Немного в стороне от ларьков, на тротуаре, стоял белый «Москвич» с голубой полоской на боку. На передних сиденьях расположились двое молодых милиционеров в форме и пятнистых бронежилетах. Оба курили, выпуская дым в открытые окна, приглядывали за порядком вокруг ларьков и обсуждали важный вопрос: дадут ли зарплату вовремя или задержат, как это было в последние месяцы. Усеянный ларьками «пятачок» был самым криминогенным местом на их территории: почти каждый день здесь случались драки, нередко заканчивающиеся поножовщиной или переходящие в скоротечные перестрелки, в узких проходах между ларьками несколько раз находили трупы со следами насильственной смерти. Заметив милицейскую машину, Катя немного успокоилась, но как раз в этот момент очередной остряк произнёс сомнительный комплимент по поводу длины ног и размеров других частей её тела, раздался взрыв пьяного хохота, и она невольно ускорила шаг.
Сойдя с асфальта на заросший травой пустырь с котлованом и остатками фундамента, Катя опять начала понемногу успокаиваться. Ларьки остались позади, следом за ней никто не пошёл, впереди, насколько она видела, тоже никого не было, и до троллейбусной остановки всего минут пять ходьбы. Если бы ещё не ждать его! Катя взглянула на часы: 23.38.
Как раз в эту минуту милицейский «Москвич», сверкнув укреплённой на крыше синей «мигалкой», соскочил с тротуара на дорогу, с визгом развернулся и, набирая скорость, рванул к проспекту Ударников. Дежурный наряд группы задержания отдела вневедомственной охраны Правобережного РУВД получил по рации сообщение о том, что в квартире девять дома шестьдесят три по улице Челюскинцев сработала сигнализация, и отправился проверять его.
Если бы Катя более терпимо относилась к представителям кавказских народов или если бы бабушка Тоня, вернувшись от знакомой с верхнего этажа, не забыла отключить сигнализацию, все могло бы получиться иначе. Грузин Резо Кавтарадзе, несмотря на непривлекательную внешность (он был невысокий, толстый и волосатый), отнюдь не питал каких-либо кровожадных планов в отношении Кати. Будучи владельцем ресторана и нескольких магазинов, Резо давно уже не испытывал особых материальных затруднений, и, соответственно, ему не было смысла сходить с ума по первой попавшейся на улице девушке с симпатичной фигуркой. Он вполне мог получить почти то же, а то и большее удовольствие, затратив немного больше денег и значительно меньше нервов. Если бы Катя остановилась и приняла его приглашение, Резо покатал бы её по городу на своей роскошной новенькой иномарке, сводил бы в свой ресторан и, конечно, попытался бы уговорить, но, получив твёрдый отказ, никаких активных действий не предпринял бы и отвёз Катю домой. Итак, Катя прошла мимо, и Резо, проводив её взглядом, сел в машину и направился в ресторан «Белые ночи», где всегда была возможность получить хороший ужин и выбрать опытную профессионалку. Оглянувшись ещё раз, он решил, что постарается найти какую-нибудь девушку, похожую на эту, в голубых брюках.
Что же касается бабушки Тони, то она провела больше часа в гостях у своей подруги детства, а вернувшись домой, забыла отключить сигнализацию, несмотря на приколотый к зеркалу листок с напоминанием. Вскоре в дверь позвонили. Она посмотрела в «глазок» и увидела молодого человека в милицейской форме, но, напуганная ежедневными утренними сводками происшествий по радио, долго не хотела открывать. В результате на отработку ложной тревоги было затрачено почти двадцать минут, а потом экипаж ГЗ был вызван на контрольную точку, куда с целью проверить несение ими службы и сделать отметку в бортовом журнале прибыл командир взвода. Так как по причине болезни одного из патрульных экипаж работал в усечённом составе, то командир выделил им стажёра — невысокого худощавого паренька, недавно вернувшегося из армии. Стажёра усадили на продавленное заднее сиденье «Москвича», и командир начал читать длинную и нудную инструкцию, но был прерван поступившей по рации очередной информацией: драка в конце Берёзовой аллеи. Прибыв на место, экипаж никакой драки не обнаружил, зато подобрал валявшегося на газоне пьяного без одного ботинка, с пакетом пустых бутылок в руке, и отправился сдавать его в 14-е отделение милиции.
Таким образом, к проспекту Ударников, центральному на обслуживаемой территории, экипаж вернулся только спустя полтора часа. Сверкая синей мигалкой, «Москвич» прочесал проспект из конца в конец, заполз на тротуар и замер.
— Пошли за шашлыками? — привычно предложил водитель, и старший наряда кивнул головой. К этому времени события были в самом разгаре.
* * *
В половине двенадцатого вечера капитан милиции Константин Ковалёв, старший оперуполномоченный отдела уголовного розыска Правобережного РУВД, посмотрев на часы, стал собираться домой. Убрав бумаги в сейф, он сунул под мышку книгу и купленные днём газеты, опечатал дверь в кабинет и покинул здание РУВД. Улицу Рентгена, по которой шёл Ковалёв, направляясь к трамвайной остановке, освещали редкие покосившиеся фонари. Лёгкий ветерок приятно освежал лицо после дневной жары, и, перешагивая через выбоины в асфальте, Костя неторопливо размышлял о том, чем будет заниматься завтра.
Он работал в группе по расследованию тяжких преступлений, в котору, кроме него, входили ещё два опера: Петров и Даниленко.
Группа была призвана раскрывать особо тяжкие преступления, совершенные на территории Правобережного района, за исключением убийств — для этого существовала другая специальная группа. На Ковалёва и двух его коллег ложилась задача по раскрытию «серийных» грабежей и разбоев, мошенничеств в особо крупных размерах, изнасилований и многого другого. На троих они имели один рабочий кабинет, три пистолета, три пары наручников, два бронежилета и одну карманную рацию, которая давно пылилась в чьём-то сейфе из-за полной непригодности к работе. Ковалёв, Петров и Даниленко работали в тесном контакте с операми из отделений, иногда обращались за помощью к коллегам из других групп ОУРа и всегда помнили о том, что есть ещё и главк, который тоже может прийти на помощь в трудную минуту.
Приближаясь к остановке трамвая и докуривая сигарету, Ковалёв так и не смог составить никакого конкретного плана на следующий день. После ухода в отпуск Даниленко он остался в группе старшим и, в добавление к своим привычным повседневным обязанностям, получил новую нагрузку: выдерживать разносы начальства и отчитываться за проделанную работу. По причине некоторой флегматичности и других особенностей своего характера, обобщённых в народе понятием «пофигизм», новая нагрузка не очень тяготила Костю, и вместе с Петровым он продолжал заниматься серией квартирных грабежей и разбоев, состоящей из шести эпизодов по их району. Увы, все наиболее реальные версии были уже отработаны и не дали никакого результата, так что, видимо, пришла пора временно переключиться на что-нибудь другое. Например, заняться расследованием мошенничества на территории овощной базы, где одну наивную фирму «кинули» на сто с лишним «лимонов». Вроде бы появились кое-какие зацепки в этом деле.
К остановке Ковалёв подошёл одновременно с трамваем, вынырнувшим из-за угла. Заскочив в открытую дверь, Костя прошёл в конец салона, устроился на последнем сиденье и раскрыл книгу. Через пятнадцать минут он вышел, миновал три тёмных проходных двора и вошёл в обшарпанный подъезд своего дома. Костя жил в однокомнатной квартире на последнем этаже «хрущёвки», доставшейся ему после развода с женой.
Приняв душ, он состряпал непритязательный ужин, быстро поел и вскоре уже спокойно спал.
Через шесть с половиной часов ему предстояло проснуться, проделать обратный путь до работы и там узнать то, что превратит его в совсем другого человека, раскроет в нём неожиданные способности и заставит совершать поступки, о которых он ещё недавно не мог и помышлять.
* * *
Благополучно пройдя через пустырь, Катя оказалась на последнем отрезке своего пути к остановке. Оставалось пройти по тропинке между двумя блочными девятиэтажками. Свет из окон домов успокаивал. Тропинка подходила прямо к тротуару проспекта Ударников, а чуть в стороне от неё виднелась ярко освещённая стеклянная будка троллейбусной остановки. Там кто-то стоял: трое или четверо мужчин в военной форме, с портфелями, пожилая женщина с сумками и парень с девушкой. Катя ускорила шаг. Когда до цели оставалось меньше ста метров, в проёме между домами показался троллейбус с красочной рекламой зубной пасты на боку. Это был именно её, тридцать четвёртый номер. Открылись двери. Никто не вышел. Офицеры встали на заднюю площадку, следом за ними поднялась пожилая женщина с тяжёлыми сумками. Парень помог девушке войти в среднюю дверь, а сам спрыгнул на тротуар и, помахав рукой, остался стоять, ожидая, пока троллейбус не уедет.
Катя выругалась. Она давно заметила противную закономерность: стоит в таком случае побежать — и троллейбус отъедет, захлопнув двери перед самым носом. А будешь идти как шла, не убыстряя шаг, и он будет стоять, призывно распахнув свои двери.
Свет в салоне дважды мигнул, на какое-то время отключился, но потом опять вспыхнул. Двери с треском сомкнулись, и троллейбус рванул от остановки. Ещё раз махнув ему вслед рукой, парень отвернулся, закурил, сошёл с тропинки и пошёл навстречу Кате. Пройдя мимо, он мазнул взглядом по её фигуре, хмыкнул и двинулся дальше, к своему дому.
Катя вышла на остановку, посмотрела вслед ушедшему троллейбусу. Его красные задние огоньки виднелись уже на расстоянии двух кварталов. Он стоял перед светофором. Катя оглянулась в другую сторону, надеясь увидеть следующий троллейбус своего маршрута. Так иногда бывало — в позднее время они могли идти один за другим, в парк, расположенный на соседней с её домом улице.
В двадцати метрах от неё, перед светофором, на котором красный свет уже сменился жёлтым, стояла машина. Большой светло-серый джип.
Трогая с места, водитель переключил свет фар с ближнего на дальний, ещё больше выделив её одинокую фигурку на пустынной улице. Урча мощным мотором, машина плавно подкатила к тротуару, мягко ткнулась передним колесом в поребрик и замерла, не доехав до Кати двух метров. На дуге, укреплённой на крыше, вспыхнули две дополнительные фары. Стекло передней пассажирской двери медленно опустилось, и в проёме окна показались крепкое плечо, короткая шея и стриженая круглая голова. Парень широко улыбнулся.
— Привет, подруга!
«Козлы», — подумала Катя и ошиблась. Дело обстояло куда хуже.
* * *
В самом начале проспекта Ударников, недалеко от пересечения с набережной, в подвале жилого дома располагалось кафе «Ориент». Перед входом стояли несколько дорогих иномарок, рядом курили и разговаривали пятеро молодых людей с характерной для обладателей такого транспорта внешностью. Гена припарковал свой джип, заехав левым боком на тротуар, выключил двигатель и скомандовал:
— Пошли!
Они спустились по ступенькам вниз, миновали тесный тамбур, где белобрысый крепыш в белой рубашке и с радиотелефоном в руке болтал с молодой проституткой, и вошли в тёмный прокуренный зал. Свободных столиков было много, и они сели поближе к стойке, в правом ряду. Окинув взглядом посетителей, Гена заметил пару знакомых, с которыми поздоровался кивком головы, а потом переключил все внимание на экран подвешенного к потолку телевизора, — транслировался репортаж из международного автосалона.
К их столику подошла официантка. Молодая, но сильно располневшая блондинка с невыразительным усталым лицом. Вова осмотрел её демонстративно оценивающим взглядом с ног до головы, вздохнул и спросил:
— Новенькая?
— Ага.
— Ну и как?
— В порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43