Тогда она подняла руки, отчего чувствовала себя полной идиоткой - ты стоишь на Южном берегу Крыма, одетая по сезону, не вооружена даже микрофончиком, не говоря о газовой капсуле, а тебя штурмует взвод десантников.
Первым к ней осмелился подойти офицер - на нем была каскетка с пышным гербом, золотые валики на плечах, пуговицы с гербами и сверкающие сапоги. К тому же он был снабжен висячими усами и красным носом, что выдавало возраст и жизненный опыт, чего не было у рядовых солдат.
- Руки вытянуть вперед! - приказал он. Кора уже догадалась, что она попала в чужой монастырь со своим уставом, и покорно протянула руки, даже не задавая сакраментальных вопросов, которых от нее, видимо, ожидали: "Где я нахожусь? Что происходит? Как вы смеете?" Без лишних разговоров и сопротивления офицер надел на Кору стальные наручники и, толкнув в плечо, показал направление движения - к газику.
Там ей выделили место между двумя потными вонючими солдатами в давно не стиранных куртках и штанах. Офицер сел рядом с шофером, вертолет взлетел, а джип поехал за ним.
Машина была снабжена примитивными колесами, как в историческом фильме, и потому подпрыгивала на неровностях дороги, солдаты ругались, и некоторые слова были Коре известны еще по детскому дому, но другие оказались совершенно загадочными. Но в любом случае первый и совершенно категорический вывод Коры заключался в том, что параллельный мир оказался совершенно не таким, каким должен был оказаться и каким ожидали его увидеть сотрудники полиции и разведки, так напуганные феноменом непрошеных соседей.
Даже неопытного взгляда Коры было достаточно, чтобы понять, насколько этот мир отстал от нашего мира технологически, и это придавало всей истории дополнительный оттенок тайны, которую следовало отгадать именно Коре, потому что ее помощник, а может быть и начальник Миша Гофман, еще проходил инструктаж на вилле "Ксения".
К счастью, если, конечно, это не дьявольская хитрость противника, разговаривали эти люди по-русски, и хотя их язык пестрел чужими, устаревшими, а то и просто непонятными словами, все равно в основе своей он был понятен, и значит (а это горячо обсуждалось на Земле перед отправкой Коры), параллельный мир, из которого похищают людей, по своей судьбе, истории и устройству близок Земле. По крайней мере, это облегчает работу наших агентов среди тамошнего населения.
Так рассуждала Кора, не обращая особого внимания на неудобства пути, неприятные запахи, пыль, грубые шутки солдат и даже их попытки использовать в своих интересах тесноту на заднем сиденье. А когда один из солдат слишком разошелся, Кора смогла изловчиться так, что он гулко стукнулся лбом в лоб солдата, сидевшего по другую сторону пленницы. Офицер заметил, что за его спиной идет локальная война, и высадил солдат из газика, заставив их бежать дальше пешком. Так что остаток пути Кора провела, развалившись на мягком сиденье машины. Солдаты трусили рядом и объясняли ей особенности сексуальной жизни ее мамы, солнце палило, пыль проникала в легкие, наконец впереди показалась ограда из колючей проволоки, в которой был проезд, перегороженный шлагбаумом. Джип миновал въезд и замедлил ход перед длинным одноэтажным бетонным бараком, за которым возвышалось скучное четырехэтажное здание с маленькими окнами, забранными на нижнем этаже железными решетками.
Именно к этому зданию направился джип. Стоило машине затормозить, как из стеклянной двери выбежало странное существо в длинном платье, платке с кокардой и мясницком клеенчатом переднике, из-под которого торчали носки солдатских сапог. - Привезли? - закричало существо.
- Поймали, - ответил офицер, спрыгивая на асфальт, которым был залит плац между бараком и четырехэтажным домом.
- Кто это? - спросила Кора у солдата, который, запыхавшись, догнал машину.
- Медсестра, - ответил солдат. - Не подходи, укусит! Остальные расхохотались.
- Слезай! - приказала медсестра Коре. Голос у нее был басовитый.
- Она мужчина или женщина? - спросила девушка. - Кому как, ответил солдат. - А ты выходи, выходи, раз велят. Кора покорно вышла из джипа. Медсестра сильно толкнула ее к дверям. - Осторожнее, - предупредила ее Кора. - Я могу упасть.
- Упасть? Так я тебе помогу, - ответила медсестра. От сильного толчка в спину Кора полетела вперед, в стеклянные двери, предусмотрительно открытые вахтером, и, пробежав пустой вестибюль, украшенный лишь синими волнистыми узорами под потолком и портретами самодовольного узколобого человека с напомаженным коком и бородкой, которая вроде бы когда-то именовалась эспаньолкой, врезалась в стену.
- Эй, принимайте пополнение! - крикнула медсестра.
Оглушенная, Кора оглядывала идущий от вестибюля широкий коридор, покрашенный в приютский голубой цвет. Двери его были когда-то побелены, в простенках стояли стулья, а над ними к стенам были приклеены плакаты, рассказывающие о нужном поведении во время пожара или атомной тревоги. Плакаты были нарисованы плохо, примитивно, но доходчиво.
На стульях у правой двери сидело несколько человек в синих халатах, словно к зубному врачу. И Коре захотелось спросить, кто последний, несмотря на всю нелепость такого вопроса.
Однако Миша Гофман, который сидел на крайнем стуле, сам сказал ей:
- Я последний, гражданка. Вы будете за мной. Композитор-песенник Миша Гофман, которого здесь оказаться' не могло, потому что он еще оставался в нашем мире и даже способствовал падению Коры в мир этот, был облачен в синий больничный халат, из-под которого были видны кальсоны с развязанными белыми шнурками, свисающие, как усы сомов, по сторонам тапочкиных морд. - Миша? спросила Кора. - Это вы? Странно было бы здесь заниматься играми в конспирацию.
- Да, - ответил Гофман, глядя в пол. - Мы с вами где-то встречались?
- Да, встречались, - сказала Кора и села на свободный стул. Напротив ее оказалась прелестная на первый взгляд смуглая брюнетка. В ее спутанных волнистых волосах горела маленькая диадема, а из-под больничного байкового халата, который был велик размеров на пять, из-за чего пришлось закатать рукава, выглядывала нежная узкая ножка в расшитом бисером башмачке. Здравствуйте, - сказала Кора. Девушка захлопала глазами и ответила нечто на незнакомом языке.
Потом она принялась тихо плакать, но остальные не обращали на нее внимания.
Кора перехватила внимательный и настороженный взгляд соседа - тот был молод, худ, коротко пострижен, его щеку пересекал красный безобразный шрам, который оттягивал вниз угол рта. Своеобразие его туалета заключалось в том, что из-под халата торчали плохо начищенные сапоги со шпорами, что роднило его с медсестрой.
- А почему мы сидим? - спросила Кора, не дождавшись какой-нибудь реакции от "больных".
- Ради Бога, помолчите! - воскликнул Миша Гофман. - Не привлекайте к себе внимания.
- Сколько вам можно говорить! - раздраженно откликнулся пожилой мужчина в сильных немодных очках, отчего его глаза казались голубыми прудами. - Это не играет роли. Главное - не обращать на них внимания. Игнорировать!
- Вам хорошо игнорировать! - возмутился маленький, широкий в бедрах и ватный в плечах гражданин с тупым неподвижным лицом. - Вы с ними бесед не имели.
- Ах, оставьте! - отмахнулся очкарик. Он был лыс, коренаст, с красивыми губами и округлым подбородком.
Дверь рядом с Гофманом открылась, и оттуда выглянул дряблый сизолицый мужчина в белом фартуке, повязанном поверх голубого халата. - Гофман! приказал он. - Заходите. Затем он окинул взглядом остальных и сказал: Прочих примем после обеда. Но тут его взгляд упал на Кору, и сизолицый удивился. - А вы тут что делаете? - спросил он. - Меня привезли, призналась Кора. - Кто привез?
- Солдаты, - сказала Кора, изображая полную наивность. - Я шла по дороге, а меня нашли и привезли на машине.
- Так вы местная? - спросил сизолицый. - Нет, я из Москвы. Я в отпуске. - Господи, ну какая может быть еще Москва! Что за чушь? Вы мне скажите, вы включены в контингент или вы из обслуживающего персонала?
В полной растерянности Кора поглядела на Мишу Гофмана.
- Вот такой здесь бардак, - сообщил Миша. Под глазом у него чернел синяк. - Сами не знают, чего хотят. Но измываются над людьми.
- Помолчали бы, Гофман, ваша судьба вызывает у меня большие опасения, - сообщил сизолицый доктор. -Я бы за вас и двух резан не дал.
- Я молчу, но это мне не помогает, - ответил Гофман. - Я попал в атмосферу всеобщей подозрительности и террора.
- Другой атмосферы я вам предложить не могу, - ответил сизолицый. Нет у нас другой атмосферы. Так что кроме Гофмана и новенькой все свободны. - Он почему-то погрозил Коре пальцем и добавил: - Только чтобы туда вот, напротив, ни ногой! Ясно?
Кора почувствовала себя беззащитной, как всегда беззащитен человек в больнице, где нет знакомого доктора или хотя бы сестры, к которой можно обратиться по имени и как бы призвать ее покровительницей против духов болезней.
- Не волнуйтесь, девушка, -сказал ей лобастый очкарик с красивыми губами, - в данный момент их в самом деле не волнует ничего, кроме предварительного знакомства с вами.
Он улыбнулся так мягко и даже застенчиво, что Коре сразу стало легче.
Все посетители этой "поликлиники" поднялись и потянулись к выходу. Кора осталась в коридоре одна. На месте не сиделось. Она поднялась и подошла к двери, в которую сизолицый доктор не велел заходить. Раз он не велел, значит, за дверью скрывалось что-то интересное, а может, и важное для разведчицы Орват. Так что Кора прислушалась, но ничего, кроме неясного рокота, не услышала.
Тогда она осторожно приоткрыла дверь. За столом сидел еще один доктор. Грузный человек с убранными за уши длинными серыми волосами, неопределенного возраста, и у него был такой громадный мягкий обвислый нос, что придавал доктору сходство с морским слоном.
- Заходите, - буркнул доктор. - Раздевайтесь. Он поднял голову. Увидел Кору и удивился. -Я вас не знаю,- сказал он. - Я тоже, -согласилась Кора. Но доктор напротив не велел мне к вам ходить. Почему? Главное - казаться очаровательной дурочкой. - Почему? - Морской слон быстро приходил в ярость. Тяжелой тушей он поднялся над столом. - А потому, что эти военизированные коновалы не способны понять, зачем они здесь находятся, и думают, что будут мною командовать! Да Гарбуй их в порошок сотрет!
И с этим криком, чуть не раздавив Кору, морской слон вылетел в коридор, пересек его и ворвался в кабинет к своему сизолицему коллеге.
Посреди небольшого кабинета стоял совершенно обнаженный, голубой от холода или волнения Миша Гофман, вытянув вперед руки и поставив ноги вместе. Глаза его были закрыты. Сизолицый, не обращая внимания на вошедших, приказывал ему:
- Поднять правую руку, не раскрывая глаз поднести ее к кончику носа. Ну вот, промахнулись! Сколько же можно! А теперь левую руку... и только посмейте мне промахнуться, я вас тут же спишу в обслуживающий персонал и лишу усиленного питания... ну вот, лучшего я от вас и не ждал. Где у вас нос? Нет, это не нос, а это ухо!
- Доктор Крелий! - прервал монолог морской слон. - Вы успеете разобраться с этим неврастеником. Но меня интересует, какое вы имеете право хватать пришельцев, которые еще не прошли моего обследования? Вы понимаете, что ваши армейские интриги здесь не пройдут!
- Я сделал то, что считаю нужным. Девушку нашли наши сотрудники. Вы ее вообще проморгали. Где был ваш Гарбуй? Опять политикой занимался? Опять с президентом шептался? - Не вам об этом судить!
- Нет, мне. За нами будущее. А вас мы отправим на помойку истории.
- Прежде чем вы успеете отправить, вы побываете на кладбище! сообщил морской слон и со страшным ревом кинулся на сизолицего.
Но тот был готов к нападению. Отшвырнув в сторону маленького Мишу Гофмана, он схватил металлический стул и помчался на морского слона, который выхватил из верхнего кармана мясницкого фартука отлично отточенный пинцет и стал остро, резко, горизонтально махать им, чтобы выколоть противнику глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75