— Отпущения грехов? Считаешь, что стоит два раза прочитать «Отче наш» и три раза «Аве Мария», и сразу наступит истинное раскаяние? Исповедь, возможно, благотворно действует на душу, но она не спасет твое тело, если мы не найдем выход.
— Что я мог сделать? — спросил он. — Меня загнали в угол, я вынужден был запустить руки в эти деньги. «Истейт Менеджмент» ухитрилась отвалить, захватив с собой четыре или пять миллионов долларов. Я должен был сидеть смирно и смотреть, как все валится в тартарары? Все, над чем я работал всю жизнь? Все, чем я сам являлся?
— Когда-нибудь мы сможем поговорить о том, над чем ты работал, и, быть может, даже о том, что ты за человек. Но не сейчас. Как горячо Пауэрс дышит тебе в спину?
— Мы договорились о встрече завтра.
— Где?
— В номере Хоука в «Холлидей Инн».
— О'кей, я пойду с тобой.
— Что ты собираешься предпринять?
— Еще не знаю. Нужно подумать. Но это лучше, чем идти одному, правда?
Шепард быстро вздохнул.
— Конечно, — сказал он и допил бурбон.
— Быть может, удастся договориться об отсрочке, — сказал я. — Чем больше будет времени, тем больше шансов найти выход.
— Но что мы можем сделать?
— Не знаю. Запомни, то, что делает Пауэрс, противозаконно. Если не останется другого выхода, мы можем настучать на него, ты станешь свидетелем штата против Пауэрса и выйдешь сухим из воды, если развяжешь язык.
— Но я буду уничтожен.
— Все зависит от того, что ты подразумеваешь под этим. Если ты станешь партнером Пауэрса, бедным ли, богатым ли, это будет похоже на уничтожение. Если тебя убьют — тоже.
— Нет, — сказал он. — Обращаться в полицию я не могу.
— Пока не можешь. Но чуть позже, возможно, придется.
— Как я верну Пам? Разоренный, без работы, ославленный газетами, как мошенник. Думаешь, она вернется, чтобы жить со мной в четырехкомнатном коттедже и ждать, пока я получу пособие?
— Не знаю. Кажется, она и сейчас не собирается возвращаться, хотя ты еще на вершине, по ее мнению.
— Ты ее не знаешь. Она за всем следит. Кто сколько получает, чей дом лучше или хуже нашего, чья лужайка более зеленая или более запущенная. Ты ее не знаешь.
— Это совсем другая проблема. Над ней будем ломать голову потом, а сейчас мы не можем заниматься семейными распрями, не решив главной проблемы.
— Да, но запомни, все, что я тебе сказал, является строго конфиденциальной информацией. Я не могу рисковать всем. Должен быть другой способ.
— Харв, — сказал я, — ты ведешь себя так, будто тебе предоставили выбор. Выбора нет. Возможность выбора снизилась, как только ты залез в деньги задатка, и почти исчезла, когда ты занял деньги у Пауэрса. Мы говорим о людях, которые могут убить тебя. Помни об этом.
Шепард кивнул:
— Должен же быть выход.
— Да, вероятно, он есть. Дай мне подумать. Во сколько должна состояться встреча?
— В час.
— Я заеду за тобой в двенадцать сорок пять. Сейчас возвращайся домой и никуда больше не отлучайся. Если понадобится, я всегда должен иметь возможность связаться с тобой.
— Что ты собираешься делать?
— Думать.
Шепард уехал. Полупьяный, слегка успокоенный. После обсуждения проблемы иногда возникает иллюзия, что ты реально что-то сделал для ее решения. По крайней мере, он не стал разбираться во всем в одиночку. Чудесные у меня клиенты. Полицейские разыскивают Пам, мошенники разыскивают Харва.
Я пошел к бассейну. Сьюзен, в красном цветастом купальнике, сидела в шезлонге и читала «Детей мечты» Бруно Бетельхайма. На ней были крупные темные очки в золотой оправе и большая соломенная шляпа с красной лентой, которая гармонировала с купальником. Я остановился, прежде чем она увидела меня, и принялся рассматривать ее. «Господи! — подумал я. — Какой идиот мог с ней развестись? Наверное, это она развелась с ним? Мы никогда не говорили об этом. Но даже если и так, где он сейчас? Если бы она развелась со мной, я преследовал бы ее до конца своих дней». Я подошел, уперся руками в шезлонг и стал делать отжимания прямо над ней. Опускался до тех пор, пока не соприкасались наши носы.
— Если бы мы были женаты и ты со мной развелась, я бы стал преследовать тебя до конца своих дней, — сказал я.
— Врешь, — ответила она. — Ты у нас слишком гордый.
— Я нападал бы на всех, с кем ты стала бы встречаться.
— Вот в это я могу поверить. Но ты не женат на мне, поэтому слезай с меня, дуралей. Ты просто работаешь на публику.
Я сделал еще пять или шесть отжиманий на шезлонге.
— Почему ты так сказала?
— Слезай. — Она ткнула меня указательным пальцем в солнечное сплетение.
Я еще раз отжался.
— Догадываешься, о чем я думаю сейчас?
— Конечно догадываюсь. Слезай с меня немедленно, ты мнешь мою книгу.
Я еще раз отжался и соскочил с шезлонга, как гимнаст с брусьев. Вытянулся по стойке «смирно», как только ноги коснулись земли.
— Если отбросить твои мальчишеские причуды, ты можешь показаться вполне привлекательным мужчиной, немного переразвитым физически, но привлекательным. Зачем приходил Шепард?
— За помощью. Должен ростовщику, как мы и предполагали, а ростовщик решил прибрать к рукам его дело.
Я принес от бассейна складной стул, сел рядом с Сьюзен и рассказал ей о Шепарде и его проблеме.
— Значит, тебе придется иметь дело с Хоуком, — сказала Сьюзен.
— Возможно.
Она сжала губы в тонкую линию и глубоко вздохнула.
— Что собираешься делать?
— Не знаю. Собирался пойти в бар, посидеть и подумать. Хочешь пойти со мной?
— Нет. Останусь здесь. Почитаю, немного поплаваю. Когда что-нибудь придумаешь, дай мне знать. Можем пообедать или еще чем-нибудь заняться, чтобы отпраздновать такое дело.
Я наклонился, поцеловал ее в плечо и направился в бар. Посетители в основном обедали, выпивавших было мало. Я сел в дальнем углу бара, заказал кружку разливного пива «Харп» и вплотную занялся солеными орешками, стоящими передо мной в темной деревянной чашке.
У меня были две проблемы. Я должен был заставить Кинга Пауэрса оставить в покое Шепарда и оградить Пам Шепард от уголовного преследования за вооруженное ограбление и убийство. Кретины. Мне были отвратительны оба. Это — профессиональное заболевание, решил я. Через какое-то время все начинают презирать своих клиентов. Преподаватели начинают презирать студентов, врачи — пациентов, бармены — пьяниц, продавцы — покупателей, клерки — посетителей. Клянусь Богом, они — полные кретины. «Земля обетованная». Боже праведный. Чашка с арахисом опустела. Я постучал ею по стойке, бармен подошел и наполнил ее. С презрением, как мне показалось. Оружие. Достать оружие и разоружить фаллическую власть. Где, черт возьми, они собирались взять оружие? Они могут посмотреть в «Желтых страницах» адреса торговцев оружием. Я могу их познакомить с кем-нибудь типа Кинга Пауэрса. Потом, когда он продаст им оружие, они его пристрелят, и это решит проблему Шепарда... Или я могу подставить Пауэрса. Нет, не подставить. Заманить в ловушку. Именно так. Я могу заманить в ловушку Пауэрса. Не за ростовщичество, в этом случае в ту же кашу попадет и Шепард. А за незаконную торговлю оружием. Если все сделать правильно, он надолго отстанет от Шепарда. Это к тому же уберет из жизни Пам Шепард Роуз и Джейн. Но разве они не потащат за собой Пам? Нет, ведь я могу договориться с местным прокурором: Пауэрс и две радикальные феминистки на тарелочке. Если он не станет впутывать в это дело Шепардов. Мне понравилось. Следовало немного поработать над формой и содержанием. Но мне нравилось. Могло сработать. Единственной альтернативной идеей было воззвать к лучшим чувствам Пауэрса. Не слишком стоит на это рассчитывать. Ловушка обещала результаты получше. Я собираюсь одурачить старину Кинга. Возможно, под аккомпанемент тихой музыки Скотта Джоплина. Я заказал еще пива, погрыз еще орешков, поразмышлял.
От бассейна пришла Сьюзен в чем-то, поверх купальника, кружевном до бедер. Она скользнула на стул рядом со мной.
— Cogito ergo sum, — произнес я.
— О, несомненно, — сказала она. — У тебя всегда такой бледный вид от постоянных раздумий.
18
После обеда я позвонил в «Стандард таймс» Нью-Бедфорда и поместил следующее объявление в частный раздел: «Сестры, позвоните мне по 937-1434. Пам».
Потом я позвонил 937-1434. Пам Шепард сняла трубку после первого звонка.
— Послушайте, — сказал я и прочитал объявление, — я только что поместил этот текст в «Стандард таймс» Нью-Бедфорда. Когда сестры позвонят, договоритесь о нашей встрече. Вы, я и они.
— О, им это не понравится. Они не поверят.
— Придется вам заставить их согласиться. Скажите им о долге и женской общности. Скажите, что у меня есть торговец оружием, который хотел бы поговорить с ними. Договаривайтесь о встрече как хотите, только договоритесь.
— Почему это так важно?
— Потому что это спасет ваши с Харви шкуры и обезопасит демократию во всем мире. Объяснять сложно. Вы еще не сошли с ума от скуки?
— Нет, все не так плохо. Смотрю передачи по телевизору.
— Не увлекайтесь, зубы испортятся.
— Спенсер?
— Да?
— Что случилось с Харви? Почему вы сказали, что нужно спасать его шкуру?
— Не следует ни о чем беспокоиться. Просто меня тревожит его система ценностей.
— Он в порядке?
— Конечно.
— А дети?
— Конечно. Они очень по вам соскучились, Харв — тоже, но в остальном все превосходно.
Ах, Спенсер, сладкоголосый дьявол. Откуда мне, черт возьми, знать, как они себя чувствуют? Я видел только одного ее ребенка и лишь в первый день работы.
— Странно, — сказала она. — Я не знаю, соскучилась я по ним или нет. Иногда мне кажется, что да, а иногда — что просто я должна скучать, а потому чувствую вину, когда не могу этого сделать. Тяжело разобраться в собственных чувствах.
— Да, бывает. Вам что-нибудь нужно? Я собираюсь вешать трубку.
— Нет, спасибо. Все отлично.
— Хорошо. Сьюз или я позвоним вам.
Я повесил трубку.
Сьюзен, в линялых джинсах и темно-синей блузке, собиралась пройтись по Кейпу в поисках старинных вещей.
— Может быть, подцеплю молодого жеребца, который еще учится в колледже, и претворю в жизнь свои самые дикие фантазии, — сказала она.
— Г-р-р-р-р, — прорычал я.
— Женщины в моем возрасте находятся в высшей точке сексуальной потребности, — сказала она. — Мужчины в твоем возрасте уже катятся вниз.
— Я молод сердцем, — заявил я.
Но Сьюзен уже вышла. Сунула в дверь голову:
— Я говорю не о сердце.
Я взглянул на часы. Час пятнадцать. Прошел в ванную, поплескал в лицо водой, вытерся насухо полотенцем и отправился в Нью-Бедфорд. В пять минут третьего я припарковался в запрещенном месте рядом с полицейским участком Нью-Бедфорда на Спринг-стрит. Здание было трехэтажным с А-образными слуховыми окнами на крыше, кирпичным, с кремово-желтой отделкой. По обе стороны от входа стояли две железные колонны, увенчанные белыми шарами. На шарах черными буквами написано: «Полиция Нью-Бедфорда». Перед входом две светлые патрульные машины с синими щитами на дверях. В одной из них сидели люди, и я заметил, что полицейские Нью-Бедфорда носят белые шляпы. Интересно, а мошенники как же, носят черные?
В приемной я спросил у женщины в полицейской форме, кто занимается расследованием ограбления «Бристол Секьюрити». У нее были светлые волосы, глаза подведены синими тенями, губы накрашены блестящей помадой. Она смотрела на меня секунд десять.
— А кому это интересно?
Ни пол, ни национальные корни не могут ничего изменить. Полицейские остаются полицейскими.
— Меня зовут Спенсер. Я — частный детектив из Бостона, и у меня есть информация, которая поможет кому-то стать сержантом.
— Не сомневаюсь, — сказала она. — Почему бы тебе не поделиться со мной и не посмотреть, какое впечатление она произведет на меня.
— Вы расследуете это дело?
— Я — дежурная. Но это произведет на меня впечатление.
— Детективы, — сказал я и покачал головой. — Я имею дело только с детективами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28