Он начал было возражать, но вдруг нахмурился и остановился. После долгой паузы он сказал.
— Я слишком хорошо знаю, что с тобой бесполезно спорить, если ты непременно решил совершить какую-нибудь глупость. Но я, Шелл, решительно настаиваю на том, чтобы ты немедленно показался врачам. Может быть, у тебя повреждены или блокированы кровеносные сосуды: клетки головного мозга, если к ним не поступает кровь, умирают. И вполне возможно, что еще один удар по голове просто убьет тебя.
— Ха! Еще один удар по голове, говоришь? Это уже было, причем исполняли специалисты. Но это же не убило меня. То есть не вполне.
Пол открыл было рот, но я поднял руку:
— Дружище, я правда не могу начинать сейчас все это черепопиление и что там еще... Меня уложат в больницу на несколько дней, а может быть, и недель. А нехорошие мальчики, которые очень хотят меня убить, найдут меня там наверняка. Нет, только через пару дней ты сможешь, если захочешь, притащить меня к своему доктору Франкенштейну, а пока забудь об этом.
Я говорил серьезно. И все было именно так, как я ему сказал. Ну и конечно, я думал обо всех этих ужасах, описанных Полом. Если раньше у меня и могла появиться мысль лечь в больницу до того, как дело будет закончено, то теперь об этом не могло быть и речи.
Пол открыл рот и закрыл его. Потом все же сказал:
— Ну, это твоя забота. Впрочем, я припоминаю, что прежде говорил тебе это неоднократно. — Он вздохнул. — Ладно, что дальше?
Я начал излагать ему свои планы, а когда упомянул о пленках, о которых также говорилось в моих записях, Пол сказал:
— Пленки? Шелл, прежде чем улететь на Гавайи, ты просил меня сохранить две катушки пленки. Пленки, проектор и экран — они у меня в кладовке.
Я вытаращил обалдело глаза, а потом улыбнулся:
— Так чего же ты ждешь?
Когда экран был повешен, а проектор установлен, Пол выключил свет, и я пустил пленки. Последний ролик был снят на свадьбе на Гавайях. Пол указал мне на Уэбли Олдена, и я подумал, что выглядел он очень счастливым. Лицо новобрачной разглядеть было невозможно. Но, глядя на экран, одно лицо я узнал. Узнал!
Меня как током ударило. Либо какая-то группа клеток, о которых мне рассказывал Пол, нормально функционирует, либо это было лицо человека, которого я встречал после эпизода на баньяновом дереве.
Внимательно присмотревшись, я понял — нет, клетки не заработали. Привлекший мое внимание человек в черном костюме несомненно руководил брачной церемонией, используя в качестве реквизита Библию. Высокий, худой, с черными бровями и волосами, большим крючковатым носом. Выдающийся нос.
Я встречался с ним дважды и совсем недавно. Первый раз — на темной улице Монсаррат в Вайкики. А потом — в «Пеле», когда ему врезал по челюсти. Несомненно, это был он.
Прежде чем уйти, я спросил у Пола, не знает ли он чего-нибудь о фото, которое Уэбли Олден делал в ту ночь, когда его убили. Об этом упоминалось в моих записях, об этом же меня спрашивали и те трое, которые захватили меня в аэропорту Лос-Анджелеса, но я об этом не имел ни малейшего понятия Пол тоже, но он знал, что, когда мне требовалось что-нибудь в области фотографии, я обращался в фотоателье «Орел» к человеку, которого звали Гарольд. Я позвонил Гарольду, застал его на месте и спросил об этом фото. Судя по тому, как он ответил, это фото он помнил прекрасно. Негатив был у него, и я попросил его сделать отпечаток с него в натуральную величину, а если сумеет, то и с большим увеличением. Гарольд сказал, что к утру все будет готово.
Вот так все просто.
Если бы и все остальное было так же просто.
Но следующим пунктом в повестке дня был Лас-Вегас. «Алжир» и Эд Грей.
Самолет компании «Вестерн эрлайнс» меньше чем за полтора часа преодолел расстояние от Лос-Анджелеса до Лас-Вегаса и приземлился в девять восемнадцать вечера. Ближайший обратный рейс был на следующее утро в двенадцать сорок пять. Я улечу на нем, если повезет.
На такси я доехал до маленького бара «Космо», расположенного почти напротив «Алжира». Там я позвонил по телефону-автомату в «Алжир» и спросил Датча. В моих записях было указано, что я получил ценную информацию от Датча и Чарли — одной из девушек «В-а-а-у!».
Датч по телефону разговаривал охотно и дружелюбно. Я попросил его встретиться со мной в «Космо» и не говорить никому о моем появлении. Он ответил, что у него скоро будет перерыв. Я заказал виски и стал ждать. Когда он пришел, я за пять минут объяснил ему ситуацию и убедил в том, что я не шучу.
В заключение я сказал:
— Вот такие дела. Мне бы очень помогло, если бы вы рассказали мне то, что рассказывали в прошлый раз, когда я здесь был.
Он с любопытством посмотрел на меня, нахмурившись и покачивая головой, а потом начал рассказывать. Когда он закончил, я спросил:
— Похоже, Эд Грей неровно дышал к этой Пэйджин, а?
— Да он, черт возьми, неровно дышит ко всем бабам — поэтому и артистическую уборную сделали рядом с его кабинетом, готов держать пари. А Пэйджин он даже подарил кольцо. Я тебе рассказывал, как он охмуряет их с помощью побрякушек — Обручальное кольцо?
— Нет, просто кольцо. Красивая вещица — змея, схватившая себя за хвост. И довольно дорогая, вместо глаз у змеи — бриллианты.
— Пэйджин носила его?
— Конечно. Как только она его получила, то уж без кольца не появлялась. Очень она гордилась этим кольцом и говорила, что оно стоит шестнадцать сотен баксов. — Он засмеялся. — Она даже пошла в магазин «Мэйсон», где Эд купил это кольцо, и проверила. Пэйджин на стекляшку не клюнет.
— Не знаете, где она может быть? Он покачал головой:
— Не-а. Я не видел ее с того вечера, когда она не появилась в шоу, а через два дня ее место заняла Чарли.
Мы допили виски, Датч ушел и вскоре вернулся с Чарли. Чарли — девушка с пышной рыжей шевелюрой. Она и еще кое-где пышна, но — там, где надо. Она уселась между Датчем и мной, заказала сухой мартини. Потом она повторила для меня свой рассказ и повторила мартини.
— Вы уверены, что Эд позвонил вам и попросил заменить Пэйджин вечером четырнадцатого? — — Конечно, это было в пятницу вечером. На следующий день, в субботу, я и начала выступать.
— В котором часу он позвонил?
— Около восьми вечера. Может, в начале девятого. Я только что необычно рано вернулась домой.
— А последнее шоу всегда начинается в полночь? Каждый день?
Она кивнула. В пятницу, четырнадцатого, был убит Уэбли Олден. Чарли больше ничего не знала, через несколько минут она вернулась в «Алжир».
Я сказал Датчу, что хотел бы поговорить с телефонисткой, дежурившей на коммутаторе «Алжира» в ту ночь, и узнать, не было ли междугородных звонков Эду Грею. Он сказал, что выяснит это.
Я стал возражать, говоря, что он может нажить неприятности, если об этом узнает Эд Грей.
— Все в порядке. Я знаю одну птичку с коммутатора, — он улыбнулся, — и довольно близко. А вообще, пошли они все к черту, я всегда могу вернуться на ферму. — Он соскользнул со стула. — Я тебе позвоню сюда и сообщу, что узнаю.
— О'кей, Датч. Но скажи своей красотке, чтобы она, если ее начнет расспрашивать Эд Грей, все валила на здоровенного белобрысого парня, то есть на меня. И еще одно. Когда Эд уезжает из «Алжира», он сам за рулем?
— Да, у него новенький светло-коричневый «империал».
— Где он стоит?
— Прямо перед входом.
Он ушел. Через несколько минут он позвонил мне:
— В тот вечер Эда по междугородному вызывали два раза: первый раз — из Чикаго в шесть сорок, а второй — из Медины, Калифорния, в семь пятьдесят две.
— Из Медины?
— Точно. Больше ничего.
— Хватит и этого. Спасибо, Датч. С чувством удовлетворения я положил трубку. Потом взял телефонный справочник, нашел номер магазина «Ювелирные изделия Мэйсона» и позвонил туда. В магазине никто не отвечал, но я поймал владельца магазина, Дэвида Мэйсона, у него дома. Я описал кольцо, купленное Греем для Пэйджин Пэйдж, объяснил, что куплено оно было где-то в начале августа и что я хочу точно такое же.
— Опишите это кольцо еще раз.
— Змея, кусающая свой хвост, вместо глаз у нее бриллианты. Я слышал, что оно стоит тысячу шестьсот долларов.
— Да-да. У нас есть еще одно точно такое же. Может, даже два. Могу завтра проверить.
— Нужно обязательно сегодня. И не полностью кольцо, а только оправа без камней.
— Оправа? Сегодня? И вы действительно думаете, что я в такой поздний час поеду в город, открою магазин только для того, чтобы продать вам оправу?
— Надеюсь. Это очень важно. Он что-то проворчал в ответ.
— Сколько стоит оправа без камней?
— Недорого. Не более ста долларов. У меня не было тысячи шестисот долларов, но такая сумма мне была по карману.
— Я заплачу двести долларов за оправу.
Он опять что-то проворчал, но в конце концов я его уговорил.
В одиннадцать сорок пять, в «форде», взятом в прокатном бюро, я стоял напротив «Алжира». В отделении для перчаток под приборной панелью лежали мощный электрический фонарь и автоматический пистолет 45-го калибра, который я забрал у Биффа.
Датч сказал, что в это время Эд Грей обычно наводился в своем кабинете, поэтому, когда швейцар открыл дверцу моей машины, я спросил:
— Эд у себя сейчас?
— Думаю, да. Скорее всего.
— Не передадите ли вы ему пакет от меня? — Я достал небольшой футляр для кольца. Внутри лежала оправа, купленная у Мэйсона, а сверху — пятидолларовая купюра.
Швейцар посмотрел на пятерку:
— Разумеется, передам.
Я отдал ему футляр и деньги:
— Только одно условие. Передайте это ему точно в полночь. Точно. О'кей?
— Ладно. Там ведь не бомба или чего такое?.. Я улыбнулся: по-моему, в футляре находилась именно бомба. По дороге к казино я остановился и, взяв горсть земли, перемазал ею оправу, а потом положил ее в футляр. Само кольцо было массивным, около одной восьмой дюйма в толщину, но тонкой работы, на теле змеи видны чешуйки, узкий хвост исчезает во рту" Бриллиантовых глаз, разумеется, нет; и я позаботился о том, чтобы в пустые глазницы не попала земля, которой изрядно было на теле змеи.
Я закрыл футляр и отдал его швейцару. Светло-коричневый «империал» стоял в нескольких метрах впереди. Я снова подогнал машину к «Космо» и оттуда позвонил в «Алжир». Было без трех минут двенадцать. Когда трубку подняли, я сказал:
— Эд, ты покрепче обопрись обо что-нибудь.
— Что?
— У меня для тебя плохие новости.
— Что? Кто говорит?
— Шелл Скотт. Но это только первая из плохих новостей.
— Скотт? — Он замолчал, очевидно переваривая эту новость. Потом таким голосом, словно так ее и не переварил, сказал:
— Какого дьявола тебе нужно?
— Тебя, Эд. Тебя — в холодном поту, с ножом между ребер.
— Хватит, ты, ублюдок...
— Эд, знаешь, я ведь нашел труп Пэйджин. Он ничего не сказал, и молчание длилось довольно долго, но, когда он заговорил, голос его звучал ровно и твердо:
— Я всегда считал тебя сумасшедшим, Скотт. Теперь я знаю это наверняка. Очнись или освободи линию.
— Думай как хочешь. Я стал подозревать, что Пэйджин мертва, когда ты натравил на меня своих подонков, хотя оснований вроде бы и не было. Это было в ту ночь, когда убили Уэбли Олдена.
— Ты — мешок с лошадиным дерьмом.
— Ты слушай, слушай. Уэбб был убит четырнадцатого примерно в семь тридцать вечера. Примерно через двадцать минут тебе звонили из Медины. Пэйджин исчезла в тот же вечер — странное совпадение. С тех пор ее никто не видел — еще одно странное совпадение. За час до того, как она должна была выступать в девятичасовом шоу, ты уже знал, что она больше не будет выступать. Откуда ты это узнал, Эд? И что еще более странно — больше не происходит никаких совпадений.
— Она просто не пришла, не объявилась к началу шоу.
— Она могла появиться в девять, в девять тридцать, даже к двенадцатичасовому шоу. Но ты знал, что она не появится, Эд.
Он еще раз сказал, что я мешок, набитый... впрочем, на этот раз там было не только лошадиное дерьмо. Но голос его уже не был таким твердым, как раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33