Сколько еще крови и слез Тебе нужно, чтобы утолить свою жажду?
Его крик был криком всех людей, которые страдали, верили и никак не могли понять, почему Господь так невыносимо безучастен.
Джованни кричал, пока у него хватило сил, а потом разрыдался. Неутешное горе переполняло его сердце. Ему было безумно жаль этого человека, который отрекся от мира, страдал, отказался от всех земных удовольствий, пожертвовал семейной жизнью, много лет молился денно и нощно в голоде, холоде и одиночестве… И все только для того, чтобы умереть в отчаянии, чувствуя себя покинутым Богом, которому он служил так истово и преданно.
Джованни оплакивал себя, сам того не осознавая.
Глава 54
Прошло три недели после этой вспышки ярости. Три недели, во время которых Джованни пытался потушить пламя, пылающее у него в душе. Он последовательно пережил все чувства: сомнение, надежду, муки, веру, ярость, одиночество, отрицание, печаль. После ужасной внутренней борьбы его ум и сердце пришли наконец к единому мнению: или Бог злобен и жесток, ил и Его не существует… В некотором отношении это было бы даже лучше. Джованни больше не злился и не испытывал печали. Он просто пребывал в глубочайшем отчаянии.
Воспоминания прошлого вернулись, чтобы терзать его разум. Расчувствовавшись, Джованни вновь увидел успокаивающие образы своей семьи. Когда он был в монастыре, то написал письмо отцу и брату, чтобы те не беспокоились о его судьбе. Теперь же ему захотелось узнать, что стало с родными. Джованни снова думал о Елене, и его преследовало желание хотя бы раз ее встретить. Но больше всего в эти тягостные минуты ему хотелось увидеть мессера Луцио. Джованни хотел бы раскрыть перед наставником свое сердце, рассказать о сомнениях, попросить совета. Юноша попытался представить, что философ сказал или сделал бы в подобной ситуации. Как же он скучал по своему учителю!
Однажды ночью, когда безграничное отчаяние овладело его душой, Джованни внезапно решил покончить все разом. Он приблизился к краю обрыва и долго смотрел вниз, на верхушки деревьев метрах в двадцати под ним. Затем закрыл глаза. Знакомые образы вновь возникли в его памяти: лица Елены и матери. Горько-сладкие слезы потекли по щекам Джованни, ввалившимся от лишений и постоянного бдения. Он шагнул еще ближе к пропасти.
Юноша уже собрался было прыгнуть вниз, как вдруг перед его мысленным взором предстала Луна. Странное чувство охватило монаха – непреодолимое желание заняться любовью. Образ колдуньи овладел мыслями Джованни. Он внезапно вспомнил чарующий запах, гладкую кожу, и его тело отозвалось на воспоминания. Не осознавая, что делает, юноша закрыл глаза и стал ласкать сам себя. Он думал о женщине, которая приворожила его и подарила первое в жизни сексуальное удовлетворение. Из его груди вырвался громкий крик, звериный вопль наслаждения, который, казалось, восходил к незапамятным временам.
Больше Джованни не молился. Конечно, с его губ все еще срывались слова молитвы, но душа отторгала их. К нему вернулось желание жить, слабое, почти инстинктивное. Он занимался самоудовлетворением по нескольку раз в день, иногда думая о Луне, иногда – о Елене. Навязчивая мысль охватила все его существо – выбраться из страшного места как можно скорее.
Сделать это можно было только единственным способом – убедить монахов, живущих наверху, что он умер, и тогда один из них обязательно спустится, чтобы проверить. Он решил не съедать сразу все припасы, а оставить немного хлеба и воды про запас.
На следующей неделе он не прикоснулся к корзине с провизией. Обеспокоенные скитские монахи решили узнать, что случилось.
Тот, кто посильнее, остался наверху, чтобы крутить лебедку и спустить другого монаха вниз, к пещере. Достигнув входа, брат Никодим выбрался из сети и подошел к Джованни, который лежал на земле. Монах нагнулся и тут же получил сильный удар по голове. Джованни втащил безжизненное тело в сеть, влез сам и несколько раз дернул за веревку.
Сеть рывками поднялась на скалу. Когда она достигла вершины, Джованни высвободился и вытащил бездыханного монаха на каменистую площадку. Другой инок остановил лебедку и поспешил к ним, думая, что брат поднял наверх тело отшельника. Узнав Джованни, он замер от удивления.
– Что ты здесь делаешь? Что случилось с братом Никодимом?
– Он без сознания. У меня не было выбора. Я должен выбраться из этого места.
– Но… ты дал обет затворничества. Ты не можешь уйти!
Джованни почувствовал, как его обуял панический страх.
– Все равно уйду! – вскричал он.
– Я не позволю! – воскликнул монах, бросившись на юношу.
Джованни увернулся и оттолкнул толстого монаха. Тот потерял равновесие, поскользнулся и оказался у самого обрыва.
– Брат Григорий! – вырвалось у Джованни. Он, широко расставив руки, попытался схватить монаха, спасти его… Но тот не удержался на краю и рухнул вниз, в многометровую пропасть.
Джованни, будучи не в силах помочь, смотрел, как падает брат Григорий. Слова ведьмы эхом отдавались в мозгу: «Второй раз ты убьешь из страха».
И тут юноша понял, что пытался уйти от судьбы, покинув мир и человеческое общество, но судьба нашла его и в монастыре, и в пещере отшельника.
Потому что судьба его была высечена на скрижалях сердца.
Глава 55
Джованни взял сигнальную веревку, привязанную к деревянному колесу, которое служило воротом. Бросил ее конец в пропасть и начал долгий спуск. Добравшись до подножия скалы, он с ужасом увидел изувеченные останки брата Григория.
Юноша без оглядки бросился прочь. Он шел до моря полтора дня. Крестьяне жалели изможденного монаха, на лице которого читалось отчаяние, и давали ему еду и питье. Джованни решил вернуться к мессеру Луцио. Не только за тем, чтобы признаться, что не оправдал его доверия, но и дабы обрести утешение и совет старого ученого и его слуги, своих единственных друзей. Джованни думал и о Елене, но мысль о том, что он снова разобьет ее сердце или закончит жизнь на галерах, испугала юношу. Поэтому сейчас для него было важно только одно – добраться до своего старого наставника.
Когда Джованни добрался до порта Волос, то нашел генуэзский корабль, капитан которого согласился переправить юношу в Италию бесплатно. Через неделю Джованни сошел на землю в Пескаре. Едва оказавшись на итальянской земле, он избавился от монашеского облачения, поменяв его на старую одежду. Затем отправился в глубь страны по дороге, которая вела в Рим. Заночевав в поле, он продолжил путь и вскоре свернул на тропу, убегающую к лесистым холмам Абруцци. Быстрым шагом Джованни дошел до деревни Остуни. Когда он очутился на опушке лесов Ведиче, сердце от радости забилось сильнее – он вернулся туда, где был когда-то счастлив! Юноша ступил на тропинку, ведущую к бревенчатой хижине, воспоминания нахлынули на него, ион заплакал… Его мучило чувство вины за то, что он не выполнил поручение, но в глубине души он знал, что друзья его простят.
Джованни вышел на поляну, и кровь застыла у него в жилах.
Кто-то сжег дом дотла.
Судя по растительности на пепелище, хижина сгорела несколько лет назад. Было ли это случайностью… или преступным деянием? Что стало с наставником и Пьетро? Тоска вновь овладела душой Джованни. Он должен узнать правду, решил юноша и отправился назад, в деревню. По дороге ему встретился крестьянин, и юноша спросил:
– Я хотел навестить двух своих друзей, которые когда-то жили в этом лесу. Но их самих нет, а дом сожжен. Что случилось?
– Ужасное происшествие! – ответил крестьянин после минутного замешательства. – Но все это было уже давно.
– Что произошло? Где люди, которые жили в том доме?
– Убиты бандой разбойников. Всадниками в черном.
Джованни показалось, что его ударили кинжалом прямо в сердце.
– Когда это случилось?
– О, много лет назад! С ними жил еще один человек, думаю, ученик. Он исчез, а вскоре после этого появились люди в черном. Они-то и подожгли дом. Но это еще не все! Если бы ты видел тела старика и его слуги! Как их пытали перед смертью! Грабители, наверное, хотели узнать, где спрятаны деньги, но так ничего и не добились.
– Что стало с телами? – спросил Джованни, испытывая страшные муки.
– Мы выкопали яму недалеко от хижины и похоронили их. Священник прочитал заупокойную молитву, а на могиле поставили крест.
Джованни с трудом нашел место, где похоронили его друзей. Маленький крест покосился, юноша поправил его и долго в молчании стоял над могилой. Горе его не знало границ, но ни слезинки не выкатилось из сухих, измученных глаз. Джованни ощущал огромную вину – разве не из-за того, что он скрылся от преследователей, те вернулись сюда и пытали его друзей, чтобы узнать о содержании проклятого письма? Какой ужасный секрет мог послужить поводом для столь жестоких убийств?
Джованни молил учителя и Пьетро о прощении. Его душа была сломлена. Он не мог ни взывать к Богу, ни думать о чем-либо.
Наступила ночь, и холод усилился. Джованни все никак не уходил от могилы.
С неба начал падать снег.
Глава 56
Всю ночь Джованни провел на том же месте. Силы постепенно оставили его, и от изнеможения он упал, скорчившись на могиле друзей, словно младенец в утробе матери.
К утру снег перестал, но белое покрывало уже укутало тело юноши. Джованни чувствовал, как жгучий холод пробирает его до костей, и съеживался все сильнее, инстинктивно пытаясь укрыться от мороза.
Его мозг и тело оцепенели. Душа теряла последние силы. Он уже ничего не хотел – ни жить, ни умереть. Ни о чем не размышлял. Его разум успокоился. Но это было не то исполненное смысла спокойствие, которое он знавал прежде, в теперешнем состоянии не было ни печалей, ни забот. Опустевшая душа освободилась от борьбы и стремлений. Джованни знал, что скоро умрет, однако не думал о смерти. Он ждал конечного освобождения без всякого страха, подобно раненому животному, которое забилось в яму, чтобы испустить дух.
Холод полностью завладел всем его существом, и юноша больше не ощущал стужи. Его разум постепенно мерк. Он словно завис между двумя мирами и ждал неизбежного сигнала, чтобы навсегда исчезнуть.
Он не слышал, как кто-то подошел к нему, но почувствовал чужое тепло. Замерзшее тело вздрогнуло. Инстинктивно Джованни попытался прижаться к источнику тепла, но мышцы отказывались повиноваться. Он почувствовал на затылке чье-то дыхание. Частое и горячее, растопившее снег. Ласковое тепло вернуло Джованни способность мыслить. Он не пытался ничего понять, просто наслаждался приятным ощущением. Чей-то язык лизнул шею юноши. По телу Джованни пробежала дрожь. Он почувствовал, что уже может шевелиться. С большим трудом повернулся и приоткрыл глаза.
Испуганный пес отскочил в сторону. Джованни, не двигаясь, смотрел на него. Довольно крупное животное находилось в жалком состоянии. Грязная шерсть цвета соли с перцем свалялась, а тело было таким же тощим, как у Джованни. Поджав хвост и прижав уши, пес с некоторой опаской глядел на юношу. Джованни какое-то время бездумно выдерживал собачий взгляд. Затем с трудом улыбнулся и протянул руку.
– Не бойся.
Пса, казалось, успокоил дружелюбный жест и ласковый голос. Он медленно подошел к Джованни и лег рядом, уткнувшись мордой в ладонь юноши. Джованни погладил собаку по носу. Пес настороженно смотрел на юношу, в собачьих глазах страх смешался с радостью. Взгляд тронул Джованни, и он попытался встать. Пес отпрянул в сторону. Юноша сел на корточки. Его тело еще не согрелось, юноша не чувствовал ни рук ни ног, но, похлопав по коленям левой ладонью, протянул правую товарищу по несчастью.
– Иди сюда.
Чуть помедлив, пес приблизился, виляя хвостом. Он дал себя погладить, явно испытывая противоречивые чувства: удовольствие и боязнь. Джованни обнял пса за шею, и тот довольно тявкнул. Душа Джованни понемногу стала отогреваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67