
– Ты ведь приносил письмо?
– Нет.
– Ты нас обманываешь, да?
– Нет.
– Где ты встретился с этим человеком?
– Я ни с кем не встречался.
– Возле парка?
– Нет.
– Возле кондитерской?
– Нет.
– В переулке?
– Нет.
– Он был в машине?
– Нет.
– Но человек все-таки был?
– Не знаю.
– Мужчина или женщина?
– Не знаю.
– В письме написано, что сегодня вечером он хочет кого-то убить. Ты знаешь об этом?
– Нет.
– Ты хочешь, чтобы этот человек, мужчина это или женщина, кого-то убил?
– Нет.
– А вот он хочет кого-то убить. Так написано в письме. Он хочет убить какую-то леди.
– Этой леди может быть твоя мама. Фрэнки.
– Ты хочешь, чтобы этот человек убил твою маму?
– Нет.
– Тогда скажи нам, кто он. Мы хотим ему помешать.
– Не знаю я, кто он! – вдруг взорвался Фрэнки.
– Ты что, раньше его не видел?
Фрэнки начал плакать.
– Нет, – просопел он. – Никогда.
– Расскажи, Фрэнки, как все получилось, – произнес Карелла, протягивая мальчику платок.
Фрэнки потер платком глаза, потом высморкался.
– Он просто подошел ко мне, и все, – сказал он. – Я не знал, что он хочет кого-то убить, клянусь богом!
– Мы знаем, Фрэнки, что ты не знал. Он был на машине?
– На машине.
– Какой марки?
– Не знаю.
– А цвет?
– Голубой.
– С откидным верхом?
– Нет.
– Значит, седан?
– Что такое седан?
– С твердой крышей.
– Да.
– А номер не заметил?
– Нет.
– И как все получилось, Фрэнки?
– Он из машины позвал меня. Мне мама говорила, чтобы я никогда не садился в машины к незнакомым людям, но он-то меня в машину и не звал. Он просто спросил, не хочу ли я заработать пять зелененьких.
– И что ты ответил?
– Я спросил как.
– Продолжай, Фрэнки, – подбодрил Бернс.
– Он сказал, что я должен отнести письмо в полицейский участок за углом.
– На какой это было улице, Фрэнки?
– На Седьмой. Как раз за углом.
– Хорошо. Продолжай.
– Он сказал, что я должен войти, спросить дежурного сержанта, передать ему письмо и уйти.
– Пять долларов он тебе дал сразу или потом?
– Сразу, – сказал Фрэнки. – Вместе с письмом.
– Они еще при тебе? – спросил Бернс.
– Кое-что я уже истратил.
– Банкнота нам бы все равно ничего не дала, – заметил Мейер.
– Конечно, – кивнул Бернс. – Ты хорошо его запомнил, Фрэнки?
– Очень хорошо.
– Описать его можешь?
– Ну, у него были короткие волосы.
– Очень короткие?
– Да.
– А глаза какого цвета?
– Вроде бы голубого. Светлые – это уж точно.
– Никаких шрамов не заметил?
– Нет.
– Усы?
– Нет.
– Во что он был одет?
– В желтую спортивную рубашку, – сказал Фрэнки.
– Он самый, – вмешался Хейз. – Тот, с которым я сцепился в парке.
– Мне нужен полицейский художник, – заявил Бернс. – Мейер, займитесь этим. Если вариант с Самалсоном лопнет, разошлем рисунок по всем участкам. – Он круто повернулся. В его кабинете звонил телефон.
– Одну секунду, Фрэнки, – бросил он, прошел к себе в кабинет и поднял трубку. Вернувшись, он сказал: – Звонили из сто второго. Они были у Самалсона дома. Там его нет. Его домовладелица сказала, что он работает в Айсоле.
– Где именно? – спросил Карелла.
– В нескольких кварталах отсюда. Магазин самообслуживания «Бивер Бразерс». Знаете, где это?
– Считайте, что я уже там, – крикнул Карелла, выходя из комнаты.
Мейер Мейер говорил в это время по телефону:
– Звонят из восемьдесят седьмого участка. Лейтенант Бернс просит срочно прислать сюда художника.
Едва Коттон Хейз взглянул на человека, которого привел в отдел Карелла, он сразу понял: в парке на него напал кто-то другой.
Мартин Самалсон был худой высокий человек в белом фартуке, какие носят продавцы из магазинов самообслуживания. Фартук, казалось, еще больше подчеркивал его худобу. Волосы были светлые, волнистые и длинные. Глаза – карие.
– Ну что, Коттон? – спросил Бернс.
– Не он, – ответил Хейз.
– Этот человек дал тебе письмо, Фрэнки?
– Нет.
– Какое письмо? – удивился Самалсон, вытирая руки о фартук.
Бернс взял лежавший на столе Кареллы бинокль.
– Это ваш? – спросил он.
Самалсон был поражен.
– Ух ты! Ну и дела! Где же вы его нашли?
– А где вы его потеряли? – спросил Бернс.
Внезапно до Самалсона дошел смысл происходящего.
– Эге, минуточку, минуточку! Я потерял этот бинокль в прошлое воскресенье. Не знаю, зачем вы меня сюда притащили, но, если это связано с биноклем, можете обо мне забыть: Я тут ни при чем – и баста! – Он рубанул ладонью воздух, начисто отмежевываясь от этого дела.
– Когда вы его купили? – спросил Бернс.
– Пару недель назад, в лавке на Крайтоне. Можете проверить.
– Уже проверили, – успокоил его Бернс. – Знаем про ваш леденец.
– А-а?
– Когда вы туда пришли, вы сосали леденец.
– Ах, это. – Самалсон чуть смешался. – У меня болело горло. А когда болит горло, нужно, чтобы рот был всегда влажный. Вот я и сосал леденец. Законом это не запрещается.
– И этот бинокль был у вас до прошлого воскресенья, так? А в воскресенье, как вы утверждаете, вы его потеряли?
– Именно так.
– Уверены, что вы не одолжили его кому-нибудь?
– Абсолютно. В то воскресенье я ездил кататься на пароходе. Тогда, должно быть, и потерял. А что этот чертов бинокль успел натворить с тех пор, я не знаю и знать не хочу. После того воскресенья я за него не отвечаю, это уж точно!
– Уймитесь, Самалсон, – предупредил Хейз.
– Пусть ваша задница уймется! Притащили в полицейский участок...
– Уймитесь, я вам сказал! – повторил Хейз.
Взглянув на него, Самалсон тотчас же притих.
– На каком пароходе вы катались в то воскресенье? – спросил Хейз. В голосе его и на лице все еще сохранялась угроза.
– На «Александре», – обиженно произнес Самалсон.
– Куда он направлялся?
– Вверх по Ривер-Харб. В сторону Пейсли-Маунтин.
– И когда вы потеряли бинокль?
– Наверное, на обратном пути. Во время пикника он был еще при мне.
– Вы считаете, что потеряли его на пароходе?
– Возможно. Точно не знаю.
– А потом вы где-нибудь были?
– То есть?
– Когда пароход причалил.
– А-а, да. Я же был с девушкой. Причал как раз недалеко отсюда, вы же знаете. На Двадцать пятой Северной. У меня там стояла машина, и мы поехали в бар около нашего магазина. Я туда частенько заглядываю по пути с работы. Сейчас я там свой человек. Вот я и поехал туда, не хотелось крутиться по городу в поисках уютного местечка.
– Как называется этот бар?
– "Паб".
– И где он находится?
– Это на Тринадцатой Северной, Пит, – подсказал Карелла.
– Я знаю это место. Для нашего района там вполне прилично.
– Да, вполне приличный бар, – согласился Самалсон. – Мы там немножко посидели и поехали кататься.
– Вы машину где-нибудь ставили?
– Ставил.
– Где?
– Около ее дома в Риверхеде.
– Может быть, вы тогда потеряли бинокль?
– Возможно, конечно. Но я все-таки думаю, что на пароходе.
– А может быть, вы потеряли его в баре?
– Может, и в баре. Но скорее всего на пароходе.
– Идите сюда, Стив, – позвал Бернс, и они вдвоем отошли к двери в кабинет Бернса. Бернс зашептал: – Что вы об этом думаете? Подержим его?
– За что?
– Черт меня знает, за что! Может быть, он соучастник. Эта история с биноклем шита белыми нитками.
– Не думаю. Пит, чтобы они работали на пару. Скорее всего, наш убийца – одиночка.
– Все равно, убийца может его знать. Возьмет да и дунет после убийства к этому парню домой. Нужно послать за ним хвоста. Вон О'Брайен мается за своим столом без дела. Пошлите его.
Бернс снова подошел к Самалсону. Карелла прошел в другой конец комнаты, где О'Брайен печатал какой-то отчет, и стал ему что-то шептать. О'Брайен кивнул головой.
– Вы свободны, Самалсон, – сказал Бернс. – Только не уезжайте из города. Вы нам можете еще понадобиться.
– Если вы не возражаете, я хотел бы узнать, какого черта меня сюда притащили? – поинтересовался Самалсон.
– Увы, возражаем, – сказал Бернс.
– С ума сойти! – вскипел Самалсон. – Ну и полиция в нашем милом городке! Бинокль хоть я могу забрать?
– Нам он больше не нужен, – сказал Бернс.
– И на том спасибо, – буркнул Самалсон, хватая бинокль.
Хейз вывел его за перегородку и подождал, пока тот, продолжая в душе кипеть, спустился вниз. Спустя минуту из отдела вышел О'Брайен.
– Я тоже могу идти? – спросил Фрэнки.
– Нет, сынок, – сказал Бернс. – Ты нам очень скоро понадобишься.
– А зачем? – спросил Фрэнки.
– Мы хотим нарисовать портрет, – объяснил Бернс. – Мисколо! – крикнул он.
Из канцелярского отдела по ту сторону перегородки появилась голова Мисколо.
– Ay? – подал он голос.
– У тебя там молоко есть?
– А как же!
– Налей-ка мальчику стакан. И печенья захвати. Ты ведь любишь печенье, Фрэнки?
Фрэнки кивнул. Бернс взъерошил ему волосы и ушел к себе в угловой кабинет.
Глава 10
В 14.39 прибыл полицейский художник. Никто не сказал бы, что это художник. На нем не было ни рабочей блузы, ни небрежно повязанного банта, а пальцы не были вымазаны краской. Он носил очки без оправы и походил на представителя агентства по борьбе с грызунами, которому до смерти надоела служба.
– Это вам, шутникам, понадобился художник? – спросил он, кладя на деревянную перегородку кожаный чемоданчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21