– Тогда я улажу этот вопрос с тобой! – уверенно заявил Дормидонт. – Предлагаю за эти часы не три, а четырем штуки.
– Я всего лишь продавец и не имею права менять цену, – растерянно отбивался тот.
– Пять тысяч!
– Нет.
– Семь тысяч, – произнес Дормидонт, доставая деньги.
– Я…
– Восемь тысяч…
– Но…
– Девять тысяч…
– А…
– Десять тысяч – это моя последняя цена! – крутя пачкой стодолларовых купюр перед лицом продавца, сказал Дормидонт. – Представь, из этих десяти – семь достанутся лично тебе! Прикинь, что ты можешь купить на них! Итак…
– Я согласен, – прошептал продавец.
– Продано! – засмеялся Дормидонт.
Пораженный этим странным торгом Фил молча вышел из магазина и сел в машину. Довольный Дормидонт последовал за ним.
– О том, что ты сейчас видел, всем остальным распространяться не обязательно.
– Хорошо, – ответил Фил. – Но зачем ты это сделал? Там было полно других часов.
– Но ведь мы пришли именно за этими часами, не так ли?..
Квартира Дормидонта была похожа на художественный музей. Повсюду на стенах висели картины. Только вот что странно – полотна висели лицом к стене. Возможно, то был новый взгляд на искусство!
– Я устал от всех этих картин, – заметив удивленный взгляд гостя, пояснил Дормидонт. – Сплошное однообразие. Все устарело, все пропахло плесенью, нет новизны, нет первозданности. Если б ты только знал, как я устал!
Развалившись на белом кожаном диване, хозяин квартиры внимательным и цепким взглядом смотрел на Фила.
– У меня к тебе дело.
– Деньги понадобились? – моментально догадался Дормидонт.
– Ты, я смотрю, ясновидящий.
– Да нет, просто человек, знающий жизнь! Соблазнов вокруг слишком много, мы так слабы…
– Это верно, – вздохнул Фил.
– Так что тебя сгубило? Бабы, наркота, азарт?
– Азарт.
– Казино, что ли? – снова угадал Дормидонт.
– Да…
– И сколько ты проиграл?
– Двадцать пять тысяч…
– Баксов? – удивленно вскинул брови хозяин квартиры.
– Да…
– И как же ты смог так втюхаться?
– Получил «каре» из восьмерок на свой девяточный «стрит», – откровенно признался Фил.
– Ничего себе расклад.
– Так я могу рассчитывать на твою помощь? – почти молящим тоном произнес Фил. – Ты, наверное, знаешь, чем я занимаюсь, работая на Макса. Наш бизнес приносит хорошую прибыль. Месяца через два я все отдам, если хочешь с процентами…
– Вот что мне в тебе нравится, так это напор! – язвительно проговорил Дормидонт. – Ты всегда наступаешь. Даже если лежишь в «партере» и почти на лопатках. Мне по душе такой жизненный принцип. Я сам живу по такому же…
Сказав эту несуразицу, хозяин квартиры вдруг погрузился в раздумья. Пока он думал, Фил пытался угадать по непроницаемой физиономии Дормидонта, каков будет ответ.
Дормидонт неторопливо поднялся, подошел к орехового дерева секретеру и достал оттуда какую-то черную коробочку. Вернувшись на диван и положив коробку на колени, он произнес:
– Конечно же, я дам тебе денег, но только в обмен на одну услугу!
– Что за услуга?
– Услуга не совсем обычного рода. Мне нужна одна девочка.
– Какая девочка? – не понял Фил.
– Я безумно хочу нарисовать ее, – продолжал Дормидонт. – Это желание просто сжигает меня. Ее образ преследует меня повсюду.
– Так поговори с ней, предложи денег побольше…
– Я пробовал. Она отказывается наотрез.
– А сколько ей лет?
– Тринадцать…
– Ну, – усмехнулся Фил. – Зачем тебе эта соплячка? Подожди годик-полтора, когда она немного повзрослеет и у нее появятся серьезные материальные запросы. Тогда она к тебе сама прибежит!
– Через год-полтора это уже будет совсем не тот образ, который нужен, – категорично заявил Дормидонт. – Она мне нужна именно сейчас. Приведи ее ко мне, и я дам тебе двадцать пять тысяч безо всяких расписок и процентов. Можешь даже вообще не отдавать мне деньги…
«Да он, оказывается, совсем больной! – подумал Фил. – Просит притащить к нему какую-то малолетку! Неизвестно, чем он тут будет с ней заниматься! Вон взгляд какой обезумевший… Пошел он со своими маниакальными просьбами! Схожу-ка я лучше за деньгами к Абломкину. Пусть даже придется сдать ему несколько клиентов Макса – это много лучше, чем завлекать какую-то сопливую девчонку для этого борова!..»
Фил поднялся с кресла и направился к выходу.
– Куда же ты пошел, Саша? Мы еще не закончили разговор…
Фил вздрогнул и застыл на пороге. Медленно повернулся к расплывшемуся в ухмылке Дормидонту:
– Что ты сказал?
– Брось, Санек, не кипятись! – смахнув улыбку с лица, ледяным голосом заговорил Дормидонт. – Я просек, что ты не тот, кем себя называешь, уже очень давно! Не стану утомлять тебя подробным рассказом о том, как, когда и где я вытащил из кармана твой паспорт и заглянул в него… Давай лучше вернемся к нашей сделке. Тебе нужны деньги и сохранение до поры до времени твоего инкогнито – не так ли? Я помогу тебе, но при одном условии – приведи ко мне часика на два-три свою сестру Вику!
– Что? – чуть слышно проронил гость. Он был готов броситься на Дормидонта и придушить его.
Однако Дормидонт не дремал. При первом движении противника он выхватил из черной коробочки хромированный маленький пистолет и навел дуло ему в лоб.
– Как видишь, я предусмотрел и это! – спокойно проговорил он. – С документами на оружие у меня, между прочим, все в порядке, так что при попытке ограбления я вполне могу его использовать… Да и кто будет особенно разбираться после в гибели какого-то там Саши Добровольского, сына столяра… А каков сюрприз будет для нашей тусовки, когда все узнают, кем на самом деле оказался великолепный Фил. В твоих планах наверняка вырисовывались радужные перспективы на будущее: как следует подружиться с Максом, влюбить в себя по уши Кэт, может быть, даже сделать ей «киндер-сюрприз», а если и вылезет наружу правда, то все будет восприниматься как невинный розыгрыш. Так и будет, если ты сделаешь то, о чем я тебя прошу. Итак, выбор у тебя очень простой: либо ты выйдешь сейчас из этой двери сыном столяра Сашей Добровольским, с огромными долгами и без перспектив на будущее, либо ты останешься Филом – человеком, которого, благодаря уникальной способности приспосабливаться, несомненно, ждет большое будущее… Ну что, парнишка, каков твой ответ?
– Будь ты проклят, – прошептал «парнишка». – Я согласен.
Мотылек
Сегодня я пребывал в том отвратительнейшем настроении, когда хочется как следует напиться. Наверное, я так бы и поступил, если бы не одно обстоятельство: несколько минут назад мой старый приятель-бармен послал на «пейджер моих ушных перепонок» интригующее сообщение: «Не напивайся, сегодня я расскажу тебе НЕЧТО». Эта фраза так крепко засела в голове, что часам к десяти вечера следов пребывания в организме пяти рюмок текилы уже практически не ощущалось. Как только я понял это, то немедленно совершил марш-бросок с самого первого от входа столика к бару и, сев на свой привычный пуф, обратился к рассказчику с немым вопросом: «Где обещанное НЕЧТО»?
– Знаешь, кто сейчас сидит за твоей спиной? – вместо обещанного рассказа спросил бармен.
– Нет, – честно ответил я, так как в отличие от хамелеона не обладал круговым зрением.
– Там сидят эндемики, – произнес бармен.
– Кто?..
– Эндемики, – повторил голос из-за барной стойки. – В животном мире так принято называть очень редкие виды, которые могут жить только в каком-то ограниченном пространстве, так как слишком отличаются от всех остальных видов. Попросту говоря – они слишком индивидуальны!
Услышав столь странное слово и еще более странную его трактовку, я не мог не обернуться назад и не посмотреть, кто же удостоился чести быть награжденным подобным эпитетом. Мой взгляд задержался на двух человек, сидящих за самым дальним столиком. Это были мужчина и женщина, которых я достаточно хорошо знал лично, но еще более заочно – по рассказам моего приятеля. Именно они были теми людьми, которым пожилой бармен долгое время не мог придумать клички из мира зверей. Видимо, для того, чтобы не мучить себя дальнейшим поиском, он и решил выделить их в самостоятельную группу с несколько странным и немного смешным названием.
– А что, интересно, означает сие название в мире людей? – поинтересовался я.
– Неравнодушие к проблемам и несчастьям окружающих! – коротко, но необычайно емко ответил бармен. – В наши дни эти качества стали настолько редкими, что не выделить за это их обладателей в свою самостоятельную группу просто невозможно.
– А что за девушка вместе с ними? – спросил я. – Тоже этот, как там его?..
– Эндемик.
– Он самый, – кивнул я.
– Нет, – покачал головой бармен. – Это представитель иного отряда. Отряда насекомых.
– Полезных или вредных?
– Зависит от того, с какой стороны посмотреть, – хитро улыбнулся собеседник.
– Что это значит? – удивился я, так как до этого сталкивался только лишь с крайностями в оценках насекомых. Либо ты противная бестия, наподобие саранчи или таракана, либо полезная букашечка вроде пчелы или муравья.
Я и не представлял в тот момент, что ответ на мой вопрос плавно перетечет в научно-познавательную историю о жизни и взаимоотношениях насекомых с эндемиками, да и не только с ними…

ТУЗ
Начало сегодняшнего дня не предвещало ничего хорошего. Из-за по-настоящему крепкого зимнего мороза дорога обледенела, что резко уменьшило количество машин. А это значило, что с выручкой сегодня ей не повезет и Ирка останется в большом «пролете». Как это некстати! У нее не шла из ума роскошная блузка, которую она присмотрела прошлым вечером в одном небольшом магазинчике.
"Плакал мой «блузон», – с сожалением вздохнула девушка, перетаптываясь от холода на обочине малолюдной городской дороги. Одета Ирка была явно не по погоде. Под потертым пуховиком с капюшоном и драповой длинной юбкой с «молнией» во всю ее длину на ней было только коротенькое гипюровое платье без рукавов, сквозь которое соблазнительно просвечивало тело. В такой обдергушке удобно пойти на пляж, и то в жаркую пору. Зато в машине она молниеносно скидывала с себя пуховик и юбку, а все остальное снимать клиенты с нее, как правило, не требовали: в этом платьице ее хрупкое тело казалось почти обнаженным, и Ирка экономила время на раздевании. Это была маленькая профессиональная хитрость. Прошло около часа, прежде чем возле нее притормозил средних лет мужчина на «Жигулях».
– Здравствуй, Мотылесса. – Его усатая физиономия осветилась добродушной ухмылкой. – Поди совсем окоченела, лапа?
– Самую малость, лапушка, – отозвалась девушка, запрыгивая в хорошо прогретый салон. – Как тут у тебя тепло! Словно в Африке!..
– Специально для тебя прогрел машину, – желая сделать ей приятное, сказал мужчина. – Хочешь кофейку горячего? У меня есть немного в термосе…
Девушка, не церемонясь, налила себе в пластиковый стаканчик кофе и сделала несколько глотков.
– Спасибо. Может, еще чем угостишь?
– Угощу уж, – с юморком ответил усатый. – Каков сегодня будет маршрут? Парк или гаражи?
– Лучше парк, – вздохнула Мотылесса. – Там с утра народа меньше…
– Хорошо. Держим курс в парк.
Пока машина неторопливо катила к парку, в котором в этот час дня почти никого не было, в салоне завязался обычный для давно знакомых людей разговор.
– Как дела на работе? – поинтересовалась пассажирка. Она немного отогрелась, и настроение у нее улучшилось.
– Отвратительно, – пожаловался водитель. – Говорят, что наш отдел скоро сократят, а его остатки вольются в планово-экономический сектор. Вполне естественно, что я уже не буду там начальником, а всего лишь замом. Зарплата меньше. Да и вообще – неприятно все это…
Ирка от души разделяла негодование клиента. Ведь сокращение его зарплаты повлечет за собой уменьшение и ее плановой выручки. В ее гарантированный ежемесячный доход входили те двести или триста рублей, которые давали встречи с постоянным клиентом, прозванным ею «научный работник».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45