Я ношу длинные волосы, собранные на затылке в косичку, у меня идеально ровные белоснежные зубы, нос с непривычной для него горбинкой и усики щеточкой. При этом я заметно помолодел – подтяжка сгладила морщины и чуть изменила форму глаз.
Если честно, видок у меня достаточно идиотский, под стать фамилии. Да и поведение мое, с точки зрения окружающих, форменный идиотизм. Так, как это делаю я, бизнесом никто не занимается. Меня постоянно кидают, и я вечно в убытке. Клара рассказывала, что за глаза ее муженек называет мою фирму «Простоквашино», а меня почтальоном Печкиным. Я не обижаюсь. Я сам этого хотел, сам к этому стремился.
По моим намеренно заниженным расчетам, денежный эквивалент буквально свалившихся мне под ноги камешков составляет астрономическую сумму. Мне на жизнь (и не на одну) хватило бы с лихвой двух-трех процентов того, чем я сейчас располагаю. Так что в средствах я не стеснен, и дело за малым – сохранить их (хотя бы часть, о приумножении не может быть и речи) и сохранить себя.
Богатому человеку сегодня в России ох как несладко живется, почти так же, как носорогу в Африке. На носорогов охотятся старателе всех мастей, и на нашего брата, «нового русского», открыта постоянная охота. Собственно, сам носорог никого, кроме зоологов, не интересует, однако всем интересен его рог, из которого якобы можно приготовить чудодейственное зелье, излечивающее импотенцию. «Новый русский» как личность тоже мало кому интересен, кроме юмористов, однако на его неизвестно каким образом нажитые капиталы постоянно присутствует прямо-таки ажиотажный спрос.
Общеизвестная народная мудрость гласит: «Если ты такой умный, то почему ты такой бедный?» Умных у нас в отчизне пруд пруди, и они денно и нощно размышляют на предмет личного финансового благополучия (вместо того чтобы работать). Разбогатеть хотят все, причем быстро и желательно непомерно. Некоторые ограничиваются мечтами, лежа на диване, а иные берутся за дело. Дела последних приумножают на столах у прокуроров папки с надписями: «Дело №653. О вымогательстве», «Дело №1356. О заказном убийстве», «Дело № 16567. О похищении» и т. д. и т. п.
Обретя солидный финансовый капитал, я прекрасно понимал, что запросто могу стать одним из главных действующих лиц очередного «Дела». Моя новая фамилия удивительно органично вписывалась в графу «потерпевший». К чести своей, я вовремя вспомнил короткий и однозначный афоризм: «Делиться надо!» И я стал делиться. Со всеми желающими, невзирая на ранги и должности.
Не знаю, можно ли доить носорога, но меня доили все кому не лень. Сначала мелкие рэкетиры и чиновники, потом дельцы покруче, и, наконец, я был зачислен во вполне приличное стадо, мне отвели удобное стойло под надежной крышей и установили фиксированную ежемесячную норму удоя.
Все произошло гораздо быстрее, чем я ожидал. Пара месяцев после легализации, и я уже спокойно пасусь на вполне комфортабельной лужайке под охраной и присмотром бдительных пастухов. Я спокоен и уверен в себе, я знаю, что, пока процесс дойки проистекает исправно и без задержек, меня не пустят на колбасу и с меня не спустят шкуру. Благодать!
Классно устроился: получил наследство от одного крупного мафиози и малую его долю медленно раздаю другим мафиози, рангом ниже моего благодетеля.
Как всегда, метафорически все просто, понятно и красиво, а на практике коряво, путано и замысловато. Если бы я начал подробно описывать процесс превращения пассажира общего вагона поезда Москва – Владивосток по фамилии Козловский в президента торгово-закупочной фирмы «Титаник» господина Творогова, боюсь, на это ушло бы вдвое больше бумаги, чем на рассказ об истории приватизации в России. Посему ограничусь кратким итоговым отчетом о своем нынешнем благополучии.
Живу я теперь в городе Санкт-Петербурге. Владею фирмой, квартирой и машиной. Новая биография у меня «железная». Я теперь выходец из сибирских недр, поднявшийся в годы перестройки на торговле цветными металлами и в дальнейшем сумевший провернуть пару-тройку удачных сделок с японцами на ниве спекуляции подержанными автомобилями. В Северную столицу меня занесло якобы случайно. Наивный, я попался на крючок акул бизнеса и теперь, по их мнению, медленно; но верно разоряюсь, и поэтому меня все любят и холят. Я желанный гость в любом офисе, привилегированный клиент, охотно позволяющий себя грабить вследствие врожденного скудоумия. В общем, все хорошо.
Да, все было бы хорошо, не повстречай я Клару. Каким-то неведомым женским чутьем эта женщина поняла, что под маской шута Творогова скрывается совершенно другой человек. Отчасти я сам виноват. С Кларой я просто не в силах лицедействовать, изображать из себя увальня-провинциала с дурным вкусом, медвежьими манерами и тремя мозговыми извилинами. Мой столь долгожданный, только-только обретенный покой снова под угрозой. Двойственность наших отношений, мимолетность встреч и постоянная конспиративность долго продолжаться не могут. В конце концов, я мужик, я должен что-то окончательно решить для себя и действовать. Тысяча чертей, я хочу эту женщину! Я хочу видеть ее постоянно рядом с собой, я не могу без нее!
Отражение в зеркале скорчило неприятную, тоскливую рожу. Я показал ему язык, тряхнул головой, прогоняя прочь щемящие грудь проблемы, и приступил к бритью. Брился я электробритвой такой же модели, что и та, в корпусе которой были спрятаны обогатившие меня бриллианты, – маленький каприз счастливчика, перемигивания с Судьбой.
Не скрою, фантастическое везение в моем годичной давности приключении, в финале которого я обрел свободу и богатство, изрядно меня настораживало. Как-то уж удивительно гладко все получилось, как в плохом вестерне. Почти никаких усилий с моей стороны – плыл себе по течению и плыл, а в результате вышел сухим из воды. Так в жизни не бывает. Или бывает очень редко. Жизнь имеет одну крайне неприятную особенность – за все рано или поздно приходится расплачиваться, возмездие неизбежно. Мне самому довелось быть орудием возмездия, и я знаю, что говорю, поверьте! Все имеет свою цену: удача, счастье, везение. Комедия в любой момент легко и непринужденно может обратиться в драму, а драма в трагедию. Вот сейчас, например, все в моей жизни непросто, но понятно. Сложилась определенная колючая ситуация, в которой замешана женщина, в голове давно созрело несколько конкретных планов, как разрубить гордиев узел мучающих мою душу проблем, и все вроде бы должно получиться хорошо и складно, а почему-то меня последнее время постоянно преследует предчувствие скорой катастрофы. Ощущение такое, будто рядом тикает часовая мина замедленного действия. Я строю планы, просчитываю варианты, а мина тик-так, тик-так…
В одной из многочисленных комнат зазвонил телефон. Я прислушался. У меня несколько сотовых телефонов, и все звонки настроены на определенный тембр. Каждый телефон имеет свой номер. Одни номера я даю деловым партнерам, по другим мне звонят друзья. В данную минуту звонил общий, городской телефонный аппарат. Я бросил бриться и побежал в спальню. Не успел. Мелодичная трель оборвалась, как только я схватил трубку. На жидкокристаллическом экранчике определителя высветился иногородний номер. Московский. Ясно! Звонил Толик, мой личный секретарь.
Талика я подобрал возле кабака. Подобрал в буквальном смысле. Бедняга схлопотал в челюсть от вышибалы злачного заведения и валялся на тротуаре абсолютно бесчувственной грудой мускулов. Толика побили за благородство. Вышибала пытался выставить из ресторации залетную, не «прописанную» в подвластной ему клоаке проститутку. Действовал страж ресторанной справедливости довольно грубо – схватил деваху за волосы и волоком транспортировал за порог. Талик имел несчастье (или счастье?) проходить мимо ресторации, девушку пожалел, вступился, все-таки женщина, и заработал цки чулан – незамысловатый, но эффективный удар из арсенала карате. Мне стало жалко этого простоватого, никчемного парня, борца за права женщин, я его подобрал и вскоре сделал своим секретарем.
Секретарь Толик идеально подходил для предпринимателя Творогова. Толик был прост и непосредствен, как новорожденный котенок, и при этом силен, как зрелый орангутанг. Ничего, кроме культуризма или, грамотно выражаясь, бодибилдинга, его не интересовало. Он готов был качаться с утра до вечера и непременно качался бы, если бы при этом не нужно было еще и деньги на жизнь зарабатывать. До меня промышлял Толик на Витебском вокзале носильщиком, слыл там белой вороной, ибо водки не пил и тяжеленные чемоданы таскал не торгуясь, с видимым удовольствием. Специально для Толика я оборудовал в одной из комнат качалку – расставил вдоль стен столько тренажеров, сколько поместилось. Каждое утро, ровно в десять, Толик приходил ко мне домой «на работу» и исчезал в качалке. Бывало, он проводил там весь рабочий день, но иногда я его выдергивал и отправлял с каким-либо поручением в другой город, в командировку.
Сам того не подозревая, Толик работал у меня Дедом Морозом. Раздавал под разными предлогами крупные денежные суммы моим друзьям, родственникам и коллегам из прошлой жизни. Выдумаете, это просто – облагодетельствовать человека и при этом остаться инкогнито? Ох как это трудно! Став богатым, я прежде всего захотел помочь некогда близким людям и столкнулся с кучей проблем. Ну, в самом деле, не пересылать же почтовым переводом престарелой двоюродной тетушке в Харьков десять тысяч долларов от имени неизвестного ей Виктора Творогова? Если тетку и не хватит удар на радостях, то город Харьков она точно взбаламутит. Каждый второй харьковчанин завтра же будет знать и про деньги, и про благодетеля Творогова, а мне это ни к чему. Вот и приходится выдумывать замысловатые истории, как, например, в данном случае, когда Толик поехал в Москву поправлять материальное положение моего старинного приятеля и коллеги по работе в спортивно-оздоровительном клубе «Дао» Николая Малышева.
Я знал о том, что Малышев много лет подряд безуспешно пытается издать написанные им учебники по самообороне.
Еще я знал, что это теоретически невозможно. Тренером Николай был хорошим, мог объяснить все хитрости борьбы просто и доходчиво, но, как только Малышев брал в руку авторучку и садился описывать любимые приемчики, получалась полная чушь. Его сочинения пестрели терминами типа «передняя рука» и «задняя нога», словосочетаниями «верхняя часть кулака» и советами «стоять расслабленно-напряженно». Однако Малышев, несмотря ни на что, даже на откровенные советы близких друзей бросить это дело, продолжал писать учебные пособия про то, как себя защитить от хулиганов, бандитов и гангстеров. С упорством, достойным восхищения, Николай носил свои труды по многочисленным издательствам и везде получал вежливый (в лучшем случае) отказ.
Толик, в соответствии с моей задумкой, должен был предстать перед Малышевым в качестве курьера одной петербургской книгопечатной фирмы, забрать на читку Колины труды и вернуться с ними в Питер. Потом я переведу Малышеву крупную сумму денег в качестве гонорара, а его творения издам за свой счет. Приятно осознавать, что ты реализуешь заветную мечту своего старого друга, чертовски приятно!
Снова зазвонил телефон. Я снял трубку.
– Але, шеф, это я, Анатолий.
– Ну как? Все в порядке? Рукописи забрал?
– Нет, шеф. Николай Павлович Малышев в больнице, в тяжёлом состоянии.
– Что с ним?
– У него проникающее ранение в брюшную полость, так, кажется, называется…
Я быстро взглянул на часы. 11.02. Так… сегодня четверг… Успею!
– Толя, слушай внимательно. Я сейчас выезжаю в Москву на ЭР-200. Без двадцати пять жди меня на Ленинградском вокзале, в центре зала. Понял?
– Да, шеф.
– Тогда все, отбой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Если честно, видок у меня достаточно идиотский, под стать фамилии. Да и поведение мое, с точки зрения окружающих, форменный идиотизм. Так, как это делаю я, бизнесом никто не занимается. Меня постоянно кидают, и я вечно в убытке. Клара рассказывала, что за глаза ее муженек называет мою фирму «Простоквашино», а меня почтальоном Печкиным. Я не обижаюсь. Я сам этого хотел, сам к этому стремился.
По моим намеренно заниженным расчетам, денежный эквивалент буквально свалившихся мне под ноги камешков составляет астрономическую сумму. Мне на жизнь (и не на одну) хватило бы с лихвой двух-трех процентов того, чем я сейчас располагаю. Так что в средствах я не стеснен, и дело за малым – сохранить их (хотя бы часть, о приумножении не может быть и речи) и сохранить себя.
Богатому человеку сегодня в России ох как несладко живется, почти так же, как носорогу в Африке. На носорогов охотятся старателе всех мастей, и на нашего брата, «нового русского», открыта постоянная охота. Собственно, сам носорог никого, кроме зоологов, не интересует, однако всем интересен его рог, из которого якобы можно приготовить чудодейственное зелье, излечивающее импотенцию. «Новый русский» как личность тоже мало кому интересен, кроме юмористов, однако на его неизвестно каким образом нажитые капиталы постоянно присутствует прямо-таки ажиотажный спрос.
Общеизвестная народная мудрость гласит: «Если ты такой умный, то почему ты такой бедный?» Умных у нас в отчизне пруд пруди, и они денно и нощно размышляют на предмет личного финансового благополучия (вместо того чтобы работать). Разбогатеть хотят все, причем быстро и желательно непомерно. Некоторые ограничиваются мечтами, лежа на диване, а иные берутся за дело. Дела последних приумножают на столах у прокуроров папки с надписями: «Дело №653. О вымогательстве», «Дело №1356. О заказном убийстве», «Дело № 16567. О похищении» и т. д. и т. п.
Обретя солидный финансовый капитал, я прекрасно понимал, что запросто могу стать одним из главных действующих лиц очередного «Дела». Моя новая фамилия удивительно органично вписывалась в графу «потерпевший». К чести своей, я вовремя вспомнил короткий и однозначный афоризм: «Делиться надо!» И я стал делиться. Со всеми желающими, невзирая на ранги и должности.
Не знаю, можно ли доить носорога, но меня доили все кому не лень. Сначала мелкие рэкетиры и чиновники, потом дельцы покруче, и, наконец, я был зачислен во вполне приличное стадо, мне отвели удобное стойло под надежной крышей и установили фиксированную ежемесячную норму удоя.
Все произошло гораздо быстрее, чем я ожидал. Пара месяцев после легализации, и я уже спокойно пасусь на вполне комфортабельной лужайке под охраной и присмотром бдительных пастухов. Я спокоен и уверен в себе, я знаю, что, пока процесс дойки проистекает исправно и без задержек, меня не пустят на колбасу и с меня не спустят шкуру. Благодать!
Классно устроился: получил наследство от одного крупного мафиози и малую его долю медленно раздаю другим мафиози, рангом ниже моего благодетеля.
Как всегда, метафорически все просто, понятно и красиво, а на практике коряво, путано и замысловато. Если бы я начал подробно описывать процесс превращения пассажира общего вагона поезда Москва – Владивосток по фамилии Козловский в президента торгово-закупочной фирмы «Титаник» господина Творогова, боюсь, на это ушло бы вдвое больше бумаги, чем на рассказ об истории приватизации в России. Посему ограничусь кратким итоговым отчетом о своем нынешнем благополучии.
Живу я теперь в городе Санкт-Петербурге. Владею фирмой, квартирой и машиной. Новая биография у меня «железная». Я теперь выходец из сибирских недр, поднявшийся в годы перестройки на торговле цветными металлами и в дальнейшем сумевший провернуть пару-тройку удачных сделок с японцами на ниве спекуляции подержанными автомобилями. В Северную столицу меня занесло якобы случайно. Наивный, я попался на крючок акул бизнеса и теперь, по их мнению, медленно; но верно разоряюсь, и поэтому меня все любят и холят. Я желанный гость в любом офисе, привилегированный клиент, охотно позволяющий себя грабить вследствие врожденного скудоумия. В общем, все хорошо.
Да, все было бы хорошо, не повстречай я Клару. Каким-то неведомым женским чутьем эта женщина поняла, что под маской шута Творогова скрывается совершенно другой человек. Отчасти я сам виноват. С Кларой я просто не в силах лицедействовать, изображать из себя увальня-провинциала с дурным вкусом, медвежьими манерами и тремя мозговыми извилинами. Мой столь долгожданный, только-только обретенный покой снова под угрозой. Двойственность наших отношений, мимолетность встреч и постоянная конспиративность долго продолжаться не могут. В конце концов, я мужик, я должен что-то окончательно решить для себя и действовать. Тысяча чертей, я хочу эту женщину! Я хочу видеть ее постоянно рядом с собой, я не могу без нее!
Отражение в зеркале скорчило неприятную, тоскливую рожу. Я показал ему язык, тряхнул головой, прогоняя прочь щемящие грудь проблемы, и приступил к бритью. Брился я электробритвой такой же модели, что и та, в корпусе которой были спрятаны обогатившие меня бриллианты, – маленький каприз счастливчика, перемигивания с Судьбой.
Не скрою, фантастическое везение в моем годичной давности приключении, в финале которого я обрел свободу и богатство, изрядно меня настораживало. Как-то уж удивительно гладко все получилось, как в плохом вестерне. Почти никаких усилий с моей стороны – плыл себе по течению и плыл, а в результате вышел сухим из воды. Так в жизни не бывает. Или бывает очень редко. Жизнь имеет одну крайне неприятную особенность – за все рано или поздно приходится расплачиваться, возмездие неизбежно. Мне самому довелось быть орудием возмездия, и я знаю, что говорю, поверьте! Все имеет свою цену: удача, счастье, везение. Комедия в любой момент легко и непринужденно может обратиться в драму, а драма в трагедию. Вот сейчас, например, все в моей жизни непросто, но понятно. Сложилась определенная колючая ситуация, в которой замешана женщина, в голове давно созрело несколько конкретных планов, как разрубить гордиев узел мучающих мою душу проблем, и все вроде бы должно получиться хорошо и складно, а почему-то меня последнее время постоянно преследует предчувствие скорой катастрофы. Ощущение такое, будто рядом тикает часовая мина замедленного действия. Я строю планы, просчитываю варианты, а мина тик-так, тик-так…
В одной из многочисленных комнат зазвонил телефон. Я прислушался. У меня несколько сотовых телефонов, и все звонки настроены на определенный тембр. Каждый телефон имеет свой номер. Одни номера я даю деловым партнерам, по другим мне звонят друзья. В данную минуту звонил общий, городской телефонный аппарат. Я бросил бриться и побежал в спальню. Не успел. Мелодичная трель оборвалась, как только я схватил трубку. На жидкокристаллическом экранчике определителя высветился иногородний номер. Московский. Ясно! Звонил Толик, мой личный секретарь.
Талика я подобрал возле кабака. Подобрал в буквальном смысле. Бедняга схлопотал в челюсть от вышибалы злачного заведения и валялся на тротуаре абсолютно бесчувственной грудой мускулов. Толика побили за благородство. Вышибала пытался выставить из ресторации залетную, не «прописанную» в подвластной ему клоаке проститутку. Действовал страж ресторанной справедливости довольно грубо – схватил деваху за волосы и волоком транспортировал за порог. Талик имел несчастье (или счастье?) проходить мимо ресторации, девушку пожалел, вступился, все-таки женщина, и заработал цки чулан – незамысловатый, но эффективный удар из арсенала карате. Мне стало жалко этого простоватого, никчемного парня, борца за права женщин, я его подобрал и вскоре сделал своим секретарем.
Секретарь Толик идеально подходил для предпринимателя Творогова. Толик был прост и непосредствен, как новорожденный котенок, и при этом силен, как зрелый орангутанг. Ничего, кроме культуризма или, грамотно выражаясь, бодибилдинга, его не интересовало. Он готов был качаться с утра до вечера и непременно качался бы, если бы при этом не нужно было еще и деньги на жизнь зарабатывать. До меня промышлял Толик на Витебском вокзале носильщиком, слыл там белой вороной, ибо водки не пил и тяжеленные чемоданы таскал не торгуясь, с видимым удовольствием. Специально для Толика я оборудовал в одной из комнат качалку – расставил вдоль стен столько тренажеров, сколько поместилось. Каждое утро, ровно в десять, Толик приходил ко мне домой «на работу» и исчезал в качалке. Бывало, он проводил там весь рабочий день, но иногда я его выдергивал и отправлял с каким-либо поручением в другой город, в командировку.
Сам того не подозревая, Толик работал у меня Дедом Морозом. Раздавал под разными предлогами крупные денежные суммы моим друзьям, родственникам и коллегам из прошлой жизни. Выдумаете, это просто – облагодетельствовать человека и при этом остаться инкогнито? Ох как это трудно! Став богатым, я прежде всего захотел помочь некогда близким людям и столкнулся с кучей проблем. Ну, в самом деле, не пересылать же почтовым переводом престарелой двоюродной тетушке в Харьков десять тысяч долларов от имени неизвестного ей Виктора Творогова? Если тетку и не хватит удар на радостях, то город Харьков она точно взбаламутит. Каждый второй харьковчанин завтра же будет знать и про деньги, и про благодетеля Творогова, а мне это ни к чему. Вот и приходится выдумывать замысловатые истории, как, например, в данном случае, когда Толик поехал в Москву поправлять материальное положение моего старинного приятеля и коллеги по работе в спортивно-оздоровительном клубе «Дао» Николая Малышева.
Я знал о том, что Малышев много лет подряд безуспешно пытается издать написанные им учебники по самообороне.
Еще я знал, что это теоретически невозможно. Тренером Николай был хорошим, мог объяснить все хитрости борьбы просто и доходчиво, но, как только Малышев брал в руку авторучку и садился описывать любимые приемчики, получалась полная чушь. Его сочинения пестрели терминами типа «передняя рука» и «задняя нога», словосочетаниями «верхняя часть кулака» и советами «стоять расслабленно-напряженно». Однако Малышев, несмотря ни на что, даже на откровенные советы близких друзей бросить это дело, продолжал писать учебные пособия про то, как себя защитить от хулиганов, бандитов и гангстеров. С упорством, достойным восхищения, Николай носил свои труды по многочисленным издательствам и везде получал вежливый (в лучшем случае) отказ.
Толик, в соответствии с моей задумкой, должен был предстать перед Малышевым в качестве курьера одной петербургской книгопечатной фирмы, забрать на читку Колины труды и вернуться с ними в Питер. Потом я переведу Малышеву крупную сумму денег в качестве гонорара, а его творения издам за свой счет. Приятно осознавать, что ты реализуешь заветную мечту своего старого друга, чертовски приятно!
Снова зазвонил телефон. Я снял трубку.
– Але, шеф, это я, Анатолий.
– Ну как? Все в порядке? Рукописи забрал?
– Нет, шеф. Николай Павлович Малышев в больнице, в тяжёлом состоянии.
– Что с ним?
– У него проникающее ранение в брюшную полость, так, кажется, называется…
Я быстро взглянул на часы. 11.02. Так… сегодня четверг… Успею!
– Толя, слушай внимательно. Я сейчас выезжаю в Москву на ЭР-200. Без двадцати пять жди меня на Ленинградском вокзале, в центре зала. Понял?
– Да, шеф.
– Тогда все, отбой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62