Хотя переворот не удался, Горбачева сместили и власть перешла к Ельцину. Первоначально группа «Альфа» поддерживала переворот, но в разгар событий передумала, позволив Ельцину выйти из «Белого дома», забраться на танк и предстать героем перед всем миром. К этому моменту потрясенного Горбачева освободили из-под домашнего ареста и привезли в Москву, где его старый враг Ельцин взял все в свои руки, а над группой «Альфа» повис вопросительный знак. То же относилось и к «Вымпелу».
К 1999 году обе группы, хорошо вооруженные и крепкие, все еще не пользовались доверием. Но в глазах Гришина они обладали двумя преимуществами. Как во многих специальных подразделениях, в них преобладали офицеры и сержанты при незначительном числе неопытных рядовых. Ветераны в политическом отношении склонялись к крайне правым: антисемитам. противникам этнических меньшинств и демократии. И еще: им не платили уже шесть месяцев.
Гришин уговаривал их, как сладкоголосая сирена: восстановление былой мощи КГБ, особое положение, достойное истинной элиты, двойное жалованье сразу после комаровского переворота.
В ночь накануне Нового года группа «Вымпел» должна вооружиться, выйти из казармы, направиться на Ходынский аэродром и военную базу и захватить оба объекта. Группе «Альфа» Поручили Министерство внутренних дел и примыкающие к нему казармы ОМОНа, совместно с группой, которая должна захватить казармы СОБРа на Шаболовке.
29 декабря полковник Гришин присутствовал на собрании долгоруковской мафии, проводимом на роскошной даче под Москвой. Здесь он встретился и выступил перед «сходом» – высшим советом, правящим мафией. Для него эта встреча имела решающее значение.
Поскольку дело касалось мафии, ему пришлось представить много объяснений. Рейды, произведенные генералом Петровским, еще не забылись. Как хозяева денег, они требовали объяснения. Но по мере того как Гришин говорил, настроение менялось. Когда он рассказал, что принят план объявить Комарова недостойным участия в предстоящих выборах, тревога преодолела их агрессивность. Они все сделали большие ставки на его успех на выборах.
Сокрушительный удар Гришин нанес, объявив им о том, что от этой мысли не отказались: власти намерены арестовать Комарова и сокрушить «черную гвардию». Не прошло и часа, как мафиози стали просить совета. Когда он объявил о своих намерениях, они были в шоке. Бандитизм, мошенничество, «черный рынок», вымогательство, наркотики, проституция и убийство – таковы их специальности, но государственный переворот был действительно крупной ставкой.
– Это всего лишь самая крупная кража, кража республики, – уговаривал их Гришин. – Откажетесь – и вас опять будут преследовать МВД, ФСБ, все. Согласитесь – и земля ваша.
Он употребил слово «земля», которое означает землю, страну, планету и все, что на ней есть.
Сидевший во главе стола самый главный из них, «вор в законе», который, как и его отец и все члены его клана, родился в криминальном мире и больше всех в долгоруковской мафии напоминал сицилийского «дона всех донов», долго, пристально смотрел на Гришина. Остальные ждали. Наконец он закивал, его сморщенная голова, напоминавшая голову старой ящерицы, опускалась и поднималась в знак согласия. Обговорили и последние финансовые вопросы.
Гришину также предоставили третью вооруженную силу. Двести из восьмисот частных фирм, занимающихся охранным бизнесом в Москве, принадлежали долгоруковской мафии. Они предоставят две тысячи человек, полностью вооруженных бывших солдат или громил КГБ: восемьсот для того, чтобы штурмом взять безлюдный «Белый дом» и здание Думы, а тысяча двести направятся брать президентские и министерские здания, сосредоточенные на Старой площади и тоже пустые в канун Нового года.
В тот самый день Монк позвонил генерал-майору Петровскому. Тот все еще жил в казармах СОБРа.
– Слушаю.
– Это опять я. Чем вы занимаетесь?
– А почему вас это интересует?
– Собираетесь уезжать?
– Откуда вы знаете?
– Все русские хотят встретить Новый год со своими семьями.
– Послушайте, мой самолет вылетает через час.
– Я думаю, вам следует отменить вылет. Будут еще другие встречи Нового года.
– О чем вы говорите, американец?
– Вы видели утренние газеты?
– Кое-какие видел. А что?
– Последние опросы общественного мнения. Те, на которые повлияли разоблачения СПС и Комарова на пресс-конференции. Они показывают сорок процентов, и рейтинг продолжает падать.
– Да, он проигрывает выборы. Вместо него мы получим Зюганова, неокоммунистов. И какое это имеет ко мне отношение?
– Вы думаете. Комаров примирится с этим? Я как-то говорил вам: этот человек – ненормальный.
– Ему придется примириться. Если он проиграет через две недели, с ним кончено. Вот и все.
– В тот же самый вечер вы мне сказали кое-что.
– Что?
– Вы сказали: если на российское государство нападут, оно будет защищаться.
– Что такое, черт вас возьми, вы знаете, чего не знаю я?
– Я не знаюничего. Я подозреваю. Разве вам не известно, что подозревать – это российская профессия?
Петровский посмотрел на телефонную трубку и перевел взгляд на раскрытый чемодан, лежавший на узкой койке в его комнате в казарме.
– Он не посмеет, – заявил он. – Никто не посмел бы.
– Язов и Крючков посмели.
– Был 1991 год. Другое время.
– Только потому, что они провалили все дело. Почему бы вам не остаться в городе на праздник? На всякий случай.
Генерал– майор Петровский положил трубку и начал вынимать вещи из чемодана.
30 декабря в пивном баре Гришин заключил сделку со своим последним союзником. Его собеседником был кретин с круглым животом любителя пива, но он являлся ближайшим соратником главаря уличных бандитов из движения «Новая Россия».
Вопреки напыщенному названию ДНР мало чем отличалось от неорганизованных группировок татуированных бритоголовых бандитов с ультраправыми лозунгами, которые существовали и развлекались за счет грабежей на улицах и преследования евреев или того и другого вместе, по привычке выкрикивая лозунги во славу России.
На столе между ними лежала пачка долларов, принесенная Гришиным, и представитель ДНР с жадностью на нее поглядывал.
– Могу предоставить пятьсот хороших парней в любую минуту, когда захочу, – сказал он. – Какая работа?
– Я пришлю к вам пять своих черногвардейцев. Вы подчиняетесь их боевым приказам – или сделка отменяется.
«Боевые приказы» – это звучало хорошо. По-военному. Члены ДНР гордились, называя себя солдатами Новой России, хотя никогда не присоединялись к СПС. Они не очень любили дисциплину.
– Что надо делать?
– Накануне Нового года, между десятью и полуночью, взять штурмом и удержать мэрию. И соблюдать указание: до утра никакого спиртного.
Главарь ДНР задумался. Каким бы тупым он ни был, он сумел сообразить, что СПС затевает большое дело. Да и пора уже. Он наклонился над столом, и его рука сжала пачку долларов.
– Когда все закончится, мы доберемся до жидов.
Гришин улыбнулся.
– Мой личный подарок.
– Отлично.
Они договорились о деталях сбора ДНР в сквере на Пушкинской площади, в трехстах метрах от которой находится особняк,. где размещается правительство Москвы. Это не привлечет особого внимания: здесь всегда полно народу, поскольку рядом находится очень популярный в этом городе «Макдоналдс».
Придет время, думал Гришин по дороге, и о московских евреях позаботятся по-настоящему, да и об этих подонках из ДНР тоже. Вот будет смешно, когда и тех и других посадят в одни и те же эшелоны и отправят на восток, в Воркуту.
Утром 31 декабря Джейсон Монк снова позвонил генерал-майору Петровскому. Тот находился в своем кабинете в штаб-квартире на Шаболовке, где оставалась лишь половина сотрудников.
– Все еще на посту?
– Да, черт бы вас побрал.
– У ГУВД есть вертолет?
– Конечно.
– Он может вылететь в такую погоду?
Петровский посмотрел через зарешеченное окно на низкие, свинцово-серые тучи.
– Не в такой облачности. Но ниже может, полагаю.
– Вам известно расположение лагерей «черной гвардии» Гришина под Москвой?
– Нет, но я могу узнать. А в чем дело?
– Почему бы вам не полетать над всеми лагерями?
– Зачем мне это нужно?
– Ну, если они миролюбивые граждане, во всех казармах должен гореть свет, все должны сидеть в тепле, принимая стаканчик перед обедом и готовясь к безобидному празднованию вечером. Взгляните. Я перезвоню через четыре часа.
Когда он позвонил, Петровский был в подавленном настроении.
– Четыре лагеря кажутся пустыми. В его личном лагере, к северо-востоку отсюда, царит оживление, как в муравейнике. Заправляются сотни – грузовиков. Кажется, он собрал все свои силы в одном месте.
– Зачем он это сделал, генерал?
– Может, вы скажете?
– Не знаю. Но мне это не нравится. Это пахнет ночными учениями.
– В Новый год? Не говорите ерунду. Все русские под Новый год напиваются.
– Именно так я и думаю. Все до единого солдаты в Москве будут пьяны к полуночи. Если только они не получат приказа не пить. Непопулярный приказ, но, как я уже сказал, будут и другие встречи Нового года. Вы знаете командира полка ОМОНа?
– Конечно. Генерал Козловский.
– А начальника президентской службы безопасности?
– Да, генерал Корин.
– Они оба сейчас дома, с семьями?
– Полагаю, что так.
– Послушайте, поговорим как мужчина с мужчиной. Если произойдет худшее, если Комаров все-таки победит, что будет с вами, вашей женой и Татьяной? Неужели они не стоят одной бессонной ночи? Нескольких телефонных звонков?
Положив трубку, Джейсон Монк взял карту Москвы и Подмосковья. Его палец остановился на участке на северо-востоке от столицы. Здесь, как сказал Петровский, надо искать главную базу СПС и «черной гвардии».
С северо– востока шло Ярославское шоссе, переходящее в проспект Мира. Это была главная артерия города, и она проходила рядом с телевизионным комплексом Останкино. Монк снова взялся за телефон.
– Умар, друг мой, прошу тебя о последней услуге. Да, клянусь, что последней. Машину с телефоном и номер твоего мобильного на сегодняшнюю ночь… Нет, мне не нужны Магомед и телохранители. Это испортит им новогодний праздник. Только машина и телефон. О, и еще ручное оружие. Если это не доставит лишних хлопот.
Он услышал в трубке смех.
– Какой именно марки? Вот. есть…
Монк вспомнил замок Форбс.
– Ты не мог бы достать швейцарский «зауэр»? Пожалуйста…
Глава 20
На расстоянии двух часовых поясов к западу от Москвы погода была совершенно другой, небо – ярко-голубым, а температура – всего лишь два градуса ниже нуля, и Механик тихонько пробирался сквозь лес к загородному дому.
Он, как всегда, тщательно подготовился к путешествию через Европу и не встретил на пути никаких препятствий. Он предпочел путешествовать на машине. Оружие и авиалайнеры плохо сочетаются, а в машине есть много тайников.
В Белоруссии и Польше его «вольво» с московскими номерами не привлекла к себе внимания, а в его документах говорилось, что он обычный русский бизнесмен, направляющийся на конференцию в Германию. Обыск его машины не опроверг этого.
В Германии, где неплохо обосновалась русская мафия, он поменял «вольво» на «мерседес» с германскими номерами и, перед тем как продолжить путь, свободно приобрел охотничье ружье с оптическим прицелом. По новым правилам Европейского Сообщества границы практически не существовало, и он пересек ее в колонне других автомобилей, которым таможенник устало махнул рукой.
Он приобрел крупномасштабную дорожную карту нужного ему района, нашел ближайшую к объекту деревню и затем само имение. Проезжая через деревню, он следил за дорожными указателями, приведшими его к въезду в короткую подъездную аллею, заметил надпись, подтверждающую, что адрес правильный, и поехал дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
К 1999 году обе группы, хорошо вооруженные и крепкие, все еще не пользовались доверием. Но в глазах Гришина они обладали двумя преимуществами. Как во многих специальных подразделениях, в них преобладали офицеры и сержанты при незначительном числе неопытных рядовых. Ветераны в политическом отношении склонялись к крайне правым: антисемитам. противникам этнических меньшинств и демократии. И еще: им не платили уже шесть месяцев.
Гришин уговаривал их, как сладкоголосая сирена: восстановление былой мощи КГБ, особое положение, достойное истинной элиты, двойное жалованье сразу после комаровского переворота.
В ночь накануне Нового года группа «Вымпел» должна вооружиться, выйти из казармы, направиться на Ходынский аэродром и военную базу и захватить оба объекта. Группе «Альфа» Поручили Министерство внутренних дел и примыкающие к нему казармы ОМОНа, совместно с группой, которая должна захватить казармы СОБРа на Шаболовке.
29 декабря полковник Гришин присутствовал на собрании долгоруковской мафии, проводимом на роскошной даче под Москвой. Здесь он встретился и выступил перед «сходом» – высшим советом, правящим мафией. Для него эта встреча имела решающее значение.
Поскольку дело касалось мафии, ему пришлось представить много объяснений. Рейды, произведенные генералом Петровским, еще не забылись. Как хозяева денег, они требовали объяснения. Но по мере того как Гришин говорил, настроение менялось. Когда он рассказал, что принят план объявить Комарова недостойным участия в предстоящих выборах, тревога преодолела их агрессивность. Они все сделали большие ставки на его успех на выборах.
Сокрушительный удар Гришин нанес, объявив им о том, что от этой мысли не отказались: власти намерены арестовать Комарова и сокрушить «черную гвардию». Не прошло и часа, как мафиози стали просить совета. Когда он объявил о своих намерениях, они были в шоке. Бандитизм, мошенничество, «черный рынок», вымогательство, наркотики, проституция и убийство – таковы их специальности, но государственный переворот был действительно крупной ставкой.
– Это всего лишь самая крупная кража, кража республики, – уговаривал их Гришин. – Откажетесь – и вас опять будут преследовать МВД, ФСБ, все. Согласитесь – и земля ваша.
Он употребил слово «земля», которое означает землю, страну, планету и все, что на ней есть.
Сидевший во главе стола самый главный из них, «вор в законе», который, как и его отец и все члены его клана, родился в криминальном мире и больше всех в долгоруковской мафии напоминал сицилийского «дона всех донов», долго, пристально смотрел на Гришина. Остальные ждали. Наконец он закивал, его сморщенная голова, напоминавшая голову старой ящерицы, опускалась и поднималась в знак согласия. Обговорили и последние финансовые вопросы.
Гришину также предоставили третью вооруженную силу. Двести из восьмисот частных фирм, занимающихся охранным бизнесом в Москве, принадлежали долгоруковской мафии. Они предоставят две тысячи человек, полностью вооруженных бывших солдат или громил КГБ: восемьсот для того, чтобы штурмом взять безлюдный «Белый дом» и здание Думы, а тысяча двести направятся брать президентские и министерские здания, сосредоточенные на Старой площади и тоже пустые в канун Нового года.
В тот самый день Монк позвонил генерал-майору Петровскому. Тот все еще жил в казармах СОБРа.
– Слушаю.
– Это опять я. Чем вы занимаетесь?
– А почему вас это интересует?
– Собираетесь уезжать?
– Откуда вы знаете?
– Все русские хотят встретить Новый год со своими семьями.
– Послушайте, мой самолет вылетает через час.
– Я думаю, вам следует отменить вылет. Будут еще другие встречи Нового года.
– О чем вы говорите, американец?
– Вы видели утренние газеты?
– Кое-какие видел. А что?
– Последние опросы общественного мнения. Те, на которые повлияли разоблачения СПС и Комарова на пресс-конференции. Они показывают сорок процентов, и рейтинг продолжает падать.
– Да, он проигрывает выборы. Вместо него мы получим Зюганова, неокоммунистов. И какое это имеет ко мне отношение?
– Вы думаете. Комаров примирится с этим? Я как-то говорил вам: этот человек – ненормальный.
– Ему придется примириться. Если он проиграет через две недели, с ним кончено. Вот и все.
– В тот же самый вечер вы мне сказали кое-что.
– Что?
– Вы сказали: если на российское государство нападут, оно будет защищаться.
– Что такое, черт вас возьми, вы знаете, чего не знаю я?
– Я не знаюничего. Я подозреваю. Разве вам не известно, что подозревать – это российская профессия?
Петровский посмотрел на телефонную трубку и перевел взгляд на раскрытый чемодан, лежавший на узкой койке в его комнате в казарме.
– Он не посмеет, – заявил он. – Никто не посмел бы.
– Язов и Крючков посмели.
– Был 1991 год. Другое время.
– Только потому, что они провалили все дело. Почему бы вам не остаться в городе на праздник? На всякий случай.
Генерал– майор Петровский положил трубку и начал вынимать вещи из чемодана.
30 декабря в пивном баре Гришин заключил сделку со своим последним союзником. Его собеседником был кретин с круглым животом любителя пива, но он являлся ближайшим соратником главаря уличных бандитов из движения «Новая Россия».
Вопреки напыщенному названию ДНР мало чем отличалось от неорганизованных группировок татуированных бритоголовых бандитов с ультраправыми лозунгами, которые существовали и развлекались за счет грабежей на улицах и преследования евреев или того и другого вместе, по привычке выкрикивая лозунги во славу России.
На столе между ними лежала пачка долларов, принесенная Гришиным, и представитель ДНР с жадностью на нее поглядывал.
– Могу предоставить пятьсот хороших парней в любую минуту, когда захочу, – сказал он. – Какая работа?
– Я пришлю к вам пять своих черногвардейцев. Вы подчиняетесь их боевым приказам – или сделка отменяется.
«Боевые приказы» – это звучало хорошо. По-военному. Члены ДНР гордились, называя себя солдатами Новой России, хотя никогда не присоединялись к СПС. Они не очень любили дисциплину.
– Что надо делать?
– Накануне Нового года, между десятью и полуночью, взять штурмом и удержать мэрию. И соблюдать указание: до утра никакого спиртного.
Главарь ДНР задумался. Каким бы тупым он ни был, он сумел сообразить, что СПС затевает большое дело. Да и пора уже. Он наклонился над столом, и его рука сжала пачку долларов.
– Когда все закончится, мы доберемся до жидов.
Гришин улыбнулся.
– Мой личный подарок.
– Отлично.
Они договорились о деталях сбора ДНР в сквере на Пушкинской площади, в трехстах метрах от которой находится особняк,. где размещается правительство Москвы. Это не привлечет особого внимания: здесь всегда полно народу, поскольку рядом находится очень популярный в этом городе «Макдоналдс».
Придет время, думал Гришин по дороге, и о московских евреях позаботятся по-настоящему, да и об этих подонках из ДНР тоже. Вот будет смешно, когда и тех и других посадят в одни и те же эшелоны и отправят на восток, в Воркуту.
Утром 31 декабря Джейсон Монк снова позвонил генерал-майору Петровскому. Тот находился в своем кабинете в штаб-квартире на Шаболовке, где оставалась лишь половина сотрудников.
– Все еще на посту?
– Да, черт бы вас побрал.
– У ГУВД есть вертолет?
– Конечно.
– Он может вылететь в такую погоду?
Петровский посмотрел через зарешеченное окно на низкие, свинцово-серые тучи.
– Не в такой облачности. Но ниже может, полагаю.
– Вам известно расположение лагерей «черной гвардии» Гришина под Москвой?
– Нет, но я могу узнать. А в чем дело?
– Почему бы вам не полетать над всеми лагерями?
– Зачем мне это нужно?
– Ну, если они миролюбивые граждане, во всех казармах должен гореть свет, все должны сидеть в тепле, принимая стаканчик перед обедом и готовясь к безобидному празднованию вечером. Взгляните. Я перезвоню через четыре часа.
Когда он позвонил, Петровский был в подавленном настроении.
– Четыре лагеря кажутся пустыми. В его личном лагере, к северо-востоку отсюда, царит оживление, как в муравейнике. Заправляются сотни – грузовиков. Кажется, он собрал все свои силы в одном месте.
– Зачем он это сделал, генерал?
– Может, вы скажете?
– Не знаю. Но мне это не нравится. Это пахнет ночными учениями.
– В Новый год? Не говорите ерунду. Все русские под Новый год напиваются.
– Именно так я и думаю. Все до единого солдаты в Москве будут пьяны к полуночи. Если только они не получат приказа не пить. Непопулярный приказ, но, как я уже сказал, будут и другие встречи Нового года. Вы знаете командира полка ОМОНа?
– Конечно. Генерал Козловский.
– А начальника президентской службы безопасности?
– Да, генерал Корин.
– Они оба сейчас дома, с семьями?
– Полагаю, что так.
– Послушайте, поговорим как мужчина с мужчиной. Если произойдет худшее, если Комаров все-таки победит, что будет с вами, вашей женой и Татьяной? Неужели они не стоят одной бессонной ночи? Нескольких телефонных звонков?
Положив трубку, Джейсон Монк взял карту Москвы и Подмосковья. Его палец остановился на участке на северо-востоке от столицы. Здесь, как сказал Петровский, надо искать главную базу СПС и «черной гвардии».
С северо– востока шло Ярославское шоссе, переходящее в проспект Мира. Это была главная артерия города, и она проходила рядом с телевизионным комплексом Останкино. Монк снова взялся за телефон.
– Умар, друг мой, прошу тебя о последней услуге. Да, клянусь, что последней. Машину с телефоном и номер твоего мобильного на сегодняшнюю ночь… Нет, мне не нужны Магомед и телохранители. Это испортит им новогодний праздник. Только машина и телефон. О, и еще ручное оружие. Если это не доставит лишних хлопот.
Он услышал в трубке смех.
– Какой именно марки? Вот. есть…
Монк вспомнил замок Форбс.
– Ты не мог бы достать швейцарский «зауэр»? Пожалуйста…
Глава 20
На расстоянии двух часовых поясов к западу от Москвы погода была совершенно другой, небо – ярко-голубым, а температура – всего лишь два градуса ниже нуля, и Механик тихонько пробирался сквозь лес к загородному дому.
Он, как всегда, тщательно подготовился к путешествию через Европу и не встретил на пути никаких препятствий. Он предпочел путешествовать на машине. Оружие и авиалайнеры плохо сочетаются, а в машине есть много тайников.
В Белоруссии и Польше его «вольво» с московскими номерами не привлекла к себе внимания, а в его документах говорилось, что он обычный русский бизнесмен, направляющийся на конференцию в Германию. Обыск его машины не опроверг этого.
В Германии, где неплохо обосновалась русская мафия, он поменял «вольво» на «мерседес» с германскими номерами и, перед тем как продолжить путь, свободно приобрел охотничье ружье с оптическим прицелом. По новым правилам Европейского Сообщества границы практически не существовало, и он пересек ее в колонне других автомобилей, которым таможенник устало махнул рукой.
Он приобрел крупномасштабную дорожную карту нужного ему района, нашел ближайшую к объекту деревню и затем само имение. Проезжая через деревню, он следил за дорожными указателями, приведшими его к въезду в короткую подъездную аллею, заметил надпись, подтверждающую, что адрес правильный, и поехал дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80