— Это не так просто. На костюме ваше имя. Полиция обнаружит его, если это уже не произошло. И тогда они протопчут тропку к вашему дому.
Он обмяк на сиденье, словно сраженный пулей наповал.
— Мне кранты!
— Из-за того, что вы уже на ком-то были женаты? Но это же нормальное явление.
— Вы не знаете Этель. Она страшно мстительна. И Марта тоже. Если они станут действовать заодно, мне конец.
— Значит, вы мне рассказали не все.
— Да, — он опасливо покосился на улицу. — Не удивлюсь, если все это штучки Марты. Она не простила мне уход. Я это точно знаю.
— Не хотите ли вы сказать, что она убила человека и надела на него ваш костюм?
— Нет, — вид у него был глуповатый. — Даже Марта на такое не способна.
— Так что же вы утаили?
— Да ничего...
— Не может быть. И все-таки, что?
Он ответил на вопрос, который я ему задавал, высоким, срывающимся голосом. Таким он еще со мной не говорил:
— Человек должен иметь право менять образ жизни и не мучиться после этого до конца дней своих в аду. У меня были причины уйти от Марты. Большую часть времени она была пьяна. У меня тоже были проблемы с алкоголем, спорить не буду. Но мне хотелось завязать, и я это сделал. Я начал новую жизнь.
— Вы нашли женщину с деньгами?
Словно не расслышав мой вопрос, Мунган продолжал:
— У человека должно быть право на вторую попытку. Я это доказал, когда бросил пить. Этель мне помогла. У нас есть свои проблемы, как и у других женатых пар. Но она сделала для меня доброе дело. Она вывела меня на верный путь. — Это прозвучало словно цитата из той же Этель. — А теперь вы хотите швырнуть меня опять в ту яму.
К тому времени я хотел лишь одного: поскорее избавиться от его общества. Даже если он и бросил пить, у него остался эмоциональный настрой алкоголика, и в его интонациях отчетливо слышалась жалость к себе.
Я завел мотор. Он воспринял это, как знак окончания диалога, и попытался меня удержать.
— Я не все вам сказал.
— Ну так расскажите. — Я продолжал греть мотор.
— Я получил развод в Мексике. Я не уверен, что он имеет законную силу.
— Иначе говоря, вы прекрасно понимаете, что он не имеет законной силы.
— Это точно. Я заплатил адвокату в Тихуане двести пятьдесят долларов, но потом узнал, что из этого ничего не вышло. К тому времени я уже был женат на Этель.
— Как бы женат...
— Ну да. Как бы женат. Но Этель следит за мной, как овчарка за овцой, и у меня связаны руки. Теперь вы знаете, в каком я переплете. Прошу лишь одного: не говорите Марте, где я живу и с кем. Я честно хотел с ней развестись. Откуда мне было знать, что тот юрист — жулик? Нас с Этель обвенчал священник в Лас-Вегасе. Потому-то я и боюсь мести Марты. — Он слегка поскреб ногтями мой рукав. — Не говорите про меня Марте, ладно?
Я пообещал молчать. Когда я высадил его у дома, Этель поджидала на пороге.
Глава 17
«Экскалибур» находился на улице, пересекавшей бульвар Сансет недалеко от моей собственной конторы. Он стоял там с незапамятных времен. Его четырехэтажный фасад в лучах солнца напоминал напудренное лицо старухи, которую застало врасплох утро.
Я отыскал квартиру управляющего на первом этаже — она была под номером 1 — и нажал звонок. Дверь открыл пожилой человек без пиджака. Он что-то жевал. Судя по выражению его глаз, жевал он что-то очень горькое.
— Свободных квартир нет, — проговорил он, не выпуская изо рта жвачку.
— Спасибо, но мне нужна миссис Мунган.
Он подумал и, сделав глотательное движение, сообщил:
— Она уже давно здесь не живет.
— Она не оставила новый адрес?
— Может, и оставила. — Повернувшись, он крикнул в глубь квартиры. — У нас нет адреса Марты Мунган?
— Сейчас погляжу, — отвечал ему женский голос.
Человек облокотился о дверной косяк.
— Вы, часом, не сборщик налогов?
— Нет, мне просто надо с ней поговорить.
Он посмотрел на меня взглядом человека, который давно уже никому не верит, и снова крикнул в глубь квартиры:
— Ну долго ты там?
— Да погоди же. Я только-только нашла адресную книгу.
Из-за его спины появилась женщина, лицом похожая на него. Недоверчивые глаза, от носа ко рту недовольные складки.
— Последнее, что мы слышали о миссис Мунган, это то, что она работает в местечке под названием Топанга-Корт. Она дала мне адрес по Приморскому шоссе. Не могу поручиться, что она все еще там. Она ведь пила...
— Только не говорите, откуда взяли адрес, — прибавил мужчина, — у нас и без того врагов хватает.
В Топанга-Корт я поехал не сразу. Я уже несколько дней не был у себя в конторе, и пора уже было туда заглянуть.
Контора была на втором этаже двухэтажного здания на бульваре Сансет. Я поставил машину в свою ячейку за домом и поднялся по задней лестнице. В агентстве по найму манекенщиц, расположенном на том же этаже, щебетали девицы.
Табличка на моей двери «Лу Арчер. Частный детектив» показалась странной даже мне. Какое же впечатление она должна была производить на клиентов? Таковых, впрочем, вокруг не наблюдалось. Почта, скопившаяся под дверью в приемной офиса, состояла в основном из счетов и рекламных проспектов.
Я забрал ее в свой кабинет, бросил в мусорный ящик проспекты и мысленно сложил цифры, указанные в счетах. Всего получилось около трехсот долларов — как раз на такую сумму и был чек в моем кармане. Еще у меня имелась пара сотен в банке, но она предназначалась для уплаты за квартиру и контору.
У меня не было мрачных предчувствий, хотя машины за окном и гудели как-то тревожно, словно никак не могли поскорее попасть в место назначения. Я сказал себе, что мои дела обстоят лучше обычного. Я вел расследование и имел дело с людьми, у которых денег куры не клюют.
Но мне не хотелось зависеть от этих людей. Я решил позвонить Тому Рассо и понять, где мы стоим.
— Дом Тома Рассо, — ответила кузина.
— Это Арчер.
— Здравствуйте, мистер Арчер, — она быстро оставила свой формальный тон. — Ну как у вас дела?
— Продвигаются понемногу. А вы как, Глория?
— В порядке. Вы, наверное, хотите поговорить с Томом?
— В общем-то да.
— Мне жаль его будить. Вчера вечером он кончил работу и до рассвета катался по городу. Когда он вернулся домой, он был в плохом виде. Он говорил о смерти.
— Что именно он сказал?
— Мне не хотелось бы повторять это по телефону. Неизвестно, кто тебя подслушивает. Так или иначе, это была какая-то белиберда.
Я решил, что раз у меня есть клиент, надо нанести ему визит.
Дверь открыла Глория. Она вымыла голову и сушила волосы, раскинув их по плечам, предварительно подложив под них толстое полотенце.
— Если бы вы сказали, что придете, я бы не стала мыть голову.
— Я решил, что лучше поговорить с Томом лично.
— Он еще спит. Разбудить его?
— Я сам его разбужу. — Мне хотелось взглянуть на Тома с неофициальной обстановке.
Глория проводила меня в его комнату и отворила дверь. Старые деревянные венецианские ставни были закрыты, и Том храпел в полумраке. Я распахнул ставни, в комнату ударил свет, но не разбудил спящего. За окном на заднем дворе зеленели джунгли питоспорума, сквозь которые тянулись к свету красные герани.
Том скорчился под легким одеялом в позе зародыша. Один кулак он прижал к груди, другой подложил под щеку. Нижняя часть лица была усыпана, словно перцем, щетиной. Смятая подушка была в единственном числе, и нигде я не приметил следов от губной помады.
Я посмотрел на Глорию. Словно прочитав мои мысли, она сказала с порога:
— К вашему сведению, я с ним не сплю. — Голос ее был ровный, без эмоций. — Он ни на кого, кроме Лорел, и не смотрит. К тому же, у меня имеется свой кавалер.
— А где вы спите?
— Сегодня? Я спала в комнате для гостей. Было уже поздно возвращаться домой.
Том застонал и повернулся на спину, заслоняясь от света кулаками. Его заспанное лицо было воплощением печали, а в уголках глаз блестели слезы. Он зарыдал и отвернулся от меня.
— Я пытался согреть ее, — проговорил он, — но она была холодной. Мамочка была холодной-прехолодной.
— На него опять нашло, — сказала Глория. — Подождите, это ненадолго.
— Закройте, пожалуйста, дверь.
Глория обиженно посмотрела на меня, но подчинилась. Я остался один на один с Томом.
— Почему же мамочка сделалась холодная-прехолодная? — спросил я.
— Я толкнул ее, и она упала. — Он словно подражал речи ребенка. — Я не хотел, чтобы она упала. Я не хотел, чтобы она умерла. Но у нее сделался липкий затылок. — Он посмотрел на свои чистые руки фармацевта. — Она была холодная-прехолодная, и я не мог ее согреть.
— Люди не сразу делаются холодными, когда умирают, Том.
— Но мамочка сразу сделалась холодной-холодной. — Он стал качать головой из стороны в сторону. — Она не пускала меня к ним в постель. Она велела мне оставаться в комнате с маленькой девочкой. Она вылезла из постели и сказала, что отшлепает меня. Дядя сказал, не надо, пусть просто уходит, но она сказала: нет, отшлепаю. Она стала меня шлепать, а я ее толкнул и она упала на пол и заснула. И не проснулась, даже когда я стал петь.
— Что ты пел?
— "Джингл Беллз". Кровать скрипела, и они говорили, что это звенят колокольчики. Она даже называла его Джингл Беллз, и они оба смеялись.
— Как он выглядел?
— Дядя как дядя.
— Молодой, старый?
— Не знаю.
— Как он был одет?
— Не знаю, — Том тревожно посмотрел на меня, судорожно комкая в руках одеяло так, словно временные пласты под ним заколебались, угрожая поглотить его. — Он сказал, что еще придет и со мной разберется, если я наябедничаю на него.
— Он не вернется, Том. Это было давно.
Он услышал и, кажется, понял меня. Я ждал, пока он не выйдет из этого полусна. Новые слезы показались на глазах, словно защитные линзы. Постепенно они рассосались, и Том меня узнал.
— Арчер? Лорел не умерла? Мне снилось, что ее нет в живых.
— Это только сон. Насколько я знаю, она жива.
— Где она тогда? — голос у него был все еще слегка безумный.
— Похоже, ее похитили.
— То есть как?
— Ее родителям позвонили и потребовали за ее освобождение денег. Они собираются платить. Но есть подозрение, что это не настоящее похищение и Лорел тут замешана. Это возможно?
— Но у Лорел уйма денег.
— Деньги у ее родных, но она с ними в сложных отношениях. И насколько мне известно, когда ей было пятнадцать, она уже один раз инсценировала похищение.
Он посмотрел на меня с такой ненавистью, что я замолчал. Его глаза превратились в темные щелочки, нижняя губа чуть выпятилась. В его щетине виднелись пятнышки седины, словно семена старости дали первые ростки. Он вполне годился мне в сыновья, ему было ровно столько лет, сколько было и мне, когда я потерял жену.
— Я читал ваше письмо Лорел, — сказал я.
— Которое?
— То, что вы отправили ей на адрес бабки в Сихорс-лейн. Лорел написала ответ на обратной стороне. Но она так и не отослала его.
— Что же она написала?
— Главная идея была в том, что она вас любит. Она собирается вернуться к вам, если сможет.
— Я на это надеюсь.
Но в голосе его не было никакой надежды. Он сел на кровати, свесив ноги, как человек, тяжело раненный в битве с кошмарами. Я ушел, оставив его удерживать тот крошечный плацдарм, который ему все же удалось отвоевать.
Глория ждала в узком коридоре. Я не мог понять, планировала ли она получить Тома по наследству, или это должно было произойти само собой. Я также спросил себя, не желал ли я подсознательно унаследовать Лорел.
Мы прошли в кухню, где так легко и просто общались накануне.
— Что случилось с матерью Тома, Глория?
Она обхватила себя руками, словно пыталась стиснуть в себе озноб.
— Я не хочу говорить об этом. Том всегда страшно расстраивается...
— Ему не обязательно знать про наш разговор.
— Вы хотите, чтобы я судачила о нем за его спиной? — запальчиво осведомилась Глория.
— Том нанял меня расследовать это дело — значит, он мне доверяет.
— Может быть. Но он доверяет многим. Что же, мне им всем рассказывать семейные тайны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35