При этих словах вскочил на ноги и его начальник.
— А я, по-твоему, убийца?! — завопил он. — Я же не Костя уркаган! Забыл, что вчера мы решили? Езжай и позаботься, чтобы он их там не угробил!
Глеб, ни слова не вымолвив в ответ, выскочил из палатки и побежал седлать лошадь. Сергей Иванович, с перекошенным от злости лицом, снова сел и мрачно задумался: план долгожданного обогащения трещит по швам. Но ничего, все еще может получиться! Хорошо, если он спасет их, — меньше уголовщины. Главное — забрать у мальчишки золото! С этим-то Костя справится.
А Глеб уже на рысях спешил на выручку Петру и Клаве, легко находя следы их движения по расчищенной от бурелома просеке. Если все кончится благополучно, он примет предложение Петра о сотрудничестве. В глубине души он понимал и не осуждал начальника. Вряд ли и сам пошел бы против, если б надо только присвоить себе их право. Ведь сколько лет мечтали открыть крупное месторождение!
Большую часть пути пришлось все же проделать пешком, ведя коня на поводу. Передвигался он намного быстрее, чем Костя со своими ведомыми, но к исходу дня достиг только горной речки в том месте, где они вышли к ней в первый раз. Зная, в отличие от Петра, куда ведет их Костя, он этому нисколько не удивился и стал устраиваться на ночлег.
Наутро трое путников поднялись с первыми лучами солнца. За завтраком почти не разговаривали: Петр не из тех, кто прощает хамство; Клава молчала, полная страха перед переправой; коварный проводник напряженно обдумывал, как осуществить свое злодейство. Когда покончили с едой, сказал:
— Как самый опытный, предлагаю сделать так. Со свежими силами, первым делом переправляем вашу лошадку с частью груза, чтоб ей полегче. Потом — мою, с остальным грузом. Затем переходим сами. Идет?
Однако возникшие в душе Петра смутные подозрения и антипатия к Константину настроили его критически. Подумав, он предложил свой план.
— Как самый опытный и смелый, — и насмешливо взглянул в глаза проводнику, — ты первым покажешь нам, как это нужно делать, на примере своей лошадки. А потом уж переправим нашу и перейдем сами.
Это в корне меняло подлые планы Кости; набычившись, он попытался возразить, пряча глаза они сразу забегали.
— Ничего не понимаешь, а туда же… советуешь, — отрывисто произнес он, стараясь сдержать рвущуюся наружу злобу. — Моя привычная, пройдет, а вот дальше — хуже! Поскользее — натопчем грязи с берега. Да что говорить! — с досадой махнул он рукой. — Ликбез устроим?
— Может, послушаем его, Петя? — робко подала голос Клава. Он лучше знает…
Но все в нем восставало против подозрительных предложений, пожалуй, руководил им скорее инстинкт, чем разум. И Петр решительно заявил:
— Сделаем так, как я сказал! Или пойдем через тайгу напрямик!
Костя было вспыхнул, но, бросив исподтишка взгляд на врага, понял — не отступит; с деланно равнодушным видом пожал квадратными плечищами:
— Ладно, командуй! Как бы потом не пожалел…
— А ты не каркай! — одернул его Петр, принимая бразды правления на себя. — Доставай что приготовил для подстраховки! Перекинем на тот берег.
«Смотри, соображает! — с невольным уважением подумал Костя. — Придется перед ним комедию ломать».
— Это чего же еще нужно, чтобы речку перейти? — И насмешливо развел руками. — Мы привыкли без всего обходиться.
Но Петр уже разгадал мерзавца. «Потом разберусь с ним, почему козни строит, а сейчас это ни к чему», — решил он; смерил Костю жестким взглядом и приказал:
— Хватит чушь молоть! Иди перегрузи лошадей, а я уж позабочусь о страховке. Хотя надо бы, — не удержался Петр от гнева, — дать тебе пройти с конем по перекату. Вряд ли бы ты выкарабкался!
Константин, вне себя от злости, пошел к лошадям, а Петр достав из своего рюкзака, спасенного Глебом, запасной капроновый трос и крепкую веревку, вместе с Клавой направился к перекату. Привязав к поясу веревку и перекинув через плечо бухту троса, наподобие портупеи, успокоил обомлевшую от страха девушку:
— Да не бойся ты так! Это трудно, но возможно. Сейчас сама убедишься! Ты только меня немного подстраховывай. — И вручил ей второй конец веревки. — Прикрепи к ближнему дереву, а остальной моток держи в руках и трави по мере того, как буду продвигаться вперед! — Подмигнул и добавил: — Надеюсь, выдержит меня, если сорвусь!
Надежно зацепив конец троса, стал, ловко балансируя, перебираться с камня на камень по перекату, постепенно разматывая трос. С огромным трудом добрался до противоположного берега, прочно укрепил второй конец троса и двинулся обратно. На этот раз везло ему меньше — два раза его сбивало волной, — но выручал трос.
А Константин в это время разместил их поклажу на двух лошадках, не забыв вытащить и припрятать в сторонке пояса с золотом. «Ничего, если потеряю лошадь… — думал он. — А ну как заставит меня первым переходить… — Лишь бы самому выплыть!»
Как же удивился он и обрадовался, когда пришел на перекат и обнаружил там туго натянутый от берега к берегу прочный капроновый трос. «Это меняет дело! — подумал с облегчением. — Переправим лошадок, а как вернемся за Клавкой — тут я им и устрою крещение!»
Протянутый между берегами страховочный трос спас ни в чем не повинных лошадок: с его помощью Костя и Петр ценой огромных усилий сумели удержать их от падения в реку при переходе по перекату.
Оставив лошадей привязанными на противоположном берегу, Петр с Костей вернулись проводить и подстраховать Клаву. Чтобы сделать задуманное, Косте необходимо было идти последним.
— Наверно, тебе лучше пойти впереди и помогать ей удержаться на ногах после каждой протоки. Ты посильнее меня вроде, — рассудительно предложил он Петру. — А я в случае чего подсоблю сзади.
Довод звучал убедительно, и Петр, не подозревая подвоха, согласился. Так и поступили: первым пошел он, перебираясь через протоку и принимая на себя Клаву, а вслед за ними — Костя. И вот после перехода через вторую протоку, где напор воды был особенно сильным, в тот момент, когда Петр помогал устоять Клаве, крепко держась одной рукой за трос, Костя негодяй перерубил его одним ударом финского ножа…
«Счастливого плавания!» — мелькнула у него злорадная мысль при виде, как их тут же унес бурный поток, — поскольку Петр, стараясь спасти Клаву, выпустил трос. Однако больше о них Константин уже не думал — тоже ушел с головой под воду, не выпуская из рук обрывок троса.
Всю эту картину с ужасом наблюдал с берега Глеб, который достиг переката именно в тот момент, когда Костя перерезал трос. Надо спасать ребят! Он кинулся вдоль реки вниз по течению, лихорадочно соображая, как помочь. Судьба Константина его не волновала.
Между тем бурный поток нес Петра и Клаву все дальше, то накрывая с головой, то швыряя на камни. Все старания удержаться, цепляясь за их острые края, оказывались тщетны — сильный напор воды, а поверхность валунов словно отполирована…
Наконец, когда их прибило к гигантской каменной глыбе, почти отвесной стене, разделявшей речку на два рукава, Петру как-то удалось уцепиться за ее неровности посреди бурлящего потока. Когда оба они немного отдышались, он прерывающимся голосом приказал онемевшей от ужаса Клаве:
— Наберись силенок… карабкайся… мне на плечи! Я крепко ухватился… удержу… Обо мне не заботься… делай, что говорю!
— А потом?.. — вышла из оцепенения Клава.
— Взберешься… на этот утес… Он невысокий… есть за что ухватиться… С моих плеч… достанешь… Не бойся… наступай на голову…
Безудержная жажда жизни утроила силы физически крепкой девушки. Забравшись как по стволу дерева на плечи Петра и оттолкнувшись от его головы, ценой неимоверных усилий она сумела подтянуться и, ободрав в кровь руки и ноги, забралась на каменную площадку. Но Петра ее мощный толчок оторвал от скалы и течение повлекло к водопаду — рев его уже был хорошо слышен…
Между тем у спешившего им на помощь Глеба созрела конструктивная идея: выбраться на скользкие камни не смогут, на отвесные скалы берега — тоже; остается одно — наклонить в воду дерево, чтобы за него зацепились…
Он привязал коня и, изо всех сил работая топором, стал расчищать себе путь поближе к водопаду — там, он знал, берег пониже, растут большие деревья… Лишь бы успеть, успеть… Не спешите, ребята, на тот свет! — мысленно взывал он к ним. — Цепляйтесь за что только можно!
Выскочив на берег метрах в ста от ревущего водопада, Глеб не задумываясь стал валить огромную сосну, и это спасло Петра от гибели. Несмотря на все усилия, ему не удалось выкарабкаться из воды — его уже вынесло в широкую протоку перед водопадом — течение здесь не такое бурное, как на порогах, но и сил не хватало выгрести к берегу.
Ужас овладел им — вот сейчас он полетит, в потоке низвергающейся водной стихии, навстречу своей гибели… И в этот самый миг, словно по велению небес, в нескольких метрах впереди в воду рухнуло дерево… Это было так неожиданно, что Петр растерялся и пошел ко дну. Но сразу пришел в себя и с новыми силами, с возродившейся надеждой на спасение вынырнул и, сумев преодолеть течение, уцепился за ветки…
С берега все это видел Глеб и чуть не закричал «ура!». Однако поваленную сосну удерживала лишь небольшая перемычка на стволе — течение может переломить ее в любую минуту. Он стал кричать и махать руками…
Но очевидно, Петр и сам сообразил, что делать: передохнув, стал быстро, хватаясь за ветки, передвигаться в сторону берега. Вскоре он заметил Глеба — тот размахивал веревкой, готовый бросить ее в воду. Течение у берега намного спокойнее — Петр сумел ухватиться за веревку. Это его спасло. Поток оторвал сосну от ствола и неудержимо потащил к водопаду.
— Что с Клавой? — Первое, о чем спросил Глеб, когда вытащил Петра на берег. Тот лежал тяжело дыша и ответил.
— Выбралась… на утес… выше… по течению… — прерывисто дыша, выдавил Петр. — Сама… до берега не доберется…
— И то хорошо! — коротко заключил Глеб и деловито добавил: — Ты полежи отдохни, а там подумай, как ее вызволить. Я тебе оставлю топор и веревки. А мне нужно срочно двигать!
— Выручать Костю? Да он вроде… удержался за обрывок троса… — почти угадал Петр. — Ты ведь к нам вернешься?
— Само собой! — ободряюще взглянув, заверил его Глеб. — Мы же с тобой компаньоны теперь.
Далеко уйти Константину не удалось. Мертвой хваткой он уцепился за обрывок троса и, подтягиваясь по нему, поднялся по отвесной скале к тому месту, откуда начали переход, — недюжинная физическая сила выручила. Однако синяков и ссадин нажил немало — бурный поток все швырял его на камни, и Константин вымотался так, что около часа отлеживался, приходя в себя и набираясь сил.
Вернуть с той стороны лошадей — об этом не приходилось и думать; бросив на произвол судьбы животных — не говоря уже о погубленных им спутниках — он достал спрятанные пояса с золотом и сгибаясь под их тяжестью пустился в обратный путь к лагерю. Мощный парень, он оказался намного слабее Петра — под этой нагрузкой быстро выдыхался, делал частые остановки для отдыха.
Глебу, когда он нашел свою лошадь, двигаясь по расчищенной просеке, не потребовалось много времени, чтобы догнать его. Завидев огонек костра, он спешился и привязал коня.
Его бывший товарищ уже поднялся и пристегивал на себе пояса.
— Ну, чего тебе здесь надо? — Хмуро посмотрел на Глеба, язвительно усмехнулся. Ты что, и вправду решил прийти на выручку этому фраеру? Тогда поторопись, не то опоздаешь!
— Хочешь сказать, что с ними разделался? — Глеб решил пока не раскрывать карт — Вижу, ты их уже обокрал, — указал он глазами на пояса с золотом.
— А хотя бы и так! злобно сузил глаза Костя, в голосе его послышалась угроза. — Вот, значит, как ты заговорил, кореш? Поперек нашей дороги становишься? Глеб не испугался.
— Понимай как хочешь, но присвоить чужое я вам с Сергеем не дам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55