Дверь за спиной скрипнула.
— Коля! Я на территорию, — бодро крикнул молодой белобрысый парень и выскочил во двор.
Взяв сумочку, Алла отправилась искать лестницу.
Широкую, обитую зелёным дерматином дверь с табличкой «Уголовный розыск» открыл парень лет двадцати трех, коротко остриженный, в футболке и широких джинсах. Его плечи пересекали толстые ремни белой наплечной кобуры, а под мышкой слева виднелась пластмассовая рукоять пистолета, висящего в горизонтальном положении. Придерживая рукой дверь, он вопросительно смотрел на Аллу, и она решила, что оторвала его от какого-то важного дела.
— Здравствуйте, меня к вам послал офицер внизу. Я хочу написать заявление.
— По поводу чего?
— По поводу мошенничества. Я дала деньги одному человеку, а он не собирается их возвращать. Пятьсот долларов.
— Ага! — Парень взглянул на часы, потом кивнул в сторону выставленных в коридоре скамеек. — Подождите, пожалуйста, здесь. Я сейчас освобожусь, и мы побеседуем.
— Простите, а долго ждать?
— Ну, думаю, минут за десять я управлюсь.
Алла села на скамейку и начала заново прокручивать в уме заготовленный рассказ. Коротко остриженный парень, фамилия которого была Пахомов, вернулся в свой кабинет и возобновил прерванное занятие: обед с бутербродами и чаем и чтение газеты «Интим-пресс».
Отмучившись три года в патрульно-постовом взводе, Пахомов всего два месяца назад перешёл на работу в «уголовку», благо законченный техникум холодильной промышленности позволял занять офицерскую должность. Основным мотивом для перехода на другую работу являлось то, что здесь не надо было носить опостылевшую форму. За шестьдесят дней Пахомов не научился ничему, но проявил потрясающие способности увиливать от любой работы и «отшивать» заявителей. Нарвавшись на Пахомова, человек уже через полчаса забывал о краже своего магнитофона и телевизора и выходил в коридор, проникновенно извиняясь за причинённое беспокойство и отнятое на его мелкие проблемы драгоценное время сотрудника. Возможно, этот талант проявился у Пахомова после того, как на второй день службы в новой должности он был направлен в одно общежитие, чтобы побеседовать с жильцами и выяснить, как часто у них случаются кражи вещей. Просто побеседовать, и ничего больше. Пахомов отсутствовал весь день, а вернувшись вечером, принёс целую пачку заявлений, первое из которых касалось пропажи купальной шапочки в ноябре 1993 года, а последнее посвящалось хищению половика за полчаса до прихода Пахомова. Дежурным в тот день был майор Коля, и вдвоём с новоиспечённым опером они успели зарегистрировать половину пачки, прежде чем в дежурку влетел взбешённый их чрезмерным усердием заместитель начальника отделения по уголовному розыску. С тех пор Пахомов мог с гордостью сказать, что «не пропустил» ни одного заявителя. Но, несмотря на его героические усилия, 3-е отделение милиции стабильно занимало в городе последнее место по раскрываемости зарегистрированных преступлений.
Монолог Аллы в кабинете Пахомова занял десять минут. Он слушал внимательно, иногда поддакивал и даже делал пометки в блокноте. Потом Пахомов закурил «Кэмел-лайтс», пачка которого осела у него в качестве трофея после задержания какого-то рэкетира, покосился в немытое окно, откуда открывался вид на солнечную площадку с битыми автомобилями, и начал свой монолог.
В принципе, в данном случае он мог бы и не утруждаться. Кроме явной невозможности доказать «криминал» в действиях Юрьева, задача облегчалась ещё и тем, что сам факт передачи денег и все последующие переговоры имели место на территории, не относящейся к 3-му отделению, и как только этот вопрос прояснился, заявительницу можно было бы сразу отослать в соседний район. Но, во-первых, Пахомов никогда не отказывался от возможности лишний раз потренировать своё умение. А во-вторых, учительница могла не послушаться совета и настоять на регистрации своего заявления здесь. Конечно, лишними хлопотами это Пахомову не грозило, всего-то делов: взять у заявительницы короткое объяснение, подколоть его к заявлению и все это отнести в канцелярию, чтобы они отправили новорождённый материал в отделение, на чьей территории расположен дом, где проживает Юрьев. Но зачем что-то писать, если можно просто трепать языком и посматривать на симпатичные ножки учительницы?
Упражнения Пахомова в красноречии заняли двадцать минут. В середине, на самом интересном месте, его прервал телефонный звонок, и он, сосредоточенно хмуря брови, записал сообщение для кого-то из своих коллег. Положив трубку, он снова взял старт и ровно через десять минут финишировал.
Цель была достигнута.
Ошеломлённая натиском опера, Алла слабым голосом поинтересовалась адресом народного суда, куда ей следовало обратиться, дрожащей рукой записала его в блокнот, поблагодарила Пахомова и вышла в коридор. В голове была пустота, которую все больше и больше заполняла безысходность.
Взявшись за перила лестницы, она услышала, как Пахомов орёт в трубку местного телефона:
— Коля! Не слышно ничего! Коля, ты кого ко мне направляешь… твою мать! Чего, сам разобраться не можешь?! Это же вообще не наша территория!
Проходя мимо дверей дежурной части, Алла увидела, как усатый майор, сердито буркнув: «Некогда мне было!», швырнул трубку на пульт.
На крыльце Алла столкнулась с молодой девушкой, спешащей в отделение. Отскочив на шаг в сторону, пухлая блондинка в красной юбке открыла рот, собираясь произнести что-то не очень лестное, но вместо этого вдруг сказала:
— Ой! Здравствуйте, Алла Сергеевна!
Учительница остановилась. Радостно звучавший голос показался знакомым, и спустя несколько секунд она опознала в смазливой блондинке с кокетливой чёлкой и шальными карими глазами свою бывшую ученицу и классную активистку.
— Здравствуй, Светочка!
Соколова обрадовалась встрече явно больше педагога, которой хотелось добраться домой, принять таблетку от головной боли и ещё раз позвонить Игорю.
— Алла Сергеевна, я вас так давно не видела, — радостно заверещала Света, доставая из сумочки плоскую пачку сигарет. — Все никак в школу не выбраться! Вы ведь все там же?
— Да, все там же. — Алла взяла предложенную сигарету.
— А я в кафе работаю, на Ударников. Очень хорошее место, спокойное. Заходите как-нибудь с мужем или с друзьями.
— Спасибо. А ты замуж ещё не вышла?
— Не-ет! Правда, один мальчик предлагает. И ещё двое, но те мне совсем не нравятся. А что, вы все в школе? Хотите, я вам место хорошее подыщу, в коммерческой организации? У меня знакомых — во-о! И бизнесмены, и бандиты, и менты. Хотите? Нет, правда!
Длительное время вращаясь в криминальной среде, Света давно усвоила, что любая, самая незначительная на первый взгляд информация когда-нибудь может пригодиться, а потому лишней не бывает. Будучи неплохим психологом. Света сразу поняла, что учительница приходила в отделение не для того, чтобы узнать график работы паспортного стола, а с какими-то более серьёзными вопросами, и, похоже, здесь её успокоить не смогли.
— Алла Сергеевна, а вы что, теперь рядом живёте?
— Нет, Света, я по другому делу приходила.
— А-а, а то я удивилась, я-то на этой улице живу. Все никак из коммунальных трущоб не выбраться. К своему участковому иду. Сосед на прошлой неделе опять напился, буянить начал. Маме синяк под глазом поставил, мне халат порвал. Придурок! Я как раз на больничном лежала. Своим ребятам позвонила, так они подъехали и так с ним разобрались, что он теперь на водку и смотреть не может! А участковый его пять лет уговаривал, пугал, а толку никакого. Теперь вот иду — протокол какой-то подписать надо.
Перед Аллой блеснул слабый лучик надежды, и она посмотрела на свою бывшую ученицу новым взглядом.
— Светуля, ты не очень спешишь? Я хотела бы с тобой посоветоваться. У меня тут одно затруднение возникло…
* * *
Воспоминания заняли несколько секунд. Подняв голову, Алла встретила понимающий, слегка насмешливый взгляд Вовы, отвернулась и допила кофе.
— Да, дела… — Вова чиркнул колёсиком бензиновой зажигалки, зажёг сигарету и небрежно бросил приоткрытую жёсткую пачку на стол. — Пятьсот баксов — сумма немалая. А он, значит, отдавать не собирается?
— Нет.
— Да, не понимает человек, наверное, или забыл совсем. Надо будет ему напомнить. Алла Сергеевна, вас устроит, если он вернёт деньги… Сегодня у нас суббота? Отлично, он вернёт деньги во вторник.
Уверенный, слегка насмешливый голос Вовы действовал ободряюще. С благодарностью взглянув ему в глаза, Алла негромко ответила:
— Я буду тебе бесконечно благодарна, если вообще получу свои деньги обратно.
— А-а, пустяки. — Вова махнул рукой с дымящейся сигаретой. — Люди должны помогать друг другу, помните, вы нас учили? А когда долги не отдают, их получают.
В толстом кожаном бумажнике, оттягивающем внутренний карман Вовиного пиджака, лежали двести сорок долларов и почти полмиллиона рублей, а заехав домой, Вова вполне мог найти и без ущерба для себя выделить учительнице необходимую сумму.. Поразмыслив, он решил не делать этого. Пусть лучше подождёт — дольше будет благодарна.
— Алла Сергеевна, напомните мне адрес этого Игорька и подскажите, когда его легче будет дома застать.
— Улица Беговая, дом восемь, квартира пять. На работу ему к девяти, так что выходит он где-то в восемь двадцать. Ездит на пятнадцатом автобусе, машины у него нет.
— И никогда не будет при таком поведении! О'кей. — Вова убрал в карман записную книжку. — Можете забыть об этой проблеме, Алла Сергеевна, её больше не существует. Это я вам обещаю.
* * *
Субботний вечер прошёл для Ковалёва быстро. Сдав дежурство, он отправился домой и плотно пообедал. Накопившуюся за ночь усталость помог снять контрастный душ. Накинув халат, Костя выбрался из ванной, прошёл в комнату и завалился на диван с сигаретами и пачкой свежих газет.
Через час он вышел из дома и на трамвае отправился в другой конец города. Там, на одной из аллей ЦПКиО, он встретился с пожилым мужчиной в спортивном костюме, гулявшим со своим бульдогом. Разговор вёлся неторопливо и занял довольно много времени. Они успели пройти парк из конца в конец и расстались около высоких чугунных ворот. Мужчина с собакой неторопливо отправился обратно, а Ковалёв добежал до остановки автобуса и поехал на окраину, в район товарных станций, складов и заводов. Там у него была намечена ещё одна встреча.
До восьми часов он успел встретиться с пятью осведомителями. Шестой не явился, и Костя напрасно прождал его битый час около военного универмага.
В девять вечера, измотанный и злой, он вернулся домой. Каких-либо ощутимых результатов проведённые встречи не принесли, но осведомители получили задания, и оставалось надеяться на их расторопность. Или на случай.
Скинув уличную одежду, Костя ополоснулся под душем, открыл бутылку пива, взял пакет с солёными орешками и устроился на диване перед телевизором. Показывали старый американский триллер про полицейских, ловящих маньяка. Интереса фильм не вызывал, но был все же лучше, чем какой-нибудь бесконечный мексиканский сериал или не менее длинные российские политические дебаты, и Ковалёв стал смотреть. Он даже увлёкся, а потому, когда прозвучал телефонный звонок, с раздражением посмотрел на аппарат. Но трубку всё-таки снял.
Звонил Петров.
— Привет, Костя! Я тебя ни от чего не отрываю?
— От пива с телевизором.
— Тогда ладно. Я на минутку. У нас тут в связи с Чечнёй очередное усиление ввели, так что завтра все работаем — до особого распоряжения выходные отменяются.
— Да я все равно собирался завтра подъехать. Правда, к обеду хотел, да черт с ним!
— Нет, ты-то приезжай когда хочешь — будем считать, что до тебя не дозвонился. Я по другому поводу. Тут информация интересная появилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43