Всегда важно — почему.
— Быть может, самое важное — как.
— Как мы афористичны. Спенсер Трейси и Кэтрин Хепберн. Очень остроумно.
— Его имя пишется через «си», — сказал я.
Сьюзен повернулась на бок, спиной ко мне, и замолчала. Я выпил еще немного кофе. Легкое гудение кондиционера казалось весьма громким. Я просил вместе с завтраком принести номер «Стандард таймc» Нью-Бедфорда и сейчас, в тишине, взял его и развернул на разделе частных объявлений. Мое объявление было на месте. «Сестры, позвоните мне по 937-1434. Пам». Я просмотрел спортивные страницы и допил кофе. Двенадцать десять. Сложил газету и положил на сервировочный столик.
— Мне пора, Сьюз.
Она кивнула, не поворачиваясь.
Я встал, надел солнечные очки и открыл дверь.
— Спенсер, — сказала она, — я не хочу, чтобы мы сердились друг на друга.
— Я тоже. — Я все еще держался за ручку двери.
— Возвращайся поскорее. Я очень скучаю, когда тебя нет рядом.
— Я тоже. — Оставил дверь открытой, подошел к ней и поцеловал в щеку. Она повернулась на спину и посмотрела на меня. Глаза ее были мокрыми. — Бай-бай, — сказал я.
— Бай-бай.
Я вышел, закрыл дверь и поехал к дому Харва Шепарда, чувствуя себя как-то странно.
Не знаю, был ли я испуган, но Шепард испытывал такой страх, что не мог справиться со своим лицом. Кожа была чересчур сильно натянута на костях, он часто что-то сглатывал, довольно громко, пока мы ехали по Мейн-стрит к «Холлидей Инн».
— Тебе совсем не обязательно знать, что я затеял, — сказал я. — Мне кажется, тебе самому будет лучше, если ты ничего не будешь знать. Пойми только, что я кое-что придумал и запустил в действие, и это, возможно, поможет тебе выпутаться из сложной ситуации.
— Почему ты не можешь рассказать мне о своем плане?
— Потому что там используется некоторое жульничество, а тебе, кажется, сейчас не до него.
— Возможно, ты прав.
Окна номера на втором этаже, в котором поселился Хоук, выходили на бассейн. Он сам открыл дверь, после того как я постучал, и мы с Шепардом вошли. Справа на бюро стояла разнообразная выпивка, на одной из кроватей валялся худой парень, читающий «Уолл-стрит джорнел». Кинг Пауэрс сидел за круглым столом, сложив руки на краю стола, перед ним лежала открытая папка. Все как в театре.
— С кем это ты пришел? — спросил Пауэрс безразличным голосом.
— Мы — друзья, — ответил я. — Всегда ходим вместе.
Пауэрс был высоким мужчиной с мягкими чертами лица, бледной кожей и рыжеватыми волосами, они были достаточно длинными и подчеркивались курчавыми бакенбардами. В одежде он, похоже, придерживался вольного стиля. Свободный костюм в темно-бордовую клетку, белый ремень, белые туфли, белая шелковая сорочка, воротник которой выпущен на лацканы пиджака. На шее, на кожаном шнурке, висел бирюзовый наконечник стрелы, торчащий прямо вперед, будто в насмешку над собеседником.
— Я не просил тебя приводить друзей, — сказал Пауэрс Шепарду.
— Вы будете рады, что он так поступил, — заметил я. — Я принес вам такое, от чего ваш ридикюль распухнет от денег.
— Я не пользуюсь ридикюлями, — буркнул Пауэрс.
— О, — сказал я, — простите. Я подумал, что на кровати лежит ваша любовница.
За моей спиной Хоук пробормотал:
— Черт меня возьми.
Парень на кровати оторвал взгляд от «Уолл-стрит джорнел» и нахмурился.
— Хоук, — сказал Пауэрс, — гони его в шею.
— Это — Спенсер, — объяснил Хоук. — Я вам о нем рассказывал. Любит пошалить, но вреда никому не причиняет. По крайней мере, не всегда.
— Хоук, ты меня слышал. Я сказал — выкини его.
— Он говорит о деньгах, Кинг. Возможно, вам стоит послушать.
— Ты на меня работаешь, Хоук? Делай что тебе говорят.
— Нет. Я делаю только то, что хочу. Никогда не делаю того, что мне говорят. Как и старина Спенсер. Можешь весь изораться на него, но он и пальцем не пошевелит, чтобы сделать то, чего не хочет делать. Вы с Мейси лучше выслушайте его. Он говорит о деньгах и, вероятно, не шутит. Если вам не понравится то, что он скажет, я выведу его.
— Хорошо, хорошо. Ради Бога, давайте послушаем. Выкладывай.
Лицо Пауэрса слегка покраснело. Он тяжело смотрел на меня. Мейси сел на кровати и опустил ноги на пол. В левой руке он по-прежнему держал «Уолл-стрит джорнел», заложив указательным пальцем нужное место.
— О'кей, Кинг. Во-первых, Харв сейчас не может рассчитаться.
— Тогда его задница превращается в травку, а я становлюсь косильщиком, — сказал Пауэрс.
— Стильно, — восхитился я.
— А?
— Стильно. Крутой темно-бордовый цвет, белая сорочка. А в довершение ты и говоришь здорово. Просто парень — все при всем.
— Будешь шутить со мной. Спенсер, скоро пожалеешь.
— Спенсер, — сказал Хоук, — почему бы не перейти к той части, где говорится о зелененьких? Про ридикюль.
— У меня есть купец с сотней тысяч долларов, которому нужно оружие. Меняю купца на Шепарда.
— С чего ты взял, что я могу достать оружие?
— Кинг, за сотню тысяч зелененьких ты сможешь достать даже танцующего африканского муравьеда.
Он улыбнулся. У него были пухлые губы и, когда он улыбался, верхняя губа выворачивалась наизнанку. И над верхними зубами были видны десны.
— Возможно, и могу, — сказал он. — Но Шепард должен мне очень много денег. — Он скользнул взглядом по листу бумаги в папке. — Тридцать тысяч. Я многим рисковал, отдавая эти деньги под рукопожатие, понимаешь? Очень трудно списать все это.
— О'кей, — кивнул я. — Обратимся в другое место. Пойдем, Харв.
— Тебе выбирать, — сказал Пауэрс. — Но лучше, если у твоего приятеля окажутся при себе деньги, иначе мы ужасно рассвирепеем.
— Платеж содержится в предложении, — сказал я. — Сам отказался, значит, ничего не получишь.
Я повернулся, чтобы уйти. Между нами и дверью стоял Хоук. Его руки были изящно опущены на бедра.
— Хоук, — сказал Пауэрс, — Шепард никуда не уходит.
— Сто тысяч — это совсем неплохая капуста, Кинг, — сказал Хоук.
— Хоук прав, мистер Пауэрс. — Мейси, все еще сидя на кровати, отбросил в сторону журнал и достал аккуратный пистолет двадцать пятого калибра с перламутровой ручкой и никелированными накладками. Вероятно, в масть к его запонкам.
— Твой интерес, Спенсер? — спросил Пауэрс.
— Тридцать процентов, — сказал я. — Можешь взять их себе в счет погашения займа Шепарда.
Пауэрс молчал. Мы все тоже. Как стоп-кадр в мгновенном повторе.
Хоук, спокойно стоящий около двери. Шепард, кожи которого, казалось, не хватало для тела. Мейси со своим милым пистолетиком. Пауэрс, сидящий за столом в раздумье.
Окно находилось за его спиной, и струящийся сквозь него свет озарял его сзади, как подсвеченную фотографию. Маленькие завитки пуха на пиджаке были ясно видны на рукавах и плечах. Бакенбарды в том месте, где они приближались к усам, казались в таком свете больше золотыми, чем медными.
— Кто твой заказчик?
Хоук что-то насвистывал сквозь зубы. Тихо.
— Если я скажу, то во мне, как в посреднике, отпадет всякая надобность, верно?
Пауэрс снова задрал губу и хихикнул. Потом повернулся к худому:
— Мейси, мне нужно поиграть в гольф. Обговори с ними детали. — Посмотрел на меня: — Лучше, если все пройдет как надо. Если нет, ты червей отправишься кормить. Понял? Поганых червей отправишься кормить.
Он встал и прошел мимо меня к двери.
— Червей, — повторил я.
Он вышел. Мейси убрал свой пистолет и сказал:
— О'кей, за работу.
— Он собирается играть в гольф в этой своей визитке? — спросил я.
— Переоденется в клубе, — сказал Мейси. — Ты никогда не играл в гольф?
— Нет, когда я был подростком, мы больше увлекались разбойными нападениями при отягчающих обстоятельствах.
Мейси улыбнулся один короткий раз, как будто включил и выключил свет. Хоук отошел от двери, лег на кровать и закрыл глаза. Шепард на негнущихся ногах подошел к бюро, где была выпивка, и налил себе солидную порцию. Мейси сел за круглый стол, я присоединился к нему.
— О'кей, — сказал он. — Рассказывай о деле.
20
В данный момент договариваться с Мейси было особенно не о чем. Я сказал ему, что должен связаться с другой стороной, а потом опять с ним, но сто тысяч совершенно четкая сумма, и он может звонить поставщикам.
— Оружие будет дорогим, — сказал Мейси. — Есть фактор риска, добавляется проблема удара по рынку. Такие большие количества всегда вызывают круги на воде, о чем вы, конечно, знаете.
— Знаю. И знаю также, что вы можете с этим справиться. Именно поэтому я к вам и обратился.
— Угу. — Мейси достал карточку из нагрудного кармана своего полосатого пиджака. — Позвони мне, — сказал он, — когда переговоришь со второй стороной.
Я взял карточку и положил ее в бумажник.
— Значит, работаем.
— Несомненно, — подтвердил Мейси. — Если предположить, что сделка представляет именно то, что ты сказал.
— Да, и это тоже. Это означает, что, если мы в деле, вы оставите в покое Харва. Верно?
— Конечно, — сказал Мейси. — Ты слышал, что сказал мистер Пауэрс. Мы занимаем, даем в долг, мы — не животные. Здесь не будет никаких проблем.
— Возможно, — сказал я. — Но мне хотелось бы услышать еще небольшое подтверждение. — Хоук?
Хоук неподвижно лежал на кровати, скрестив руки на солнечном сплетении и закрыв глаза. Не открывая их, он сказал:
— С Шепардом все будет в порядке.
Я кивнул:
— О'кей. Пошли, Харв.
Шепард поставил недопитый стакан и вышел из комнаты, даже не посмотрев вокруг. Я вышел следом. Никто не сказал нам «до свидания». Когда мы сели в мою машину и уже выезжали со стоянки, Шепард спросил:
— Мы можем быть уверены, что они сдержат слово?
— Оставят тебя в покое?
Шепард кивнул.
— Хоук так сказал.
— Хоук? Этот ниггер? Именно он устроил, чтобы меня избили.
— Он всегда держал свое слово, — сказал я. — К тому же я просил тебя называть его Хоуком. Больше повторять не буду.
— Да, конечно, извини, я забыл. Но, Бог мой, верить ему? Я имею в виду, что этот Мейси выглядит достаточно благоразумным человеком, с которым можно иметь дело... Но Хоук...
— Ты ничего не понимаешь. Мейси выколет тебе глаза из-за одного доллара. Ты решил, что с ним можно договориться, только потому, что он разговаривает как выпускник Вартон-Скул? Может, он и закончил это заведение, но благородства в нем не больше, чем в жабе. Он на все способен. Хоук — нет. Существуют вещи, которые Хоук ни за что не станет делать.
— Например?
— Он не может сказать «да», а потом сделать вид, будто сказал «нет».
— Надеюсь, ты знаешь свое дело. Где, черт возьми, ты собираешься взять деньги?
— Это не твоя проблема.
Мы остановились у дома Шепарда. Он засосал две солидные порции спиртного, пока я говорил с Мейси, и сейчас с трудом ворочал языком.
— Спасибо, Спенсер, — пробормотал он. — Просто за то, что сходил со мной, не говоря уже о сделке с оружием. Я был напуган до смерти.
— Так и должно быть, — сказал я.
Мы пожали друг другу руки. Шепард вышел из машины и направился в дом. Я поехал к мотелю. Сьюзен не было видно, как и ее машины на стоянке. Из своего номера я позвонил Пам Шепард.
— Девушки звонили? — спросил я.
— Роуз звонила. Они встретятся с нами. Я понимаю, что вы большой шутник, только не называйте их девушками.
— Когда?
— Когда мы с ними встретимся.
— Хорошо.
— В Милтоне. Там есть обсерватория на вершине Грейт-Блу-Хилл. Знаете, где это?
— Да.
— Они встретятся с нами в обсерватории. Сегодня в пять.
Я взглянул на часы. Час двадцать пять. Время еще было.
— О'кей, — сказал я. — Я заеду за вами. Сейчас же выезжаю. Буду у вас около трех. Начиная с этого времени поглядывайте в окно. Я остановлюсь на улице, когда увидите, спускайтесь.
— Что будем делать?
— Скажу вам по пути в Милтон.
— Хорошо.
— Скучно?
— Господи, просто с ума схожу.
— Осталось совсем недолго.
— Надеюсь.
Я вернулся к машине и снова отправился в Бостон. Если я еще несколько раз проеду этим маршрутом, то смогу спать за рулем. К своей квартире я подъехал в три десять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Быть может, самое важное — как.
— Как мы афористичны. Спенсер Трейси и Кэтрин Хепберн. Очень остроумно.
— Его имя пишется через «си», — сказал я.
Сьюзен повернулась на бок, спиной ко мне, и замолчала. Я выпил еще немного кофе. Легкое гудение кондиционера казалось весьма громким. Я просил вместе с завтраком принести номер «Стандард таймc» Нью-Бедфорда и сейчас, в тишине, взял его и развернул на разделе частных объявлений. Мое объявление было на месте. «Сестры, позвоните мне по 937-1434. Пам». Я просмотрел спортивные страницы и допил кофе. Двенадцать десять. Сложил газету и положил на сервировочный столик.
— Мне пора, Сьюз.
Она кивнула, не поворачиваясь.
Я встал, надел солнечные очки и открыл дверь.
— Спенсер, — сказала она, — я не хочу, чтобы мы сердились друг на друга.
— Я тоже. — Я все еще держался за ручку двери.
— Возвращайся поскорее. Я очень скучаю, когда тебя нет рядом.
— Я тоже. — Оставил дверь открытой, подошел к ней и поцеловал в щеку. Она повернулась на спину и посмотрела на меня. Глаза ее были мокрыми. — Бай-бай, — сказал я.
— Бай-бай.
Я вышел, закрыл дверь и поехал к дому Харва Шепарда, чувствуя себя как-то странно.
Не знаю, был ли я испуган, но Шепард испытывал такой страх, что не мог справиться со своим лицом. Кожа была чересчур сильно натянута на костях, он часто что-то сглатывал, довольно громко, пока мы ехали по Мейн-стрит к «Холлидей Инн».
— Тебе совсем не обязательно знать, что я затеял, — сказал я. — Мне кажется, тебе самому будет лучше, если ты ничего не будешь знать. Пойми только, что я кое-что придумал и запустил в действие, и это, возможно, поможет тебе выпутаться из сложной ситуации.
— Почему ты не можешь рассказать мне о своем плане?
— Потому что там используется некоторое жульничество, а тебе, кажется, сейчас не до него.
— Возможно, ты прав.
Окна номера на втором этаже, в котором поселился Хоук, выходили на бассейн. Он сам открыл дверь, после того как я постучал, и мы с Шепардом вошли. Справа на бюро стояла разнообразная выпивка, на одной из кроватей валялся худой парень, читающий «Уолл-стрит джорнел». Кинг Пауэрс сидел за круглым столом, сложив руки на краю стола, перед ним лежала открытая папка. Все как в театре.
— С кем это ты пришел? — спросил Пауэрс безразличным голосом.
— Мы — друзья, — ответил я. — Всегда ходим вместе.
Пауэрс был высоким мужчиной с мягкими чертами лица, бледной кожей и рыжеватыми волосами, они были достаточно длинными и подчеркивались курчавыми бакенбардами. В одежде он, похоже, придерживался вольного стиля. Свободный костюм в темно-бордовую клетку, белый ремень, белые туфли, белая шелковая сорочка, воротник которой выпущен на лацканы пиджака. На шее, на кожаном шнурке, висел бирюзовый наконечник стрелы, торчащий прямо вперед, будто в насмешку над собеседником.
— Я не просил тебя приводить друзей, — сказал Пауэрс Шепарду.
— Вы будете рады, что он так поступил, — заметил я. — Я принес вам такое, от чего ваш ридикюль распухнет от денег.
— Я не пользуюсь ридикюлями, — буркнул Пауэрс.
— О, — сказал я, — простите. Я подумал, что на кровати лежит ваша любовница.
За моей спиной Хоук пробормотал:
— Черт меня возьми.
Парень на кровати оторвал взгляд от «Уолл-стрит джорнел» и нахмурился.
— Хоук, — сказал Пауэрс, — гони его в шею.
— Это — Спенсер, — объяснил Хоук. — Я вам о нем рассказывал. Любит пошалить, но вреда никому не причиняет. По крайней мере, не всегда.
— Хоук, ты меня слышал. Я сказал — выкини его.
— Он говорит о деньгах, Кинг. Возможно, вам стоит послушать.
— Ты на меня работаешь, Хоук? Делай что тебе говорят.
— Нет. Я делаю только то, что хочу. Никогда не делаю того, что мне говорят. Как и старина Спенсер. Можешь весь изораться на него, но он и пальцем не пошевелит, чтобы сделать то, чего не хочет делать. Вы с Мейси лучше выслушайте его. Он говорит о деньгах и, вероятно, не шутит. Если вам не понравится то, что он скажет, я выведу его.
— Хорошо, хорошо. Ради Бога, давайте послушаем. Выкладывай.
Лицо Пауэрса слегка покраснело. Он тяжело смотрел на меня. Мейси сел на кровати и опустил ноги на пол. В левой руке он по-прежнему держал «Уолл-стрит джорнел», заложив указательным пальцем нужное место.
— О'кей, Кинг. Во-первых, Харв сейчас не может рассчитаться.
— Тогда его задница превращается в травку, а я становлюсь косильщиком, — сказал Пауэрс.
— Стильно, — восхитился я.
— А?
— Стильно. Крутой темно-бордовый цвет, белая сорочка. А в довершение ты и говоришь здорово. Просто парень — все при всем.
— Будешь шутить со мной. Спенсер, скоро пожалеешь.
— Спенсер, — сказал Хоук, — почему бы не перейти к той части, где говорится о зелененьких? Про ридикюль.
— У меня есть купец с сотней тысяч долларов, которому нужно оружие. Меняю купца на Шепарда.
— С чего ты взял, что я могу достать оружие?
— Кинг, за сотню тысяч зелененьких ты сможешь достать даже танцующего африканского муравьеда.
Он улыбнулся. У него были пухлые губы и, когда он улыбался, верхняя губа выворачивалась наизнанку. И над верхними зубами были видны десны.
— Возможно, и могу, — сказал он. — Но Шепард должен мне очень много денег. — Он скользнул взглядом по листу бумаги в папке. — Тридцать тысяч. Я многим рисковал, отдавая эти деньги под рукопожатие, понимаешь? Очень трудно списать все это.
— О'кей, — кивнул я. — Обратимся в другое место. Пойдем, Харв.
— Тебе выбирать, — сказал Пауэрс. — Но лучше, если у твоего приятеля окажутся при себе деньги, иначе мы ужасно рассвирепеем.
— Платеж содержится в предложении, — сказал я. — Сам отказался, значит, ничего не получишь.
Я повернулся, чтобы уйти. Между нами и дверью стоял Хоук. Его руки были изящно опущены на бедра.
— Хоук, — сказал Пауэрс, — Шепард никуда не уходит.
— Сто тысяч — это совсем неплохая капуста, Кинг, — сказал Хоук.
— Хоук прав, мистер Пауэрс. — Мейси, все еще сидя на кровати, отбросил в сторону журнал и достал аккуратный пистолет двадцать пятого калибра с перламутровой ручкой и никелированными накладками. Вероятно, в масть к его запонкам.
— Твой интерес, Спенсер? — спросил Пауэрс.
— Тридцать процентов, — сказал я. — Можешь взять их себе в счет погашения займа Шепарда.
Пауэрс молчал. Мы все тоже. Как стоп-кадр в мгновенном повторе.
Хоук, спокойно стоящий около двери. Шепард, кожи которого, казалось, не хватало для тела. Мейси со своим милым пистолетиком. Пауэрс, сидящий за столом в раздумье.
Окно находилось за его спиной, и струящийся сквозь него свет озарял его сзади, как подсвеченную фотографию. Маленькие завитки пуха на пиджаке были ясно видны на рукавах и плечах. Бакенбарды в том месте, где они приближались к усам, казались в таком свете больше золотыми, чем медными.
— Кто твой заказчик?
Хоук что-то насвистывал сквозь зубы. Тихо.
— Если я скажу, то во мне, как в посреднике, отпадет всякая надобность, верно?
Пауэрс снова задрал губу и хихикнул. Потом повернулся к худому:
— Мейси, мне нужно поиграть в гольф. Обговори с ними детали. — Посмотрел на меня: — Лучше, если все пройдет как надо. Если нет, ты червей отправишься кормить. Понял? Поганых червей отправишься кормить.
Он встал и прошел мимо меня к двери.
— Червей, — повторил я.
Он вышел. Мейси убрал свой пистолет и сказал:
— О'кей, за работу.
— Он собирается играть в гольф в этой своей визитке? — спросил я.
— Переоденется в клубе, — сказал Мейси. — Ты никогда не играл в гольф?
— Нет, когда я был подростком, мы больше увлекались разбойными нападениями при отягчающих обстоятельствах.
Мейси улыбнулся один короткий раз, как будто включил и выключил свет. Хоук отошел от двери, лег на кровать и закрыл глаза. Шепард на негнущихся ногах подошел к бюро, где была выпивка, и налил себе солидную порцию. Мейси сел за круглый стол, я присоединился к нему.
— О'кей, — сказал он. — Рассказывай о деле.
20
В данный момент договариваться с Мейси было особенно не о чем. Я сказал ему, что должен связаться с другой стороной, а потом опять с ним, но сто тысяч совершенно четкая сумма, и он может звонить поставщикам.
— Оружие будет дорогим, — сказал Мейси. — Есть фактор риска, добавляется проблема удара по рынку. Такие большие количества всегда вызывают круги на воде, о чем вы, конечно, знаете.
— Знаю. И знаю также, что вы можете с этим справиться. Именно поэтому я к вам и обратился.
— Угу. — Мейси достал карточку из нагрудного кармана своего полосатого пиджака. — Позвони мне, — сказал он, — когда переговоришь со второй стороной.
Я взял карточку и положил ее в бумажник.
— Значит, работаем.
— Несомненно, — подтвердил Мейси. — Если предположить, что сделка представляет именно то, что ты сказал.
— Да, и это тоже. Это означает, что, если мы в деле, вы оставите в покое Харва. Верно?
— Конечно, — сказал Мейси. — Ты слышал, что сказал мистер Пауэрс. Мы занимаем, даем в долг, мы — не животные. Здесь не будет никаких проблем.
— Возможно, — сказал я. — Но мне хотелось бы услышать еще небольшое подтверждение. — Хоук?
Хоук неподвижно лежал на кровати, скрестив руки на солнечном сплетении и закрыв глаза. Не открывая их, он сказал:
— С Шепардом все будет в порядке.
Я кивнул:
— О'кей. Пошли, Харв.
Шепард поставил недопитый стакан и вышел из комнаты, даже не посмотрев вокруг. Я вышел следом. Никто не сказал нам «до свидания». Когда мы сели в мою машину и уже выезжали со стоянки, Шепард спросил:
— Мы можем быть уверены, что они сдержат слово?
— Оставят тебя в покое?
Шепард кивнул.
— Хоук так сказал.
— Хоук? Этот ниггер? Именно он устроил, чтобы меня избили.
— Он всегда держал свое слово, — сказал я. — К тому же я просил тебя называть его Хоуком. Больше повторять не буду.
— Да, конечно, извини, я забыл. Но, Бог мой, верить ему? Я имею в виду, что этот Мейси выглядит достаточно благоразумным человеком, с которым можно иметь дело... Но Хоук...
— Ты ничего не понимаешь. Мейси выколет тебе глаза из-за одного доллара. Ты решил, что с ним можно договориться, только потому, что он разговаривает как выпускник Вартон-Скул? Может, он и закончил это заведение, но благородства в нем не больше, чем в жабе. Он на все способен. Хоук — нет. Существуют вещи, которые Хоук ни за что не станет делать.
— Например?
— Он не может сказать «да», а потом сделать вид, будто сказал «нет».
— Надеюсь, ты знаешь свое дело. Где, черт возьми, ты собираешься взять деньги?
— Это не твоя проблема.
Мы остановились у дома Шепарда. Он засосал две солидные порции спиртного, пока я говорил с Мейси, и сейчас с трудом ворочал языком.
— Спасибо, Спенсер, — пробормотал он. — Просто за то, что сходил со мной, не говоря уже о сделке с оружием. Я был напуган до смерти.
— Так и должно быть, — сказал я.
Мы пожали друг другу руки. Шепард вышел из машины и направился в дом. Я поехал к мотелю. Сьюзен не было видно, как и ее машины на стоянке. Из своего номера я позвонил Пам Шепард.
— Девушки звонили? — спросил я.
— Роуз звонила. Они встретятся с нами. Я понимаю, что вы большой шутник, только не называйте их девушками.
— Когда?
— Когда мы с ними встретимся.
— Хорошо.
— В Милтоне. Там есть обсерватория на вершине Грейт-Блу-Хилл. Знаете, где это?
— Да.
— Они встретятся с нами в обсерватории. Сегодня в пять.
Я взглянул на часы. Час двадцать пять. Время еще было.
— О'кей, — сказал я. — Я заеду за вами. Сейчас же выезжаю. Буду у вас около трех. Начиная с этого времени поглядывайте в окно. Я остановлюсь на улице, когда увидите, спускайтесь.
— Что будем делать?
— Скажу вам по пути в Милтон.
— Хорошо.
— Скучно?
— Господи, просто с ума схожу.
— Осталось совсем недолго.
— Надеюсь.
Я вернулся к машине и снова отправился в Бостон. Если я еще несколько раз проеду этим маршрутом, то смогу спать за рулем. К своей квартире я подъехал в три десять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28