Совсем недавно я здесь был. А уже не узнать цветущего вчера района. Сорно на улицах, немытые стекла в домах, пожухлая листва деревьев, зачахшие газоны. Бродячие собаки появились. Ветер катает тротуарами пустые банки из-под пива и колы. Безлюдно. Только изредка в окне колыхнется штора, мелькнет настороженный взгляд охранника или сторожа. Да, братаны, обирать да грабить куда проще, чем работать. Это вы давно поняли...
Почти сразу за городом дорогу обступил лес, смыкая над ней верхушки деревьев. И с каждым километром он становился все чище, чаще и глуше.
Пилипюк, застыв за рулем, что-то проворчал сквозь зубы. Похоже, ругался неслышно.
- Ты о чем? - спросил я, протягивая ему сигарету.
- Дожили мы с вами, товарищ полковник, - по родной земле в магазин на танках ездим.
Так ведь война. Что еще скажешь?
Дорога, казалось, сжималась с боков. Деревья подступали к ней все ближе. Иные елки совсем на обочину вышли, протянули над полотном красивые размашистые лапы. Они цепляли, скребли тенты грузовиков, неохотно отклонялись и долго потом качались. Без ветра. Над пустой дорогой. Будто сидела на ветке большая птица и, спугнутая, взлетела, толчком ее раскачав.
В лесу еще было полусумрачно. Солнце путалось где-то среди деревьев, иногда бросало в просвет длинный пронзительный луч, и он трепетной полосой дрожал на влажном от росы асфальте.
Дорога вошла в крутой поворот, еще ближе и гуще обступили ее деревья. Самая большая ель упрямо и угрожающе встала на изгибе шоссе, вплотную к покрытию.
- Заманчивое место, - угадал мои мысли Пилипюк. - И кюветы глубокие.
И елка эта - обреченная.
- Ага, подходящее, стало быть. Заметим?
Лесной терем
- Ваня, - продышал радостно Малюта. - Дозорный прибег. Прошла колонна.
- Большая?
- Пусть сам скажет. Позвать его?
- Зови.
Ваня спустился следом в общую залу, где за общим столом занимались трое: Семеныч чистил пистолет, Губернатор диктовал, Гоша Заречный, тая усмешку, записывал.
- Чего это он? - спросил Ваня Семеныча, кивнув в сторону Губернатора.
- Не пил сегодня. Обращение к народу пишет. Головоломку очередную. Семеныч отложил протирку, заглянул в ствол. - Но дальше "Дорогие горожане" никак у него не идет.
- Подсказал бы.
- На х...? - Семеныч надел на ствол пружину, натянул затвор. - Пусть поработает.
Губернатора вдруг прорвало:
- "Тяжелые испытания выпали опять на нашу долю. Я, как ваш Губернатор, облеченный вашим доверием, заявляю. Не поддавайтесь на провокации бандитов... - Гоша хмыкнул. - ...Коммунистов и националистов всех мастей, которые хотят повернуть вспять завоевания демократии. Я надеюсь на ваш здравый смысл. Вдохнув воздух свободы, отринув оковы тоталитаризма, вы не позволите вернуть вас в мрачное прошлое. В эти трудные дни я, как всегда, с вами..." - Гоша чуть не заржал откровенно. Он давно уже ничего не писал, просто водил ручкой по бумаге.
С террасы вошел дозорный, в камуфляже, с биноклем на груди.
- Ну? - сразу подстегнул его Ваня.
- Чем нукать, покормил бы сперва, - дозорный положил бинокль на подоконник, сел в кресло, развалился устало, разбросав ноги, раскинув по подлокотникам руки. Дисциплина падала. - Сухпай еще вчера подобрал. Хорошо хоть водой вволю запасся. И ночь не спал.
Гоша отшвырнул ручку, взял со стола тарелку, набросал в нее что подвернулось, налил полфужера водки.
Дозорный сдвинул ноги, поставил тарелку на колени, стал руками хватать с нее куски - тоже что подворачивалось.
- Колонна большая, - говорил он, жуя и глотая. - Одних грузовиков двенадцать. В голове - танк с какой-то чудной пушкой, не разобрал...
- Не понимаю, откуда у них танк?
- Ты многого, Ваня, не понимаешь. - Семеныч заслал обойму в рукоятку.
- ...В хвосте - бронетранспортер, тоже с пушкой и пулеметом.
- Людей много? - Ваня сделал вид, что не расслышал Семеныча.
- Числом примерно... щас скажу. В кабинах - по двое, водила и автоматчик; в бэтээре - на броне десяток и внутри, сколько, не знаю. Душ с пятьдесят наберется. На взгляд. А что под тентами - кто скажет?
- Все?
- Не все. "Уазик" идет, в нем почему-то штатские, много. Зачем?
(Приврал чуть дозорный, штатских Сергеев не много взял: экономиста-аграрника, двоих переработчиков, представителя Завода сельхозмашин и одного члена Правительства.)
- Расширяется Серый. На оперативный простор вышел. - Семеныч убрал пистолет в кобуру. - Город очистил, за округу взялся, все дальше нас гнать будет.
- Не каркай! - сорвался Ваня. - Мы еще своего слова не сказали. - И к дозорному: - Серый в колонне?
- Ага, с ними. Во главе идет, на "джипе" старом. С ним - всего четверо.
- С него и начнем. Отрубим от колонны. Живьем возьмем. И все. Позовите Егеря!
- Спит он где-то, Ваня.
- Я ему, блин, посплю!
Мягким шагом вошел Егерь. Суховатый, гибкий мужик, со смешанной повадкой рыси и волка.
- Что в городе?
- На мосту - как было, бронетранспортер и десяток десантников. В Замке - пять человек и девка с котом.
- С каким еще Котом? - насторожился Ваня.
- С рыжим.
- Шутишь? - потемнел лицом.
- Не до шуток, Ваня, - не испугался Егерь. Он вообще никого не боялся. Ему - что? Чуть не так - растворился в лесу, как туман под солнцем, исчез сучок под ногой не хрустнет, ветка листвой не дрогнет. И следа за ним не останется.
- Не до шуток, - Ваня, соглашаясь, загнал внутрь раздражение и злость. - Знаю, что делаю. Серый купился на нашу туфту, почти все свои силы с колонной увел. Вот мы и сделаем, что обещали... Гоша, ты город просрал, тебе его и вернуть велю. Возьмешь мост, разом. Часть людей - время еще есть - в обход горы пошлешь, пусть на Замок врасплох грянут, передавят всех, вместе с котом. А после - всей силой - ментов в отделе. Ты, Семеныч, возьмешь чеченов, их голов десять наберется, и Малютиных ребят. Твоя забота - колонна. И Серый.
- Охренел, Ваня? - Семеныч был не трус - не дурак просто. - Всех разом положить хочешь? Чтобы на сходняк чистеньким явиться, нашей кровью омытым?
Угадал Семеныч. Да оно и не трудно было. Ваня, в отчаянии, решился на попытку вернуть утерянное. Не столько город, сколько авторитет. С тем, что сейчас, на сходняк идти - по полу размажут и последнее отберут.
- Стратег! - хлопнул Семеныч ладонью по столу - все на нем подпрыгнуло, иное, зазвенев, попадало. - А если Серый не клюнул, если он в городе засадный полк оставил? И твоя агентура прокололась?
- Я за свои сведения ручаюсь, - хмуро вставил Егерь.
Гоша мудро помалкивал, каракули на головоломке рисовал.
- Ты пойми, - яростно уперся Ваня, - это шанс хороший. Возьмем город и встретим Серого на мосту...
- Не самого Серого, - начал догадываться Семеныч, - его колонну.
- Врубился, умный мент. На мосту все оставим как сейчас есть. БТР, шлагбаум, ребят своих под видом десанта. А как полколонны мост перейдет рванем его и с двух сторон, на двух берегах оставшихся покрошим.
Семеныч еще чуть призадумался.
- Однако, если на колонну не напасть, Серый это дело просечет. Настороже будет.
- Нападешь, Семеныч. Для того и нападешь. Для отводу глаз. Хрен с ней, с колонной. Все равно наша будет. Нам главное - Серого живым взять. Хотя бы отчасти. Убедил?
- Может, и так. К слову сказать, и колонну придержим, чтобы раньше времени не помешала.
- Ну, решились, парни?
- Решились, - Губернатор встал, вытянул из-под Гошиных рук листок, протянул Ване: - Срочно отправить послание в город и озвучить по радио. Народ откликнется. На своего Губернатора.
- Хорошо придумал, - серьезно сказал Ваня. - Обязательно отправим. А то ведь тебя Серый первого расстреляет. Только вот радио больше нет. Серый забрал.
- Тогда зачитать всенародно, на площади.
- С танка, что ли? - усмехнулся Ваня.
Ельник сменился смешанным лесом, за ним пошел чистый веселый березняк. Посветлело.
Ребята на заднем сиденье, похоже, тайком дремали, не закрывая глаз. Когда я к ним оборачивался, они никак на это не реагировали.
Сливко, который все время пел, щурясь от встречного ветра, стоял по пояс в башне (что уж он там пел, мы все равно за шумом дороги не слышали), наконец тоже притомился, но в танк не спрятался, вел наблюдение по сторонам, хотя на пути туда мы нападения не ждали.
Изредка выходил на связь Майор, он ехал в бээмпэшке, замыкающим.
А вот Пилипюк строил радужные планы на ближайшее будущее.
- Як вернемся, жинку вызову. С хлопцами. Дюже скучился за ними. И дивчины кругом гарные, соблазняют. Як вам, Лексей Митрич, це дило глянется?
- Дюже гарно це дило, Василь. Но я бы трошки подождал.
- Тю! Зачистку за мостом зробим - и вся наша печаль.
Вот провокатор - "не смеют, что ли, командиры?..".
- А дальше что?
- Гарное время настанет.
- В то гарное время со всей округи шпана на нас соберется.
Он повернул ко мне добродушное, не в меру удивленное лицо:
- А чего ж мы ждем?
- Этого и ждем. Ты б на дорогу бачил, а не на меня.
Пилипюк покачал головой.
- Не понял. Или мне знать не положено?
- Военная тайна. Но тебе открою. Дальше я сделаю так, что бы в центре узнали про наши самовольные дела. Что будет?
- Що? Погутарять трошки та войско пришлют.
- Вот и гарно. У города соберутся бандюки со всего района. И правительственные части. Вот мы их и столкнем. А сами из города поможем.
- Кто ж це придумал? - восхитился Пилипюк.
- Умный хлопец придумал, - не стал я ложно скромничать.
У бетонки, отходящей от шоссе на Зону, колонна встала. А я со своими, свернув, поехал дальше.
- Надолго, товарищ полковник? - крикнул вслед Сливко.
- Оправиться и покурить успеете!
Дорога была здесь похуже, плиты уложены с большими зазорами, проросшими травой - по весне начинали играть, а к лету застывали - каждая как ей нравится.
Ехали медленно, как по шпалам.
- Товарищ полковник, - взмолились ребята, - разрешите своим ходом, пешком?
- А вы меняйтесь, - посоветовал я.
В моей машине сзади было только одно сиденье, второму пассажиру приходилось прыгать задницей на стальном багажном ящике.
- Уже менялись - без толку.
Вот так всегда - чего-нибудь да не хватает человеку. Выспался - так жрать просит. Наелся - зрелищ ему подавай. Сплошная диалектика.
Высадил я их. А метров через пятьдесят дорога опять хорошей стала. Пилипюк притормозил, чтобы ребят дождаться. Улыбается, хитрый хохол.
- Проучим салажат, Лексей Митрич?
- Обязательно проучим, - согласился я. - Это наш долг. Как старших товарищей.
- Швыдче, хлопчики, швыдче! - заорал Пилипюк. - Мабудь, не старшина полковник вас дожидается!
Хлопчики наддали; как кони забухали берцами по бетону. Поравнялись с машиной, изготовились в нее заброситься на малом ходу. Не вышло - Пилипюк газанул - только нас и видели.
- Это они тебя с лестницы столкнули?
- Кто знает? Из той железяки не видать ни хрена.
В Зоне я прошелся с начальником по территории, заглянул в бараки, на будущий завод, в пищеблок.
Всем остался много доволен. Заключенных, как я и рекомендовал, рассортировали. Рецидивисты с малолетками и бытовиками не общались, опыт свой не передавали, к образу жизни и психологии своей не приобщали. Завод уже под крышей обосновался, шло формирование цехов и бригад. Новые бараки были почти готовы к заселению, в старых начальник собирался устроить склады материалов и готовой продукции.
- На обратном пути я вам продовольствие заброшу, в кредит.
- Этим не отделаетесь, полковник. Мы вам списочек подготовили...
- На двести позиций, небось?
- Что вы! Скромнее. На сто восемьдесят.
- Как обстановка?
- Пока спокойно. Ну, в первом бараке затаились, конечно, злобные. Но не выступают. Я так думаю, с воли знака ждут. А основной контингент, в общем, ваши условия принял. К тому же сами понимают, что в нормальном труде и отдыхе время быстрее идет.
- Отказники есть?
- Один голодает.
- Пошли посмотрим.
В "злобном" бараке лежал на койке здоровенный бугай. С круглой небритой мордой. Над ней - плакатик: "Провожу голодовку в знак протеста против произвола администрации колонии".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61