– Ах, приятель, это будет замечательно. Возьми его за шкирку. Кстати, приглядись повнимательнее к пуэрториканцу, что стоит внизу на дверях. К этому безмозглому сукиному сыну по имени Чакон. Приятель Пао платит ему, чтобы он наблюдал за мной. Это значит, Чакона можно купить. Боже, ну и урод же он. Как глядишь на него, так сразу вспоминаешь, что некоторые люди занимаются скотоложеством.
Ван Рутен закачался быстрее.
– Фрэнк ДиПалма. Седой и мрачный человек, но коп хороший. Превосходный коп. Пусть я потерпел неудачу, но знай, я не сложил оружия. Я сделаю из тебя великого человека. Помогу получить тебе пулитцеровскую премию или какую другую дурацкую награду, которую тебе вручат за успешно осуществленное дело. Достань этого человека, приятель. Уничтожь этого паразита.
– Я жду когда ты назовешь имя.
– Нельсон Берлин. Мой отец.
– Господи, я смотрю, ты так и не поумнел. Неужто ты думаешь, что я поверю в то, что Нельсон Берлин сотрудничает с Линь Пао? Честное слово, мне жаль тебя.
– А я-то считал итальянцев толковыми ребятами. Не заставляй меня думать, что ты разучился соображать. Послушай, мы с тобой знаем, что жулики не тем плохи, что делают деньги, а тем, что прячут их. «Отмывают» их. Скрывают от копов и сборщиков налогов. Линь Пао ничем не отличается от них, приятель. Ему нужна такая помощь, и мой старик помогает ему в этом.
Ван Рутен перестал качаться.
– Черт возьми, Нельсон Берлин и Линь Пао. Я хочу сказать, старику должно быть стыдно, но разве этот мерзавец знает, что такое стыд. Полагаю, ты догадываешься, что я спровоцировал Тароко, и она случайно проболталась, сообщив мне сведения, которые не должна была давать. Как бы там ни было, мой отец прослушивает телефоны Джан, и мне остается только посоветовать тебе действовать осторожно, потому что мой старик – настоящая барракуда.
В голову ДиПалмы пришла мысль и вслед за ней вопрос который следовало задать.
– Допустим, ты сказал мне правду о своем отце и Линь Пао. Тогда твой старик охотится за Джан, потому что опасается, что она может передать информацию мне.
– Ты не так глуп, как кажешься на первый взгляд, амиго, на этот раз ты попал в яблочко. Он знает, что у тебя с женой проблемы, но не знает, поддерживаешь ли ты с Джан связь. И ему, конечно, легче наблюдать за ней, чем за бывшим копом, осторожным и умным, являющимся к тому же известным телерепортером. Свяжешься с репортером, и он в один миг сделает тебя главным виновником третьей и четвертой мировых войн – этого мой старик боится. Зачем ему связываться с тобой, если с Джан ему легче совладать.
– Она мне ничего не говорила о Линь Пао. Да и ты раньше помалкивал. Видно, ты здорово осерчал на своего старика.
– Еще как, приятель. Еще как. За то время, пока я нахожусь под арестом, я видел его чаще, чем за последние десять лет. Когда он появляется, я весь трясусь от ярости.
Человек, который ненавидит своего отца, обречен на поганую жизнь, подумал ДиПалма. Акулий Глаз ненавидел своего отца всем сердцем. Ненавидел настолько, что отказался носить его фамилию и взял девичью материнскую фамилию. Судя по тому, что рассказывал ван Рутен, папочка тоже не питал к нему нежных чувств. Как он сказал ДиПалме, его старик считал, что профессия полицейского недостойна интеллигентного человека.
Иногда ДиПалма задавал себе вопрос, есть ли в этих двоих – отце и сыне – вообще что-то человеческое. Оба страстно желали, чтобы ими восхищались. Оба полагали, что имеют право быть эгоистичными, и оба обладали отвратительным тщеславием.
Нельсон Берлин не отличался благожелательным и великодушным нравом. У него была репутация занудного ублюдка, который покупал убыточные компании и превращал их в прибыльные, выгоняя с работы сотни рабочих и сокращая до предела эксплуатационные расходы. Его корпорация имела ежегодный товарооборот в миллиарды долларов от гостиничного, страхового бизнеса, электроники и торговли наркотиками. Берлин также владел акциями телекомпании, в которой работал ДиПалма, и входил в совет директоров. Ходили слухи, что он собирается взять телекомпанию под контроль, и это приводило в ужас ее персонал. За скупость и маленький рост – в нем было всего пять футов пять дюймов – Берлина прозвали Мерзким Карликом.
ДиПалма сказал:
– Почему ты мне рассказываешь о своем отце? Твой рассказ охотно выслушали бы АБН и ФБР. Я исхожу из того, что ты по-прежнему не желаешь, чтобы тебя бросили за решетку.
– Пусть это тебя не волнует. Старина Грег знает, как держать федералов на взводе. А вот с моим отцом нужно обращаться либо правильно, либо никак. У него очень большие связи, у моего старика. Вплоть до Белого дома. Он знает всех, в самом деле всех. И всех купил. Он щедро осыпает баксами республиканцев, демократов, черных, голубых, феминисток. Все в его руках.
Ван Рутен потер небритый подбородок.
– С его капиталами можно купить всех. Не представляю только, как он купит тебя или заставит тебя пойти на попятный. Ты тот человек, с которым ему придется считаться. Ты был лучшим копом из всех, кого я знал. Черт возьми, ты и сейчас лучший коп из тех, кого я знаю. Иногда я сожалею о том, что между нами не сложились отношения. Но теперь уже ни черта с этим не поделаешь. Но я чувствую, что мой отец получит то, что ему причитается.
ДиПалма сказал:
– Некоторые говорят, ты сдался, потому что знал, что тебя вот-вот арестуют. Почувствовав, что запахло керосином, ты, герой, решил из двух зол выбрать меньшее. Вы с детективом ЛаВоном задержались в Атлантик-Сити, гульнули, просадили деньги Линь Пао, и ты сдался копам штата, чтобы не попасть в лапы фэбээровцам. ЛаВону повезло меньше.
– Это тебе так кажется. Я из двух зол выбрал меньшее, говоришь. А с чего ты взял, что меня должны были арестовать?
ДиПалма сказал:
– Две недели назад на Лонг-Айленде агенты АБН устроили облаву на дом одного китайского бизнесмена по имени Самьюэл Чай. Они обнаружили там секретные документы, устанавливающие связь Чая с Линь Пао. На этих бумагах были твои отпечатки пальцев. Они нашли также пакеты для улик, в которых находился конфискованный героин, и код к замку сейфа министра юстиции США, где хранился этот наркотик. И на всем были твои отпечатки. Так что ты попал в переплет. Разве не так?
Ван Рутен ухмыльнулся.
– А если я скажу тебе, что все это подстроено?
– Я тебе не поверю.
– Понятно. Ладно, слушай меня внимательно, потому что возможно, и тебе придется отвечать на вопросы. Когда я займу свидетельское место в суде, то в первую очередь начну говорить о том, как конфискованные наркотики и оружие снова попадают в руки преступников. О том, как копы справляются в автомобильном бюро о номерных знаках, чтобы потом сообщить преступникам, кому принадлежит едущий за ними автомобиль: копам или штатским. АБН, ФБР – все взвоют, как только я открою рот.
ДиПалма сказал:
– Не рой другому яму.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Клевета на полицейских ничего тебе не даст.
– Мы еще посмотрим, кто клевещет, умник. Подумай, как ко мне могли попасть эти секретные бумаги, конфискованные наркотики и код к замку сейфа. Но это не важно. Кроме Линь Пао, наверняка, еще многие перекрестились бы, если бы я отправился на тот свет. Ну и черт с ними! Плевать мне на них! На Линь Пао, на копов, фэбээровцев, моего старика. Я еще до них доберусь.
Ты уж доберешься, подумал ДиПалма. Но надо решить, что ему теперь делать. Часть того, что наговорил Акулий Глаз, легко проверить. Нужно будет поискать в номере отеля и в офисе Джан подслушивающие устройства, и если они обнаружатся, – выяснить, кто их установил.
У ДиПалмы были превосходные источники информации, но он ни разу не слышал, что Берлин и Черный Генерал являются партнерами по бизнесу. С другой стороны, зачем ван Рутену сейчас лгать? Он должен знать, что ДиПалма проверит, подслушивается ли телефон Джан. Если нет, значит и все остальное, сказанное ван Рутеном, – ложь. Он должен был понимать это.
Между тем ДиПалме надоело сидеть в ванной. Здесь было слишком шумно и тесно. Льющаяся вода начинала действовать ему на нервы. К тому же после ранения в Гонконге он бросил курить и теперь отнюдь не разделял пристрастия Акульего Глаза к табаку. Ван Рутен как раз открыл новую пачку сигарет «Уинстон». Великолепно.
С сигаретой, свисающей из уголка рта, ван Рутен поднялся.
– Что-то ты плохо выглядишь, приятель. Пора нам, видно, переходить в соседнюю комнату. Но прежде, чем мы выйдем отсюда, я дам тебе кое-какую информацию, которую ты сможешь проверить и убедиться, что я не морочу тебе голову.
ДиПалма ослабил галстук и подумал, что по-прежнему не верит ван Рутену. Ван Рутен сказал:
– Первое. Ты можешь заняться тем, о чем я тебе только что рассказал, а можешь и забыть, как только покинешь этот дом. Но если с Джан что случится, не говори потом, что я тебя не предупреждал. Если же ты все-таки возьмешься за моего старика и будешь действовать напористо, вполне сможешь сделать репортаж, за который тебе вручат премию. Кто знает, может, ты станешь тем благородным рыцарем, который помешает ему прибрать к рукам телекомпанию. Если тебе это удастся, то ублюдки в белых воротничках, с которыми ты работаешь, будут всю жизнь тебя на руках носить.
И наконец, когда мой отец узнает, что ты разнюхиваешь о его делах, он попытается тем или иным способом от тебя избавиться. Если это ему не удастся, он привлечет к делу Линь Пао, и когда это случится, ты сможешь поселиться в комнате рядом по коридору, где будешь чувствовать себя значительно спокойнее. Я буду рад компании.
Ван Рутен поднял крышку унитаза, бросил в него наполовину выкуренную сигарету и опустил крышку. Затем он закурил новую.
– Слушай внимательно, босс. Ровно через две недели несколько очень влиятельных главарей Триад соберутся на встречу в Гонконге. Встречу эту организовал Линь Пао. Они хотят договориться и разделить между собой красавицу-Америку, не убивая друг друга. Поспрашивай своих знакомых об этой встрече. Посмотрим, что ты выяснишь. Заодно можешь разведать, собирается ли мой старик находиться в это же время в Гонконге. Я еще не рассказывал об этой встрече федералам. Посмотрим, как тебе удастся использовать эту информацию.
Вытащив сигарету изо рта, ван Рутен внимательно поглядел на зажженный конец.
– Кстати, когда осмотришь комнату в гостинице и офис Джан и найдешь там «уши», поинтересуйся Дейвом Стэммом. Он возглавляет службу безопасности у моего старика.
– Я его знаю, – сказал ДиПалма. – Мы работали с ним раза два, когда он был заместителем местного директора ФБР. Он по-прежнему носит дешевые парики?
Ван Рутен рассмеялся:
– Самые худшие. Разберись с ним сам, безо всякого суда, относительно подслушивания телефонов твоей жены. И вот еще что...
Ван Рутен замолк и поднял руку, призывая ДиПалму к молчанию. Он прислушался.
ДиПалма тоже услышал. В соседней комнате кто-то был. Слышны были мужские голоса. Их было двое, возможно, трое. Он взглянул на ван Рутена, который казался испуганным как никогда. Жуликоватый коп прошептал:
– Проклятие, это мой отец. – Через мгновение он сказал: – С ним Минтзер, мой адвокат. И этот ублюдок Чакон, – он посмотрел на ДиПалму и добавил: – Значит, старик знает, что мы с тобой встретились. Черт!
Ван Рутен приблизился к ДиПалме, почти приложив губы к его левому уху.
– Манила. Талтекс, – прошептал он. – Талтекс. Китай. Сестра моего отца. Он сделал это. Со своей родной сестрой.
Ван Рутен, вдавив ДиПалму в стену, протиснулся к двери, открыл ее и вышел в комнату с криком:
– Какого черта вы здесь делаете?
ДиПалма слышал, как Нельсон Берлин закричал ему в ответ удивительно зычным для такого коротышки голосом:
– Ты разговаривал с ДиПалмой, я знаю. Я говорил, чтобы ты держался в стороне от этого ублюдка. Я хочу знать, о чем вы с ним говорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55