Затем кардинал перешел к сути дела:
– Но останки внутри есть?
– Как и говорилось в манускрипте, – кивнул Донован.
– Великолепно.
– Его Святейшеству сообщат?
– Я позабочусь об этом, когда придет время. – Не отрывая локтей от подлокотников кресла, Сантелли сложил пальцы обеих рук, словно в молитве. – Когда эти двое ученых представят окончательный отчет?
– Я попросил их подготовиться к пятнице.
– Хорошо. – Кардинал заметил озабоченность Донована. – Не унывайте, отец Донован, – сказал он, разводя руки. – Вы только что помогли вдохнуть новую жизнь в великое дело.
26
После ланча оба исследователя вернулись отдохнувшими. День выдался ясный и тихий. Берсеи водил Шарлотту в кафе «Сан-Луиджи» на Виа Мочениго, что в паре шагов от входа в Ватиканский музей. Спокойная музыка и приятный интерьер в стиле девятнадцатого века неплохо гармонировали с равиоли с лобстером, которые предложил Берсеи, – качественный скачок по сравнению со вчерашним сэндвичем с тунцом.
Пока Шарлотта договаривалась с лабораторией AMS, Берсеи вновь экипировался для исследований оссуария. Приглушив свет над рабочей установкой, он просканировал все поверхности ковчега ультрафиолетовым зондом. Окуляры «Ораскоптик» сильно увеличивали ключевые зоны – в частности, углубления замысловатой вязи гравировки.
Первое, на что он обратил внимание, – налет на поверхности был стерт во многих местах, особенно вдоль боковых стенок. Под ультрафиолетовым светом виднелись широкие и длинные абразивные отметки, в некоторых местах напоминавшие плетеное волокно. Берсеи предположил, что это следы строп, хотя никаких волокон не осталось. По-видимому, стропы современные, нейлоновые. Он заключил, что это свежие отметки, повредившие осадочные наслоения.
Ничего удивительного. Джованни повидал много реликвий, с которыми неправильно обращались в процессе извлечения из земли и транспортировки, но такого рода пренебрежение к старине каждый раз глубоко задевало его. Он читал, что оссуарий Иакова раскололи во время перевозки. По сравнению с этим повреждение их оссуария было незначительным и, вероятно, не обесценит находку.
Установив на столе треногу с цифровой камерой и выставив режим без вспышки, он сделал несколько снимков, потом выключил ультрафиолетовую лампу и усилил освещение рабочей установки.
Затем Берсеи занялся поисками малейших признаков того, что налет был искусственным – нанесенным инструментами вручную, – тщательно осматривая каждую грань и поверхность. На это ушло много времени, но длительное изучение не выявило подозрительных царапин или сколов. Налет равномерным и плотным слоем покрывал известняковые поверхности, включая следы резца на боковых стенках ковчега.
Наконец Берсеи выпрямился, расправил затекшие плечи и, откинув вверх окуляры «Ораскоптик», залюбовался искусной вязью орнамента оссуария. Близилась его серебряная свадьба, и такая вот замысловатая розетка отлично смотрелась бы на каком-нибудь ювелирном украшении. После стольких лет совместной жизни с Кармелой становилось все труднее подобрать ей оригинальный подарок.
Вновь склонившись над оссуарием, он маленьким лезвием сделал соскобы с разных его участков, затем поместил каждый на предметное стекло и замаркировал. Собрав пятнадцать проб, антрополог аккуратно поместил стекла на поднос, отнес к другой рабочей установке, оборудованной электронным микроскопом, и зарядил первый образец.
На мониторе соединенного с микроскопом компьютера появилось сильно увеличенное изображение высушенных минералов и отложений, формировавших налет на поверхности ковчега, на экране оно напоминало цветную капусту светло-бежевого цвета. Берсеи сохранил подробное описание первого образца в базе данных, убрал его и вставил второй. Когда была записана информация о последней пробе, на мониторе ровными рядами выстроились изображения всех образцов.
Берсеи дал компьютеру команду произвести перекрестную проверку проб. Сравнив химический состав и произведя необходимые вычисления, программа не обнаружила в образцах существенных различий. Если хотя бы в одном месте налет была подделан – например, при помощи мела или кремнезема, разведенных в горячей воде, – это не могло бы не сказаться на изотопном составе проб. Возможно, нашлись бы даже остатки окаменевших микроскопических водорослей, из которых состоит кустарно изготовленный мел.
Как он и предполагал, все образцы имели повышенный процент содержания карбоната кальция наряду со стандартным количеством стронция, железа и магния. Судя по данным Интернета, полученные результаты соответствовали составу поверхностных наслоений на аналогичных артефактах, найденных при раскопках в Израиле.
Берсеи вытащил из микроскопа последний образец.
По его мнению, полученные результаты давали основание утверждать, что гравировки оссуария хронологически предшествовали образованию налета. Было вполне логично заключить, что загадочный языческий символ на боковой стенке оссуария датируется тем же временем, что и содержавшиеся там мощи. И если ему удастся точно выяснить, что именно он означает, то это поможет установить личность распятого мужчины.
27
Искоса наблюдая за действиями Джованни Берсеи, Шарлотта взяла трубку радиотелефона и набрала номер, который он ей дал. Гудки – такие непривычно европейские – казались бесконечными. И в тот момент, когда она решила перезвонить, на том конце сняли трубку.
– Salve.
На мгновение Шарлотта растерялась, не зная, что сказать. Она ожидала, что ее соединят с коммутатором, или секретарем, или даже голосовой почтой, и поначалу решила, что попала в чью-то квартиру.
– Salve? – В голосе появились настойчивые нотки.
Она взглянула на имя в записке.
– Синьор Антонио Чардини?
– Si.
– С вами говорит доктор Шарлотта Хеннеси. Мне посоветовал обратиться к вам Джованни Берсеи. Простите, я не знала, что это домашний телефон.
– Это мобильный. Все нормально. – Небольшая пауза. – Вы американка?
Он отлично говорил по-английски.
– Да.
– Что я могу сделать для моего старого друга Джованни?
Доктора Берсеи, похоже, любили все.
– Мы с ним здесь, в Риме, работаем над уникальным проектом. Точнее, в Ватикане…
– В Ватикане? – переспросил Чардини.
– Да. Нас попросили провести экспертизу образцов древних костей. И для полной картины исследования нам необходимо установить возраст образцов.
– Образцы костей в Ватикане? – Собеседник Шарлотты повысил голос. – Довольно странное сочетание. Хотя вот под собором Святого Петра есть эти гробницы, где хоронят пап. – Он попытался размышлять вслух.
– Ну да… – Ничего умнее ей не удалось из себя выдавить. – Мне очень неловко обременять вас, но доктор Берсеи полагает, что вы могли бы ускорить получение результатов…
– Для Джованни – да. Можно и постараться. А кости… они в хорошем состоянии? Чистые?
– Сохранились просто великолепно.
– Хорошо. В таком случае пришлите, пожалуйста, образец весом как минимум в грамм.
– Договорились. А… если вы не против… там еще деревянные щепки, которые мы тоже хотели бы датировать.
– Древесина – желательно десять миллиграммов, хотя нам в принципе достаточно и одного миллиграмма.
– Десять так десять. Мне надо заполнить какой-нибудь бланк?
– Просто отправьте посылку мне лично от своего имени – этого будет достаточно. Оформление документов я возьму на себя. И укажите, когда бы вы хотели получить сертификат.
– Спасибо вам большое. И еще… понимаю, что я уже и так попросила вас об одолжении, но доктор Берсеи интересовался: не могли бы вы позвонить нам сразу же, как только станут известны результаты?
– А, теперь понятно, почему он заставил позвонить вас, доктор Хеннеси. – Чардини дал волю веселому смеху. – Я займусь образцами сразу же, как получу. Обычно результатов ждут неделями. Но я приложу все усилия, чтобы получить их через пару часов. Записывайте адрес.
Чардини дважды медленно продиктовал ей улицу и номер дома.
– Спасибо вам. Я отправлю материалы с ватиканским курьером. Образцы будут у вас через пару часов. Чао!
Шарлотта повесила трубку и направилась к рабочей установке.
Вернувшись к осмотру скелета, она остановила выбор на расщепленном фрагменте сломанной плюсневой кости. С помощью щипчиков Шарлотта осторожно отделила маленький кусочек и упаковала его в пластиковый пузырек.
Чтобы определить возраст кости и тем самым возраст скелета, этот образец необходимо сжечь. Выделившийся при этом газ собирают, очищают и сжимают, чтобы определить количество содержащегося в нем углерода-14 – радиоактивного изотопа. В определенном количестве изотоп присутствует во всех живых организмах, и после гибели организма его процентное содержание сокращается примерно вдвое каждые 5730 лет. Хотя сам процесс казался Шарлотте простым, она знала, насколько сложен и дорог комплекс масс-спектрометров, необходимых для проведения этих тестов. Многие музеи и археологические группы предпочитали заказывать экспертизы независимым лабораториям AMS – таким, где работал Чардини.
Шарлотта достала из выдвижного ящика деревянную щепку, найденную во время предварительного обследования.
Уложив два образца в конверт с амортизирующей прокладкой, она приготовила второй с почтовой наклейкой «Ватикан». Глядя на выпуклый папский крест на ярлыке, она мысленно улыбнулась, ощутив себя статистом, а может, и основным действующим лицом в некой детективной истории. Все это казалось таким далеким от ее работы за океаном. Когда она проводила анализ образцов в БМТ, то, по крайней мере, знала их возраст и откуда они родом.
Для тщательного воссоздания физического облика Шарлотте также потребуется сделать анализ ДНК скелета. В ДНК записана информация, определяющая каждый внешний и внутренний признак человека. Как было известно Шарлотте, в ряде случаев ДНК может сохранять свою целостность многие тысячи лет. Ученые убедились в этом, исследуя египетские мумии, возраст которых насчитывал почти 5 000 лет. Исходя из отличного состояния скелета, она была уверена, что качество его ДНК осталось на должном для изучения уровне.
Генетические экспертизы требовали еще более сложного оборудования, чем радиоуглеродный анализ. И Шарлотте было точно известно, что самый быстрый и надежный результат можно получить, если такой тест проведет ее родная компания БМТ под бдительным надзором Эвана Олдрича. БМТ запатентовала новые системы и программное обеспечение для эффективного анализа человеческих геномов с использованием современной техники лазерного сканирования, и она прекрасно знала об этом, поскольку являлась одним из ведущих специалистов своей компании.
Взглянув на часы, Шарлотта взяла трубку и набрала номер телефона в Финиксе. Без четверти пять.
Бог с ней, с восьмичасовой разницей, она знала, что Эван – ранняя пташка и неизменно встает с рассветом. После трех гудков трубку сняли.
– Олдрич.
Он всегда так отвечал на телефонные звонки – сразу переходил к делу; одно из любимых ею качеств Эвана.
– Привет! Римский филиал вас беспокоит.
Олдрич сразу узнал Шарлотту, и в голосе его зазвенели радостные нотки:
– Как там дела в сердце христианства?
– У нас все хорошо. А у вас?
Она машинально коснулась одной из своих сережек, вспомнив, что их подарил ей Олдрич на прошлый день рождения – изумруд, ее камень. Он сказал, что изумруды идеально подходят глазам Шарлотты.
– Все по-старому. Что за спешка там в Ватикане? Тебе поручили выяснить, как сделать Папу бессмертным?
– Ты удивишься. Изучаю древний скелет. Пока что стандартные процедуры судебной медицины, но, в общем, увлекает. Хотелось бы мне, чтоб ты на это посмотрел.
– Надеюсь, дело того стоит.
– Ну, об этом еще рано говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53