Это сильно сужало поиск.
Потом ее осенила еще одна мысль: нет ли среди вещей Регины Клаузен списка пассажиров «Габриэль»?
А если есть, возможно ли, что один из шестнадцати одиноких мужчин, которые плыли на «Сигодиве», был пассажиром и на «Габриэль»?
Отбросив одеяло, Сьюзен направилась в душ. «Пусть миссис Клаузен не в силах меня принять, я все-таки спрошу ее о списке пассажиров „Габриэль“, — решила она, — и если он был среди вещей Регины, попрошу ее распорядиться, чтобы экономка передала его мне».
86
Перышки на ветру. Перышки на ветру. Он чувствовал, как они разлетаются, пляшут в воздухе, дразнят его. Но теперь он знал наверняка, что ему никогда не собрать их все. «Спросите доктора Сьюзен, если вы в этом сомневаетесь», — раздраженно подумал он. Ему было жаль, что не существует способа ускорить осуществление его плана. Увы, было слишком поздно. Все необходимые шаги уже предприняты, ничего изменить нельзя. Он отправится в путь по расписанию, но потом повернет назад и ликвидирует ее.
Прошлой ночью, когда он шел мимо дома Сьюзен, она случайно подошла к окну. Он знал, что она никак не могла его разглядеть, но все-таки решил больше так не рисковать.
Вернувшись в Нью-Йорк, он найдет способ ее устранить. Он не станет ходить за ней по пятам, не толкнет под колеса, как Кэролин Уэллс. Тот способ оказался совсем ненадежным: хотя Кэролин и впала в кому, да и шансов на выздоровление у нее было вроде бы немного, но она осталась жива, а пока она жива, она представляет собой угрозу. Нет, он должен застать Сьюзен одну, как застал Тиффани, это будет лучше всего.
«Хотя существует и другой путь», — вдруг решил он.
Сегодня он под видом рассыльного осмотрит здание, в котором располагается ее приемная, изучит охрану в вестибюле и план ее этажа. День субботний, стало быть, в здании людей будет немного. Вот и хорошо. Чем меньше любопытных глаз, тем лучше.
Мысль об убийстве Сьюзен в ее собственной приемной воодушевила его. Он решил удостоить ее того же ритуала, каким сопровождался уход на тот свет Вероники, Регины, Констанции и Моники, той же смерти, которая ожидала его последнюю жертву — ту, что отправится в путь, чтобы «войти в джунгли, пронизанные дождем».
Он оглушит ее, свяжет, заткнет ей рот кляпом, а потом, пока она будет следить за ним, терзаемая страхом, не спеша развернет длинный полиэтиленовый мешок, медленно, дюйм за дюймом, натянет его ей на ноги и расправит по всему телу. Как только она окажется в полиэтилене по самую макушку, он запечатает мешок.
Внутри неизбежно останется немного воздуха — ровно столько, чтобы дать ей немного помучиться, подергаться... А как только он убедится, что полиэтилен начал прилипать к ее лицу и залеплять рот и ноздри, он уйдет. Увы, ему не удастся избавиться от тела Сьюзен, как он избавился от остальных. Остальных он либо закопал в песок, либо утяжелил тела камнями и утопил в мутных водах. А Сьюзен Чандлер ему придется оставить, но он будет черпать утешение в мысли о том, что, когда уберет ее с дороги, его следующая и последняя жертва разделит судьбу своих сестер в смерти и удостоится таких же похорон.
87
Сьюзен вышла из квартиры в девять утра и направилась прямо к Седьмой авеню, откуда квартал за кварталом начала исследовать улицы, ведущие на запад, к Гудзону. Она обошла Уэст-Хаустон-стрит и Сент-Люкс-плейс, потом Кларксон-стрит, решив не заходить западнее Гринвич-стрит — дальше уже начинались авеню.
В основном улицы были застроены жилыми домами, но ей удалось обнаружить несколько сувенирных лавок, хотя ни в одной из них не было предметов в индийском стиле. Сьюзен задумалась, не навести ли справки у продавцов о магазинчике с индийскими товарами, но решила, что не стоит. Если ей все-таки удастся найти индийский магазин, пусть продавец не знает о ее приходе.
В полдень она воспользовалась сотовым телефоном, чтобы позвонить Джейн Клаузен в Мемориальную больницу Слоун-Кеттеринг. К ее удивлению, миссис Клаузен охотно пригласила ее к себе. Судя по голосу, Джейн Клаузен жаждала ее видеть.
— Если у вас есть свободное время после обеда, я была бы очень рада повидать вас, Сьюзен, — сказала она.
— Я буду к четырем, — пообещала Сьюзен.
Она решила зайти куда-нибудь перекусить, но вместо этого купила соленый кренделек и бутылку колы у уличного продавца и съела все это в парке Вашингтон-сквер. Хотя она вынула из сумки кое-какие вещи, которые обычно носила с собой, с каждой минутой сумка казалась все тяжелее, а ноги все больше уставали.
С утра было пасмурно и холодно, но после полудня выглянуло солнце, и улицы, утром почти пустынные, заполнились людьми. Тут были и жители Гринвич-Виллидж, и глазеющие на витрины туристы. Ходить по оживленным улицам было много приятнее. Сьюзен любила Гринвич-Виллидж. «Второго такого места нет на свете, — подумала она. — Повезло бабушке Сьюзи, что она жила здесь».
Может быть, в точно такой же день Тиффани и Мэтт гуляли здесь год назад? Сьюзен решила продолжить поиски к востоку от Шестой авеню и повернула на Макдугал-стрит. Продвигаясь к центру города от Вашингтон-сквер, она обдумывала свой разговор с Мэттом Бауэром. Воспоминание о боге с головой слона, которого, по словам Мэтта, Тиффани сравнила с клиентами «Грота», вызвало у нее улыбку.
Бог с головой слона.
Сьюзен остановилась так внезапно, что шедший сзади подросток налетел на нее.
— Извините, — пробормотал он.
Сьюзен ему даже не ответила. Она уставилась в витрину магазина, к которому только что подошла. Над входом висела овальная вывеска с названием «Темные радости».
«И в самом деле, темные», — подумала Сьюзен, разглядывая витрину, где атласный черно-красный пояс для чулок картинно свисал с высокой стопки видеокассет с грубо откровенными названиями на торцах коробок, а вокруг в художественном беспорядке были разбросаны другие предметы «эротического» назначения. Но Сьюзен ничего не замечала. Ее внимание было приковано к фигурке в центре витрины: это был инкрустированный бирюзой божок с головой слона. Его хобот торчал прямо вперед, словно указывая на противоположную сторону улицы.
Сьюзен обернулась. На другой стороне она увидела табличку «Сдается внаем» в витрине магазина «Сокровища Хайяма».
«О нет!» — мысленно простонала она и, с трудом пробираясь сквозь поток машин, пересекла узкую улицу. Она остановилась у дверей и заглянула внутрь. Хотя магазинчик был забит товарами, вид у него был заброшенный. Прилавок с кассой был виден от самого входа. Слева она разглядела расписную деревянную ширму, делившую помещение надвое. «Должно быть, это та самая ширма, о которой говорил Мэтт, — подумала Сьюзен, — та самая, за которой они с Тиффани стояли, когда покупатель бирюзовых колец зашел в магазин. Но где же хозяин или продавец, работавший в тот день?»
И тут вдруг до нее дошло, что только один человек может ответить на ее вопрос. Она бросилась назад через улицу к порномагазину. Дверь была открыта, и она сразу заметила, что торговля идет бойко. Какой-то мужчина платил у кассы, в очереди за ним стояли два неряшливых патлатых подростка.
Оплатив свою покупку, мужчина смерил ее наглым взглядом при выходе из магазина, но ему пришлось отвернуться, когда Сьюзен твердо выдержала нахальный осмотр и не отвела глаз. Минуту спустя подростки тоже вышли, виновато глядя в пол, пока проходили мимо нее. «Они же явно несовершеннолетние, им еще по закону не разрешается отовариваться в таком гнусном месте!» — проснулся прокурор в душе у Сьюзен.
Теперь, когда в магазине больше не осталось покупателей, она вошла. Внутри был только один продавец, худой, неприятного вида мужчина, казавшийся несколько потасканным, как и все, что его окружало.
Он взглянул на нее с беспокойством. Сьюзен сразу поняла, что он принял ее за женщину-полицейского в штатском, собирающуюся обвинить его в сбыте порнографии несовершеннолетним.
«Я заставила его почувствовать себя виноватым, — подумала она. — Жаль, что это ненадолго». Она указала через улицу на «Сокровища Хайяма» и спросила:
— Когда закрылся этот магазин?
Его отношение мгновенно изменилось. Беспокойство исчезло, уголки губ дрогнули в краткой снисходительной улыбке.
— Леди, вы что, новости не смотрите? Абдул Парки, хозяин этой лавки, был убит во вторник после полудня.
— Убит? — переспросила Сьюзен, даже не пытаясь скрыть изумление в голосе.
«Еще один, — подумала она, — еще один. Тиффани упомянула в моей программе о владельце магазина».
— Вы знали Парки? — спросил мужчина. — Он был славным маленьким человеком.
Сьюзен покачала головой, стараясь овладеть собой.
— Одна моя подруга рекомендовала его магазин, — сказала она, тщательно подбирая слова. — Ей подарили одно из сделанных им колец. Вот, взгляните.
Она открыла сумку и вытащила кольцо, которое дала ей Джейн Клаузен. Мужчина взглянул на кольцо и перевел взгляд на нее.
— Да, это одно из колец Парки, точно. Он был без ума от бирюзы. Да, кстати, меня зовут Нэт Смолл. Я хозяин этого заведения.
— Я Сьюзен Чандлер. — Сьюзен протянула ему руку. — Сразу видно, что вы с ним были большими друзьями. Как это случилось?
— Его закололи. Полиция считает, что тут поработал какой-то наркоман, хотя вся наличность, похоже, осталась в кассе и все вещи на месте. А он и вправду был славным малым, можете мне поверить. И, представляете, он пролежал там почти сутки, пока его не нашли. Это я вызвал полицию, когда он не открылся в среду.
Сьюзен увидела в лице Нэта Смолла подлинное горе.
— Моя подруга говорила, что он очень хороший человек, — сказала она. — Свидетели были?
— Никто ничего не видел, — Смолл покачал головой и отвернулся.
«Он чего-то недоговаривает, — подумала Сьюзен. — Надо как-то заставить его сказать все».
— Честно говоря, молодая женщина, которая рассказала мне о Парки, была заколота насмерть в ночь со среды на четверг, — тихо призналась она. — Я думаю, человек, который убил и ее, и Парки, был клиентом, купившим несколько колец с бирюзой за последние три-четыре года.
Бледное лицо Нэта Смолла стало совсем серым, когда он встретил взгляд Сьюзен.
— Парки рассказывал мне об этом типе. Сказал, что он настоящий джентльмен.
— Он его описал?
Смолл покачал головой:
— Это все, что он сказал.
Сьюзен решила рискнуть:
— Я думаю, вам кое-что известно, Нэт. Что-то такое, о чем вы не хотите мне рассказать.
— Вы ошибаетесь. — Его взгляд метнулся к двери. — Слушайте, с вами приятно разговаривать, но вы отпугиваете моих покупателей. Вон там, снаружи, слоняется мужчина, и я точно знаю, что он не войдет, пока вы здесь.
Сьюзен посмотрела ему прямо в глаза.
— Нэт, Тиффани Смит было двадцать пять лет. Ее зарезали, когда она уходила с работы в среду ночью. Я веду радиопередачу. Она позвонила мне в эфир и рассказала о сувенирной лавке в Гринвич-Виллидж, где приятель купил ей бирюзовое колечко с надписью «Ты мне принадлежишь» на внутренней стороне ободка. Она описала магазинчик и его хозяина. По ее словам, он был родом из Индии. Она сказала, что пока они с приятелем были в магазине, вошел другой мужчина и купил кольцо — в точности такое, как у нее. И я убеждена, что именно из-за этого она погибла. Из-за того, что видела, и рассказала об этом в эфире. И я клянусь вам, что Парки погиб по той же самой причине — потому что он мог опознать того мужчину. Нэт, я чувствую, что вы еще что-то знаете, но не хотите сказать. Вы обязаны все расказать, пока не погиб кто-то еще.
И опять Нэт Смолл беспокойно взглянул на дверь, словно опасаясь чего-то.
— Я не хочу вмешиваться ни во что, — признался он, понизив голос.
— Нэт, если вы что-то знаете, значит, вы уже замешаны. Прошу вас, скажите мне. О чем речь?
Теперь он перешел на шепот:
— Во вторник, как раз около часа дня, какой-то тип... вроде как слонялся тут рядом... Как тот, что сейчас глазеет на витрину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Потом ее осенила еще одна мысль: нет ли среди вещей Регины Клаузен списка пассажиров «Габриэль»?
А если есть, возможно ли, что один из шестнадцати одиноких мужчин, которые плыли на «Сигодиве», был пассажиром и на «Габриэль»?
Отбросив одеяло, Сьюзен направилась в душ. «Пусть миссис Клаузен не в силах меня принять, я все-таки спрошу ее о списке пассажиров „Габриэль“, — решила она, — и если он был среди вещей Регины, попрошу ее распорядиться, чтобы экономка передала его мне».
86
Перышки на ветру. Перышки на ветру. Он чувствовал, как они разлетаются, пляшут в воздухе, дразнят его. Но теперь он знал наверняка, что ему никогда не собрать их все. «Спросите доктора Сьюзен, если вы в этом сомневаетесь», — раздраженно подумал он. Ему было жаль, что не существует способа ускорить осуществление его плана. Увы, было слишком поздно. Все необходимые шаги уже предприняты, ничего изменить нельзя. Он отправится в путь по расписанию, но потом повернет назад и ликвидирует ее.
Прошлой ночью, когда он шел мимо дома Сьюзен, она случайно подошла к окну. Он знал, что она никак не могла его разглядеть, но все-таки решил больше так не рисковать.
Вернувшись в Нью-Йорк, он найдет способ ее устранить. Он не станет ходить за ней по пятам, не толкнет под колеса, как Кэролин Уэллс. Тот способ оказался совсем ненадежным: хотя Кэролин и впала в кому, да и шансов на выздоровление у нее было вроде бы немного, но она осталась жива, а пока она жива, она представляет собой угрозу. Нет, он должен застать Сьюзен одну, как застал Тиффани, это будет лучше всего.
«Хотя существует и другой путь», — вдруг решил он.
Сегодня он под видом рассыльного осмотрит здание, в котором располагается ее приемная, изучит охрану в вестибюле и план ее этажа. День субботний, стало быть, в здании людей будет немного. Вот и хорошо. Чем меньше любопытных глаз, тем лучше.
Мысль об убийстве Сьюзен в ее собственной приемной воодушевила его. Он решил удостоить ее того же ритуала, каким сопровождался уход на тот свет Вероники, Регины, Констанции и Моники, той же смерти, которая ожидала его последнюю жертву — ту, что отправится в путь, чтобы «войти в джунгли, пронизанные дождем».
Он оглушит ее, свяжет, заткнет ей рот кляпом, а потом, пока она будет следить за ним, терзаемая страхом, не спеша развернет длинный полиэтиленовый мешок, медленно, дюйм за дюймом, натянет его ей на ноги и расправит по всему телу. Как только она окажется в полиэтилене по самую макушку, он запечатает мешок.
Внутри неизбежно останется немного воздуха — ровно столько, чтобы дать ей немного помучиться, подергаться... А как только он убедится, что полиэтилен начал прилипать к ее лицу и залеплять рот и ноздри, он уйдет. Увы, ему не удастся избавиться от тела Сьюзен, как он избавился от остальных. Остальных он либо закопал в песок, либо утяжелил тела камнями и утопил в мутных водах. А Сьюзен Чандлер ему придется оставить, но он будет черпать утешение в мысли о том, что, когда уберет ее с дороги, его следующая и последняя жертва разделит судьбу своих сестер в смерти и удостоится таких же похорон.
87
Сьюзен вышла из квартиры в девять утра и направилась прямо к Седьмой авеню, откуда квартал за кварталом начала исследовать улицы, ведущие на запад, к Гудзону. Она обошла Уэст-Хаустон-стрит и Сент-Люкс-плейс, потом Кларксон-стрит, решив не заходить западнее Гринвич-стрит — дальше уже начинались авеню.
В основном улицы были застроены жилыми домами, но ей удалось обнаружить несколько сувенирных лавок, хотя ни в одной из них не было предметов в индийском стиле. Сьюзен задумалась, не навести ли справки у продавцов о магазинчике с индийскими товарами, но решила, что не стоит. Если ей все-таки удастся найти индийский магазин, пусть продавец не знает о ее приходе.
В полдень она воспользовалась сотовым телефоном, чтобы позвонить Джейн Клаузен в Мемориальную больницу Слоун-Кеттеринг. К ее удивлению, миссис Клаузен охотно пригласила ее к себе. Судя по голосу, Джейн Клаузен жаждала ее видеть.
— Если у вас есть свободное время после обеда, я была бы очень рада повидать вас, Сьюзен, — сказала она.
— Я буду к четырем, — пообещала Сьюзен.
Она решила зайти куда-нибудь перекусить, но вместо этого купила соленый кренделек и бутылку колы у уличного продавца и съела все это в парке Вашингтон-сквер. Хотя она вынула из сумки кое-какие вещи, которые обычно носила с собой, с каждой минутой сумка казалась все тяжелее, а ноги все больше уставали.
С утра было пасмурно и холодно, но после полудня выглянуло солнце, и улицы, утром почти пустынные, заполнились людьми. Тут были и жители Гринвич-Виллидж, и глазеющие на витрины туристы. Ходить по оживленным улицам было много приятнее. Сьюзен любила Гринвич-Виллидж. «Второго такого места нет на свете, — подумала она. — Повезло бабушке Сьюзи, что она жила здесь».
Может быть, в точно такой же день Тиффани и Мэтт гуляли здесь год назад? Сьюзен решила продолжить поиски к востоку от Шестой авеню и повернула на Макдугал-стрит. Продвигаясь к центру города от Вашингтон-сквер, она обдумывала свой разговор с Мэттом Бауэром. Воспоминание о боге с головой слона, которого, по словам Мэтта, Тиффани сравнила с клиентами «Грота», вызвало у нее улыбку.
Бог с головой слона.
Сьюзен остановилась так внезапно, что шедший сзади подросток налетел на нее.
— Извините, — пробормотал он.
Сьюзен ему даже не ответила. Она уставилась в витрину магазина, к которому только что подошла. Над входом висела овальная вывеска с названием «Темные радости».
«И в самом деле, темные», — подумала Сьюзен, разглядывая витрину, где атласный черно-красный пояс для чулок картинно свисал с высокой стопки видеокассет с грубо откровенными названиями на торцах коробок, а вокруг в художественном беспорядке были разбросаны другие предметы «эротического» назначения. Но Сьюзен ничего не замечала. Ее внимание было приковано к фигурке в центре витрины: это был инкрустированный бирюзой божок с головой слона. Его хобот торчал прямо вперед, словно указывая на противоположную сторону улицы.
Сьюзен обернулась. На другой стороне она увидела табличку «Сдается внаем» в витрине магазина «Сокровища Хайяма».
«О нет!» — мысленно простонала она и, с трудом пробираясь сквозь поток машин, пересекла узкую улицу. Она остановилась у дверей и заглянула внутрь. Хотя магазинчик был забит товарами, вид у него был заброшенный. Прилавок с кассой был виден от самого входа. Слева она разглядела расписную деревянную ширму, делившую помещение надвое. «Должно быть, это та самая ширма, о которой говорил Мэтт, — подумала Сьюзен, — та самая, за которой они с Тиффани стояли, когда покупатель бирюзовых колец зашел в магазин. Но где же хозяин или продавец, работавший в тот день?»
И тут вдруг до нее дошло, что только один человек может ответить на ее вопрос. Она бросилась назад через улицу к порномагазину. Дверь была открыта, и она сразу заметила, что торговля идет бойко. Какой-то мужчина платил у кассы, в очереди за ним стояли два неряшливых патлатых подростка.
Оплатив свою покупку, мужчина смерил ее наглым взглядом при выходе из магазина, но ему пришлось отвернуться, когда Сьюзен твердо выдержала нахальный осмотр и не отвела глаз. Минуту спустя подростки тоже вышли, виновато глядя в пол, пока проходили мимо нее. «Они же явно несовершеннолетние, им еще по закону не разрешается отовариваться в таком гнусном месте!» — проснулся прокурор в душе у Сьюзен.
Теперь, когда в магазине больше не осталось покупателей, она вошла. Внутри был только один продавец, худой, неприятного вида мужчина, казавшийся несколько потасканным, как и все, что его окружало.
Он взглянул на нее с беспокойством. Сьюзен сразу поняла, что он принял ее за женщину-полицейского в штатском, собирающуюся обвинить его в сбыте порнографии несовершеннолетним.
«Я заставила его почувствовать себя виноватым, — подумала она. — Жаль, что это ненадолго». Она указала через улицу на «Сокровища Хайяма» и спросила:
— Когда закрылся этот магазин?
Его отношение мгновенно изменилось. Беспокойство исчезло, уголки губ дрогнули в краткой снисходительной улыбке.
— Леди, вы что, новости не смотрите? Абдул Парки, хозяин этой лавки, был убит во вторник после полудня.
— Убит? — переспросила Сьюзен, даже не пытаясь скрыть изумление в голосе.
«Еще один, — подумала она, — еще один. Тиффани упомянула в моей программе о владельце магазина».
— Вы знали Парки? — спросил мужчина. — Он был славным маленьким человеком.
Сьюзен покачала головой, стараясь овладеть собой.
— Одна моя подруга рекомендовала его магазин, — сказала она, тщательно подбирая слова. — Ей подарили одно из сделанных им колец. Вот, взгляните.
Она открыла сумку и вытащила кольцо, которое дала ей Джейн Клаузен. Мужчина взглянул на кольцо и перевел взгляд на нее.
— Да, это одно из колец Парки, точно. Он был без ума от бирюзы. Да, кстати, меня зовут Нэт Смолл. Я хозяин этого заведения.
— Я Сьюзен Чандлер. — Сьюзен протянула ему руку. — Сразу видно, что вы с ним были большими друзьями. Как это случилось?
— Его закололи. Полиция считает, что тут поработал какой-то наркоман, хотя вся наличность, похоже, осталась в кассе и все вещи на месте. А он и вправду был славным малым, можете мне поверить. И, представляете, он пролежал там почти сутки, пока его не нашли. Это я вызвал полицию, когда он не открылся в среду.
Сьюзен увидела в лице Нэта Смолла подлинное горе.
— Моя подруга говорила, что он очень хороший человек, — сказала она. — Свидетели были?
— Никто ничего не видел, — Смолл покачал головой и отвернулся.
«Он чего-то недоговаривает, — подумала Сьюзен. — Надо как-то заставить его сказать все».
— Честно говоря, молодая женщина, которая рассказала мне о Парки, была заколота насмерть в ночь со среды на четверг, — тихо призналась она. — Я думаю, человек, который убил и ее, и Парки, был клиентом, купившим несколько колец с бирюзой за последние три-четыре года.
Бледное лицо Нэта Смолла стало совсем серым, когда он встретил взгляд Сьюзен.
— Парки рассказывал мне об этом типе. Сказал, что он настоящий джентльмен.
— Он его описал?
Смолл покачал головой:
— Это все, что он сказал.
Сьюзен решила рискнуть:
— Я думаю, вам кое-что известно, Нэт. Что-то такое, о чем вы не хотите мне рассказать.
— Вы ошибаетесь. — Его взгляд метнулся к двери. — Слушайте, с вами приятно разговаривать, но вы отпугиваете моих покупателей. Вон там, снаружи, слоняется мужчина, и я точно знаю, что он не войдет, пока вы здесь.
Сьюзен посмотрела ему прямо в глаза.
— Нэт, Тиффани Смит было двадцать пять лет. Ее зарезали, когда она уходила с работы в среду ночью. Я веду радиопередачу. Она позвонила мне в эфир и рассказала о сувенирной лавке в Гринвич-Виллидж, где приятель купил ей бирюзовое колечко с надписью «Ты мне принадлежишь» на внутренней стороне ободка. Она описала магазинчик и его хозяина. По ее словам, он был родом из Индии. Она сказала, что пока они с приятелем были в магазине, вошел другой мужчина и купил кольцо — в точности такое, как у нее. И я убеждена, что именно из-за этого она погибла. Из-за того, что видела, и рассказала об этом в эфире. И я клянусь вам, что Парки погиб по той же самой причине — потому что он мог опознать того мужчину. Нэт, я чувствую, что вы еще что-то знаете, но не хотите сказать. Вы обязаны все расказать, пока не погиб кто-то еще.
И опять Нэт Смолл беспокойно взглянул на дверь, словно опасаясь чего-то.
— Я не хочу вмешиваться ни во что, — признался он, понизив голос.
— Нэт, если вы что-то знаете, значит, вы уже замешаны. Прошу вас, скажите мне. О чем речь?
Теперь он перешел на шепот:
— Во вторник, как раз около часа дня, какой-то тип... вроде как слонялся тут рядом... Как тот, что сейчас глазеет на витрину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50