– Конечно!
Я рада, что в целом он воспринимает мою эскападу спокойно.
– Я сделаю все, что в моих силах, Эллен, – говорит Морланд после небольшой паузы.
Я с облегчением вздыхаю.
– Маргарет сказала, что вы хотели со мной встретиться.
– Вы не против? Это не займет много времени. Давайте, я заеду к вам завтра вечером.
– Лучше я сама приеду к вам, – отвечаю я, сразу прикинув, что по пути могу заскочить к Диане.
Мы договариваемся на восемь вечера.
После этого я еще отвечаю на три письма с соболезнованиями в мой адрес. Если раньше я не знала, что написать, то теперь достаточно быстро пишу сдержанные и спокойные ответы, как и положено только что овдовевшей женщине. Чувствую, что к концу третьего письма во мне вырабатывается какая-то отрешенность. Чем горше слова, тем дальше они от меня и Гарри, хотя мне все еще тяжело писать фразу: «Нам всем будет его не хватать.»
Я откладываю ручку в сторону, и смотрю, как за окном начинает темнеть. Мне не хватает разговоров с Бобом Блоком, не хватает его ясных слов, благожелательного внимания, умения не замечать срывов. Интересно, что бы он посоветовал мне в нынешней ситуации? Жить сегодняшним днем? Забыть прошлое и продолжать жить дальше? Но как это сделать, Боб? Если с каждым днем на меня обрушиваются новые проблемы? Если прошлое не дает мне сделать ни шагу?
В Калифорнии сейчас одиннадцать утра. У Боба, наверняка, посетитель, и если он даже перезвонит позже, то вряд ли сможет уделить мне достаточно времени. Лучше все изложить в письме. Пока я буду писать, мне, наверняка, станет легче. Тогда и само письмо не обязательно будет отправлять.
Я так и не научилась обращаться с компьютером Гарри, а электронная пишущая машинка Маргарет, которую привезли из офиса, слишком сложна для меня. Все эти системы памяти, сброса и тому подобное… В конце концов я достаю из кладовки свою старую машинку и ставлю ее на стол Гарри. В ящике стола нахожу лишь несколько бланков фирмы «Эйнсвик» и листы почтовой бумаги с шапкой «Гарри Ричмонд». Остальные канцелярские принадлежности хранятся в одном из шкафов под книжными полками. Я открываю его и вижу сверху коробки с различными бланками, причем к крышке каждой коробки прикреплен образец. Внизу лежат три коробки бумаги формата А-4, и я беру несколько листов.
Я вставляю лист бумаги в машинку. Сижу и смотрю на последние отблески света на небе, думая, включать или не включать большой свет, и размышляю над тем, что написать Бобу Блоку. Затем поднимаюсь и, подойдя снова к шкафу, просматриваю содержимое всех трех коробок с чистой бумагой, но ничего не обнаруживаю.
Я осматриваю все коробки с бланками: бланки формата А-3 и А-4 с надписью «Пеннигейт», визитные карточки, именная почтовая бумага «Гарри Ричмонд». В коробке с красной надписью «Недвижимость Эйнсвика» я вижу украшенную этими словами бумагу разных форматов, конверты, а на дне – листы формата А-4. Я перебираю их и вдруг мелькает какая-то черная полоска. Я останавливаюсь и пролистываю бумагу назад. Еще не вытащив этот лист, я знаю, что увижу на нем. После беседы с Тимом Шварцем я все время представляла себе этот момент.
На листе черным курсивом под старину выведено: «Маунтбэй /Гернси/ лтд.».
ГЛАВА 7
– «Симмондс Митчел», – отвечает профессионально бодрый женский голос.
Запинаясь, я объясняю, что мне нужно.
– Вас интересуют услуги брокера?
Я в замешательстве отвечаю, что не знаю точно, но мне нужен человек, занимающийся лицевыми счетами.
– Минуточку.
Я слышу щелчки и затем отрывистый мужской голос на фоне шума других голосов:
– Алан Бикнел у телефона.
– Мне хотелось бы выяснить кое-что по поводу счета.
– С кем вы обычно ведете дела?
– Не знаю…
– У вас нет счета в нашей фирме?
– У меня есть его номер.
– Назовите его, пожалуйста.
Я диктую номер счета из записной книжки Гарри и думаю, что сейчас Бикнел меня легко раскроет, но он, немного помолчав, говорит, что брокера нет на месте, и спрашивает, не нужно ли ему что-либо передать. Я сообщаю Бикнелу свое имя и телефон.
Откидываюсь на спинку кресла с чувством удовлетворенности. По крайней мере, я позвонила. Для меня и это уже немало.
Сад залит слабым светом. На небе легкие облака. Тополя сгибаются под усилившимся ветром. Сегодня утром я ходила прогуляться в лес. Легкий туман окутывал ветки деревьев, словно дым. Воздух был наполнен звуками птичьего пения. От этого великолепия мне вдруг стало грустно. Я сконцентрировалась на своем дыхании: медленно делаю вдохи и выдохи от диафрагмы… Это один из шести «Путей к успеху» Боба Блока. Попыталась посмотреть в лицо неприятной для себя правды. Это гораздо сложнее, чем контролировать дыхание. Молли считает, что Гарри избивал меня, и переубедить ее, видимо, невозможно. Джош, оказывается, не хочет больше жить со мной. Наконец, мой муж. Он, похоже, был замешан в каких-то грязных делах и чуть ли не сознательно крал деньги у благотворительного общества! Сознательно! Гарри никогда не был святым, но я не могу поверить, что он мог поступить так бесчестно и пойти на столь рискованную операцию.
Когда он только начинал свою политическую карьеру, то скрупулезно избегал ситуаций, способных хоть каким-то образом скомпрометировать его. Он всегда возвращал долги, а однажды вернулся в магазин, уже отъехав на несколько километров, потому что ему показалось, что продавец дал ему сдачи больше, чем полагалось.
В то время Гарри никогда не пошел бы ни на какой риск. Но тогда у нас были деньги. А впоследствии он, видимо, просто отчаялся.
Под конец прогулки по лесу я поняла, что мне надо взять себя в руки перед визитом полиции, которого я ужасно боялась. Вернувшись домой в половине седьмого, закончила письмо Бобу Блоку. Я написала ему обо всем: о Кэти и Джоше, о деле «Маунтбэй», о наследстве Кэти, о долгах, о юридических сложностях. Я призналась, что иногда мне ужасно не хватает Гарри. Письмо заняло восемь страниц.
Затем я набросала черновик письма, отсылать которое пока еще твердо не решила. Затем приготовила Джошу завтрак и отвезла его в школу.
Теперь я опять беру этот черновик в руки. Все еще не будучи уверенной в правильности моего шага, вставляю лист бумаги со своим домашним адресом в машинку и печатаю чистовой вариант. Сначала я хотела адресовать письмо просто директору «Маунтбэй /Гернси/», но теперь печатаю полное название фирмы и номер абонентного почтового ящика, взятый мною из бланка «Маунтбэй».
«Уважаемые господа! Я пишу вам в надежде выяснить некоторые факты в связи со смертью моего мужа, Гарри Ричмонда. Я хотела бы знать, был ли мой покойный супруг связан с вашей компанией, и если да, то в каком качестве. Я также была бы весьма признательна вам за информацию о возможном участии вашей компании в благотворительном концерте в помощь румынским сиротам, организацией которого занимался мой супруг полтора года назад…» Немного подумав, добавляю: «Я была бы благодарна за любую информацию, которую вы мне предоставите».
«Миссис Э. Ричмонд».
Взявшись за конверт, я слышу в коридоре шаги Маргарет и быстро убираю бланк «Маунтбэй» в ящик стола.
– Доброе утро, – приветливо говорит Маргарет и кладет свою сумочку на кресло. Она изумленно смотрит на мою машинку: – Вот это агрегат!
– Ею пользовалась еще моя мама, – отвечаю я, вынимая конверт из машинки. Затем беру отпечатанное письмо и черновик и скрепляю их с конвертом.
– Нужно отправить письмо? – спрашивает Маргарет.
Я смущаюсь.
– Нет, нет… Мне еще надо его просмотреть. Может быть, придется кое-что подправить. – Я машинально выдвигаю ящик с бланком «Маунтбэй» и кладу туда письмо. Бланк лежит надписью вверх, и я замечаю, как взгляд Маргарет скользит по нему, прежде чем успеваю закрыть ящик стола.
Вздрогнув от неожиданного грохота, не могу понять: что я прячу? Зачем это? В конце концов, это ведь Маргарет. Уж она-то не станет болтать лишнего.
Маргарет весело хлопает в ладоши и спрашивает:
– Ну, как насчет завтрака? Тосты? Сок?
– Нет, только кофе, пожалуйста.
Она с легкой укоризной качает головой. Видимо, считает, что я немного распускаюсь. Может, она и права. Нужно заняться собою. Нельзя быть такой худой. Хотя обычно я внимательно слежу за своей внешностью, но сегодня, например, потратила на нее не больше минуты. Волосы я собрала в пучок, натянула джинсы и старую линялую футболку. На ногах – сильно поношенные кроссовки. Глаза без туши и теней невыразительные, а кожа лица, лишенная макияжа – как перестиранное белье.
Не знаю, может быть, Маргарет хочет что-то сказать, но тут раздается телефонный звонок. Она берет трубку раньше, чем я дотягиваюсь до аппарата, спрашивает, кто звонит, и в удивлении поднимает брови. Повернувшись ко мне, Маргарет объявляет, что звонит мистер Ноукс из «Симмондс Митчел».
– Миссис Ричмонд? Я Брайан Ноукс. Чем могу быть полезен? – У него веселый голос с акцентом лондонского обывателя.
– Я хотела бы поинтересоваться вопросом о счете… – начинаю я.
– Какой номер?
Зачитывая цифры, я замечаю краем глаза, что Маргарет встает и выходит из кабинета.
– Одну минуточку. Я задам номер в компьютер, – говорит Ноукс. – Ага, вот он. Так чем могу быть полезен?
– Я хотела бы… Не могли бы вы назвать мне сумму остатка на счете?
Голос у Ноукса меняется.
– Вообще-то… Мы ведь с вами незнакомы, миссис Ричмонд. Не так ли? Обычно я имел дело…
– С моим мужем.
– Его сейчас нет?
– Он умер в марте.
Следует тактичная пауза. Затем Ноукс произносит:
– Простите. Прискорбное известие, миссис Ричмонд. Примите мои соболезнования.
– Теперь вы понимаете, почему я спрашиваю об остатке. Мы ищем деньги везде.
– Хм… – Ноукс то ли думает, то ли сверяется с экраном монитора. – Хорошо, миссис Ричмонд, я скажу вам. Остаток на счету – ноль.
– Понятно.
Честно говоря, другого я и не ожидала.
– Извините, что не смог вам помочь. – Голос у Ноукса вежливый, но намекающий на конец разговора.
– Простите, одну минуточку, – быстро произношу я. – Хочу спросить… Раньше по этому счету приходили большие суммы?
– Как вам сказать… – растягивая слова, произносит Ноукс. Видимо, он просматривает данные на экране. – Во всяком случае, не в последнее время. За последний год, по существу, ничего.
– Ясно. А до этого?
– Сделка на продажу, пятнадцать тысяч фунтов. Покупка, на десять тысяч фунтов. Еще раньше – покупка, на пять тысяч. Потом… никаких операций в течение полугода.
Я ожидаю, что вот-вот он попрощается, но Ноукс неожиданно говорит:
– Ваш муж… Это печально… Я искренне сочувствую вам.
– Спасибо, мистер Ноукс.
– Если вам еще что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, звоните. – Тон у него искренний.
– Спасибо.
Я кладу трубку, достаю свой список счетов и ставлю жирный минус напротив названия «Симмондс Митчел». Теперь у меня есть информация по всем счетам, за исключением последнего, не имеющего никаких знаков относительно его принадлежности. Номер у него шестизначный. Еще один такой шестизначный номер был у счета в «Симмондс Митчел». Все остальные номера восьмизначные.
Мне следовало бы спросить об этом непонятном счете у Ноукса. После некоторого раздумья я вновь звоню ему.
– Извините, что снова беспокою вас, – говорю я и рассказываю о непонятном счете. – Я отнюдь не уверена, что он открыт в «Симмондс Митчел», но хочу попросить вас на всякий случай проверить.
– Подождите минутку. – Пауза. – Да, счет открыт у нас.
Я поражена.
– Простите?
– По этому счету операции с вашим мужем вел я.
– Не понимаю.
Я действительно ничего не понимаю.
– Это еще один счет, которым пользовался ваш муж, но он открыт не на частное лицо, а на фирму.
Мне нужно осмыслить это. Несколько секунд я молчу.
– А операции по нему осуществлял мой муж?
– Точно.
– Не могли бы вы, мистер Ноукс… – осторожно говорю я. – Не могли бы вы сообщить мне название фирмы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66