А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Никто бы никогда не догадался, что Колян отдал за него всего восемнадцать штук бакарей.
В машине орало радио. Вначале играла попса, а потом истеричный диктор начал рассказывать о том, как наш губернатор ездил в Москву на прием к Путину. Это преподносилось, как событие первостепенной важности, типа взятия Сталинграда или открытия лекарства от рака. Журналист говорил о нем таким тоном, что всем было ясно, уж теперь-то мы заживем! Женский голос поведал нам, что когтистые руки московских олигархов в лице миллиардера Пичугина тянутся к нашей области, для того чтобы разворовать народное богатство. Якобы осталось еще совсем немного и вся наша химическая промышленность и нефтепереработка окажутся в лапах международных аферистов и денежки вместо карманов трудящихся начнут уплывать за границу на оплату Пичугинских яхт. И только благодаря смелости и отваге нашей областной администрации и лично губернатора мы все еще не превратились в рабов проклятых капиталистов. Я выключил приемник, потому, что еще немного, и от этого шума в моей голове мог произойти атомный взрыв.
– Жвачка есть? – спросил я.
– Нет, – он подозрительно посмотрел на меня. – Шалишь?
– Полторы недели не просыхаю. Как отправил своих девок в Индию, так и бухаю.
Дальтоник хотел сказать что-то умное, потужился, но так ничего путного и не придумал.
Вокруг было пушисто и сказочно. Мы плыли в полной тишине, на трассе никого, лишь фонари на обочине словно бакены. Около ночного киоска я попросил Кольку остановиться.
– Сгоняй, пожалуйста, за «диролом», – попросил я. – У меня волосы мокрые.
Чебоксаров с недовольным видом взял с заднего сиденья норковую шапку, опустил уши, обмотал шею шерстяным шарфом, раздраженно хлопнул дверцей. Вернулся, сунул мне целую упаковку.
– У тебя здоровья не меряно, – сказал он, когда мы отъехали. – Если бы я столько пил, то давным-давно уже загнулся. Я сто грамм выпью, так у меня на следующий день печень отказывается работать и поджелудочная барахлит. Вот ты знаешь, где у тебя поджелудочная?
– Нет, – признался я.
– То-то, – назидательно сказал он. – А я заколебался, здоровья никакого. У меня что-то бок колет, вот уже целую неделю. Я думал – сердце, кардиограмму сделал, вроде все в порядке, сегодня записался на рентген.
Чебоксаров жил один, мать умерла, отец бросил его еще в зародыше, кроме себя, заботиться ему было не о ком. За последние три года он прибавил в весе килограмм двадцать, приобрел третий подбородок, и все чаще жаловался на самочувствие.
– Кроме этого чертового бока, – нудил Колян, – у меня, похоже, гайморит. Когда Ольга приедет?
– Теперь уже скоро, дня через три.
Моя жена исполняла роль Колькиного лечащего врача. Она сюсюкала с ним, таскала по аптекам и больницам, потакала его жалобам.
На базу «спорткульторга» мы приехали перед самым рассветом. Огонь был уже потушен, пожарные собирали шланги. В стороне стояли две милицейские машины, «ДЭУ» и «УАЗ». Перед нашим складом мигала машина скорой помощи. Пожар был небольшим. Он не затронул ни одного склада, кроме нашего. Зато наш выгорел дотла. Даже крыша провалилась.
К нам подошел Гурылев, сосед, торгующий бытовой химией, он открыл дверь со стороны Чебоксарова и радостно сказал:
– Чуваки, а у вас там труп!
– Снег то идет, то перестает. То пасмурно, то звездно, – ни к кому не обращаясь, зачем-то сказал Коля и повернул голову к Гурылеву. – Закрой дверь идиот, не в Зимбабве живем.
Гурылев даже не обиделся, пожал плечами и хлопнул дверью.
Дальтоник упал башкой на руль. Мне на секунду показалось, что он сейчас развернется, даст по газам и помчится обратно. Тоже выход. Не обращать внимания на проблему, наплевать на нее, спрятать голову по – страусиному, только жопа наружу. Проблема может сама рассосаться.
– Но могут и трахнуть, – вслух сказал я.
– Совершенно точно, – подхватил Колька. Как будто читал мои мысли. У нас так часто бывало.
– Пошли, – сказал я.
В туфли набился снег. Колька был в зимних ботинках. Я пропустил смену времен года, самый перелом. Меня опять тряхануло, то ли с похмелья, то ли от холода.
Кроме пожарных, все люди на месте происшествия выглядели вялыми. Милиционеры ходили около пепелища, на первый взгляд совершенно бесцельно. В стороне у забора стоял испуганный чумазый сторож, у ног собака с жадностью грызла кость, мне даже с перепугу показалось, что человеческую.
От земли шел пар. Воды было вылито немало. Я наступил в лужу. Напротив того места, где раньше была дверь нашего склада, у бордюра лежало тело, прикрытое брезентом. Над ним стоял человек в белом халате и курил. Колька предложил сходить посмотреть.
– Сходи один, – отказался я. – В последнее время боюсь огня.
– Там одни угли.
– Углей тоже.
Пока он ходил, ко мне подошел майор.
– Вы кто? – спросил он.
– Я один из арендаторов этого склада, Тихонов Сергей Леонидович.
– А он?
– Мой напарник, Чебоксаров Николай Александрович, директор ООО «Импульс 2».
– Что у вас там было?
– Бумага.
Подошел Колька.
– Это Виталик, – сообщил он, махнув рукой в сторону тела. – Почти не обгорел.
– Его дед вытащил, – пояснил майор. – Похоже, отравился угарным газом. Только почему–то голова в крови, может, упал. А может – он пристально посмотрел на Кольку, – по черепу дали. Вам придется давать показания.
– Без проблем, – сказал я.
– Там у вас полно обгоревших компьютеров, – констатировал мент.
– Виталик по ночам ремонтировал, – отозвался Колька. – Калымил. Он в этих делах – гений.
– Он год как развелся, – пояснил я для майора. – Жить практически негде, а здесь тепло, туалет, электричество. Обставится компьютерами и что-то там высматривает. Еще и деньги за это получает. И как сторож, и как мастер. У него заказчиков много было. Его весь город знал. Его бы в любую фирму взяли, но он не хотел.
– А нам все бесплатно ремонтировал, – мечтательно подхватил Колька. – А еще он стихи писал: «Не спи, не спи, художник! Не предавайся сну!»
Майор посмотрел на нас, как на идиотов, кивнул и ушел.
Со стоящих за забором сосен поднялась с ночевки огромная стая птиц, они затмили небо и прикончили тишину. Минуты три пернатые кружили над складами, а затем, хрипло каркая, улетели в сторону города. Колька получил на память белый погон на левое плечо, а у меня очень метко была затушена сигарета. Есть такая примета – птичий помет к деньгам. В нашем случае все выглядело просто издевательством.
– Вороны, – сказал Колька, вытирая дубленку снегом.
– И галки, – дополнил я.
– Вороны, – буркнул он.
Люди в штатском около пожарной машины закончили писанину и пошли в нашу сторону, с ними семенил и майор.
Тут пришел в себя сторож, встрепенулся, окинул мутным взглядом площадку, поднял желтый от никотина указательный палец в нашу сторону и заорал:
– Это они вчера здесь бухали!
Собака залаяла.
Когда он это сказал, я вспомнил Виталика, водку, сторожа, Аркашу и звездное небо. Я вчера зачем-то сюда приезжал. Мы действительно пили. Потом я стоял посреди двора, смотрел в небо, а Аркашка уговаривал меня уехать.
Подошли менты, один из них, высокий в бобровой шапке с мужественным лицом, что-то сказал. Мы ничего не услышали из-за собачьего лая.
– Заткни ей пасть, – проорал мент.
Старик пнул собаку по ребрам, кобель заскулил и спрятался в конуру.
– Дед ошибается, – обратился к менту Дальтоник. – Я здесь действительно вчера был часов в пять, но по делам, и, естественно, ничего не пил.
– А он пил, – указал на меня сторож. – Это он водку привез, и нас всех споил, – добавил он гордо.
– Вам придется проехать с нами, – сказал милиционер.
– Зачем? – спросил Колька.
– Для дачи показаний.
– В качестве кого? – Колька начал заводиться.
– Не морочьте нам голову, – попросил второй милиционер.
– Давайте так, – с вызовом произнес Чебоксаров. – Вы тут свои дела заканчивайте, составляйте протоколы, снимайте отпечатки, а мы поедем к себе в офис, пригласим своих юристов, и мы в спокойной обстановке за чашкой кофе, как следует, побеседуем.
С этими словами он вынул из внутреннего кармана удостоверение и показал его оппонентам. Как обычно ксива произвела должное впечатление, менты тут же с ним согласились, попросили номера телефонов и отпустили восвояси. Удостоверение под названием «вездеход» пробил Коле полковник в отставке Спарыкин, наша крыша, в недалеком прошлом мент номер один в городе. Они с Дальтоником очень дружили, поэтому он был удостоен лучшего, кроме «вездехода» мой напарник имел еще и полковую «недотрогу», мне же досталась всего лишь корочка «Член совета ГИБДД». Обошлась она в сто баксов. В общем, недорого, мусора берут дороже.
Когда мы сели в машину, я повернул переключатель и направил вентилятор печки на ноги. Двигатель уже успел остыть, и стало еще холоднее. Мне хотелось выпить, но при Кольке я стеснялся браться за фляжку.
Начался новый день, он был серым и зыбким. Даже снег, и тот был серым. От этой серости все вокруг казалось резиновым, мы углубились в липкую массу и барахтались среди машин, клаксонов и снегоуборочной техники. В голове набухали и лопались пузыри.
– Чё молчишь? – спросил я Колю.
– Если я начну говорить, то мы поругаемся.
– Первый раз, что ли?
– Давление подскочит. Гипертония – первый шаг к инсульту.
– А в себе держать еще вреднее, все ложится на сердце, – привел я контрдовод. – Врачи говорят, что отрицательные эмоции лучше выплескивать наружу.
– Да? – поинтересовался Колька. – Ты это точно знаешь?
– Абсолютно.
Он помолчал минуту, потом сделал свирепое лицо и сказал:
– Ты меня вконец заколебал. Пропадаешь неделями, срываешь важные встречи, теперь докатился до того, что спалил склад.
– Ничего я не палил.
– Я на девяносто процентов уверен, что все сгорело от твоего окурка. Я сотни раз замечал, что ты куришь где попало, а в пьяном виде вообще ни фига не соображаешь.
– Я был с Аркашкой, а он за рулем и все контролировал. Ты же знаешь Аркашку, он все замечает.
Колька задумался.
– Все равно, это неправильно, – сказал он уже примирительно. – Нельзя пить с подчиненными. Панибратство плохо заканчивается. Может, спалил и не ты, но ты дал толчок. Они, скорее всего, продолжили, и вот результат.
– Вряд ли. Виталик почти не пил, в основном дед лакал, да я.
– Факт есть факт, ты напоил сторожей и склад сгорел, мало того – есть труп. Теперь у нас куча неприятностей.
– А много там у нас на остатке бумаги было?
– Слава богу, почти ничего.
– А куда делась? – удивился я.
– Чаще на работу ходить надо, – Дальтоник постарался вложить в эти слова как можно больше презрения. – Я все продал в Тюмень Гершковичу. У него в наших краях три порожних КАМАЗа было, представляешь, халявная доставка, я ему весь склад и вдул, – его переполняла гордость. – Он каким-то образом умудрился выиграть все предвыборные тендеры, причем у всех кандидатов и партий. Говорит, что к нему на склад стояла очередь из грузовиков. Своей бумаги не хватило, нужно было срочно подвозить еще. Мы – ближайшие. Гершковичу выгодно, во-первых, в ассортименте и «Снегурочка» и «Светокопи», и «Балет», и «Ким люкс», а во-вторых, быстро. Не надо по Москве собирать и ждать вагона.
– И сколько мы поймали? – поинтересовался я.
– Пять процентов.
– Не густо.
– С двух миллионов нормально получается за три дня.
– А деньги пришли?
– Да, я их уже на закуп пустил.
Неплохая сделка. Редкая. Такое случается только перед выборами. Из вредности я все-таки сделал замечание:
– Продать-то продали, а сами теперь без бумаги сидим.
– Ничего подобного, я все рассчитал, у нас по магазинам еще запасы оставались, а вчера вагон подошел, ладно разгрузить не успели, а то сгорело бы все на хрен. Спасибо железнодорожникам, полдня не могли с сортировочной на базу вагон подать. А когда подали, уже конец рабочего дня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45