— Неужели они не начали подозревать тебя в убийстве?
— Начали, — кивнул Джо. — Но всего лишь на пару дней или около того. Но у меня было железное алиби. Соседи видели меня в день убийства, а ближе к вечеру я находился в обществе своих друзей. Одним словом, копы перестали меня терзать и с тех пор расспрашивают только о тебе.
— И что же ты успел им поведать? — простонал я.
— Только правду. Я сказал, что Фрэнка беспокоили твои отношения с Дайной, и что между ним и тобой в последние месяцы отношения были, мягко говоря, натянутыми. Они спросили, не угрожал ли ты Фрэнку, и не опасался ли он тебя, на что я ответил, что такого не было и быть не могло.
— И ты считаешь, что мне следует выразить тебе за это благодарность?
— Я говорил лишь то, что было, — пожал плечами Джон.
— Теперь, после того, как они узнали, что он гей, не стали ли они вести следствие и под этим углом?
Его глаза снова округлились, на сей раз, как мне показалось, от страха.
— Как это?
— Не знаю. Другой любовник, или что-то иное в этом роде.
— Ничего не получится! — вдруг выпалил Джон. — Я был единственным близким Фрэнку человеком, и уже сказал об этом полицейским. Они мне поверили.
— Но ты же, насколько я понял, не хранил ему верность…
— Да! — сердито бросил Джон. — И с этим мне придется жить до конца моих дней. Но Фрэнк был совсем другим. Именно из-за этого мы и поссорились в тот вечер.
Я вздохнул. Рухнули мои надежды на то, что после того, как полиции стало известно о Джоне и Фрэнке, следствие пойдет в другом направлении. Однако получилось так, что Махони только укрепился в своих подозрениях.
— Полицейские держат свое открытие в секрете?
— Пока да. Они опасаются задеть чувства семьи. И в первую очередь Лайзы.
— Они правы.
Чем меньше людей знают о связи Фрэнка и Джона, тем лучше для Лайзы. Меня очень тревожило то, как она может воспринять это известие.
— Джон, ты можешь оказать мне услугу? — спросил я.
— Какую?
— Если тебе на ум придет нечто такое, что поможет найти убийцу, дай мне сразу знать. Хорошо?
— О’кей. Я это сделаю.
23
В течение всего следующего рабочего дня Джон и я держались друг к другом с подчеркнутой вежливостью. Каждый из нас хранил свои тайны и подозрения, и поэтому лучше всего было вести себя так, словно вечерний разговор вообще не имел места. Утром явился Махони и, разбив лагерь в кабинете Фрэнка, принялся допрашивать всех подряд за исключением меня, разумеется. Джон и Даниэл, естественно, тоже общались с сержантом. Проходя мимо открытых дверей кабинета, я видел, как помощники сержанта копаются в файлах Фрэнка.
Интересно, обнаружили ли они еще нечто такое, что мне не известно? Узнав, что имеется еще одна линия следствия, о которой я и понятия не имел — а именно отношения между Джоном и Фрэнком — я испытал нечто очень похожее на шок. Однако, несмотря ни на что, в глазах Махони я оставался подозреваемым номер один.
Дела у сержанта шли явно лучше, чем у меня. Мое расследование зашло в тупик. Да, мне удалось расширить круг подозреваемых. Теперь кроме меня под подозрением оказались Крэг, Арт и, возможно, Джон. О Джиле и Джейн тоже не следовало забывать. Однако в моем виртуальном списке возможных убийц они явно стояли на последнем месте. Выше их в этом списке находился Эдди. Но теперь, после того как я максимально расширил поле поисков, следовало снова сузить его до одного человека. Оставить лишь того, кто убил Фрэнка. Однако я по-прежнему не представлял, кто мог это сделать.
Я не раз подумывал о том, чтобы объединить свои усилия с усилиями Махони, но было ясно, что Гарднер Филлипс не позволит мне это сделать. Если я буду держать рот на замке и ничего не скажу копам, он сможет держать меня на свободе. Если я заговорю, то окажусь за решеткой, один на один с законом.
Что касается Махони, то он в моей вине нисколько не сомневался и теперь делал все, чтобы это доказать. Я прекрасно понимал его позицию, особенно после того, как он нашел револьвер. Сержант знал, что Лайза выбросила оружие в реку, а это означало, что Фрэнка мог застрелить только я.
Но как мог этот злосчастный револьвер оказаться в шкафу нашей гостиной? Ответа на этот вопрос — сколько бы раз я себе его не задавал — у меня не было. В промежуток времени между обыском и находкой револьвера в нашем доме никто, кроме меня, Лайзы и сержанта Махони, не появлялся. Может быть, этот мерзавец и подбросил оружие?
Вообще-то револьвер могла припрятать и Лайза. Впрочем, нет. Подобную возможность я просто отказывался принимать во внимание.
Боже, как мне её не хватало!
В комнату вернулся Даниэл, пробыв с Махони около получаса. Он занял место за столом и послал мне улыбку.
— Что он говорил?
— Сержант запретил мне распространяться на эту тему.
— Перестань, Даниэл!
— О’кей. Он задал мне множество вопросов — в основном о тебе. И о Фрэнке. Ничего особенного. Мне показалось, что он просто ловит рыбу в мутной воде. Сержант изучил все проекты, которые вы с Фрэнком курировали. «Нет Коп» и всё такое прочее.
Любопытная информация. Интересно, сколько времени копам потребуется на то, чтобы связать описание внешности неизвестного фотографа, которое дала им Нэнси Боумен, с личностью Крэга?
Даниэл врубил компьютер и, пару раз щелкнув мышью, воскликнул:
— Великолепно!
— В чем дело? Только не говори мне, что котировки «Био один» подскочили на одну восьмую.
— Нет. Но зато акции «Бофорт технолоджикс» рухнули сегодня еще на двадцать процентов. Это означает, что к этому дню они потеряли примерно половину своей стоимости.
— Поздравляю. Думаю, что Линетт Мауэр будет тебе безгранично благодарна.
— Падение котировок началось лишь с того момента, когда «Бибер фаундейшн» выбросила на рынок свои акции, — ухмыльнулся Даниэл.
— Даниэл!
— Что? — еще шире осклабился он. — Это должно было так или иначе случится, и я всего лишь немного ускорил события.
Он хихикнул, а я не веря своим ушам, безмолвно качал головой.
— Неужели для тебя имеют значение только деньги? — спросил я, несколько оправившись от шока.
— Нет, не только, — как мне показалось удивленно ответил Даниэл. — Почему ты спрашиваешь?
Я в ответ лишь вскинул брови.
— Что же, может быть, ты и прав. В наше время, чтобы быть в Америке человеком, необходимо иметь деньги. Тебя здесь замечают только в том случае, если ты при бабках. И речь идет о больших деньгах. Не о каком-то там миллионе, а о десятках, как, например, у отца Джона.
Джон поднял голову, но, видимо, решив оставить слова Даниэла без внимания, снова погрузился в работу.
— Я не лишен честолюбия, — продолжал Даниэл, — и не вижу в этом ничего плохого. Скажи мне, если я ошибаюсь. Назови мне хотя бы одного знаменитого американца, который не стоил бы несколько миллионов.
Я перебрал в уме известных американцев, которых знал: кинозвезды, телевизионные ведущие, политики, спортсмены, писатели, певцы, религиозные лидеры… Да, он прав. Даже Микки Маус, возможно, стоил здесь многие миллиарды.
— Вот видишь, — сказал Даниэл и погрузился в цифры на экране компьютера.
Присутствие в офисе Махони, допрашивающего обо мне моих коллег, настолько выбило меня из колеи, что я не мог продолжать работу за письменным столом. Одним словом, я решил отправиться на поезде в Уэллси, чтобы взглянуть, как идут дела у Крэга.
Жизнь в «Нет Коп» била ключом. Пережив длительный период неуверенности, инженеры фирмы уже не сомневались в том, что их детище обретет физические формы. Несмотря на то, что переключатель был безумно дорогим предметом, вид у него был довольно простенький. Какой-то непрезентабельного вида ящик восемнадцати дюймов в ширину и около двух футов в длину. Основные расходы приходились на ИС или Интегральную систему, являвшую собой тончайшую кремниевую пластину с миллионами крошечных электронных соединений на ней. Именно эта новая схема отличала творение Крэга от всех других переключателей и в силу этого являлась основным активом «Нет Коп». Мы рассчитывали на то, что капитализация фирмы возрастет многократно, если переключатель будет удачно продан или акции компании поступят в открытую продажу.
Для того, чтобы завершить сборку и провести испытание прибора, фирма нуждалась в притоке новых сил. Крэг заранее составил список из нескольких талантливых инженеров, и я застал его в тот момент, когда он всеми силами заманивал их к себе, убеждая покинуть прежнюю высокооплачиваемую работу. Я присоединился у Крэгу и тоже занялся вербовкой. Эта работа показалась мне на редкость увлекательной.
Именно в этот момент я осознал, что, думая о «Нет Коп», стал употреблять местоимение «мы», а не «они», как делал прежде. Я почувствовал себя неотъемлемой частью компании и, надо признаться, стал лучше понимать Арта и его особое отношение к «Био один».
Рабочий день близился к завершению, когда открылась дверь кабинета и Джина, обращаясь к Крэгу, объявила:
— Пришел сержант Махони. Он желает с тобой поговорить.
— Скажи ему, что я буду через минуту, — затем, вопросительно вкинув брови, он спросил у меня: — Что я должен ему говорить?
— О Джоне Шалфонте и Фрэнке сержанту известно. Это мне сказал Джон.
— Плохо! Да, кстати. Я узнал еще кое— что об этом парне. Сержант активно сотрудничал с НОРЕЙД. Думаю, что и сейчас продолжает сотрудничать.
Это мне не понравилось, хотя и не удивило. НОРЕЙД в течение многих лет собирал средства для ИРА, и активист организации вряд ли мог испытывать теплые чувства в отношении английского офицера, служившего в Северной Ирландии.
— Желаю удачи, — сказал я.
— Спасибо. А ты пока можешь расслабиться за чашкой кофе.
Я вышел из кабинета Крэга и тут же узрел сидящего на стуле рядом с дверью Махони.
— Вот уж не ожидал вас здесь встретить, мистер Айот, — сказал он иронично, но все же достаточно дружелюбно.
— «Нет Коп», как вам известно, — одна из компаний, с которой я имею дело.
— Да, да, конечно. Насколько мне помнится, именно в связи с ней у вас возникли некоторые разногласия с мистером Куком. Я не ошибся?
Оставив без ответа этот вопрос, я отправился на поиски человека, с которым можно было бы сгонять пару партий в настольный теннис. Столы для игры находились в готовой принять новых сотрудников компании, но пока пустой комнате. На грифельной доске была изображена большая таблица с результатами встреч. Судя по ней, здесь постоянно проходили внутрифирменные соревнования. Крэг мечтал о настоящем спортивном зале, однако компания пока была слишком мала для того, чтобы оправдать его существование.
Махони проторчал в «Нет Коп» довольно долго. За время его пребывания я успел проиграть три партии. Эти шифровальщики здорово поднаторели в игре в пинг-понг. Меня занимал вопрос, о чем могли говорить Махони и Крэг. Сержанту и его ребятам приходится довольно много работать ногами. Интересно, нашли ли они еще какие-нибудь улики против меня? Если так, то арест не за горами. Оставалось уповать на то, что Крэг не снабдит их новыми «доказательствами» моей вины.
Наконец я услышал, как уходит сержант. В зал заглянул Крэг, чтобы увести меня в свой кабинет. По пути мы заскочили в кухню, где Крэг сотворил для себя огромную кружку каппучино, естественно без кофеина. Я же налил себе чашку чая.
— Как все прошло? — поинтересовался я.
— Ты был прав. Увидев меня, сержант первым делом спросил, действительно ли я тот самый человек с фотоаппаратом, которого видели на болоте. Я это подтвердил. Какой смысл врать, если они смогут без труда это установить?
— О чем еще он тебя спрашивал?
— Что я там делал, вооружившись камерой?
— И как ты ему ответил?
— Сказал, что следил за Фрэнком, так как тот отказался поддержать «Нет Коп»; что надеялся обнаружить факты, которые можно было бы использовать в качестве рычага воздействия.
— И он тебе поверил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64