-- Я в пять лет каждой копейке был рад, -- сказал он.
-- И я, -- улыбнулась Марина.
-- Мне рано пришлось стать взрослым и самостоятельным, -- продолжал Подряников. -- Я с четырех месяцев стирал за собой подгузники. Отец кидал меня в корыто вместе с пеленками и посыпал вокруг стиральным порошком...
-- Заодно и сами мылись, -- улыбнулась Марина. -- Ой, смотрите, еще гривенник.
Саша и гривенник спрятал в карман.
-- Скажите, сколько лет Ивану?
-- Двадцать один, как и мне.
-- Почему же он не был в армии?
-- Он живет в областном центре, а в Сворске у него временная прописка. Вот его военкомат и не может найти, а может, и не ищет.
-- Очень хорошо. Теперь о вас. Почему вы такая красивая?
-- Такой родилась... -- вздохнула и улыбнулась Марина.
-- А вашу красоту никто не ценит по-настоящему. -- "Никто не пользуется", -- хотел добавить Подряников.
-- Адам ценит. Однажды я гуляла по улице, а впереди меня задом-наперед шел Адам и держал в руках зеркало. Он велел мне любоваться собой. Конечно, это случайно получилось, просто Адам купил зеркало в универмаге и нес домой, но все равно было приятно.
-- Наверное, он влюблен в вас?
-- Нет, он любит другую женщину, которую сам себе выдумал. Ее зовут Инис Гвейн.
Пока она говорила, Саша поднял с земли еще пятнадцать копеек.
-- Вам не кажется, что Сусанин... какой-то не такой, как все?
-- Конечно, не такой. Он -- инопланетянин.
-- Чего-чего?!
-- Скоро он улетит на родину.
-- Вот как?
-- Но мы этого не увидим: для нас он просто умрет. Его убьет в "Незабудке" пивной кружкой человек, который сейчас сидит в тюрьме за то, что ходил по улицам с костью в зубах и сосал ее, как сигарету. А вы не верите?
-- Да я и сам оттуда, -- сказал Подряников.
-- Не обманывайте. Вам просто Адаму завидно, -- улыбнулась Марина. -Смотрите-ка, я рубль нашла!
Подряников и рубль прибрал к рукам.
-- Эта просека ведет в рай. Поползли скорее дальше, -- сказал он
-- Марина, -- спросил он же, одолев пару метров: -- почему вы всегда улыбаетесь? Вы хотите, чтобы тем, кто говорит с вами, было приятно? Вам нравится доставлять людям радость своим присутствием? Вы ведь любите всех людей без исключения? Я угадал? Марина! Правда?
-- Правда, -- улыбнулась Марина.
Он обнял ее за талию, встав с четверенек на коленки, и с губ сама соскочила фраза:
-- Я ведь тоже человек, сделайте мне приятное -- влюбитесь...
Из глубины леса раздались крики:
-- Марина! Марина! Семенов! Семенов! Подряников! Подряников!
-- Я здесь! Иду! -- закричала Марина.
-- Девушка -- нарасхват, -- сказал ей вдогонку Подряников и в сердцах плюнул. -- Черт бы их всех побрал!
Он собрался поискать еще денег, но тут из-за дерева вышел оракул Семенов с кошельком я руке и сказал:
-- Ты-то вот никому не нужен. Саша вскочил на ноги:
-- Да ты подслушивал, бородатая дрянь!
-- Экспериментировал на твоей жадности, -- ответил оракул.
-- Ну и как?
-- Я скажу твою судьбу, только верни деньги.
-- Полтора рубля за судьбу?! -- усмехнулся Саша. -- Держи двадцать копеек и считай себя богатым.
-- Ты сделаешь карьеру, парень, -- изрек оракул, -- но кончишь плохо: женщина с высоким положением раздавит тебя в постели как клопа.
-- Верни гривенник, -- сказал Саша. -- А лучше, знаешь что, отдай кошелек.
Опять раздались крики, на этот раз призывавшие Подряникова и Семенова.
-- Смотрите! Адам все-таки нашел сморчок, -- на ладони Марины лежал комок плесени.
Сусанин стоял поодаль очень гордый собой, расставив ноги на ширину плеч, кик человек, который раз решил, значит, сделал.
-- Теперь я вижу, что Адаму можно верить, -- сказал Миша. -- За это стоит выпить.
Чертоватая спросила:
-- Что мы будем пить? Кавелька сказала:
-- Снег, согретый в ладонях. А Путаник замялся:
-- У меня есть бутылка спирта с химзавода.
-- Но что делать со сморчком? -- улыбнулась Марина. -- Мне так и ходить с ним?
-- Выкиньте, -- посоветовал Подряников.
-- Мы им закусим, -- рассудил Иван.
-- Или подарим самой красивой девушке Сворска, -- сказал Путаник.
-- Сыграем в "Суд Париса"! -- подхватил Сусанин.
-- А кто будет Парисом? -- спросила Кавелька.
-- Парисом будет Семенов, -- сказала Чертоватая, -- потому что он тоже был пастухом.
-- Нет, Парисом будет Путаник, -- сказала Марина, -- потому что он дамский угодник.
-- Нет, водить будет Адам Петрович, -- сказала Кавелька, -- потому что он нашел гриб.
-- Друзья мои, -- сказал Сусанин, -- я не могу быть Парисом, я унесу приз домой и отдам Фрикаделине.
-- Самоотвод, -- сказал Семенов.
-- Мне надо три сморчка, меньшим числом я не управлюсь, -- сказал Путаник.
-- Саша Подряников будет хорош в роли Париса, -- сказал Сусанин.
-- Почему? -- хором спросили девушки.
-- Почему? -- хором спросили все остальные.
-- Потому что они тезки. Ведь Парис -- это не имя, а социальная кличка: парий, изгой, отверженный, -- объяснил Сусанин.
Марина протянула сморчок Подряникову.
-- Пусть каждая претендентка скажет, чем она одарит меня, если я вручу ей гриб.
-- Я посвящу тебе сонет в детективе, -- сказала Кавелька. "Перебьюсь", -- решил Саша.
-- А я сделаю тебя начальником над своим мужем, -- сказала Любка.
"Это я и сам сделаю, это легко, это проще пареной репы", -- подумал Подряников.
-- Марина? Вы что дадите мне за яблоко, которое -- гриб?
-- За нее тебе дам я, -- ответил Иван, -- кое-чего.
-- Ну, зачем ты так? -- улыбнулась Марина. -- Я тоже дам... Не знаю, что придумать... Дам чего-нибудь
-- Понятно... Я хочу всего понемножку. -- Подряников разломал сморчок и вручил каждой девушке по кусочку.
-- Какой неожиданный финал! Все прекрасны! -- воскликнул режиссер и захлопал в ладоши.
-- Ай да Подряников! -- обрадовалась Кавелька, колупая ногтем плесень.
-- Ну и Парис! -- обиделась Любка.
-- Троянской войны не будет, -- прокомментировал Сусанин.
-- Не грусти, будет Сворская война, -- предрек оракул. -- Вернее, вооруженный конфликт проходимцев.
-- А как скоро? -- спросил Саша.
-- Очень скоро, -- ответил Семенов.
-- Ты мне надоел. Скажи хоть раз что-нибудь приятное, -- попросил Сусанин.
-- Тебя выпустят из тюрьмы раньше срока за примерное поведение, -сказал Семенов, и все засмеялись, а кто-то один захохотал и кто-то одна захихикали, хотя оракул шутить не умел..
Когда дошли до Старосельской пустыни, то сделали привал. Стены монастыря кое-где еще стояли по пояс, между ними зияли оплывшие квадраты бывших подвалов с болотцами на дне. Семенов поведал о том, что все и без него знали: что давным-давно из монастыря построили на речке Закваске электростанцию, которая давала ток для двух лампочек Ильича и одного карманного фонарика, которую списали в убыток, которую растащили по кирпичику по дачным участкам.
Нашли посреди монастырского двора два поваленных дерева, уселись на них и давай пить спирт: мужчины -- из горлышка, девушки -- из ладошек. Мужчины были похожи на трубачей, зовущих бойцов в атаку, а девушки в темноте ни на кого не были похожи, даже на девушек.
Кавелька уселась верхом ни бревно, прислонившись спиной к Подряникову и положив на его плечо голову, как на подушку.
-- Как хорошо мне! -- промямлила она. -- Лес! Ночь! Филин ухает, голова кружится. Кажется, я иду по Млечному Пути такими осторожными шагами, словно боюсь раздавить звезды. Выпьем скорей! За праздник в душе! -- предложила она и доверчиво подставила ладони ковшиком.
Но Подряников сурово предупредил:
-- Поэтессе больше не наливайте, а то она стихи читать захочет.
И Кавелька тотчас откликнулась:
Я полукружием бровей Сведу на нет мужскую хитрость. Губной помадой на стекле Вам напишу, кого люблю, Губной помадой на стекле Я напишу, чего хочу, Когда от скуки дней кромешной Зачну я страсть к самой себе.
Прагматики Иван и Саша засмеялись, оборвав стих.
-- Дураки вы вонючие, -- обиделась Кавелька и упала на землю. -- У вас вместо души грязная тряпочка.
Ее подняли и вернули на место.
-- Не думайте, что я пьяна от спирта, -- твердила поэтесса, -- я, как всегда, опьянела от стихов.
Но ей никто не верил, а Семенов развел костер, и, глядя на пламя, Сусанин загрустил и стал петь. Путаник пригласил на танец Марину, Подряников -- Чертоватую, Кавелька заснула, упившись стихами и спиртом и положив голову на колени Сусанина.
-- Я в траве поймал жука... -- пел Адам, уставившись на головешки, и гладил Кавельку по голове, как маленькую девочку. Иван подсвистывал Сусанину, Семенов стучал в такт по пустой бутылке.
-- Пламенем костра хочется умыться, -- сказала Чертоватая.
-- Попробуй, -- предложил Подряников.
-- Вот ведь как интересно получается, -- сказал вдруг Адам, оборвав песню и танец. -- Одна поговорка гласит: "Дурак учится на своих ошибках, умный -- на чужих". А по другой поговорке: "Не боги горшки обжигают". Значит, ошибки делают все. Умных нет, одни дураки. -- И он опять запел: -Без стрекала и сачка...
-- Это вы правильно заметили, Адам Петрович, -- Саша бросил Чертоватую и подсел к Сусанину. -- Я как-то прочитал, будто бы при коммунизме основной работой займутся машины, а люди посвятят себя наукам и искусствам. Я хохотал до колик. Да у нас девять десятых не способны хоть к каким-то занятиям умственным трудом, а из них девять десятых не могут заниматься и рукоделием!.. Им все приходится организовывать насильно: работу, учебу, службу в армии, даже досуг!
-- ...И теперь моя рука, -- пел без устали Сусанин.
-- ...Таких людей, по-моему, надо превратить в машины, потому что человек, который только и способен, что на работе выполнять под чьим-то руководством простейшие операции, а вечером -- напиваться или долбить костяшками домино во дворе, должен быть лишен личной жизни. Она ему все равно не нужна. Такой человек, например, мой отец. Он не знает, что ему делать вне работы -- командиры разбежались...
-- ...Вся в дерьме того жука, -- допел Сусанин и посмотрел на Подряникова таким тупым взглядом, что того покоробило.
-- Недостаток образования заведет вас в фашизм, юноша, -- добавил Адам к первому куплету.
-- Разве я не прав? -- удивился Подряников.
-- Нет, конечно. Правых субъектов вообще не существует в природе, -ответил Сусанин. -- Вы смотрите на мир со своего пригорка, который кое-как накопали за двадцать пять лет из сворских сплетен и личной наблюдательности, поэтому и выдаете следствие за причину...
-- А вы откуда смотрите?
-- Я смотрю с холма, -- сказал Сусанин, -- и вижу, что людям нечем заниматься потому, что они не хотят ничем заниматься, предвидя безрезультатность своих занятий. Кроме горстки энтузиастов, вкалывающих полу подпольно. А почему?
-- А почему мы должны еще что-то делать после работы? -- спросила Чертоватая.
-- Потому что труд до изнурения -- это нормальное состояние человека, а ежедневная игра в домино или так называемая работа -- хроническая болезнь, чреватая вырождением. Вот вы говорите, -- обратился Сусанин к Подряникову, -- что они все дураки, а я утверждаю, что их надо госпитализировать, и они поумнеют.
-- Как же это будет выглядеть на практике? -- спросил Семенов.
-- Примеры и образцы нам даст история. Приглядитесь, почему вдруг отдельные страны резко вырывались вперед в своем развитии, создавая даже локальные цивилизации, и все сразу станет ясно.
-- Почему? -- спросил Подряников.
-- Именно потому, что там госпитализировали часть населения: сажали всех -- по вашей терминологии -- дураков на корабль и давали пинка под корму. За счет Великой греческой колонизации вперед ушла античная Греция. В средние века Европа спасалась от лишних людей, сплавляя их в крестовые походы. На Америке вылезла сначала Испания, а потом -- Англия. Америка тоже начала процветать, лишь освоив Западное побережье, а Россия -- распахав Сибирь.
-- Но сейчас-то переселить некуда! Разве в космос?
-- Следовательно, нужно создать внутреннюю ситуацию, при которой дураки не терялись бы среди умных.
-- То есть, нужно ставить дураков в такое положение, когда им необходимо было бы поумнеть?..
-- ...Чтобы мир тянул вперед на аркане и черепашьим шагом не маленький отряд энтузиастов, а все человечество, поделенное на такие отряды, -- сказал Сусанин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32