Ты не поверишь, но лишь сейчас у меня появилась возможность с тобой поговорить и свидеться. — Даша заметно волновалась. — Мы в Голливуде, проведем здесь Рождество.
— А я несколько раз звонил к вам на фирму, но меня упорно с тобой не соединяли! Не скажешь, в чем дело? Тебе хоть сообщали?
— Не мог бы ты приехать ко мне, Петенька? Разве по телефону скажешь?.. Устрою тебя в нашем отеле, хоть немного побудем вместе…
— О чем ты говоришь… Три месяца жду! Хоть завтра! Только скажи — когда?..
— Жду тебя в холле нашего отеля в половине третьего. — Даша продиктовала адрес. — Пообедаем, прогуляемся, познакомлю тебя с Голливудом. Идет?
— Еще бы! Заодно в магазины зайдем… Мне так хочется подарок тебе сделать хороший! И о многом поговорить…
— Для меня лучший подарок — ты сам, Петенька! О времени не беспокойся — его у нас на все хватит. Если б ты знал, как по тебе соскучилась!..
— А я-то по тебе… и слов нет!
— Наверно, сегодня мне не уснуть… — грустно призналась Даша. — Завтра не приедешь — умру!
— Ну уж этого я не допущу! — весело пообещал Петр. — Прилечу на крыльях. Отлично проведем с тобой католическое Рождество!
Однако, положив трубку, Петр мгновенно ощутил укор совести. Так они сильно соскучились, — вряд ли сумеют сдержать свои чувства… Неужели у него не хватит стойкости выполнить свой долг перед памятью Юли? Ведь я обязался соблюдать траур в течение года…
Но радость от предвкушения встречи с любимой оказалась сильнее уколов совести. Решительно отбросив грустные мысли, он стал собирать, что нужно, в дорогу.
Дашу он увидел сразу, как вошел в просторный вестибюль отеля. Сидит за столиком в мягком кресле, листает журнал… О Боже, как хороша, — прелестнее всех женщин на свете! Элегантное открытое платье, очень простое, но подчеркивает совершенство фигуры; необычные темные очки придают таинственности милому лицу…
Но вот она увидела его, — отложила журнал, поднялась и плавной походкой модели пошла навстречу… Они порывисто обнялись, но здесь столько чужих, любопытных глаз… Оба сдержали рвущиеся наружу чувства.
— А я уже почти потеряла надежду, что ты приедешь. — Глаза ее светились счастьем.
— Ужасные пробки на дорогах! Извини, Дашенька, не привык еще к местным условиям, — оправдывался Петр. — Спасибо, что дождалась.
— Ладно уж, прощу на первый раз. Оформляй номер и пойдем обедать! Мы здесь пробудем три дня, а ты… ты можешь провести все рождественские каникулы. В Голливуде так интересно!
— Я бы с радостью, но к Новому году мне надо быть в Москве. — Он неохотно выпустил ее из объятий. — Обещал своим вместе встретить, понимаешь?
— Конечно, милый! У тебя ведь день рождения… — Она не отрывала от него глаз. — Разреши сегодня сделать тебе подарок, раз не смогу поздравить вовремя.
Вместе подошли к администратору отеля (Даша договорилась заранее), и Петр, сняв на три дня «люкс», отправился привести себя в порядок, условившись с Дашей, что она сделает заказ и подождет его в баре. Быстро приняв душ и сменив костюм, он спустился вниз и вошел в ресторан, — столик их уже сервирован.
Даша, сидя за высокой стойкой, сделала ему знак рукой; он сел рядом; молча, глядя друг на друга, выпили по аперитиву перед обедом. Потом, взяв ее за талию и испытывая от этого полузабытое блаженство, он помог ей слезть со стула и они направились к своему столику.
— Расскажи, как ты жила это время, Дашенька? — попросил Петр, когда выпили за встречу и перекусили. — По тому, как меня не желали к тебе допускать… похоже, у тебя там кто-то есть?..
Лицо у Даши омрачилось.
— Давай не будем говорить на эту тему. — В ее взгляде был немой укор. — Разве не ясно, что мне не нужен никто другой? Почему тебя это волнует? Ты же не ревновал меня к Игорьку…
— То совсем другое… Он был до меня, — насупился Петр.
— Ну вот! — воскликнула Даша, не скрывая обиды. Какое право ты имеешь предъявлять мне претензии? Сначала бросил меня, а потом объявил… что женишься и мы расстаемся навсегда… — В глазах появились слезы.
— Прости меня, Дашенька! Я ни в чем тебя не виню! Просто хочу все знать, раз мы начинаем новую жизнь, — смешавшись произнес он. — Только… я ведь не слепой — видел, как смотрел на меня зверем тот красивый белокурый парень.
— Вот ты о чем, — грустно покачала головой Даша. — Это Андрис, латыш, из нашей группы. А почему ты считаешь, Петя, что меня не могут любить другие? Если б ты только знал, как настойчиво ко мне пристают! Все же знают — не замужем и никого у меня нет.
Слезы ее образумили Петра. Какой же он черствый эгоист — сам от нее отказался, а теперь еще мучает ревностью… Да что бы там у нее ни было — все Божья кара за его ошибки… горькая пилюля, и придется ее проглотить!
— Дашенька, любимая, вытри слезы! — ласково глядя попросил он. — Давай покончим с этим раз и навсегда и простим друг другу все! Выпьем! — И вновь наполнил бокалы. — За то, что вновь обрели друг друга! Разве мы оба не мечтали об этом?
Даша приложила к глазам платочек.
— Вот это хорошо, Петенька! Главное — что мы по-прежнему любим друг друга. — Подняла свой бокал. — За наше счастье! На всю жизнь!
После нескольких рюмок к ним вернулось радостное настроение. После обеда взяли такси, и поехали осматривать Голливуд — Даша уже дважды здесь побывала, неплохо все изучила.
Петр восхищался красивым городом, особенно — пышной растительностью и роскошными виллами звезд и магнатов кинобизнеса. Сделали много покупок, — Даша помогла Петру выбрать для родных новогодние подарки. Неожиданный и решающий их судьбу подарок получила от него сама — великолепное обручальное кольцо с крупным бриллиантом.
— На этот раз, Дашенька, будь уверена, — Петр торжественно надел кольцо ей на палец, — все у нас состоится — как только кончится срок траура. Теперь нас разлучит только смерть!
— Типун тебе на язык! Хватит с нас горя! Нам предстоит долгая, счастливая жизнь…
Вернулись в отель, увешанные покупками, не чуя под собой ног от усталости. Несмотря на это, когда очутились у Петра в номере, Даша прильнула к нему и в них вспыхнуло страстное желание. Но он, может быть потому, что был сильно утомлен, сумел взять себя в руки.
— Дашенька! Любимая, желанная!.. — Он покрывал ее лицо и шею страстными поцелуями. — Мы должны… обязаны… подождать… до окончания траура… до весны… всего-то… Зато совесть будет спокойна. Дашенька, прости!
Разочарованная, она не скрывала этого.
— Прошу тебя, Дашенька, родная! — взмолился Петр. — Ты ведь поймешь… моя честь… моя вина… Не могу, не имею морального права через это переступить… даже если обидишься и… и бросишь меня совсем!..
Однако Даша уже справилась с собой.
— Нетушки! — горячо заявила она, дрожа и целуя его. — Я так долго мечтала… о нашем счастье… Сумею потерпеть… еще немного, будь спокоен!
Весь многочасовой полет до Москвы Петру скрашивали воспоминания о трех прекрасных днях, проведенных с Дашей в Голливуде. Рождество отпраздновали в компании Дашиных коллег. Петр неохотно согласился на это, опасаясь конфликта с Андрисом, сплетен ее подруг… Но ничего такого не произошло, видно, все знали о их несчастливой прежде судьбе.
Конечно, его терзало сожаление, что они не были близки, что вновь не познали свое несравнимое счастье. Не сделал ли он непростительную ошибку, выдерживая траур? Что, если Даша ему не простит?.. Нужно ли всегда следовать законам совести, размышлял он, и не правильнее ли жить естественно, как требует человеческая природа?
В то же время он сознавал, что чувствовал бы себя ужасно, нарушив табу. Так и не разрешив мучивших его сомнений, решил: ладно, надо и это пережить; жизнь покажет, правильно ли он поступил; если Даша любит его — дождется…
В международном аэропорту Шереметьево Петра встретил только отец.
— А где мама? Все в порядке? — тревожась, первым делом спросил он, когда обнялись и расцеловались.
— Да, да! Не смогла просто приехать — премьера у нее сегодня. А дома за девочками бабушка смотрит. Дед тоже будет — только позже. Кому-то оппонирует, а то бы тебя встретил.
— Как они устроились на Зубовской? Довольны квартирой? — поинтересовался Петр, когда в машине отца уже ехали в город. — Тяжело им дался переезд?
— Переезжать всегда нелегко. У профессора одних книг целая гора! Представляешь, одних полок сколько пришлось крепить, ну и стеллажи, конечно… Но бабушка так прямо счастлива!
— Еще бы! Это почти ее район — привыкла ведь за долгие годы жить в центре. Что ни говори, Марьино — гиблое место.
— Так-то оно так, но радуется она в основном, что теперь мы близко друг к другу. Ей к нам ехать всего ничего по Садовому кольцу, и маме теперь помочь может. Одна беда…
— Что еще такое? — насторожился Петр.
— Там у них хоть и плохонький, но гараж был, а здесь машину приткнуть негде. Платная стоянка далеко, да не по карману им.
Ох, ну и виноват же я! Совсем забыл… Оплатил же подземный гараж, строится через два дома. Должно быть, готов; надо сказать деду, успокоить его.
На Патриарших, когда с двумя огромными чемоданами поднялись к себе на этаж, на лестничной площадке их уже поджидали Вера Петровна и близнецы.
— Петенька! Петенька приехал! Покажи скорее, что привез? — запрыгали вокруг него девочки.
— Погодите, стрекозы! Дайте срок! — Петр схватил сестренок в охапку, внес в гостиную и поместил на диване. — «Будет вам и белка, будет и свисток»! — И рассмеялся, глядя, как они барахтаются.
— Да оставьте вы брата в покое! Дайте передохнуть с дороги! — распорядилась Вера Петровна. — Иди, Петенька! Проголодался?
— Что ты, в полете нас закормили. А вот душ принять надо. Да и устал порядком, — признался Петр. — С удовольствием прилягу на часок-другой.
— Вот и славно, Петенька. Постелю тебе в кабинете. Отдохни, пока все не соберутся.
Беспробудно проспав часа три, Петр проснулся бодрым и свежим, словно не было долгой, трудной дороги. Встал, сделал небольшую разминку и снова отправился в душ. Из гостиной доносились голоса родителей и Степана Алексеевича, — значит, все в сборе, можно садиться за стол. Интересно, чем угостит бабушка? В Америке так вкусно готовить не умеют!»
Стоило ему появиться в гостиной, как все сразу поднялись. Стол накрыт, ждали лишь, когда он проснется. Сначала, опередив дочь, обнял его старый профессор.
— Быстро нынче мужает молодежь! — Он поцеловал внука. — Ты выглядишь, пожалуй, старше своих лет, Петенька. Или так устал от учебы, от жизни на чужбине?
— Папа прав! — вторила ему Светлана Ивановна, вдоволь нацеловавшись с сыном. — У тебя, Петенька, изможденный вид, и похудел сильно… Ты проверял там здоровье?
— Регулярно! — поспешил успокоить ее Петр. — У них спорт в почете, и я, как бы ни был занят, не пропускал тренировок. Просто устал, мамочка… Вот и прилетел к вам немного отдохнуть, и душой и телом.
Прежде чем перейти в столовую, Петр преподнес всем новогодние подарки. Из-за ограниченного багажа он привез немного, но сумел всем угодить. Маме — эффектный жакет и набор лучшего грима; отцу — самый современный прибор ночного видения; бабушке — портативную швейную машину; деду — настоящую ковбойскую шляпу и удобный насос для опрыскивания сада, а маленьких сестер осчастливил яркими майками и красивыми ранцами.
Когда все уселись за стол и выпили за встречу, Петра забросали вопросами — как там жизнь в Америке его собственная, ну и вообще… Он подробно рассказал обо всем: кто сосед по комнате, о своей учебе, как проводил свободное время. Не скрыл и то, что встретился с Дашей в Голливуде.
— Я твердо решил: мы поженимся, как только кончится траур! — объявил он родителям, опасаясь возражений. Их, однако, не последовало, а бабушка тут же его поддержала:
— Это замечательно, что вы сумели пронести свою любовь через столько преград и испытаний судьбы. У меня нет сомнений — ты, Петенька, будешь счастлив с Дашей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— А я несколько раз звонил к вам на фирму, но меня упорно с тобой не соединяли! Не скажешь, в чем дело? Тебе хоть сообщали?
— Не мог бы ты приехать ко мне, Петенька? Разве по телефону скажешь?.. Устрою тебя в нашем отеле, хоть немного побудем вместе…
— О чем ты говоришь… Три месяца жду! Хоть завтра! Только скажи — когда?..
— Жду тебя в холле нашего отеля в половине третьего. — Даша продиктовала адрес. — Пообедаем, прогуляемся, познакомлю тебя с Голливудом. Идет?
— Еще бы! Заодно в магазины зайдем… Мне так хочется подарок тебе сделать хороший! И о многом поговорить…
— Для меня лучший подарок — ты сам, Петенька! О времени не беспокойся — его у нас на все хватит. Если б ты знал, как по тебе соскучилась!..
— А я-то по тебе… и слов нет!
— Наверно, сегодня мне не уснуть… — грустно призналась Даша. — Завтра не приедешь — умру!
— Ну уж этого я не допущу! — весело пообещал Петр. — Прилечу на крыльях. Отлично проведем с тобой католическое Рождество!
Однако, положив трубку, Петр мгновенно ощутил укор совести. Так они сильно соскучились, — вряд ли сумеют сдержать свои чувства… Неужели у него не хватит стойкости выполнить свой долг перед памятью Юли? Ведь я обязался соблюдать траур в течение года…
Но радость от предвкушения встречи с любимой оказалась сильнее уколов совести. Решительно отбросив грустные мысли, он стал собирать, что нужно, в дорогу.
Дашу он увидел сразу, как вошел в просторный вестибюль отеля. Сидит за столиком в мягком кресле, листает журнал… О Боже, как хороша, — прелестнее всех женщин на свете! Элегантное открытое платье, очень простое, но подчеркивает совершенство фигуры; необычные темные очки придают таинственности милому лицу…
Но вот она увидела его, — отложила журнал, поднялась и плавной походкой модели пошла навстречу… Они порывисто обнялись, но здесь столько чужих, любопытных глаз… Оба сдержали рвущиеся наружу чувства.
— А я уже почти потеряла надежду, что ты приедешь. — Глаза ее светились счастьем.
— Ужасные пробки на дорогах! Извини, Дашенька, не привык еще к местным условиям, — оправдывался Петр. — Спасибо, что дождалась.
— Ладно уж, прощу на первый раз. Оформляй номер и пойдем обедать! Мы здесь пробудем три дня, а ты… ты можешь провести все рождественские каникулы. В Голливуде так интересно!
— Я бы с радостью, но к Новому году мне надо быть в Москве. — Он неохотно выпустил ее из объятий. — Обещал своим вместе встретить, понимаешь?
— Конечно, милый! У тебя ведь день рождения… — Она не отрывала от него глаз. — Разреши сегодня сделать тебе подарок, раз не смогу поздравить вовремя.
Вместе подошли к администратору отеля (Даша договорилась заранее), и Петр, сняв на три дня «люкс», отправился привести себя в порядок, условившись с Дашей, что она сделает заказ и подождет его в баре. Быстро приняв душ и сменив костюм, он спустился вниз и вошел в ресторан, — столик их уже сервирован.
Даша, сидя за высокой стойкой, сделала ему знак рукой; он сел рядом; молча, глядя друг на друга, выпили по аперитиву перед обедом. Потом, взяв ее за талию и испытывая от этого полузабытое блаженство, он помог ей слезть со стула и они направились к своему столику.
— Расскажи, как ты жила это время, Дашенька? — попросил Петр, когда выпили за встречу и перекусили. — По тому, как меня не желали к тебе допускать… похоже, у тебя там кто-то есть?..
Лицо у Даши омрачилось.
— Давай не будем говорить на эту тему. — В ее взгляде был немой укор. — Разве не ясно, что мне не нужен никто другой? Почему тебя это волнует? Ты же не ревновал меня к Игорьку…
— То совсем другое… Он был до меня, — насупился Петр.
— Ну вот! — воскликнула Даша, не скрывая обиды. Какое право ты имеешь предъявлять мне претензии? Сначала бросил меня, а потом объявил… что женишься и мы расстаемся навсегда… — В глазах появились слезы.
— Прости меня, Дашенька! Я ни в чем тебя не виню! Просто хочу все знать, раз мы начинаем новую жизнь, — смешавшись произнес он. — Только… я ведь не слепой — видел, как смотрел на меня зверем тот красивый белокурый парень.
— Вот ты о чем, — грустно покачала головой Даша. — Это Андрис, латыш, из нашей группы. А почему ты считаешь, Петя, что меня не могут любить другие? Если б ты только знал, как настойчиво ко мне пристают! Все же знают — не замужем и никого у меня нет.
Слезы ее образумили Петра. Какой же он черствый эгоист — сам от нее отказался, а теперь еще мучает ревностью… Да что бы там у нее ни было — все Божья кара за его ошибки… горькая пилюля, и придется ее проглотить!
— Дашенька, любимая, вытри слезы! — ласково глядя попросил он. — Давай покончим с этим раз и навсегда и простим друг другу все! Выпьем! — И вновь наполнил бокалы. — За то, что вновь обрели друг друга! Разве мы оба не мечтали об этом?
Даша приложила к глазам платочек.
— Вот это хорошо, Петенька! Главное — что мы по-прежнему любим друг друга. — Подняла свой бокал. — За наше счастье! На всю жизнь!
После нескольких рюмок к ним вернулось радостное настроение. После обеда взяли такси, и поехали осматривать Голливуд — Даша уже дважды здесь побывала, неплохо все изучила.
Петр восхищался красивым городом, особенно — пышной растительностью и роскошными виллами звезд и магнатов кинобизнеса. Сделали много покупок, — Даша помогла Петру выбрать для родных новогодние подарки. Неожиданный и решающий их судьбу подарок получила от него сама — великолепное обручальное кольцо с крупным бриллиантом.
— На этот раз, Дашенька, будь уверена, — Петр торжественно надел кольцо ей на палец, — все у нас состоится — как только кончится срок траура. Теперь нас разлучит только смерть!
— Типун тебе на язык! Хватит с нас горя! Нам предстоит долгая, счастливая жизнь…
Вернулись в отель, увешанные покупками, не чуя под собой ног от усталости. Несмотря на это, когда очутились у Петра в номере, Даша прильнула к нему и в них вспыхнуло страстное желание. Но он, может быть потому, что был сильно утомлен, сумел взять себя в руки.
— Дашенька! Любимая, желанная!.. — Он покрывал ее лицо и шею страстными поцелуями. — Мы должны… обязаны… подождать… до окончания траура… до весны… всего-то… Зато совесть будет спокойна. Дашенька, прости!
Разочарованная, она не скрывала этого.
— Прошу тебя, Дашенька, родная! — взмолился Петр. — Ты ведь поймешь… моя честь… моя вина… Не могу, не имею морального права через это переступить… даже если обидишься и… и бросишь меня совсем!..
Однако Даша уже справилась с собой.
— Нетушки! — горячо заявила она, дрожа и целуя его. — Я так долго мечтала… о нашем счастье… Сумею потерпеть… еще немного, будь спокоен!
Весь многочасовой полет до Москвы Петру скрашивали воспоминания о трех прекрасных днях, проведенных с Дашей в Голливуде. Рождество отпраздновали в компании Дашиных коллег. Петр неохотно согласился на это, опасаясь конфликта с Андрисом, сплетен ее подруг… Но ничего такого не произошло, видно, все знали о их несчастливой прежде судьбе.
Конечно, его терзало сожаление, что они не были близки, что вновь не познали свое несравнимое счастье. Не сделал ли он непростительную ошибку, выдерживая траур? Что, если Даша ему не простит?.. Нужно ли всегда следовать законам совести, размышлял он, и не правильнее ли жить естественно, как требует человеческая природа?
В то же время он сознавал, что чувствовал бы себя ужасно, нарушив табу. Так и не разрешив мучивших его сомнений, решил: ладно, надо и это пережить; жизнь покажет, правильно ли он поступил; если Даша любит его — дождется…
В международном аэропорту Шереметьево Петра встретил только отец.
— А где мама? Все в порядке? — тревожась, первым делом спросил он, когда обнялись и расцеловались.
— Да, да! Не смогла просто приехать — премьера у нее сегодня. А дома за девочками бабушка смотрит. Дед тоже будет — только позже. Кому-то оппонирует, а то бы тебя встретил.
— Как они устроились на Зубовской? Довольны квартирой? — поинтересовался Петр, когда в машине отца уже ехали в город. — Тяжело им дался переезд?
— Переезжать всегда нелегко. У профессора одних книг целая гора! Представляешь, одних полок сколько пришлось крепить, ну и стеллажи, конечно… Но бабушка так прямо счастлива!
— Еще бы! Это почти ее район — привыкла ведь за долгие годы жить в центре. Что ни говори, Марьино — гиблое место.
— Так-то оно так, но радуется она в основном, что теперь мы близко друг к другу. Ей к нам ехать всего ничего по Садовому кольцу, и маме теперь помочь может. Одна беда…
— Что еще такое? — насторожился Петр.
— Там у них хоть и плохонький, но гараж был, а здесь машину приткнуть негде. Платная стоянка далеко, да не по карману им.
Ох, ну и виноват же я! Совсем забыл… Оплатил же подземный гараж, строится через два дома. Должно быть, готов; надо сказать деду, успокоить его.
На Патриарших, когда с двумя огромными чемоданами поднялись к себе на этаж, на лестничной площадке их уже поджидали Вера Петровна и близнецы.
— Петенька! Петенька приехал! Покажи скорее, что привез? — запрыгали вокруг него девочки.
— Погодите, стрекозы! Дайте срок! — Петр схватил сестренок в охапку, внес в гостиную и поместил на диване. — «Будет вам и белка, будет и свисток»! — И рассмеялся, глядя, как они барахтаются.
— Да оставьте вы брата в покое! Дайте передохнуть с дороги! — распорядилась Вера Петровна. — Иди, Петенька! Проголодался?
— Что ты, в полете нас закормили. А вот душ принять надо. Да и устал порядком, — признался Петр. — С удовольствием прилягу на часок-другой.
— Вот и славно, Петенька. Постелю тебе в кабинете. Отдохни, пока все не соберутся.
Беспробудно проспав часа три, Петр проснулся бодрым и свежим, словно не было долгой, трудной дороги. Встал, сделал небольшую разминку и снова отправился в душ. Из гостиной доносились голоса родителей и Степана Алексеевича, — значит, все в сборе, можно садиться за стол. Интересно, чем угостит бабушка? В Америке так вкусно готовить не умеют!»
Стоило ему появиться в гостиной, как все сразу поднялись. Стол накрыт, ждали лишь, когда он проснется. Сначала, опередив дочь, обнял его старый профессор.
— Быстро нынче мужает молодежь! — Он поцеловал внука. — Ты выглядишь, пожалуй, старше своих лет, Петенька. Или так устал от учебы, от жизни на чужбине?
— Папа прав! — вторила ему Светлана Ивановна, вдоволь нацеловавшись с сыном. — У тебя, Петенька, изможденный вид, и похудел сильно… Ты проверял там здоровье?
— Регулярно! — поспешил успокоить ее Петр. — У них спорт в почете, и я, как бы ни был занят, не пропускал тренировок. Просто устал, мамочка… Вот и прилетел к вам немного отдохнуть, и душой и телом.
Прежде чем перейти в столовую, Петр преподнес всем новогодние подарки. Из-за ограниченного багажа он привез немного, но сумел всем угодить. Маме — эффектный жакет и набор лучшего грима; отцу — самый современный прибор ночного видения; бабушке — портативную швейную машину; деду — настоящую ковбойскую шляпу и удобный насос для опрыскивания сада, а маленьких сестер осчастливил яркими майками и красивыми ранцами.
Когда все уселись за стол и выпили за встречу, Петра забросали вопросами — как там жизнь в Америке его собственная, ну и вообще… Он подробно рассказал обо всем: кто сосед по комнате, о своей учебе, как проводил свободное время. Не скрыл и то, что встретился с Дашей в Голливуде.
— Я твердо решил: мы поженимся, как только кончится траур! — объявил он родителям, опасаясь возражений. Их, однако, не последовало, а бабушка тут же его поддержала:
— Это замечательно, что вы сумели пронести свою любовь через столько преград и испытаний судьбы. У меня нет сомнений — ты, Петенька, будешь счастлив с Дашей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55