Мне казалось, что в голосе его звучат виноватые нотки.
Я не мог говорить, меня трясло. Вначале я хотел немедленно спросить его, зачем он держал мою жену за руку. Потом мне захотелось поскандалить. Если бы мне было лет семнадцать, я, наверняка, так и поступил.
– Ты оглох?
– Что?
– Я спрашиваю, как там наши воры?
Я начал говорить, и звук моего голоса, подействовал успокаивающе. Я стал рассказывать Дольтонику о своем сегодняшнем дне. Чтобы не упустить мелочей, мне пришлось вспоминать детали, для этого я порылся в своей памяти. Рукосплетение отошло на второй план. Не то, чтобы совсем исчезло, просто отошло с первого места. В висках уже не так тикало.
– Я приехал сюда, чтобы искать для нас помещение, – закончил я свой рассказ.
– Правильно, – поддержал Колька. – По моим каналам такой же прогноз. Половина наших кадров от меня, судя по всему, прячется, остальные дали понять, что в этом деле они нам не помощники. Никто не отказал, но денег не берут. Это явный признак того, что дело двигать не будут. Я понял одну вещь. У них там наверху у самих грязь под ногтями. Они ведь точно так же, как Урожаев, деньги зарабатывают. У кого-то возьмут, кого-то кинут. Это их хлеб. Они просто не врубаются, чего я от них хочу. В их понимании директор завода ведет тот бизнес, который может. Они все прошли через это.
– Но, в нашем случае еще и вопрос патриотизма. С одной стороны мы – россияне, с другой – мало приятные иностранцы. Это все равно, что в футбол болеть за англичан, или, каких-нибудь французов.
– Патриотизм – удел пролетариата. У чиновников все решают бабки. Пока еще не все потеряно. Завтра встречаюсь с председателем «госкомимущества». Если с ним ничего не получится, значит – хана. Остается только губернатор. А на губернатора у нас выхода нет.
– Ты, чем будешь сегодня заниматься? Колька открыл записную книжку и стал бормотать:
– Сейчас я свободен, вечером пойду на массаж, а потом хочу посетить секцию здоровья. Там обливаются по методу Иванова. Знаешь, в любое время года выходят на улицу и обливаются холодной водой?
– Слышал. А как ты будешь одной рукой ведро поднимать? Или опять моя жена поможет?
– Да обольет кто-нибудь, – пропустил он мою реплику мимо ушей. – Как ты думаешь? Интересно, можно обливаться теплой. Ты ведь меня знаешь, если я начну лить на себя водопроводный холод, то обязательно заболею.
– Я не знаю.
– Вот, я схожу и выясню.
– Слушай, займись, пожалуйста, помещениями. Я тут кое-что в газете пометил. Нужно обзвонить все агентства недвижимости. Пока ищи в центре. Мне надо закончить вопрос с нашими ворами. Вечером постараемся вытянуть их родителей.
Чебоксаров согласился. Я принес ему газету, городской телефонный справочник, потом вернулся к себе в кабинет и запер дверь.
Я сел за стол, достал, успевший оплавиться, огрызок ручки, закрыл глаза и прикурил от электрической зажигалки. Мне было так плохо, как будто перед этим я пил дней пятнадцать. Руки тряслись, а затылок разрывался от боли. Естественно, я загонялся по поводу двух моих голубков. Вначале я стал искать доказательства того, что моя жена изменяет мне с моим напарником. Это оказалось проще простого. Не было ни одного дня, чтобы они не встречались. Ольга заботилась о Чебоксарове так, как она никогда не заботилась ни об одном человеке, даже о дочери, не говоря уж обо мне. Они часто куда-то вместе пропадали, у них одновременно бывают отключены мобильники. Что еще надо? И теперь вот эта мимолетная нежность. А как еще назвать их касание?
Какого рожна я буду держаться за руку с бабой, если она мне никто? Да даже если я и трахал ее раз пятнадцать, я все равно не буду стоять рядом с ней как школьник, и вглядываться в перспективы. Значит, тут не просто секс, а нечто большее. Я нагнетал обстановку минут пятнадцать. Я вспомнил даже, что однажды на пляже у моей жены выпала титька из купальника, так она не застеснялась, несмотря на то, что рядом стоял Дальтоник.
Я выкурил три сигареты подряд и попытался успокоиться. Что собственно произошло? Ну, держались они за руки, ну и что? Если бы я их застал в постели – другое дело. А так, мало ли. Может они друзья? Может моя жена таким образом успокаивала парня. Он ведь мнительный. Придумал себе какой-нибудь рак, вот она поддержки ради и взяла его за руку. Вполне может быть. Может, ему плохо стало, рука заболела, и он покачнулся. А может это такой вид лечения. Да мало ли?
С другой стороны, если все так невинно, то зачем они так испугались и разорвали руки? Там явно что-то не то.
Позвонил Полупан.
– Тебе знакома фамилия Сенцов?
– Нет, а что?
– Тут один пожар подозрительный, со смертельным исходом, я решил проверить, нет ли связи.
– Ты что, охерел совсем? – возмутился я. – Теперь с каждого пожара трезвонить будешь?
– А вдруг? А если тенденция?
– Да пошел ты…
Я встал и начал ходить по кабинету из угла в угол, с разворотом у дивана. Чувство ревности последний раз посещало меня лет двадцать назад, еще в институте. Я уже совсем забыл, как это бывает и не был готов к внезапно нахлынувшим ощущениям. Мне казалось, что я страдаю. Это, само собой разумеется. Оставалось только определить, на кого я больше злюсь – на партнера или на жену.
Богатая фантазия подсовывала мне картинки яркой и разнообразной половой жизни, которой жили близкие мне индивидуумы. Вначале мне трудно было представить свою жену в объятиях другого мужчины, но я напрягся и у меня получилось. Поскольку я знал все особенности сексуального поведения своей супруги, то живопись вырисовывалась очень правдоподобной. Мало того, у картинки появился звук в виде характерных повизгиваний и яростных призывов, которые она любила выкрикивать во время оргазма. Жена у меня складывалась какая-то идеальная, даже лучше, чем на самом деле. На описание же Чебоксарова, наоборот, воображение не пожалело сарказма. Он почему-то представлялся мне с огромным пузом, на тонюсеньких ножках, весь голый, но обязательно в носках. Перед сексом он смазывал интимные места всякими лекарственными мазями и обязательно надевал два презерватива, для страховки, чтобы случайно чем-нибудь не заразиться.
Вышагивая по комнате, я бросал косые взгляды на зеркало, надеясь найти в нем подтверждение тому, что я-то уж всяко лучше Дальтоника. На самом же деле отражение мое было далеко от совершенства, да и брюхо совсем не меньше.
Чтобы не распсиховаться до позеленения и не побежать за бутылкой, мне нужно было срочно чем-нибудь заняться. Я знал, что если час не думать о проблеме, она отдаляется и слегка остывает. Обычно после этого находится решение. Самое простое, конечно, приступить к работе, но о работе думать было противно. Я стоял посреди кабинета, держал руки в карманах и перебирал пальцами какие-то бумажки.
Что ж, вот этим мы и займемся. В куртке, карманах брюк и в портфеле накопилось много бумаг и обрывков. Там были и чеки, и накладные, и какие-то расписки, а так же квитанции и просто клочки с телефонами. Давно уже пора во всем этом навести порядок.
Я вытряхнул все это богатство на стол и приступил к классификации. Конечно, читая надписи и выкидывая в корзину ненужный мусор, я все равно продолжал думать о жене и напарнике, но уже не так напряженно.
Когда я доказал себе, что все это чушь, нелепица и ересь, меня постигло разочарование. Оказывается, вместе с ревностью, ко мне во внутрь проникла некая сладость. То есть, страдая я испытывал непонятный кайф. Я долго думал о том, откуда взялась эта нега и, в конце концов, когда все ненужные клочки были выброшены в корзину, а важные данные переписаны в записную книжку, я, наконец, понял, что мне было хорошо оттого, что внезапно кончилось безразличие.
И еще я решил, что для того чтобы не мучить себя сомнениями и натужными размышлениями, надо просто все выяснить и расставить точки над «и». Среди бумажного хлама мне случайно попалась на глаза визитная карточка частного детектива Апрельцева.
Я набрал номер его сотового и услышал в трубке:
– То, что вы решили мне позвонить, это просто отлично! Оставьте сообщение, и я вам перезвоню.
После гудка я помолчал в трубку, и он действительно перезвонил через минуту.
– Здравствуйте, с вами говорит частный детектив Апрельцев, предоставляемые нами услуги всегда отличного качества.
– Я в курсе, вчера виделись.
– А! – он узнал меня по голосу. – Вы забыли уплатить мне премию, и теперь вас замучила совесть, и вы хотите вручить мне чек?
– Что-то типа этого.
– Тогда пригласите меня на обед.
– Я знаю, где в нашем городе нищим раздают бесплатные обеды, но, нужно принести справку из собеса.
– Меня там узнают и уже не пускают.
– Короче, мне нужно, чтобы ты проследил за одним человеком.
– У меня плотный график и очередь.
– Не хами. Брошу трубку.
– Ничего не могу с собой поделать, это у меня такой юмор.
– Ты слежкой занимаешься?
– Лучше, чем кто бы то ни был.
– Что тебе для этого надо?
– Деньги, фотография объекта и место, в котором можно с ним столкнуться.
Фотографии у меня с собой не было.
– Давай завтра встретимся, – предложил я, – и все обсудим.
– За обедом.
– Давно хочу тебя спросить. Ты постоянно хочешь жрать. У тебя семьи нет что ли?
– Нет.
– А что не женишься?
– Сейчас, чтобы найти приличную девушку нужно иметь приличные деньги. Это раньше, достал из штанов пейджер и все девки твои. А теперь не на всякий «мерседес» клюют.
– Тоже верно. Значит завтра в обед.
– Созвонимся, – романтик частного сыска прервал связь. В дверь постучали. Я притаился.
– Шеф, я знаю, что ты здесь, – сказал Аркашка в замочную скважину.
Я промолчал.
– Тут люди пришли из страховой компании.
– Отправь их к Чебоксарову, – рассердился я.
– Александрович говорит, что страховкой ты должен заниматься. А он какую-то недвижимость ищет.
Мне было не до страховки.
– Отбей на завтра.
– Там москвичи.
– Отбей вместе с москвичами.
Аркашка зашаркал в глубь коридора.
Тут же на трубу позвонила Вероника, определился номер канцелярского офиса.
– Сергей Леонидович, я вышла на работу.
– Вижу.
– Вас тут ждут.
– Кто?
– Родители Кирилла.
– Через пятнадцать минут буду.
Не дают спокойно пострадать. Я спустился вниз, прогрел машину и помчался в сторону завода геофизического оборудования.
На той стороне реки из заводской трубы вылетали комки розовой ваты. Они поднимались в стратосферу и исчезали в закате.
В кабинете менеджеров сидели мужчина и женщина средних лет. Они пили чай с сухарями. Это у наших девчонок такой рефлекс, всем посетителям предлагать горячие напитки, не зависимо от того, клиенты это или, например, проверяющие. Мать Кирилла, была высокой крупной женщиной, в очках, довольно интеллигентного вида, она походила на учительницу истории выпускных классов. А, может, она просто казалась высокой из-за шиньона. Отец – полноватый лысеющий мужчина, наоборот, смахивал скорее на выездного фотографа. Они выглядели растерянными, но без признаков истерики.
Когда я сел за стол у окна и представился, мать сказала:
– Нам позвонил Кирилл и все рассказал. Он утверждает, что если мы сможем найти деньги, которые он у вас украл, то вы заберете заявление. Через каждые два слова она часто-часто моргала.
– Нам нет резона его сажать.
– О какой сумме идет речь? – спросил отец.
– Всего они похитили товара на двести тысяч рублей. Семьдесят процентов от этой суммы, по его собственному признанию, забирал Кирилл. Значит с вас сто сорок тысяч.
– Так много! – воскликнула мать.
– На самом деле, они продавали наш товар раза в два дешевле. Поэтому, получил он на руки всего тысяч семьдесят – восемьдесят.
– Все равно, это – гигантская сумма, – не унималась женщина. – Куда он мог ее потратить?
– А на что тратят деньги наркоманы?
– Он что опять начал? – спросил муж у жены.
– Я не знала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45