- Он очень грубый, - сказала Вероника, приблизившись снова к Коре. Погляди, какие обезьяньи губы. И ноздри как у лошади. Мне кажется, что он по ночам страшно храпит.
Тропинка вывела их на обрыв - никакого форпоста не обнаружилось. Были лишь кусты, которые расступились, обнаружив старую железную скамейку, на которой сидела старушка и вязала. Правда, вид оттуда открывался изумительный: море поднималось до уровня глаз, но начиналось в невероятной глубине под ногами. Оно меняло цвет от серо-синего до серебряного и на горизонте сливалось с таким же серебряным небом. По этой почти невидимой границе полз прогулочный пароходик.
Компания стала бурно изъявлять разочарование тем, что никакого форпоста они не обнаружили. Претензии обращены были к инженеру Всеволоду, и громче всех их высказывала разочарованная в нем Вероника. Кора вздохнула: по многолетнему опыту дружбы с Вероникой она знала, что такое шумное и резкое неприятие мужчины означает, что Вероника в него уже втюрилась.
- Вы ищете Птичью крепость? - спросила бабушка в черном платье, отрываясь от вязания. - Давайте я вам ее покажу.
Она легко поднялась с лавочки, и никто ее не останавливал, не возражал.
- Я - местный мельник, - сообщила бабушка. - Мои предки жили в Феодосии. Теперь я на пенсии и работаю наблюдателем за птицами. Отсюда удобно наблюдать за птицами.
Бабушка показала на оставленный на скамейке прибор. - Я фиксирую полеты членов птичьих семей, - сказала она. - Меня интересуют сухопутные хищники. Морскими птицами занимается мой коллега капитан Громобой. Воон там.
Она показала вниз, и все увидели маленькую шлюпку - как соринку в глазу моря. - Капитан фиксирует чаек и бакланов. - А они вас знают? спросил охотник Грант. Кора увидела, как сжался его кулак. Охотник ничего не мог с собой поделать - ему хотелось стрелять в птиц. Еще вчера композитор Миша сплетничал, что охотник Грант в порыве страсти перебил всех родственников своей Кломдидиди и, только когда она прибежала их оплакивать, догадался, что уничтожил целое разумное племя. И его любовь к зеленой девушке была вызвана раскаянием и надеждой, что она родит от него новое поколение своих единоплеменников и таким образом он хоть в малой степени загладит экологическое преступление.
Бабушка провела примолкшую почему-то компанию назад по тропинке и показала узкий проход между пышными кустами акации. И когда они миновали этот проход, то оказались в узком коридоре, образованном стенами, сложенными из грубо отесанных каменных плит, - оказалось, что это - ворота в Птичью крепость.
Сама крепость была не похожа на крепость - это была пыльная каменная площадка размером с трехкомнатную квартиру, с разрушенными лентами каменных фундаментов. Со стороны, обращенной к морю, сохранился угол стены по грудь человеку и перед ним - неглубокая яма, из которой косо торчали две каменные плиты. Вот, пожалуй, и все.
Старушка словно почувствовала вину за ничтожество таинственной крепости, стала быстро говорить, что в окрестных кустах можно отыскать еще плиты, потому что сама крепость была куда больше размером, и еще в начале двадцатого века сохранялся нижний этаж одной из двух ее башен. Но никто не хотел лезть в кусты в поисках плит .и башен, все сгрудились в углу крепости, глядя на небо и море, а бабушка все еще продолжала оправдывать крепость, сообщила, что с ней связано несколько легенд, которые как одна свидетельствуют об исчезновении людей.
- Знаем, - сказала Вероника, не сводя пристального взгляда с инженера Всеволода, - про княжну Ярославну на городской стене в Путивле, которая ждала князя Игоря, не дождалась, прыгнула вниз и улетела в виде вороны.
- Очень похоже на фольклор, - улыбнулась старушка, - к тому же это говорит о вашей начитанности.
- А что? - насторожилась Вероника, которая всегда боялась, что ее малое знание русской литературы будет поставлено кем-то под сомнение.
- Я могу привести еще два или три случая такого рода. Впрочем, они описаны в книге, которую ваш друг так осторожно держит под мышкой. Вы ее в Ялте заказывали? - Да, - сказал инженер.
- Очень неплохая книга. В то время, когда Сладков-ский ее писал, здесь жило множество племен и народов, и каждый имел свои легенды. Все они переплетались одна с другой, и многие имели корни в действительности. Как легенда о капитане Покревском. - А что это такое? - спросила Кора. - Эта история случилась здесь поздней осенью 1920 года, когда красные взяли штурмом перекопские укрепления и устремились к морю. Здесь, в Крыму, скопилась большая армия белых, множество гражданских лиц... и вот по мере того, как красные двигались на юг, положение в Крыму становилось все более отчаянным...
- Следовало заключить мир, - сказал поэт Валик. - Как Алая и Белая розы.
- Обе стороны в той войне так ненавидели друг друга, что о мире и речи быть не могло до полной победы одних или других. - И кто победил? спросил Карик. - Красные, красные, - быстро сказал композитор Миша. - И правили этой страной много лет.
- Конечно же, - сказала Вероника.- И что же здесь случилось?
- Отряд Махно гнался за эскадроном капитана Покревского от самого Бахчисарая. Капитан доскакал до этой крепости, и вот здесь, где мы стоим, его настигли. Тогда он направил своего коня через парапет - вон туда, в море! Конь послушно совершил гигантский прыжок. И этот прыжок был виден многим... Капитан прыгнул, но не долетел до моря. Его конь разбился о камни... но без всадника.
- Он превратился в чайку, - сообщила Вероника. - Как та принцесса.
Вероника попыталась засмеяться, но ее никто не поддержал.
- Я пошла,-сказала бабушка. - И если вы не верите моему рассказу, то можете заглянуть в большой труд "Были и легенды Крыма". Ее написал Муслимов. Она есть в любой библиотеке. Там приводится легенда о капитане Покревском.
- Все же легенда! - торжествующе заявила Вероника, как будто одержала победу над невидимым противником.
Старушка пожала плечами и покинула компанию: она спешила фиксировать повадки местных орлов и соколов.
Остальные некоторое время стояли на месте бывшей крепости, а потом решили возвратиться к морю. Чтобы еще раз выкупаться перед ужином. Так и сделали.
Кopa встретила бабушку, наблюдательницу за хищными птицами, тем же вечером, возле танцевальной эстрады. Туда, в парк, стягивались жители и отдыхающие Симеиза от мала до велика, независимо от того, умели ли они танцевать, либо их просто тянуло к людям, когда воздух становился синим и густым от гудения цикад, горизонт исчезал, съеденный темнотой, и мир съеживался до пределов ближайших фонарей.
Старушка сидела на скамеечке возле эстрады, наслаждалась легкой музыкой и не спеша обсасывала пышный ком мороженого, норовивший стечь по вафле конического стаканчика.
- Простите. - Кора присела рядом с ней. - Но, может быть, тот капитан упал в кусты у моря - там осыпь и кустарник.
- Ваша трезвая хорошенькая головка не хочет мириться с легендами, засмеялась старушка. - Я также была к ним скептически настроена. Тогда еще я отыскала сына одного из тех, кто гнался за капитаном. И легенда получила для меня неожиданное воплощение в виде старого горбатого пенсионера; он тысячу раз слышал эту историю от своего отца. Оказывается, когда этот капитан прыгнул на своем коне с обрыва, этот безумный поступок видели рыбаки, что скучали в лодках в бухте. Неподалеку от берега в тот момент проходил авизо - то есть посыльный корабль из Севастополя. И с борта этого корабля также был виден самоубийственный акт белогвардейца. Кстати, он был описан в севастопольской газете "Голос Тавриды" и в "Симферопольских новостях". И все в один голос утверждают, что до моря капитан не долетел и на камни у берега не падал. Десятки людей видели, как он буквально растворился в воздухе. Одно мгновение - он летит... Следующее - воздух пуст! Представляете? - Нет, - призналась Кора, - не представляю. Единственное разумное объяснение, - сказала бабушка, хрустя стаканчиком, это превращение Покревского в птицу. В орла.
Кора поняла, что бабушка предпочитает верить в легенду. Что ж, ее дело. Надо уважать или по крайней мере не высмеивать старческие причуды.
- Вы хорошая девочка, - сказала старуха. - другая на вашем месте не удержалась бы от издевки.
- Мне уже приходилось видеть разные чудеса, - сказала Кора. - Это я только кажусь молодой. На самом деле внутри я старше вас.
- Чудесно сказано! - обрадовалась бабушка. - И сколько же тебе лет, моя старушка?
- Мне скоро будет двадцать. А моей подруге Веронике уже исполнилось. - Вы студентки?
- Да, мы учимся в Суриковском институте. Это был такой древний живописец, хотя как художника я его не признаю.
- Я слышала о нем, - согласилась бабушка. - Он хороший колорист.
- Он никуда не годный колорист, - возразила Кора, - потому что подчинял художественные задачи задачам социальным, а это смерть для искусства. - И Вероника учится с тобой? - А где же еще? - удивилась Кора. - Мы с ней вместе жили в детском доме и вместе оттуда вырвались... - Разве в наши дни есть детские дома? - Для галактических найденышей. - Ах, помню! Я где-то читала об этом. И кажется, одна из воспитанниц стала наследницей какого-то сказочного состояния.
- К сожалению, не я, - ответила Кора. - Но к счастью, - Вероника. Ее папа был самым крупным филателистом в Солнечной системе. Он погиб, а Вероника живет теперь на проценты с коллекции. Но ведь скучно просто так сидеть. Поэтому она решила стать самой обыкновенной.
- Правильно, - согласилась старушка. - Вот я по происхождению, например, из семьи Романовых. И прихожусь правнучкой последнему претенденту на престол. То есть я живая носительница романовских генов. - Так займите престол! Никто не будет возражать! - Будут, - сказала бабушка. Завистники всегда найдутся. К тому же престод стоит в Петербурге, а мне. болыпе нравится крымский климат.
Бравый моряк из местных, возможно из севастопольского флота-музея, пригласил Кору танцевать и принялся не в такт рассказывать ей о том, насколько она красива. Кора попросила его говорить комплименты в такт, но у морехода не нашлось музыкального слуха.
Когда она вернулась к скамейке, наследница престола уже ушла, и Кора, оказалось, не знала ее имени. А ведь наследниц престола следует именовать по имени-отчеству.
Потом Кора отыскала инженера Всеволода. При свете фонарей его лицо казалось более суровым, чем днем. Глаза спрятались под крутыми надбровными дугами. - Вы не танцуете? - спросила Кора. Музыка замолкла, цикады вопили хором, стараясь заполнить паузу. В кустах заверещала незнакомая птица.
- Я давно не танцевал, - сказал инженер. - Танцы изменились. Даже смешно. Между нами гигантская разница в возрасте. По крайней мере, с вашей стороны.
- Лет десять, - сказала Кора. - Я уже догадалась, что это вовсе не разница. Пушкин был куда старше Наталии Николаевны.
- И чем все это кончилось... - заметил инженер. У него были красивые руки с длинными сильными пальцами, как у хирурга или взломщика сейфов.
Тут же, конечно, возникла Вероника. Словно поджидала в кустах.
- Всеволод не будет танцевать, - сообщила она подруге. - Мы хотели пойти к морю. Пошли, Сева.
Вероника засмеялась нарочито низким голосом соблазнительницы.
Кора запрезирала инженера, который тут же покорно позволил себя увести по темной аллее к морю. Темные аллеи - где-то ей попадалось такое название. Наверное, американский фильм ужасов.
...Темные аллеи. Почему, когда тебе нравится мужчина, сразу возникает какая-нибудь пустоголовая Вероника, которая переползает с курса на курс только потому, что умеет мило улыбаться стареньким сластолюбивым доцентам или намекать на свое бешеное богатство пожилым дамам-преподавательницам. А сама...
Кора постаралась остановить в себе поток мелкой ненависти к подруге. Не нужен ей этот инженеру который еще толком не успел произойти от гориллы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75