Массовые убийства продолжались в течение нескольких недель. Волна террора захлестнула преступный мир.
В результате были ликвидированы Бенни Таниенбаум, Дирти Джимми Феррако, Дэнди Джек Паризи, Тони Ромеро и десятки других, которым не удалось сбежать.
Гурино даже предпринял попытки устроить побег некоторым узникам, чтобы затем прикончить их без свидетелей. Охота за людьми приняла такие масштабы, что О'Двайер и Туркус вынуждены были разослать по всей стране депеши с требованием взять под охрану беглецов из «Мёрдер инкорпорейтед». Полицейские наперегонки с убийцами из отрядов Сигела и Мойона разыскивали людей, приговоренных гангстерами к смерти.
Устроенная синдикатом бойня обернулась против него самого. Многие стойкие бандиты, которые никогда бы не позволили себе произнести ни одного слова признания, поняли, к своему великому разочарованию, что ни их былые заслуги, ни репутация, ни поддержка со стороны преступного мира или кого-либо персонально - ничто не может спасти их от рук слепых палачей, разве только… правосудие. Видя в этом единственное средство остаться в живых, многие из них, зачастую едва избежав смерти и желая отомстить, начинали давать показания. Так случилось с Анжело Каталано, одним их приближенных Хэппи Мойона. Его признания способствовали окончательному краху бывшего хозяина. Он сообщил, в частности, что 6 февраля предыдущего года Мойон, переодевшись и загримировавшись под девицу легкого поведения, проник к двум профсоюзным деятелям, отличавшимся особой подозрительностью, которых ему вместе с Гурино и Аббандандо предстояло уничтожить.
Полиции сдались также Джо Либерито, водитель, и Шолом Бернштейн. Вскоре их примеру последовал и Блю Джо Маггун, тот самый, который соперничал с Питсбургом Филом Страусом по числу совершенных убийств. Он не выдержал, когда узнал, что приговорен к, смерти своими бывшими сообщниками. Его информация, относившаяся к Лепке Бухалтеру, Джо Адонису и Альберту Анастасиа, была неопровержима.
В конце концов О'Двайер и Туркус получили в свое распоряжение двадцать два свидетеля обвинения. И следователи не стали даром терять время.
Спустя два месяца с момента ареста Эйби Рильза процессы над главными действующими лицами «Мёрдер инкорпорейтед» пошли один за другим. В конце апреля 1940 года перед уголовным судом штата Нью-Джерси по обвинению в убийстве Шульца предстал Чарльз Уоркман. И если в начале процесса он с апломбом настаивал на своей невиновности, то затем, прижатый к стенке показаниями Кида Твиста и Алли Танненбаума, вынужден был признать себя виновным.
Это позволило ему избежать электрического стула, но не помешало, однако, получить приговор, предусматривающий пожизненное тюремное заключение.
В 10 часов 13 мая 1940 года начался процесс в Бруклине по обвинению Хэппи Мойона и Фрэнка Аббандандо. Ради экономии времени окружной атторней ограничился предъявлением одного-единственного обвинения - в убийстве ростовщика Георга Уитни Кубинка, Однако оно подтверждалось неоспоримыми уликами и подкреплялось свидетельскими показаниями Эйби Рильза, Алли Танненбаума, Анжело Каталано, Либерито, Шолома Бернштейна и Маггуна. Процесс был завершен за несколько судебных заседаний, несмотря на попытку одного свидетеля защиты дать ложные показания. Туркус заставил его сознаться и сообщить суду, что он был подкуплен братом Мойона. Вердикт, вынесенный присяжными, был непоколебим: смертная казнь обоим. Просьба о помиловании, поданная сразу же, была отклонена. Приговор привели в исполнение в тюрьме Синг-Синг 12 февраля 1942 года.
Очередь Сэма Голдштейна и Питсбурга Фила Страуса предстать перед судом наступила 9 сентября 1940 года. Несмотря на то что их «послужной» список являл собой чудовищную картину, О Двайер и в этом случае решил ограничиться предъявлением обвинения в одном преступлении, в убийстве первой степени, а именно истязаниях, повлекших смерть профессионального картежника Файнштейна. Они его медленно придушили, затем нанесли ему множество ударов ледорубами и после этого сожгли вместе с автомобилем на пустыре в Бруклине 1 мая 1939 года.
С момента ареста грозный Питсбург Фил симулировал сумасшествие. Он, признанный щеголь, «красавчик Бруммел», который ежедневно по часу проводил у своего парикмахера, отрастил непомерной длины ногти, бороду и волосы. Он отказывался мыться и бриться, носил засаленную одежду и производил впечатление полностью свихнувшегося. Однако он Совершил две роковые ошибки. Во-первых, он втайне составил некое подобие памятки, чтобы не спутать события и методику защиты. Эта памятка попала к Туркусу. Во-вторых, он обратился к окружному атторнею с вполне обдуманным письмом, в котором нагло предлагал заключить соглашение на условиях, которые оговорили для себя Рильз и Танненбаум, обещая в обмен на свободу целую кучу новых разоблачений.
Для О'Двайера предложение оказалось неприемлемым (имея двух «кенаров», он в других не нуждался, да и согласиться на сделку с чудовищем, совершившим более ста убийств, он не мог). Окружной атторней, отклонив предложение, сохранил письмо. Предъявив эти два документа суду, можно было без труда доказать, что прикидывающийся сумасшедшим - обыкновенный симулянт. Это же впоследствии подтвердят три психиатра, несмотря на энергичные протесты адвоката Даниэля Приора, одного из сильнейших криминалистов штата Нью-Йорк, нанятого синдикатом за большие деньги.
В самом начале прений судья Джон Дж. Фицджеральд потребовал, чтобы подсудимый Страус был подстрижен и побрит. За этим последовал забавный эпизод, когда убийца, ссылаясь на свои конституционные нрава, пытался отклонить требование судьи, но суд, считая, что чрезмерный волосяной покров обвиняемого вызван желанием затруднить формальную идентификацию личности, оставил его возражения без внимания.
Другой обвиняемый, Голдштейн, поправившийся за время пребывания в тюрьме на десять килограммов, начал возмущаться качеством получаемой пищи. Он, словно находясь на театральном представлении, шумно и радушно приветствовал знакомых журналистов, присутствовавших в зале.
Ни на секунду эти двое не теряли хладнокровия, даже тогда, когда на них посыпались убийственные свидетельства Маггуна, Маффетора и Левина. Больше всех старался их бывший шеф и приятель Эйб Рильз. Он пустил в ход всю свою изобретательность и весьма успешно топил их, дабы им был вынесен самый суровый приговор. Чтобы быть на высоте, Кид, приведя доказательства, обвинил Альберта Анастасиа в том, что тот причастен к выдаче приказа о ликвидации Файнштейна по просьбе братьев Мангано, главарей мафии в Бруклине. Это разоблачение произвело сенсацию, но, как ни странно, окружной атторней предпринял лишь слабые попытки преследовать обратившегося в бегство главу профсоюза докеров. Анастасиа и впоследствии никогда не будут по-настоящему беспокоить из-за его участия в убийстве Файнштейна. Не собирались преследовать его и по поводу двадцати других убийств, совершенных им лично, и по поводу видного положения, занимаемого им в иерархии «Мёрдер инкорпорейтед». Почему же О'Двайер, такой находчивый и решительный, когда дело касалось простых исполнителей, неожиданно спасовал, когда ему на блюдечке выложили пути и средства уничтожения главы исполнителей приговоров и одновременно первого заместителя зловещего Лепке Бухалтера? Пелена таинственности спала только спустя десять лет. В 1951 году сенатская комиссия, расследовавшая организованную преступность и возглавляемая сенатором Кефовером, устроила О'Двайеру очную ставку с Фрэнком Костелло. Избранный к тому времени мэром Нью-Йорка, О'Двайер сменил на этом посту Фиорелло Ла Гардиа. О'Двайер вынужден был признать, не скрывая охватившей его злости, что поддерживал с гангстером приятельские отношения и несколько раз при посредничестве шефа пожарных города получал от него внушительные взносы в свой избирательный фонд! Воистину добродетельная Америка…
Начиная с 1940 года О'Двайер мечтал стать мэром одного из крупнейших американских городов, но он прекрасно сознавал, что у него нет ни малейшего шанса быть избранным на этот пост, если докеры будут против, Любая же попытка обвинения всемогущего и грозного главы их профсоюза неминуемо вела к тому, что они раз и навсегда отвернутся от него. Более того, О'Двайер не мог обойтись и без внушительной поддержки избирателей, входивших в другие профессиональные союзы Нью-Йорка, контролируемые другими главарями преступного синдиката, друзьями и компаньонами того же Анастасиа. Костелло, «министр» политических дел синдиката, взял на себя миссию внушить все это охваченному властолюбивыми притязаниями О'Двайеру, сопровождая свои «отеческие» наставления обильными и тайными субсидиями…
И хотя Рильз и Маггун со всей определенностью заявили о причастности Альберта Анастасиа к делу, последнему удалось избежать даже упоминания его имени на процессе Гарри Страуса и Сэма Голдштейна. В итоге трех дней публичного судебного разбирательства и тот и другой узнали о вынесении им смертного приговора. Неизменно улыбавшийся Голдштейн растерялся лишь однажды, внимая показаниям своего закадычного дружка, почти брата, Блю Джо Маггуна, принявшегося топить его без всякого зазрения совести.
В ночь после завершения процесса над этими двумя убийцами Витто Гурино, безжалостный подручный Мойона, с момента начала разоблачений принимавший участие в истребительной войне и успевший ликвидировать по приказу своего шефа целую вереницу опасных свидетелей, пришел просить защиты у приходского священника церкви на 10-й авеню в Манхэттене.
- Не разрешайте им меня убивать! - умолял он, обезумев от страха.
Он знал, что занесен в список на уничтожение, составленный Багси Сигелом, как второстепенное лицо, подлежащее устранению в качестве меры предосторожности. Гурино попытался исчезнуть куда-нибудь. Бесполезно! Преследуемый палачами из «Пёпл ганг», отчаявшийся найти убежище, он не выдержал. Доставленный к О'Двайеру и Туркусу, он вскоре предстал по обвинению в убийстве двух бывших палачей из банды Мойона - Сицилиано и Латтаро.
Страусу и Голдштейну выпала трагическая привилегия быть первыми членами «Мёрдер инкорпорейтед», удостоенными чести обосноваться на электрическом стуле. Они были казнены 12 июня 1941 года, девять месяцев спустя после осуждения, и умерли с тем же бесстыдством, с каким и жили. Голдштейн зубоскалил даже в последние секунды своей жизни: «Если бы я мог выразить еще одно, последнее желание, то пожелал бы покрепче обнять эту сволочь Эйби Рильза в тот момент, когда включат рубильник!»
Гарри Страус до самого конца разыгрывал из себя душевнобольного, стал еще более грязным и обросшим, видимо надеясь на что-то вопреки здравому смыслу. Он пытался еще раз предложить свои услуги следователям и настойчиво добивался у Туркуса согласия на непродолжительную встречу с глазу на глаз с Эйби Рильзом.
Он обещал помочь заместителю окружного атторнея пролить свет на преступления, о которых тот пока ничего не знает. Недоверчивый Туркус отказался.
И правильно сделал. Питсбург Фил признается потом, что единственной целью этой встречи было его желание внезапно наброситься на Кида Твиста и перегрызть ему горло.
Утром накануне казни этот мерзкий тип решил наконец прекратить симулирование, уступив тем самым настоятельным требованиям своего компаньона по камере смертников Сэма Голдштейна, который на протяжении всего процесса не переставал жаловаться на зловоние, исходящее от его сообщника. Питсбург Фил помылся, побрился, подстригся и надел свой самый приличный костюм. Он отказался от встречи с родителями, по попросил за час до казни в качество последнего желания свидание со своей любовницей, Эвелин Миттелмен, угодившей за решетку вместе с ним, но уже вышедшей на свободу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
В результате были ликвидированы Бенни Таниенбаум, Дирти Джимми Феррако, Дэнди Джек Паризи, Тони Ромеро и десятки других, которым не удалось сбежать.
Гурино даже предпринял попытки устроить побег некоторым узникам, чтобы затем прикончить их без свидетелей. Охота за людьми приняла такие масштабы, что О'Двайер и Туркус вынуждены были разослать по всей стране депеши с требованием взять под охрану беглецов из «Мёрдер инкорпорейтед». Полицейские наперегонки с убийцами из отрядов Сигела и Мойона разыскивали людей, приговоренных гангстерами к смерти.
Устроенная синдикатом бойня обернулась против него самого. Многие стойкие бандиты, которые никогда бы не позволили себе произнести ни одного слова признания, поняли, к своему великому разочарованию, что ни их былые заслуги, ни репутация, ни поддержка со стороны преступного мира или кого-либо персонально - ничто не может спасти их от рук слепых палачей, разве только… правосудие. Видя в этом единственное средство остаться в живых, многие из них, зачастую едва избежав смерти и желая отомстить, начинали давать показания. Так случилось с Анжело Каталано, одним их приближенных Хэппи Мойона. Его признания способствовали окончательному краху бывшего хозяина. Он сообщил, в частности, что 6 февраля предыдущего года Мойон, переодевшись и загримировавшись под девицу легкого поведения, проник к двум профсоюзным деятелям, отличавшимся особой подозрительностью, которых ему вместе с Гурино и Аббандандо предстояло уничтожить.
Полиции сдались также Джо Либерито, водитель, и Шолом Бернштейн. Вскоре их примеру последовал и Блю Джо Маггун, тот самый, который соперничал с Питсбургом Филом Страусом по числу совершенных убийств. Он не выдержал, когда узнал, что приговорен к, смерти своими бывшими сообщниками. Его информация, относившаяся к Лепке Бухалтеру, Джо Адонису и Альберту Анастасиа, была неопровержима.
В конце концов О'Двайер и Туркус получили в свое распоряжение двадцать два свидетеля обвинения. И следователи не стали даром терять время.
Спустя два месяца с момента ареста Эйби Рильза процессы над главными действующими лицами «Мёрдер инкорпорейтед» пошли один за другим. В конце апреля 1940 года перед уголовным судом штата Нью-Джерси по обвинению в убийстве Шульца предстал Чарльз Уоркман. И если в начале процесса он с апломбом настаивал на своей невиновности, то затем, прижатый к стенке показаниями Кида Твиста и Алли Танненбаума, вынужден был признать себя виновным.
Это позволило ему избежать электрического стула, но не помешало, однако, получить приговор, предусматривающий пожизненное тюремное заключение.
В 10 часов 13 мая 1940 года начался процесс в Бруклине по обвинению Хэппи Мойона и Фрэнка Аббандандо. Ради экономии времени окружной атторней ограничился предъявлением одного-единственного обвинения - в убийстве ростовщика Георга Уитни Кубинка, Однако оно подтверждалось неоспоримыми уликами и подкреплялось свидетельскими показаниями Эйби Рильза, Алли Танненбаума, Анжело Каталано, Либерито, Шолома Бернштейна и Маггуна. Процесс был завершен за несколько судебных заседаний, несмотря на попытку одного свидетеля защиты дать ложные показания. Туркус заставил его сознаться и сообщить суду, что он был подкуплен братом Мойона. Вердикт, вынесенный присяжными, был непоколебим: смертная казнь обоим. Просьба о помиловании, поданная сразу же, была отклонена. Приговор привели в исполнение в тюрьме Синг-Синг 12 февраля 1942 года.
Очередь Сэма Голдштейна и Питсбурга Фила Страуса предстать перед судом наступила 9 сентября 1940 года. Несмотря на то что их «послужной» список являл собой чудовищную картину, О Двайер и в этом случае решил ограничиться предъявлением обвинения в одном преступлении, в убийстве первой степени, а именно истязаниях, повлекших смерть профессионального картежника Файнштейна. Они его медленно придушили, затем нанесли ему множество ударов ледорубами и после этого сожгли вместе с автомобилем на пустыре в Бруклине 1 мая 1939 года.
С момента ареста грозный Питсбург Фил симулировал сумасшествие. Он, признанный щеголь, «красавчик Бруммел», который ежедневно по часу проводил у своего парикмахера, отрастил непомерной длины ногти, бороду и волосы. Он отказывался мыться и бриться, носил засаленную одежду и производил впечатление полностью свихнувшегося. Однако он Совершил две роковые ошибки. Во-первых, он втайне составил некое подобие памятки, чтобы не спутать события и методику защиты. Эта памятка попала к Туркусу. Во-вторых, он обратился к окружному атторнею с вполне обдуманным письмом, в котором нагло предлагал заключить соглашение на условиях, которые оговорили для себя Рильз и Танненбаум, обещая в обмен на свободу целую кучу новых разоблачений.
Для О'Двайера предложение оказалось неприемлемым (имея двух «кенаров», он в других не нуждался, да и согласиться на сделку с чудовищем, совершившим более ста убийств, он не мог). Окружной атторней, отклонив предложение, сохранил письмо. Предъявив эти два документа суду, можно было без труда доказать, что прикидывающийся сумасшедшим - обыкновенный симулянт. Это же впоследствии подтвердят три психиатра, несмотря на энергичные протесты адвоката Даниэля Приора, одного из сильнейших криминалистов штата Нью-Йорк, нанятого синдикатом за большие деньги.
В самом начале прений судья Джон Дж. Фицджеральд потребовал, чтобы подсудимый Страус был подстрижен и побрит. За этим последовал забавный эпизод, когда убийца, ссылаясь на свои конституционные нрава, пытался отклонить требование судьи, но суд, считая, что чрезмерный волосяной покров обвиняемого вызван желанием затруднить формальную идентификацию личности, оставил его возражения без внимания.
Другой обвиняемый, Голдштейн, поправившийся за время пребывания в тюрьме на десять килограммов, начал возмущаться качеством получаемой пищи. Он, словно находясь на театральном представлении, шумно и радушно приветствовал знакомых журналистов, присутствовавших в зале.
Ни на секунду эти двое не теряли хладнокровия, даже тогда, когда на них посыпались убийственные свидетельства Маггуна, Маффетора и Левина. Больше всех старался их бывший шеф и приятель Эйб Рильз. Он пустил в ход всю свою изобретательность и весьма успешно топил их, дабы им был вынесен самый суровый приговор. Чтобы быть на высоте, Кид, приведя доказательства, обвинил Альберта Анастасиа в том, что тот причастен к выдаче приказа о ликвидации Файнштейна по просьбе братьев Мангано, главарей мафии в Бруклине. Это разоблачение произвело сенсацию, но, как ни странно, окружной атторней предпринял лишь слабые попытки преследовать обратившегося в бегство главу профсоюза докеров. Анастасиа и впоследствии никогда не будут по-настоящему беспокоить из-за его участия в убийстве Файнштейна. Не собирались преследовать его и по поводу двадцати других убийств, совершенных им лично, и по поводу видного положения, занимаемого им в иерархии «Мёрдер инкорпорейтед». Почему же О'Двайер, такой находчивый и решительный, когда дело касалось простых исполнителей, неожиданно спасовал, когда ему на блюдечке выложили пути и средства уничтожения главы исполнителей приговоров и одновременно первого заместителя зловещего Лепке Бухалтера? Пелена таинственности спала только спустя десять лет. В 1951 году сенатская комиссия, расследовавшая организованную преступность и возглавляемая сенатором Кефовером, устроила О'Двайеру очную ставку с Фрэнком Костелло. Избранный к тому времени мэром Нью-Йорка, О'Двайер сменил на этом посту Фиорелло Ла Гардиа. О'Двайер вынужден был признать, не скрывая охватившей его злости, что поддерживал с гангстером приятельские отношения и несколько раз при посредничестве шефа пожарных города получал от него внушительные взносы в свой избирательный фонд! Воистину добродетельная Америка…
Начиная с 1940 года О'Двайер мечтал стать мэром одного из крупнейших американских городов, но он прекрасно сознавал, что у него нет ни малейшего шанса быть избранным на этот пост, если докеры будут против, Любая же попытка обвинения всемогущего и грозного главы их профсоюза неминуемо вела к тому, что они раз и навсегда отвернутся от него. Более того, О'Двайер не мог обойтись и без внушительной поддержки избирателей, входивших в другие профессиональные союзы Нью-Йорка, контролируемые другими главарями преступного синдиката, друзьями и компаньонами того же Анастасиа. Костелло, «министр» политических дел синдиката, взял на себя миссию внушить все это охваченному властолюбивыми притязаниями О'Двайеру, сопровождая свои «отеческие» наставления обильными и тайными субсидиями…
И хотя Рильз и Маггун со всей определенностью заявили о причастности Альберта Анастасиа к делу, последнему удалось избежать даже упоминания его имени на процессе Гарри Страуса и Сэма Голдштейна. В итоге трех дней публичного судебного разбирательства и тот и другой узнали о вынесении им смертного приговора. Неизменно улыбавшийся Голдштейн растерялся лишь однажды, внимая показаниям своего закадычного дружка, почти брата, Блю Джо Маггуна, принявшегося топить его без всякого зазрения совести.
В ночь после завершения процесса над этими двумя убийцами Витто Гурино, безжалостный подручный Мойона, с момента начала разоблачений принимавший участие в истребительной войне и успевший ликвидировать по приказу своего шефа целую вереницу опасных свидетелей, пришел просить защиты у приходского священника церкви на 10-й авеню в Манхэттене.
- Не разрешайте им меня убивать! - умолял он, обезумев от страха.
Он знал, что занесен в список на уничтожение, составленный Багси Сигелом, как второстепенное лицо, подлежащее устранению в качестве меры предосторожности. Гурино попытался исчезнуть куда-нибудь. Бесполезно! Преследуемый палачами из «Пёпл ганг», отчаявшийся найти убежище, он не выдержал. Доставленный к О'Двайеру и Туркусу, он вскоре предстал по обвинению в убийстве двух бывших палачей из банды Мойона - Сицилиано и Латтаро.
Страусу и Голдштейну выпала трагическая привилегия быть первыми членами «Мёрдер инкорпорейтед», удостоенными чести обосноваться на электрическом стуле. Они были казнены 12 июня 1941 года, девять месяцев спустя после осуждения, и умерли с тем же бесстыдством, с каким и жили. Голдштейн зубоскалил даже в последние секунды своей жизни: «Если бы я мог выразить еще одно, последнее желание, то пожелал бы покрепче обнять эту сволочь Эйби Рильза в тот момент, когда включат рубильник!»
Гарри Страус до самого конца разыгрывал из себя душевнобольного, стал еще более грязным и обросшим, видимо надеясь на что-то вопреки здравому смыслу. Он пытался еще раз предложить свои услуги следователям и настойчиво добивался у Туркуса согласия на непродолжительную встречу с глазу на глаз с Эйби Рильзом.
Он обещал помочь заместителю окружного атторнея пролить свет на преступления, о которых тот пока ничего не знает. Недоверчивый Туркус отказался.
И правильно сделал. Питсбург Фил признается потом, что единственной целью этой встречи было его желание внезапно наброситься на Кида Твиста и перегрызть ему горло.
Утром накануне казни этот мерзкий тип решил наконец прекратить симулирование, уступив тем самым настоятельным требованиям своего компаньона по камере смертников Сэма Голдштейна, который на протяжении всего процесса не переставал жаловаться на зловоние, исходящее от его сообщника. Питсбург Фил помылся, побрился, подстригся и надел свой самый приличный костюм. Он отказался от встречи с родителями, по попросил за час до казни в качество последнего желания свидание со своей любовницей, Эвелин Миттелмен, угодившей за решетку вместе с ним, но уже вышедшей на свободу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60