Когда Мирек взглянул на него, весь страх сразу же улетучился. Ощущения обострились. Скибор решил, что вне зависимости от исхода дела лично для него, он доведёт его до конца.
Профессор Чазов подвёл его к кровати. Когда Андропов посмотрел на Мирека, он вдруг выпрямился и весь напрягся. Он пристально разглядывал Скибора в течение нескольких секунд. Затем успокоился. Когда Чазов представлял Мирека, Андропов даже не протянул «Шаферу» руки. Он просто кивнул и сказал:
— Я в долгу перед польскими товарищами за то, что они прислали вас сюда.
Мирек склонил голову.
— Это очень большая честь для меня, товарищ Генеральный секретарь.
— Начинайте, — сказал Андропов.
Мирек решил действовать.
— Товарищ Андропов, это обследование не займёт много времени. Я уже видел материалы и говорил с уважаемыми коллегами. Мне необходимо просто получить собственное представление о вашем физическом состоянии.
Андропов понимающе кивнул.
Чазов и Петров подошли к кровати с другой стороны. Чебриков стоял в ногах. Мирек заметил трубку, идущую к левой руке Андропова. Он спросил Чазова:
— Как долго пациент остаётся подключённым к диализатору?
Чазов вдруг занервничал.
— Уже около тридцати часов.
Мирек скривил губы.
— Побочные психологические воздействия?
Андропов скосил глаза на Мирека и резким голосом спросил:
— Уместен ли этот вопрос?
Мирек представил Шафера в подобной ситуации. Он улыбнулся и покачал головой.
— Думаю, да, товарищ Андропов. Ведь мы знаем, что зависимость пациента от аппарата, машины, особенно продолжительная, наносит ему существенную психологическую травму и в конечном счёте приводит к ухудшению его физического состояния. Я ни в коем случае не подвергаю сомнению ваше психическое здоровье, но я всё же хотел бы выслушать мнение ваших врачей по заданному мной вопросу.
Андропов успокоился, но Петров так просто не сдавался. Он воинственным тоном заявил:
— Это всего лишь ваши предположения. У товарища Генерального секретаря не произошло никаких отклонений в плане его психологического состояния.
Мирек в ответ на это просто сказал:
— Ну и хорошо.
Он решил использовать против неугомонного Петрова метод отца Гамелли. Глядя на него, Мирек произнёс:
— В просмотренных мною материалах я почему-то не увидел результатов ультразвукового сканирования. Где они?
Мирек торжествующе замолчал. Он прекрасно знал, что подобные исследования стали проводиться в лучших западных клиниках всего лишь полгода назад. Отец Гамелли предполагал, что русским до этого ещё далеко, и оказался прав.
Убитым голосом Чазов сказал:
— Мы не проводили это исследование.
Мирек громко вздохнул.
— Я бы посоветовал вам также сделать дополнительно анализ на фенолсульфонфталеин. Сделайте это как можно быстрее. Я хотел бы увидеть результаты завтра.
Андропов уставился на Чазова, который нервно ответил:
— Конечно, профессор Шафер.
Петров напряжённо молчал. Мирек мысленно ещё раз поблагодарил отца Гамелли. Он почувствовал, что теперь является хозяином положения. Он согнулся над Андроповым, поднял его правое веко, заглянул в глаз и сказал:
— Состояние сетчатки нормальное. С этим всё в порядке.
А у Петрова он спросил:
— Не отмечается ли ослабление пропускной способности почек?
Петров мрачно кивнул.
— Да, мы отмечаем это явление.
Мирек едко заметил:
— За этим нужно внимательно наблюдать.
Ну что же, пожалуй, хватит. Он достаточно поиграл с удачей в прятки. Пришло время действовать. Мирек взял свой саквояж, открыл его и достал фонендоскоп. Петров пробурчал одобрительно:
— А я-то думал, что вы, вундеркинды, только с ультразвуком и можете управляться.
Мирек ответил ему снисходительной улыбкой. Обращаясь же к Андропову, он сказал:
— Товарищ Андропов, медицина — это сплав знаний, искусства и интеллекта. Я бы хотел послушать ваше сердце.
Андропов явно находился под впечатлением эрудиции «Шафера». Без возражений он стал расстёгивать пижаму. Мирек вставил наушники фонендоскопа в уши.
Кожа у Андропова была старческой. На груди осталось несколько пучков седых волос. Остальные были сбриты в связи с исследованиями.
Мирек провёл рукой по резиновой трубке и нащупал головку. Он подался вперёд, его рука чуть-чуть подрагивала. Медленно и очень осторожно Мирек положил головку фонендоскопа на грудь Андропова, чуть справа от сердца. Слегка надавив на головку, он заглянул в его глаза и подумал:
— Это тебе от моего отца Богдана!
Он подождал двадцать секунд. В ушах отдавался стук сердца Андропова. Мирек представил себе, как яд медленно направляется к сердцу, чтобы остановить его раз и навсегда. Он ещё раз взглянул в глаза Андропову и передвинул головку под самое сердце. Затем он снова легонько нажал на неё.
— Это тебе от моей матери Ханны!
Через двадцать секунд он подвинул головку на сердце. Указательным пальцем левой руки он нажал раз, два, три. Он чуть было не крикнул:
— Это тебе от моей сестры Иоланты!
Мирек опять посмотрел в глаза Андропову. В них промелькнуло недоумение. Мирек решил, что что-то всё-таки, видимо, было заметно по его лицу. Но это его уже не волновало. Его волновало только то, как бы не попасть в ад вместе с Андроповым.
Мирек встал, улыбнулся и задумчиво сказал:
— Отлично. Для вашего возраста просто отлично.
Недоумевающий взгляд Андропова сменился на удовлетворённый.
— Каков же ваш прогноз, профессор?
Мирек свернул фонендоскоп и положил его обратно в саквояж:
— Товарищ Генеральный секретарь, я считаю, что дела ваши отнюдь не настолько плохи, как вам, видимо, говорили. Разумеется, я изучу подробнее все материалы, а также результаты анализов, которые я предложил провести. Но уже сейчас могу сказать, что при правильном подходе к лечению мы сможем видеть вас в прекрасном состоянии ещё долгие годы.
И Чазов, и Петров стояли со скептическим выражением на лицах. Но Андропов широко улыбался Миреку, который добавил:
— Мне, очевидно, следовало бы навестить вас ещё раз дня через два-три.
Андропов твёрдо сказал:
— Я буду на этом настаивать.
Обращаясь к Чебрикову, он бросил:
— Проследи, чтобы у профессора Шафера было всё, что он пожелает, все!
* * *
В это время в двадцати километрах, в гостинице «Космос», гнев Стефана Шафера выплеснулся наружу, как лава вулкана. В течение часа он сидел и смотрел на неё. Он думал о том, что она с ним сделала. Он вспоминал слова, которые ей говорил. Он думал о том, как он верил в её любовь.
Он сидел под дулом пистолета, глядя на её красивое лицо, на её глаза, которые смотрели на него с нескрываемым презрением. Этот презрительный взгляд переполнил чашу терпения. Стефан уже понял к настоящему моменту, что втянут в колоссальную и очень опасную авантюру. Понял, что эта женщина погубила его жизнь. Он уже не мог себя сдерживать.
В этот момент она положила одну красивую ногу на другую и устало вздохнула. Дико закричав, он прыгнул с протянутыми вперёд руками, метясь в её горло. У Халены хватило времени, чтобы выстрелить дважды. Первая пуля попала ему в живот, вторая — в грудь. Эти два куска свинца должны были остановить его. Но не тут-то было! В этот момент он уже не был обыкновенным человеком — гнев придал ему невероятную силу. По инерции он пересёк три метра ковра и навалился на неё, выбив пистолет из её рук. Он ударил её в лицо, затем свалил на пол и стал душить. Она отбивалась, но он вцепился в неё мёртвой хваткой. Его невозможно было остановить.
Он видел, как её лицо сначала покраснело, потом начало синеть. Язык высунулся изо рта, глаза полезли из орбит. Она задыхалась. Он всё ещё хрипел от ярости, когда она затихла. Он несколько раз сильно ударил её головой о ковёр, затем отшвырнул в сторону. С огромным усилием Шафер встал на колени, чувствуя, что истекает кровью. Он доплёлся до кровати и свалился на неё. Теряя сознание, он протянул руку к трубке телефона и последним усилием поднёс её к холодеющим губам.
Глава 28
У двери Мирек обернулся и взглянул на Андропова. Тот поднял руку и слабо помахал ему вслед. Мирек улыбнулся и тоже помахал Андропову.
На улицу его провожал только Чазов. Когда они шли длинным коридором, академик сказал Миреку доверительным шёпотом:
— Я очень многого жду от вашей лекции в институте, которая состоится в четверг.
Мирек ответил:
— Для меня ваше присутствие там — большая честь. Да, профессор, вы не обидитесь, если я вернусь в гостиницу один? Мне надо многое обдумать после этого визита… А думается лучше в одиночестве.
Лицо Чазова не выразило энтузиазма, но он вспомнил слова Андропова, обращённые к Чебрикову:
— Проследи, чтобы у профессора Шафера было всё, что он захочет, все.
Он неохотно ответил Миреку:
— Конечно, профессор. Я закажу себе другую машину.
У «ЗИЛа» они пожали друг другу руки. Чазов отдал водителю документы и приказал ему отвезти профессора Шафера обратно в гостиницу. Когда «ЗИЛ» проезжал через главные ворота, Мирек помахал охраннику рукой.
В самом здании в это время Андропов спросил Чебрикова:
— Вы уже подготовили душевный приём папе в Южной Корее?
Чебриков важно ответил:
— Да, всё готово. Наши ребята уже на месте. Через семьдесят два часа папы не станет, — добавил он.
Андропов задумчиво сказал:
— Это странно. Один поляк приезжает лечить меня, а другой — убить… Ты знаешь, Виктор, они даже внешне чем-то похожи.
Чебрикову хотелось поскорее уйти отсюда, выпить и закурить, но генсек разговорился. Затем Андропов зевнул. Чебриков быстро предложил:
— Юрий, может, поспишь?
Андропов раздражённо покачал головой.
— Да мне не хотелось спать… Какой-то неожиданный приступ сонливости. Ты знаешь, меня ведь вот что удивило. В досье, которое ты мне показал, было указано, что профессор Шафер страдает от хронического плохого запаха изо рта. Я приготовился к этому, но ничего не почувствовал. У него было нормальное дыхание.
Вдруг он поднял голову и взглянул на Чебрикова. Его голос перешёл в крик:
— У него было нормальное дыхание!
В этот момент зазвонил телефон.
* * *
«ЗИЛ» свернул с аллеи, охраняемой солдатами, и помчался в сторону центра города. Единственное, что чувствовал Мирек, это огромное облегчение. Он подумал об Ане. Отправили её уже на Запад? Его мысли постепенно переключились на будущее.
Через стеклянную перегородку он смутно расслышал какие-то громкие команды по рации. Затем водитель ошеломлённо обернулся к нему. Через мгновение Мирека вдавило в сиденье: водитель резко увеличил скорость, выжимая из машины всё возможное.
Мирек сразу всё понял. Другого объяснения быть не могло. Вероятно, Андропов умер быстрее, чем предполагалось. Мирек схватился за дверную ручку, но тут же передумал. Выпрыгивать на такой скорости было равносильно самоубийству. Водителю неизбежно придётся где-то сбавить скорость. Но медлить тоже нельзя — на перехват, видимо, уже пошли машины КГБ и милиции. Через несколько минут будет уже поздно. А у него нет даже пистолета, чтобы застрелиться.
Они неслись по центральной полосе трассы. Впереди был поворот. Непосредственно перед ним замедляла ход шедшая перед «ЗИЛом» машина. Сейчас водителю придётся притормозить. Мирек услышал резкие сигналы их автомобиля. Они продолжали ехать на достаточно большой скорости, но выхода у Мирека не было. Нужно было рисковать. Он опять дотянулся до ручки. В этот момент где-то совсем рядом он услышал звук сирены. Мирек посмотрел в окно. Это была машина «скорой помощи». Она поравнялась с ними слева. Если Мирек откроет дверь сейчас, он кончит жизнь под её колёсами. Ему бросилось в глаза, что водитель «скорой» пристально смотрит на него.
Вдруг этот водитель резко крутанул руль. Переднее правое крыло «скорой» сильно ударило «ЗИЛ». Мирека бросило в угол сиденья. Он услышал дикий визг тормозов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Профессор Чазов подвёл его к кровати. Когда Андропов посмотрел на Мирека, он вдруг выпрямился и весь напрягся. Он пристально разглядывал Скибора в течение нескольких секунд. Затем успокоился. Когда Чазов представлял Мирека, Андропов даже не протянул «Шаферу» руки. Он просто кивнул и сказал:
— Я в долгу перед польскими товарищами за то, что они прислали вас сюда.
Мирек склонил голову.
— Это очень большая честь для меня, товарищ Генеральный секретарь.
— Начинайте, — сказал Андропов.
Мирек решил действовать.
— Товарищ Андропов, это обследование не займёт много времени. Я уже видел материалы и говорил с уважаемыми коллегами. Мне необходимо просто получить собственное представление о вашем физическом состоянии.
Андропов понимающе кивнул.
Чазов и Петров подошли к кровати с другой стороны. Чебриков стоял в ногах. Мирек заметил трубку, идущую к левой руке Андропова. Он спросил Чазова:
— Как долго пациент остаётся подключённым к диализатору?
Чазов вдруг занервничал.
— Уже около тридцати часов.
Мирек скривил губы.
— Побочные психологические воздействия?
Андропов скосил глаза на Мирека и резким голосом спросил:
— Уместен ли этот вопрос?
Мирек представил Шафера в подобной ситуации. Он улыбнулся и покачал головой.
— Думаю, да, товарищ Андропов. Ведь мы знаем, что зависимость пациента от аппарата, машины, особенно продолжительная, наносит ему существенную психологическую травму и в конечном счёте приводит к ухудшению его физического состояния. Я ни в коем случае не подвергаю сомнению ваше психическое здоровье, но я всё же хотел бы выслушать мнение ваших врачей по заданному мной вопросу.
Андропов успокоился, но Петров так просто не сдавался. Он воинственным тоном заявил:
— Это всего лишь ваши предположения. У товарища Генерального секретаря не произошло никаких отклонений в плане его психологического состояния.
Мирек в ответ на это просто сказал:
— Ну и хорошо.
Он решил использовать против неугомонного Петрова метод отца Гамелли. Глядя на него, Мирек произнёс:
— В просмотренных мною материалах я почему-то не увидел результатов ультразвукового сканирования. Где они?
Мирек торжествующе замолчал. Он прекрасно знал, что подобные исследования стали проводиться в лучших западных клиниках всего лишь полгода назад. Отец Гамелли предполагал, что русским до этого ещё далеко, и оказался прав.
Убитым голосом Чазов сказал:
— Мы не проводили это исследование.
Мирек громко вздохнул.
— Я бы посоветовал вам также сделать дополнительно анализ на фенолсульфонфталеин. Сделайте это как можно быстрее. Я хотел бы увидеть результаты завтра.
Андропов уставился на Чазова, который нервно ответил:
— Конечно, профессор Шафер.
Петров напряжённо молчал. Мирек мысленно ещё раз поблагодарил отца Гамелли. Он почувствовал, что теперь является хозяином положения. Он согнулся над Андроповым, поднял его правое веко, заглянул в глаз и сказал:
— Состояние сетчатки нормальное. С этим всё в порядке.
А у Петрова он спросил:
— Не отмечается ли ослабление пропускной способности почек?
Петров мрачно кивнул.
— Да, мы отмечаем это явление.
Мирек едко заметил:
— За этим нужно внимательно наблюдать.
Ну что же, пожалуй, хватит. Он достаточно поиграл с удачей в прятки. Пришло время действовать. Мирек взял свой саквояж, открыл его и достал фонендоскоп. Петров пробурчал одобрительно:
— А я-то думал, что вы, вундеркинды, только с ультразвуком и можете управляться.
Мирек ответил ему снисходительной улыбкой. Обращаясь же к Андропову, он сказал:
— Товарищ Андропов, медицина — это сплав знаний, искусства и интеллекта. Я бы хотел послушать ваше сердце.
Андропов явно находился под впечатлением эрудиции «Шафера». Без возражений он стал расстёгивать пижаму. Мирек вставил наушники фонендоскопа в уши.
Кожа у Андропова была старческой. На груди осталось несколько пучков седых волос. Остальные были сбриты в связи с исследованиями.
Мирек провёл рукой по резиновой трубке и нащупал головку. Он подался вперёд, его рука чуть-чуть подрагивала. Медленно и очень осторожно Мирек положил головку фонендоскопа на грудь Андропова, чуть справа от сердца. Слегка надавив на головку, он заглянул в его глаза и подумал:
— Это тебе от моего отца Богдана!
Он подождал двадцать секунд. В ушах отдавался стук сердца Андропова. Мирек представил себе, как яд медленно направляется к сердцу, чтобы остановить его раз и навсегда. Он ещё раз взглянул в глаза Андропову и передвинул головку под самое сердце. Затем он снова легонько нажал на неё.
— Это тебе от моей матери Ханны!
Через двадцать секунд он подвинул головку на сердце. Указательным пальцем левой руки он нажал раз, два, три. Он чуть было не крикнул:
— Это тебе от моей сестры Иоланты!
Мирек опять посмотрел в глаза Андропову. В них промелькнуло недоумение. Мирек решил, что что-то всё-таки, видимо, было заметно по его лицу. Но это его уже не волновало. Его волновало только то, как бы не попасть в ад вместе с Андроповым.
Мирек встал, улыбнулся и задумчиво сказал:
— Отлично. Для вашего возраста просто отлично.
Недоумевающий взгляд Андропова сменился на удовлетворённый.
— Каков же ваш прогноз, профессор?
Мирек свернул фонендоскоп и положил его обратно в саквояж:
— Товарищ Генеральный секретарь, я считаю, что дела ваши отнюдь не настолько плохи, как вам, видимо, говорили. Разумеется, я изучу подробнее все материалы, а также результаты анализов, которые я предложил провести. Но уже сейчас могу сказать, что при правильном подходе к лечению мы сможем видеть вас в прекрасном состоянии ещё долгие годы.
И Чазов, и Петров стояли со скептическим выражением на лицах. Но Андропов широко улыбался Миреку, который добавил:
— Мне, очевидно, следовало бы навестить вас ещё раз дня через два-три.
Андропов твёрдо сказал:
— Я буду на этом настаивать.
Обращаясь к Чебрикову, он бросил:
— Проследи, чтобы у профессора Шафера было всё, что он пожелает, все!
* * *
В это время в двадцати километрах, в гостинице «Космос», гнев Стефана Шафера выплеснулся наружу, как лава вулкана. В течение часа он сидел и смотрел на неё. Он думал о том, что она с ним сделала. Он вспоминал слова, которые ей говорил. Он думал о том, как он верил в её любовь.
Он сидел под дулом пистолета, глядя на её красивое лицо, на её глаза, которые смотрели на него с нескрываемым презрением. Этот презрительный взгляд переполнил чашу терпения. Стефан уже понял к настоящему моменту, что втянут в колоссальную и очень опасную авантюру. Понял, что эта женщина погубила его жизнь. Он уже не мог себя сдерживать.
В этот момент она положила одну красивую ногу на другую и устало вздохнула. Дико закричав, он прыгнул с протянутыми вперёд руками, метясь в её горло. У Халены хватило времени, чтобы выстрелить дважды. Первая пуля попала ему в живот, вторая — в грудь. Эти два куска свинца должны были остановить его. Но не тут-то было! В этот момент он уже не был обыкновенным человеком — гнев придал ему невероятную силу. По инерции он пересёк три метра ковра и навалился на неё, выбив пистолет из её рук. Он ударил её в лицо, затем свалил на пол и стал душить. Она отбивалась, но он вцепился в неё мёртвой хваткой. Его невозможно было остановить.
Он видел, как её лицо сначала покраснело, потом начало синеть. Язык высунулся изо рта, глаза полезли из орбит. Она задыхалась. Он всё ещё хрипел от ярости, когда она затихла. Он несколько раз сильно ударил её головой о ковёр, затем отшвырнул в сторону. С огромным усилием Шафер встал на колени, чувствуя, что истекает кровью. Он доплёлся до кровати и свалился на неё. Теряя сознание, он протянул руку к трубке телефона и последним усилием поднёс её к холодеющим губам.
Глава 28
У двери Мирек обернулся и взглянул на Андропова. Тот поднял руку и слабо помахал ему вслед. Мирек улыбнулся и тоже помахал Андропову.
На улицу его провожал только Чазов. Когда они шли длинным коридором, академик сказал Миреку доверительным шёпотом:
— Я очень многого жду от вашей лекции в институте, которая состоится в четверг.
Мирек ответил:
— Для меня ваше присутствие там — большая честь. Да, профессор, вы не обидитесь, если я вернусь в гостиницу один? Мне надо многое обдумать после этого визита… А думается лучше в одиночестве.
Лицо Чазова не выразило энтузиазма, но он вспомнил слова Андропова, обращённые к Чебрикову:
— Проследи, чтобы у профессора Шафера было всё, что он захочет, все.
Он неохотно ответил Миреку:
— Конечно, профессор. Я закажу себе другую машину.
У «ЗИЛа» они пожали друг другу руки. Чазов отдал водителю документы и приказал ему отвезти профессора Шафера обратно в гостиницу. Когда «ЗИЛ» проезжал через главные ворота, Мирек помахал охраннику рукой.
В самом здании в это время Андропов спросил Чебрикова:
— Вы уже подготовили душевный приём папе в Южной Корее?
Чебриков важно ответил:
— Да, всё готово. Наши ребята уже на месте. Через семьдесят два часа папы не станет, — добавил он.
Андропов задумчиво сказал:
— Это странно. Один поляк приезжает лечить меня, а другой — убить… Ты знаешь, Виктор, они даже внешне чем-то похожи.
Чебрикову хотелось поскорее уйти отсюда, выпить и закурить, но генсек разговорился. Затем Андропов зевнул. Чебриков быстро предложил:
— Юрий, может, поспишь?
Андропов раздражённо покачал головой.
— Да мне не хотелось спать… Какой-то неожиданный приступ сонливости. Ты знаешь, меня ведь вот что удивило. В досье, которое ты мне показал, было указано, что профессор Шафер страдает от хронического плохого запаха изо рта. Я приготовился к этому, но ничего не почувствовал. У него было нормальное дыхание.
Вдруг он поднял голову и взглянул на Чебрикова. Его голос перешёл в крик:
— У него было нормальное дыхание!
В этот момент зазвонил телефон.
* * *
«ЗИЛ» свернул с аллеи, охраняемой солдатами, и помчался в сторону центра города. Единственное, что чувствовал Мирек, это огромное облегчение. Он подумал об Ане. Отправили её уже на Запад? Его мысли постепенно переключились на будущее.
Через стеклянную перегородку он смутно расслышал какие-то громкие команды по рации. Затем водитель ошеломлённо обернулся к нему. Через мгновение Мирека вдавило в сиденье: водитель резко увеличил скорость, выжимая из машины всё возможное.
Мирек сразу всё понял. Другого объяснения быть не могло. Вероятно, Андропов умер быстрее, чем предполагалось. Мирек схватился за дверную ручку, но тут же передумал. Выпрыгивать на такой скорости было равносильно самоубийству. Водителю неизбежно придётся где-то сбавить скорость. Но медлить тоже нельзя — на перехват, видимо, уже пошли машины КГБ и милиции. Через несколько минут будет уже поздно. А у него нет даже пистолета, чтобы застрелиться.
Они неслись по центральной полосе трассы. Впереди был поворот. Непосредственно перед ним замедляла ход шедшая перед «ЗИЛом» машина. Сейчас водителю придётся притормозить. Мирек услышал резкие сигналы их автомобиля. Они продолжали ехать на достаточно большой скорости, но выхода у Мирека не было. Нужно было рисковать. Он опять дотянулся до ручки. В этот момент где-то совсем рядом он услышал звук сирены. Мирек посмотрел в окно. Это была машина «скорой помощи». Она поравнялась с ними слева. Если Мирек откроет дверь сейчас, он кончит жизнь под её колёсами. Ему бросилось в глаза, что водитель «скорой» пристально смотрит на него.
Вдруг этот водитель резко крутанул руль. Переднее правое крыло «скорой» сильно ударило «ЗИЛ». Мирека бросило в угол сиденья. Он услышал дикий визг тормозов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55