-- Дайте выход эмоциям.
-- Бум-бум-бу-рум-бум, -- сыграл из кустов Сплю..
Когда они пришли, сотрудники сидели в кабинете редактора на столах и подоконниках, грызли ногти, копались в волосах, барабанили пальцами по коленкам в ожидании нового руководителя. Слух о возможном назначении Сусанина уже достиг их, потому что секретарша первого секретаря была частным осведомителем всех желающих.
Сусанин прошел через кабинет, плюхнулся в куриляповское кресло, согнав замредактора, и вытянул под столом ноги, сладко потянувшись, как будто хотел показать, что новое кресло вполне пришлось по его заду.
-- Почему никто не работает?.. -- спросил Адам. -- В публичном доме санитарный день?
-- У нас траур, -- ответил заведующий отделом промышленности.
-- Да-да, я знаю. А ведь только вчера... -- вспомнил Адам опять. -Впрочем, мы должны быть благодарны Куриляпову за то, что он сэкономил стране одну пенсию.
-- А вас уже утвердили приказом? -- спросил ответственный секретарь.
-- Нет, -- ответил Сусанин. -- Я ведь пока не дал согласия, я осматриваюсь.
-- А вы читали когда-нибудь наше "Зеркало"? -- спросил замредактора.
-- Я даже обклеил им все стены, когда делал дома ремонт. А потом стал хохотать, потому что оказался в комнате смеха.
-- Значит, вы в курсе, -- сказал замредактора, -- что нас волнует, какие проблемы мы ставим перед читателем, к чему зовем?
-- Конечно! -- ответил Сусанин. -- Могу кратко пересказать. На первой полосе вы пишете аршинными буквами, что все в стране идет по плану, без срывов и под "Знаком качества", и общество несется по шпалам к коммунизму, протяжным посвистом отмечая полустанки военного коммунизма, переходного периода, строительства социализма, развитого социализма, социализма, развивающегося из себя, и все остальные, у которых еще нет названий. И на фоне такого безграничного энтузиазма и подушно распланированного счастья, в окружении блаженного смрада, испускаемого империалистическими странами, вторая полоса поднесет грустный до слез рассказ о производственном подлеце, спекулянте или жулике. На худой конец читателю подарят историю о равнодушном человеке, который прошел мимо хулиганов, избивавших бабушку-старушку.
-- Как же вы собираетесь быть редактором, если вас не интересует, чем живет и дышит страна? -- спросил ответственный секретарь. -- У вас в квартире нет ни радио, ни телевизора. Вы даже на "Правду" не подписываетесь, хотя обязаны это делать как коммунист. Вы сознательно хотите отстать и идти вразнобой с жизнью и народом, -- произнес он как приговор.
-- Во-первых, в разнобой сдают старые вещи, а во-вторых, -- как бы не так! -- сказал Сусанин. -- Я -- впереди! Пожалуй, я слишком ушел вперед и уже наступаю на пятки тем, кто отстал... А "Правду" выписывает Фрикаделина. Или зам надо, чтобы в нашей семье у каждого был индивидуальный экземпляр, как полотенце?.. Зачем вы меня разозлили, Илья Федорович? Теперь я назло вам стану редактором. Я буду учить наизусть "Правду", и попробуйте только переписать хоть один абзац в свою передовицу и получить за него гонорар! Вылетите к чертовой матери! Я так и напишу в трудовой книжке: "Уволен за плагиат"!
-- Но ведь на "Зеркало" вы не подписаны, это факт, -- сказал ответственный секретарь, -- а многие берут с вас пример.
-- Можно подумать, -- ответил Адам, -- что, если "Зеркало" перестанут покупать, газета закроется вопреки всем законам социализма.
-- Работы у нас очень много, -- пожаловался замредактора, -- и работа сложная, нервная, с людьми. Такую работу надо очень любить, чтобы не послать ее однажды.
-- Нет-нет, в нашей стране так не бывает, -- сказал Адам. -- Можно послать человека на работу по разнарядке за пятью подписями, а по любви -нельзя, это нонсенс безответственности, от которой мы привиты с детства.
-- Все-таки, мой вам совет: присмотритесь сначала. Возьмите в типографии недельку за свой счет и потолкайтесь в наших кабинетах.
-- А по-моему, ничего сложного нет, -- сказал Адам. -- Если я встану у руля, мы будем выпускать газету на месяц вперед, делая в один день двадцать пять номеров. Я даже думаю, что в неделю мы осилим номера за весь год. А что? Попробуем выпускать статьи на одну и ту же тему? Например, жил-был козлик... остались от козлика рожки да ножки. И раскроем эту тему во всех аспектах нашей многогранной жизни! Сусанина уже порядком развезло от фантазий, но ответственный секретарь вернул его на землю.
-- Не боитесь надорваться, как Куриляпов? -- спросил он.
-- Вот уж что мне не грозит, -- ответил Сусанин. -- Но на всякий случай прошу больше не вешать в туалете газеты целиком, а нарезать их аккуратными квадратиками.
После этой фразы Адам закрыл собрание, сказав на прощание, что демократию он признает только по отношению к начальству, непослушных же подчиненных сначала расстреливает из рогатки, а потом увольняет задним числом, и попросил задержаться Подряникова и Сплю.
-- Что за деньги вы велели Клавдию Ивановичу передать мне? -- спросил Сусанин. -- Признаться, я сам собирался вручить вам сто рублей и уже с утра сходил и милицию, сказал, что вы меня шантажируете. Там переписали номера на дензнаках, мне осталось только отдать их и позвонить, чтобы за вами приехали, а тут вдруг от вас такой же подарок!
-- Не фантазируйте, Адам Петрович, -- сказал Саша. -- Если б вы ходили в милицию, я бы об этом знал. А денег я никому не давал, это -недоразумение.
-- Вот и я удивился, это так на вас не похоже... Клавдий Иванович, если эти деньги не Подряникова, то чьи?
Сплю пожал плечами: он запутался.
-- Может быть, вы хотели подкупить меня, чтобы я вернул вам кресло председателя Домсовета, да постеснялись признаться?
Сплю вытянул руки по швам, ему хотелось сказать и "Так точно!", и "Никак нет!" -- но он боялся промахнуться.
-- Вы мне надоели, -- сказал Сусанин. -- Я вас спрашиваю-спрашиваю, а вы хоть бы пукнули в ответ. Забирайте деньги и ступайте на все четыре стороны.
Когда Сплю вышел, Саша сказал:
-- Со вчерашнего дня положение изменилось, поэтому брать с вас пеню за то, что меня избил этот малолетний выродок, я не буду...
-- У вас еще синяки не зажили, -- перебил Сусанин, -- советую повнимательней следить за словами, которые говорите.
-- ...Я потребую другой услуги: вы откажетесь от должности редактора.
-- Хорошо, -- согласился Сусанин, -- но вы будете последним дураком, если поверите. Я подожду пару дней, пока ваша физиономия поправится, и нарушу слово. Нести в милицию заявление будет поздно, а что мне какое-то слово! Я уже жить не могу без лжи.
-- Заявление оформят задним числом, и участковому сделают устный выговор за то, что он сразу не занялся этим делом.
-- Пожалуй. Я и забыл, что у вас там рука, вытащившая вас однажды из дерьма, в которое вы вляпались с типографской бумагой... Зря я тогда не поднял скандал. Зачем я такой добрый?
Дверь кабинета отлетела в сторону, вбежал ответственный секретарь, лицо его сияло от блеска собственных глаз.
-- Свершилось! -- закричал он, пританцовывая.
-- Что свершилось? -- спросил Адам. -- Мертвые встали из могил и требуют вернуть жилплощадь?
-- Да1 Только что звонил мой человек из обкома! Завтра первый поедет на ковер. Больше он первым секретарем не будет! Не будет! Понимаете вы -- не бу-дет!
-- Сейчас вроде не сезон секретарей-то снимать, -- сказал Сусанин. -Обычно с первыми заморозками...
-- Уже назначена комиссия по проверке деятельности кое-каких руководителей района! И знаете, кто ее возглавит?
-- Наверное, тот, кто станет следующим первым, -- предположил Адам.
-- Этот человек -- ваш злейший враг!.. -- закричал ответственный секретарь, тыча в Сусанина пальцем.
-- Сплю?! -- удивился Адам.
-- Он не потерпит вас на руководящем посту. Вы давно уже -- бельмо во всех глазах!.. Бессмысленно перебираться из своего кресла в это: через месяц вы вообще приличной работы не найдете.
-- Так у меня целый месяц в запасе! -- обрадовался Сусанин. -- Я еще успею всю кровь из вас выпить.
-- Посмотри-ка на этого вампира, -- сказал ответственный секретарь Саше, ухмыляясь и фыркая, как сытая лошадь.
-- А тут и смотреть нечего. Однажды поспорили умный и дурак, кто из них глупее. Угадайте, кто победил?
-- Победила дружба, -- сказал Подряников.
-- Ссориться со мной чрезвычайно вредно для здоровья, -- сказал ответственный секретарь. -- Мои слова разлагают нервную систему собеседника.
-- Я понял. Вы метите вот в это кресло? В обход замредактора? -спросил Сусанин.
-- Поживем -- увидим.
-- А парнишке вы что обещали?
-- Это не ваше дело.
-- Мое, -- настырно сказал Сусанин. -- Ответьте, Подряников, чем он вас купил? Своим креслом?
-- Да, -- ответил Саша, -- и еще дипломом о высшем образовании.
-- А может, переметнетесь в мой лагерь? Я подарю вам кресло замредактора и кандидатскую степень. У вас сколько классов? Восемь? Как раз для кандидата. Или хотите -- директором типографии? Карманы набьете с верхом. Все мясники на вас молиться будут.
-- Деньги для меня -- не проблема. Я их везде найду.
-- Но ведь деньги -- грязь, и, следуя расхожей поговорке, вы -- свинья, Саша, -- вывел Сусанин.
-- Ну и что, -- ответил Подряников. -- Ваша песня спета.
-- Как знать, -- сказал Сусанин. -- Я тоже все эти годы утрамбовывал под собой почву, чтобы не провалиться вдруг И может такое случиться, что очень скоро все буду решать я... из обкома.
-- Это вы фантазируете, -- сказал Саша
-- О вас в обкоме даже не слышали, -- сказал ответственный секретарь.
Сусанин вздохнул и ответил:
-- Но вы только представьте, хоть на секунду, как было бы приятно смешать вас обоих с грязью, подождать, пока грязь станет пылью, и пустить по ветру...
-- Вас легче смешать с грязью, -- сказал ответственный секретарь, -куда ни ткни -- всюду мягко.
-- Я мог бы сразиться с вами, я даже уверен в победе, но, чтобы воевать, надо стать кретином вашего уровня, -- сказал Сусанин -- А мне противно. Ведь ребенка не заставишь строить куличи на помойке.. К сожалению, такие, как вы, все песочницы превратили в помойки. Так что, возможно, мы еще дадим бой нетрадиционными методами, не ждать же, пока дерьмо перепреет.
...Из редакции Сплю побежал в "Незабудку", выпил две кружки спирта, разбавленного пивом, и стал пьяным.
-- Хо-ро-шо! -- говорил он, тараща глаза и двигая бровями, как автомобильными "дворниками". -- Хо-ро-шо!..
Потом он печатал строевой шаг на мраморном полу, отдавал Незабудке честь и требовал за это денег. Сплю спал на ходу, и ему снилось, что он на параде. Забулдыги давились от хохота и захлебывались пивом, но отставному майору их смех казался оркестром и пробуждал усердие...
...Когда поздно вечером Чертоватая открыла дверь, на пороге стоял супруг и, протягивая деньги, шептал:
-- У-го-вор-у-го-вор-у-го-вор...
VII ИГРА ЗАЯЦ БЕЗ ЛОГОВА""
Один из участников становится "зайцем", другие -- "охотниками". Еще несколько групп образуют кружки -- "логова". Охотники преследуют бродячего зайца, стараясь загнать в логово и там "убить", а заяц бегает от них на кругу и считает до семидесяти.
Примечание. Запрещается зайцам пробегать сквозь логово.
Услышав стук, я поднимаю голову с подушки и вижу, как в просвете между дверью и полом топчутся подошвы ботинок. Потом в щель пролезает бумажка, которую сквозняк отвозит к кровати, и подошвы исчезают. Это повестка -явиться в военкомат к девяти утра четвертого апреля. Я смотрю на часы: двенадцать часов дня четвертого апреля. Такая "оперативность" веселит. Я складываю из повестки "голубя" и запускаю в открытую форточку. Пока он кружит у дерева петлями Нестерова, я чувствую себя хиппи, отказывающимся ехать во Вьетнам, и соображаю, что четвертое апреля -- это вторник, а спать я лег в воскресенье после того, как накричал на Марину.
...И зря сделал. Не подумавши. Нельзя на нее кричать. Марина -ребенок, из которого взрослого не вырастишь, хоть тресни. Я и люблю ее не за то, что в нее вложил, и не за то, что нашел общего с собой, она мне -- как дочь, которую не надо воспитывать, потому что она не перерастает тот рубеж, откуда начинается воспитание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
-- Бум-бум-бу-рум-бум, -- сыграл из кустов Сплю..
Когда они пришли, сотрудники сидели в кабинете редактора на столах и подоконниках, грызли ногти, копались в волосах, барабанили пальцами по коленкам в ожидании нового руководителя. Слух о возможном назначении Сусанина уже достиг их, потому что секретарша первого секретаря была частным осведомителем всех желающих.
Сусанин прошел через кабинет, плюхнулся в куриляповское кресло, согнав замредактора, и вытянул под столом ноги, сладко потянувшись, как будто хотел показать, что новое кресло вполне пришлось по его заду.
-- Почему никто не работает?.. -- спросил Адам. -- В публичном доме санитарный день?
-- У нас траур, -- ответил заведующий отделом промышленности.
-- Да-да, я знаю. А ведь только вчера... -- вспомнил Адам опять. -Впрочем, мы должны быть благодарны Куриляпову за то, что он сэкономил стране одну пенсию.
-- А вас уже утвердили приказом? -- спросил ответственный секретарь.
-- Нет, -- ответил Сусанин. -- Я ведь пока не дал согласия, я осматриваюсь.
-- А вы читали когда-нибудь наше "Зеркало"? -- спросил замредактора.
-- Я даже обклеил им все стены, когда делал дома ремонт. А потом стал хохотать, потому что оказался в комнате смеха.
-- Значит, вы в курсе, -- сказал замредактора, -- что нас волнует, какие проблемы мы ставим перед читателем, к чему зовем?
-- Конечно! -- ответил Сусанин. -- Могу кратко пересказать. На первой полосе вы пишете аршинными буквами, что все в стране идет по плану, без срывов и под "Знаком качества", и общество несется по шпалам к коммунизму, протяжным посвистом отмечая полустанки военного коммунизма, переходного периода, строительства социализма, развитого социализма, социализма, развивающегося из себя, и все остальные, у которых еще нет названий. И на фоне такого безграничного энтузиазма и подушно распланированного счастья, в окружении блаженного смрада, испускаемого империалистическими странами, вторая полоса поднесет грустный до слез рассказ о производственном подлеце, спекулянте или жулике. На худой конец читателю подарят историю о равнодушном человеке, который прошел мимо хулиганов, избивавших бабушку-старушку.
-- Как же вы собираетесь быть редактором, если вас не интересует, чем живет и дышит страна? -- спросил ответственный секретарь. -- У вас в квартире нет ни радио, ни телевизора. Вы даже на "Правду" не подписываетесь, хотя обязаны это делать как коммунист. Вы сознательно хотите отстать и идти вразнобой с жизнью и народом, -- произнес он как приговор.
-- Во-первых, в разнобой сдают старые вещи, а во-вторых, -- как бы не так! -- сказал Сусанин. -- Я -- впереди! Пожалуй, я слишком ушел вперед и уже наступаю на пятки тем, кто отстал... А "Правду" выписывает Фрикаделина. Или зам надо, чтобы в нашей семье у каждого был индивидуальный экземпляр, как полотенце?.. Зачем вы меня разозлили, Илья Федорович? Теперь я назло вам стану редактором. Я буду учить наизусть "Правду", и попробуйте только переписать хоть один абзац в свою передовицу и получить за него гонорар! Вылетите к чертовой матери! Я так и напишу в трудовой книжке: "Уволен за плагиат"!
-- Но ведь на "Зеркало" вы не подписаны, это факт, -- сказал ответственный секретарь, -- а многие берут с вас пример.
-- Можно подумать, -- ответил Адам, -- что, если "Зеркало" перестанут покупать, газета закроется вопреки всем законам социализма.
-- Работы у нас очень много, -- пожаловался замредактора, -- и работа сложная, нервная, с людьми. Такую работу надо очень любить, чтобы не послать ее однажды.
-- Нет-нет, в нашей стране так не бывает, -- сказал Адам. -- Можно послать человека на работу по разнарядке за пятью подписями, а по любви -нельзя, это нонсенс безответственности, от которой мы привиты с детства.
-- Все-таки, мой вам совет: присмотритесь сначала. Возьмите в типографии недельку за свой счет и потолкайтесь в наших кабинетах.
-- А по-моему, ничего сложного нет, -- сказал Адам. -- Если я встану у руля, мы будем выпускать газету на месяц вперед, делая в один день двадцать пять номеров. Я даже думаю, что в неделю мы осилим номера за весь год. А что? Попробуем выпускать статьи на одну и ту же тему? Например, жил-был козлик... остались от козлика рожки да ножки. И раскроем эту тему во всех аспектах нашей многогранной жизни! Сусанина уже порядком развезло от фантазий, но ответственный секретарь вернул его на землю.
-- Не боитесь надорваться, как Куриляпов? -- спросил он.
-- Вот уж что мне не грозит, -- ответил Сусанин. -- Но на всякий случай прошу больше не вешать в туалете газеты целиком, а нарезать их аккуратными квадратиками.
После этой фразы Адам закрыл собрание, сказав на прощание, что демократию он признает только по отношению к начальству, непослушных же подчиненных сначала расстреливает из рогатки, а потом увольняет задним числом, и попросил задержаться Подряникова и Сплю.
-- Что за деньги вы велели Клавдию Ивановичу передать мне? -- спросил Сусанин. -- Признаться, я сам собирался вручить вам сто рублей и уже с утра сходил и милицию, сказал, что вы меня шантажируете. Там переписали номера на дензнаках, мне осталось только отдать их и позвонить, чтобы за вами приехали, а тут вдруг от вас такой же подарок!
-- Не фантазируйте, Адам Петрович, -- сказал Саша. -- Если б вы ходили в милицию, я бы об этом знал. А денег я никому не давал, это -недоразумение.
-- Вот и я удивился, это так на вас не похоже... Клавдий Иванович, если эти деньги не Подряникова, то чьи?
Сплю пожал плечами: он запутался.
-- Может быть, вы хотели подкупить меня, чтобы я вернул вам кресло председателя Домсовета, да постеснялись признаться?
Сплю вытянул руки по швам, ему хотелось сказать и "Так точно!", и "Никак нет!" -- но он боялся промахнуться.
-- Вы мне надоели, -- сказал Сусанин. -- Я вас спрашиваю-спрашиваю, а вы хоть бы пукнули в ответ. Забирайте деньги и ступайте на все четыре стороны.
Когда Сплю вышел, Саша сказал:
-- Со вчерашнего дня положение изменилось, поэтому брать с вас пеню за то, что меня избил этот малолетний выродок, я не буду...
-- У вас еще синяки не зажили, -- перебил Сусанин, -- советую повнимательней следить за словами, которые говорите.
-- ...Я потребую другой услуги: вы откажетесь от должности редактора.
-- Хорошо, -- согласился Сусанин, -- но вы будете последним дураком, если поверите. Я подожду пару дней, пока ваша физиономия поправится, и нарушу слово. Нести в милицию заявление будет поздно, а что мне какое-то слово! Я уже жить не могу без лжи.
-- Заявление оформят задним числом, и участковому сделают устный выговор за то, что он сразу не занялся этим делом.
-- Пожалуй. Я и забыл, что у вас там рука, вытащившая вас однажды из дерьма, в которое вы вляпались с типографской бумагой... Зря я тогда не поднял скандал. Зачем я такой добрый?
Дверь кабинета отлетела в сторону, вбежал ответственный секретарь, лицо его сияло от блеска собственных глаз.
-- Свершилось! -- закричал он, пританцовывая.
-- Что свершилось? -- спросил Адам. -- Мертвые встали из могил и требуют вернуть жилплощадь?
-- Да1 Только что звонил мой человек из обкома! Завтра первый поедет на ковер. Больше он первым секретарем не будет! Не будет! Понимаете вы -- не бу-дет!
-- Сейчас вроде не сезон секретарей-то снимать, -- сказал Сусанин. -Обычно с первыми заморозками...
-- Уже назначена комиссия по проверке деятельности кое-каких руководителей района! И знаете, кто ее возглавит?
-- Наверное, тот, кто станет следующим первым, -- предположил Адам.
-- Этот человек -- ваш злейший враг!.. -- закричал ответственный секретарь, тыча в Сусанина пальцем.
-- Сплю?! -- удивился Адам.
-- Он не потерпит вас на руководящем посту. Вы давно уже -- бельмо во всех глазах!.. Бессмысленно перебираться из своего кресла в это: через месяц вы вообще приличной работы не найдете.
-- Так у меня целый месяц в запасе! -- обрадовался Сусанин. -- Я еще успею всю кровь из вас выпить.
-- Посмотри-ка на этого вампира, -- сказал ответственный секретарь Саше, ухмыляясь и фыркая, как сытая лошадь.
-- А тут и смотреть нечего. Однажды поспорили умный и дурак, кто из них глупее. Угадайте, кто победил?
-- Победила дружба, -- сказал Подряников.
-- Ссориться со мной чрезвычайно вредно для здоровья, -- сказал ответственный секретарь. -- Мои слова разлагают нервную систему собеседника.
-- Я понял. Вы метите вот в это кресло? В обход замредактора? -спросил Сусанин.
-- Поживем -- увидим.
-- А парнишке вы что обещали?
-- Это не ваше дело.
-- Мое, -- настырно сказал Сусанин. -- Ответьте, Подряников, чем он вас купил? Своим креслом?
-- Да, -- ответил Саша, -- и еще дипломом о высшем образовании.
-- А может, переметнетесь в мой лагерь? Я подарю вам кресло замредактора и кандидатскую степень. У вас сколько классов? Восемь? Как раз для кандидата. Или хотите -- директором типографии? Карманы набьете с верхом. Все мясники на вас молиться будут.
-- Деньги для меня -- не проблема. Я их везде найду.
-- Но ведь деньги -- грязь, и, следуя расхожей поговорке, вы -- свинья, Саша, -- вывел Сусанин.
-- Ну и что, -- ответил Подряников. -- Ваша песня спета.
-- Как знать, -- сказал Сусанин. -- Я тоже все эти годы утрамбовывал под собой почву, чтобы не провалиться вдруг И может такое случиться, что очень скоро все буду решать я... из обкома.
-- Это вы фантазируете, -- сказал Саша
-- О вас в обкоме даже не слышали, -- сказал ответственный секретарь.
Сусанин вздохнул и ответил:
-- Но вы только представьте, хоть на секунду, как было бы приятно смешать вас обоих с грязью, подождать, пока грязь станет пылью, и пустить по ветру...
-- Вас легче смешать с грязью, -- сказал ответственный секретарь, -куда ни ткни -- всюду мягко.
-- Я мог бы сразиться с вами, я даже уверен в победе, но, чтобы воевать, надо стать кретином вашего уровня, -- сказал Сусанин -- А мне противно. Ведь ребенка не заставишь строить куличи на помойке.. К сожалению, такие, как вы, все песочницы превратили в помойки. Так что, возможно, мы еще дадим бой нетрадиционными методами, не ждать же, пока дерьмо перепреет.
...Из редакции Сплю побежал в "Незабудку", выпил две кружки спирта, разбавленного пивом, и стал пьяным.
-- Хо-ро-шо! -- говорил он, тараща глаза и двигая бровями, как автомобильными "дворниками". -- Хо-ро-шо!..
Потом он печатал строевой шаг на мраморном полу, отдавал Незабудке честь и требовал за это денег. Сплю спал на ходу, и ему снилось, что он на параде. Забулдыги давились от хохота и захлебывались пивом, но отставному майору их смех казался оркестром и пробуждал усердие...
...Когда поздно вечером Чертоватая открыла дверь, на пороге стоял супруг и, протягивая деньги, шептал:
-- У-го-вор-у-го-вор-у-го-вор...
VII ИГРА ЗАЯЦ БЕЗ ЛОГОВА""
Один из участников становится "зайцем", другие -- "охотниками". Еще несколько групп образуют кружки -- "логова". Охотники преследуют бродячего зайца, стараясь загнать в логово и там "убить", а заяц бегает от них на кругу и считает до семидесяти.
Примечание. Запрещается зайцам пробегать сквозь логово.
Услышав стук, я поднимаю голову с подушки и вижу, как в просвете между дверью и полом топчутся подошвы ботинок. Потом в щель пролезает бумажка, которую сквозняк отвозит к кровати, и подошвы исчезают. Это повестка -явиться в военкомат к девяти утра четвертого апреля. Я смотрю на часы: двенадцать часов дня четвертого апреля. Такая "оперативность" веселит. Я складываю из повестки "голубя" и запускаю в открытую форточку. Пока он кружит у дерева петлями Нестерова, я чувствую себя хиппи, отказывающимся ехать во Вьетнам, и соображаю, что четвертое апреля -- это вторник, а спать я лег в воскресенье после того, как накричал на Марину.
...И зря сделал. Не подумавши. Нельзя на нее кричать. Марина -ребенок, из которого взрослого не вырастишь, хоть тресни. Я и люблю ее не за то, что в нее вложил, и не за то, что нашел общего с собой, она мне -- как дочь, которую не надо воспитывать, потому что она не перерастает тот рубеж, откуда начинается воспитание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32