Ее нельзя считать дурочкой, просто она запуталась, ведет себя недостаточно по-взрослому, трудно определить точно. Верит в некоторые губительные вещи. Как там у Фроста? «Он не сможет нарушить заветы отца»?
— "Треснувшая стена", — сказала Сьюзен.
— Да, очень на нее похоже, как будто она никогда не могла нарушить заветы матери или отца, даже когда они явно не срабатывали. Она просто нашла кого-то с другим набором заветов, которые тоже не могла нарушить.
— Роуз и Джейн? — спросила Сьюзен.
— У тебя чудесная память, — сказал я. — Помогает смириться с твоей настоящей внешностью.
— Таких женщин — масса. Я встречалась с ними в школе, на вечеринках. Жены преподавателей и директоров. Большинство таких женщин приходит со своими дочерьми, из которых вырастут такие же женщины.
— Фрост писал о мужчине, — сказал я.
Официантка подала устрицы.
— Это относится не только к женщинам?
— Да, мадам. Старина Харв так же плох, он так же не может нарушить заветы своего отца, так же слеп, как и Пам.
— Он тоже нуждается в лечении?
Устрицы были превосходными. Свежими, молоденькими.
— Да, мне кажется. Но еще мне кажется, что она более яркая личность, более сильная. У него не хватает мужества на лечение, а может, и мозгов. Я видел его в постоянном напряжении. Не исключено, он лучше, чем выглядит. Он любит ее, любит со всеми ее недостатками.
— Быть может, это один из заветов отца, который он не в силах нарушить?
— Быть может, все в нашей жизни — чей-нибудь завет, ничего, кроме заветов. А любить кого-либо, невзирая на недостатки, — не самый плохой из них.
— Сладкоречивый ты мой, — сказала Сьюзен, — как изысканно ты мне все объяснил. А сам ты любишь кого-нибудь, невзирая на недостатки?
— Ты все правильно поняла, милая.
— Снова пытаешься изобразить Богарта?
— Да, оттачивал мастерство в зеркале заднего вида, когда мотался между Бостоном и Нью-Бедфордом.
Устрицы исчезли, появились омары. Пока мы занимались ими, я рассказал Сьюзен обо всем, что должно произойти послезавтра. Очень немногие могут сравниться с Сьюзен Силверман в технике поедания омара. Она не оставляла ни единой ножки с целым панцирем, ни единой впадинки с прилепившимся мясом. И в то же время она умудрялась не испачкаться и не выглядеть дикаркой.
Я мог только пораниться, если заказывал запеченного омара. Поэтому я старался заказывать термидор, или салат, или тушеное мясо, или еще что-то там, что уже освободили от панциря.
Когда я закончил говорить, Сьюзен сказала:
— Трудно все это держать в голове? Многое непредсказуемо. Многое не решено и останется таковым, если нарушится намеченный порядок.
— Да, все это нервирует.
— Ты таким не выглядишь.
— Привык. У меня неплохо получается такая работа. Должно выйти и на этот раз.
— А если нет?
— Тогда еще больше запутается, и я вынужден буду придумать что-то другое. Но я сделал все, что мог. Стараюсь не беспокоиться о том, что от меня не зависит.
— Предполагаешь, если все сломается, тебе удастся восстановить?
— Вероятно так. Или почти так. Я всегда был способен сделать то, что от меня требовалось.
На десерт мы заказали вкусный пирог с черникой и вернулись в бар попить ирландского кофе. На обратном пути в мотель Сьюзен откинула голову на сиденье, но платок не повязала и позволила ветру трепать волосы.
— Хочешь посмотреть на океан? — спросил я.
— Да.
Я поехал по Си-стрит к берегу и припарковался на стоянке. Было уже поздно, на берегу никого. Сьюзен оставила туфли в машине, и мы пошли по песку в сочной темноте, а океан мягко шумел, накатываясь на берег слева от нас. Я взял ее за руку, мы молчали. Где-то справа, в глубине, играл старый альбом Томми Дорси, а вокальная группа исполняла «Время от времени». Звук в неподвижности позднего вечера скользил над водой. Странный, несколько старомодный, но знакомый.
— Хочешь искупаться? — спросил я.
Мы сбросили одежду в одну кучу прямо на песок, забрели в черное зеркало воды и проплыли рядом и вдоль берега примерно с четверть мили. Сьюзен была сильной пловчихой, и мне не приходилось снижать темп, чтобы она не отставала. Я наблюдал за движениями ее белых плеч и рук, как они почти беззвучно резали воду. Все еще слышалась музыка. Певец, мальчишка, пел «К востоку от солнца, к западу от луны», а мужская вокальная группа подпевала. Сьюзен, плывшая впереди, вдруг остановилась и встала по грудь в воде. Я обнял ее скользкое тело. Она глубоко дышала, но не запыхалась, я чувствовал, как сильно колотится ее сердце совсем у моей груди. Она поцеловала меня, и соленый вкус океана смешался со сладким вкусом ее помады. Она откинула голову — мокрые волосы прилипли к ее лицу — и посмотрела мне в глаза. Капли морской воды блестели на ее коже. Зубы блестели очень близко, когда она улыбалась.
— В воде? — спросила она.
— В воде я еще не пробовал, — ответил я неожиданно охрипшим голосом.
— Я утону, — сказала она, повернулась и нырнула в сторону берега.
Я бросился за ней, догнал в полосе прибоя, мы легли на песок и занялись любовью, а Фрэнк Синатра и «Пайд Пайперс» пели «Случается и такое», а волны набегали на наши ноги. К тому времени как мы закончили, полуночный любитель музыки поставил альбом Арти Шоу, и мы стали слушать «Танцы в темноте». Немного полежали неподвижно, позволяя волнам ласково омывать наши тела. Начинался прилив. Накатилась волна покрупнее, и на мгновение мы оказались под водой. Мы вскочили, отплевываясь, посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Деборра Керр, — сказал я.
— Берт Ланкастер, — подхватила она.
— Отныне и вовек.
— По крайней мере, как можно дольше.
Мы прижались друг к другу на мокром песке и лежали, омываемые морем, пока наши зубы не застучали от холода.
24
Мы оделись, вернулись в мотель, вместе приняли очень горячий душ, заказали бутылку бургундского в номер, легли в постель, а затем потягивали вино и смотрели поздний фильм «Форт Апачи», один из моих любимых. Потом уснули.
Утром мы заказали завтрак в номер, а когда я в восемь тридцать выехал в Бостон, Сыо-зен еще лежала в постели, пила кофе и смотрела программу «Сегодня».
Суд графства Саффолк на Пембертон-сквер располагался в огромном сером здании, его трудно было заметить на восточном склоне Бикон-Хилла, потому что постройки нового Правительственного центра заслоняли его от Боудоин-сквер и Сколлей-сквер. Я припарковал машину на Боудоин-сквер, напротив административного здания Солтон-стейт, и поднялся по склону к зданию суда.
Усы Джима Кленси — как у Эррола Флинна — смешно смотрелись на его круглом и блестящем лице, а волосы поспешно отступили ото лба к затылку. Сильвия и Макдермотт уже были здесь, а вместе с ними два парня, один из которых ужасно напоминал Рикардо Монтаблана, а второй — федерального агента. Макдермотт их представил. Рикардо оказался Бобби Сантосом, который в свое время мог стать уполномоченным по общественной безопасности. Федеральный агент — человеком из министерства финансов по имени Клаус.
— Людей из Челси встретим на месте, — сказал Макдермотт. — Мы уже ввели Бобби в курс дела, а сейчас собирались все рассказать этим господам.
Сегодня Макдермотт был в зеленой футболке с карманом на левой стороне груди и в серых вельветовых брюках и сандалиях. Его пистолет был засунут под футболкой за ремень, как раз над пряжкой, и выпирал как протез. Клаус, в костюме «Палм-Бич», широкой шелковистой рубашке и галстуке в горошек, посмотрел на него как на микроба. Потом поинтересовался у Сильвии:
— Какова роль Спенсера?
— Почему бы вам не спросить об этом у него самого?
— А я спрашиваю у вас.
Сильвия взглянул на Макдермотта и поднял брови. Макдермотт сказал:
— Боже праведный.
— Я когда-нибудь объяснял тебе, — спросил Сильвия у Макдермотта, — почему педерасты носят бабочки?
— Я тот человек, — объяснил я Клаусу, — который все устроил. Я тот человек, который знает людей и который будет наблюдать за ходом сделки. Можно назвать меня ключевой фигурой.
— Давай, Макдермотт, — сказал Кленси. — Расскажи нам обо всем. Нужно все расставить по местам.
Макдермотт прикурил сигарету жалкого вида, которую достал из пачки, лежащей в нагрудном кармане футболки.
— Ну, мы с Джеки в один из дней сидели в участке, думали о преступлениях и всем таком прочем, день был достаточно нудным, но потом приперлась вот эта ключевая фигура.
— Ну быстрее, ради Бога, — поторопил Клаус.
— Рич, — сказал Сантос.
— Да, да, о'кей, Бобби. Просто не хотел говорить быстро, чтобы этот федерал все понял.
— Рассказывай все, Рич, — сказал Сантос.
Он подчинился. По плану требовалось два грузовика — продовольственных фургона, на которых примерно в пять тридцать на место прибудут Сильвия, Макдермотт, Сантос, Линарес, Клаус, несколько полицейских Челси и пара полицейских штата из службы Кленси. Они припаркуют грузовики у загрузочных окон по обе стороны от ресторана и будут ждать развития событий. В нужный момент я подам сигнал, сунув обе руки в карманы брюк.
— И мы с Джеки, а также Джон Эдгар Гувер, — сказал Макдермотт, — набросимся на них, как саранча.
Кленси открыл лежавшую на столе папку и раздал глянцевые фотографии Кинга Пауэрса шесть на десять дюймов.
— Это Пауэрс, — сказал Кленси. — У нас заведено на него досье.
— Двух женщин, — вставил я, — мне, видимо, придется описывать.
Я так и поступил. Клаус конспектировал. Сильвия чистил ногти маленьким лезвием перочинного ножа. Остальные сидели и смотрели на меня. Когда я закончил, Клаус сказал:
— Хорошее описание. Спенсер.
Макдермотт и Сильвия переглянулись. Будет лучше, если завтра они окажутся в одном грузовике, а Клаус — в другом.
— О'кей, — сказал Кленси. — Вопросы есть?
— Ордера на арест? — спросил Сантос.
— В данный момент в работе, к завтрашнему дню будут готовы.
— Как насчет признания? — спросил Сантос.
— Какого признания? — удивился Сильвия. — Нам сообщил осведомитель, что намечается незаконная сделка с оружием. Мы устроили засаду, нам повезло.
Кленси кивнул.
— Все должно быть чисто. Мы договариваемся только о слежке. Никакого отношения не имеем к хитрости Спенсера.
— Там будет мой человек, — сказал я, — Пам Шепард. Вероятно, вам придется задержать ее. Если так, держите ее отдельно от других и передайте мне сразу же, как других увезут.
— Ты с кем говоришь. Спенсер? — воскликнул Клаус. — Черт возьми, можно подумать, что ты руководишь операцией!
— Операция, Джеки, — сказал Макдермотт. — Вот в чем нам, оказывается, предстоит принять участие.
— Мы обо всем договорились, Клайд, — сказал Кленси. — Мы меняем женщину и ее мужа на Пауэрса и террористок.
— Клайд? — спросил Сильвия у Макдермотта.
— Клайд Клаус? — Лицо Макдермотта расплылось от удовольствия.
Клаус слегка покраснел.
— Клайд Клаус, — в унисон произнесли Сильвия и Макдермотт, их голоса едва не срывались на хихиканье.
— Хватит пороть чушь, вы, клоуны, — сказал Сантос, — предстоит серьезная работа. Круз передал вас в мое распоряжение, ясно? Слушайте, что я вам говорю.
Сильвия и Макдермотт напустили на себя серьезный вид, хотя сдерживаемый смех периодически «прорывался».
— Еще что-нибудь? — спросил Кленси. Он сделал движение головой, охватив всех взглядом. — О'кей, поехали посмотрим на место.
— Эту часть я пропущу, пожалуй, — сказал я. — Посмотрю позже. Если кто-то из плохих людей установит за местом то, что Клаус называет наблюдением, я буду бледно выглядеть в компании странных, внешне официальных мужчин.
— А если они увидят тебя одного, — подхватил Сантос, — то решат, что ты просто проявляешь осторожность, как и они. Да, хорошая мысль.
— Знаешь место? — спросил Кленси.
— Да.
— О'кей. Люди из Челси будут находиться под командованием лейтенанта по имени Каплан, если тебе захочется проверить там что-нибудь.
Я кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28