Однажды он позвонил Луканиа и предложил встретиться у торговца мороженым Октавио, которого хорошо знали все сорванцы «Малой Италии».
- Послушай, Чарли, ты меня еще не пробовал в деле. Мне кажется, я тебе подхожу. Ребята из «Пяти точек» говорят, что самый хитрый и ловкий из всех - это ты. Так вот, слушай, у меня в руках крупная, красивая, шикарная комбинация. Только я не знаю, чем поджечь фитиль петарды.
- А что надо, чтобы его поджечь?
- Так вот, необходимо десять тысяч долларов… Сказав это, Адонис покраснел. Чтобы скрыть смущение, он достал зеркальце и не без самодовольства стал поправлять прическу.
Чарли пристально посмотрел на него.
- Верное дело?
- Вчера я был в Филадельфии, хотел посмотреть бой одного парня, который может стать чемпионом, если ему не помешают судьи… Это Фрэнки Доленаро. Менеджером у него Макс Гофф, ты его знаешь, Бу-Бу, пьянчужка, накачается где хочешь, даже в пустыне под зонтиком. После боя он пригласил меня к одному типу, который был при деньгах, Уэкси Гордону, а точнее, Ирвину Векслеру… Уэкси не сводил с меня глаз. Я не стерпел и поддал ему как следует. Не спеши смеяться. Это все не так глупо. Дело весьма серьезное. Этот тип связан с подпольным алкоголем. У него полные закрома этого дерьма. Он мне предложил партию виски за двадцать тысяч долларов вместо двадцати пяти. Он мне делает услугу, но платить надо наличными. У меня только десять тысяч, если ты мне одолжишь остальные, прибыль поровну.
На лице Чарли ничего не отразилось, только глаза его словно застыли на лице собеседника. Он процедил сквозь зубы:
- Спокойно, мой мальчик. Твое доверие будет вознаграждено. Считай, что ты нашел компаньона, который возьмет на себя все заботы и все оплатит. Ты будешь иметь свою долю наравне с моими лучшими друзьями… Ты хочешь что-нибудь сказать?
Джо Адонис почувствовал, как у него перехватило дыхание. Луканиа прямо при нем позвонил Костелло, Лански и Сигелу. Вскоре эти трое присоединились к ним у Октавио. Быстро согласившись с Чарли, они решили поднять ставку и выделили на это тридцать пять тысяч долларов. На следующий день Адонис представил их в Филадельфии Уэкси Гордону. Симпатия оказалась взаимной. Уэкси всучил им лучшую бурду, которой располагал сам, 45-градусное шотландское виски действительно шотландского происхождения. На этот раз они начали свое большое дело.
* * *
Сразу же возникло три вопроса. Если производство алкоголя запрещено, то много ли его еще осталось? Каким образом организовать его доставку? Заполучив его, кому его продавать? На эти вопросы очень быстро нашлись ответы. Большинство тех, кто ранее занимался хранением, сбытом и мелкой розничной торговлей различными видами спиртного, вынуждены были, как только закон вступил в силу, передать свои склады представителям власти. В результате в различных местах в окрестностях Нью-Йорка скопилось несколько десятков миллионов гектолитров алкоголя. И так как пока не была обеспечена их надежная охрана, вооруженные нападения могли дать хорошие результаты. По крайней мере в первое время. В дальнейшем будет освоен метод преодоления таможенных барьеров по подложным документам. В этот же период появились многочисленные фармацевтические лаборатории, где в огромном количестве изготавливались различные препараты на спиртовой основе. Самым сложным оставалась поставка различным торговцам товара, соответствующего вкусам их клиентов. Тот, кто пьет джин, не оценит американское виски, а любитель шотландского виски не станет пить водку.
Пришлось организовать обменный пункт, где каждый мог обменять свою партию товара на ту, которая пользовалась спросом у его постоянных клиентов. В своей книге «Закон нью-йоркских шаек» Томсон и Раймонд отмечали двойную выгоду таких операций: «На бирже обмена происходило уточнение сфер влияния, что зависело, конечно, от того, насколько соблюдались заключенные сделки… Со временем эта биржа, предназначенная для проведения встреч и совершения коммерческих операций, стала местом ожесточенных сражений, где мерились силами в основном мелкие торговцы, избавляясь от покушавшихся на их владения конкурентов. Иногда здесь происходили схватки и Между гангстерами более крупного масштаба. Поскольку биржа помещалась неподалеку от резиденции нью-йоркской полиции, новичкам не нужно было далеко ходить, чтобы научиться вести расследование сразу же после очередной потасовки. Биржа превратилась в своего рода горнило, где закалялись шайки, участвующие в запрещенной торговле алкоголем. Впервые за все время существования организованной преступности итальянские, еврейские, ирландские гангстеры вели дела друг с другом. Здесь же среди извержений жестокости, потоков крови завязывались дружеские, деловые связи, длящиеся иногда день, а иногда всю жизнь».
В этом отрывке обращает на себя внимание одна фраза: «Впервые за все время существования организованной преступности итальянские, еврейские, ирландские гангстеры вели дела друг с другом».
Действительно, такая ситуация представляла собой нечто новое. По крайней мере вначале. В этом нашла свое отражение основная идея Чарли Луканиа: «В нашем деле каждый должен показать свои способности независимо от его происхождения. У нас одна раса, одна религия - религия денег. Она лучше всех остальных. С ней на земле рай».
Мафия придерживалась на этот счет иного мнения.
А пока Чарли Луканиа и Фрэнк Костелло продолжали посещать биржу обмена на Малберри-стрит.
Костелло, никогда не носивший с собой оружия, уговаривал Луканиа проявлять сдержанность, но молодой Чарли, болезненно нервный, уже не раз хватался за нож.
После первого успешного дела «Банда четырех» с легкой руки Джо Адониса стала процветать благодаря имеющимся у нее запасам алкоголя, своевременно пополнявшимся с помощью Уэкси Гордона. Различные сорта спиртного реализовывались по многочисленным каналам, что, однако, увеличивало возможность провала. Но именно сейчас, когда доллары текли рекой, принося с собой массу удобств, наказание за контрабандную торговлю, хотя и незначительное, представлялось крайне нежелательным. Даже минимальное тюремное заключение могло оказаться равносильным краху и привести к невосполнимым потерям для членов банды, охваченных неодолимой жаждой шикарной жизни и богатства. Тем более что обретенные таким путем доллары они считали честно заработанными.
Чтобы их заполучить, не надо было, как раньше, кому-то угрожать, кого-то принуждать, избивать и убивать. Раз люди хотят выпить, так почему же не предоставить им желанную выпивку? Каждый извлекал из этого выгоду: одни имели возможность выпить, другие загребали деньги, не рискуя подвергнуться наказанию за совершение кражи, насилия, убийства.
«Банда четырех» выработала свое кредо: «Мы не делаем ничего предосудительного, мы просто научились зарабатывать деньги». Вопрос заключался лишь в том, как избежать неприятностей.
Рассудительный Костелло нашел выход:
- Все мы, когда еще были детьми, видели, что те, на кого возлагается исполнение законов, умеют подставлять руку и закрывать глаза… Надо только давать не очень много, чтобы не избаловать их. Сейчас мы просто обходим непопулярный закон, не причиняя вреда ни их почтенным институтам, ни их состоянию, ни их персонам. Вся штука в том, что мы делаем деньги и завистники могут нам помешать. Я предлагаю отдавать им часть наших доходов, подмазывать их, чтобы они ничего не замечали и все бы шло своим порядком. Если нас попробуют вымазать грязью, то все они окажутся вымазанными вместе с нами и сядут в галошу. Им придется быть с нами заодно, если они не захотят загреметь с нами за компанию.
Почти все готовы были приветствовать идею Костелло. Исключение составлял один Мейер Лански, распоряжавшийся капиталами банды, который каждый истраченный доллар оплакивал, словно навсегда потерянного ребенка. Чарли Луканиа горячо поддержал Фрэнка, и все решили доверить ему для начала фонд в пять тысяч долларов. Это была гениальная идея.
Фрэнк Костелло, прекрасно одетый, с хорошими манерами и негромким голосом, подчеркнуто приветливый, взял на себя связь с полицейскими, вручение выделенных из фонда взяток, урегулирование недоразумений с комиссариатом полиции; он оказывал материальную поддержку политическим деятелям во время предвыборных кампаний, лично выражал признательность судьям за проявляемую снисходительность к ним, которые действительно не делали ничего дурного. У него это получалось, и неплохо. Только за один год от Бродвея, через самые темные закоулки Гарлема, он дошел до Гудзон-Ривер, сумел завести связи в Нью-Джерси, повсюду предлагая услуги и доллары; при этом ему не пришлось даже подвергаться особым оскорблениям.
Пяти тысяч долларов оказалось недостаточно. На это дело не хватило бы и ста тысяч. Пришлось раскошеливаться. Со всех видов промысла значительный процент доходов начал отчисляться в фонд, который с легкой руки Луканиа и не без юмора был назван «смазной банк».
Добрая традиция давать на лапу привыкшим к подачкам чиновникам развращала их и заставляла быть покладистыми, когда их просили закрывать глаза на махинации букмекеров, запрещенные пари, лотереи, на красные фонари, слишком заметные на печально известных улицах. Теперь, даже если бы они и захотели разоблачить все эти махинации, они уже не в состоянии были что-либо сделать.
Чтобы заручиться помощью и поддержкой политических деятелей, Костелло разработал целую систему раздачи продовольствия, распределения другой безвозмездной помощи беднякам, снабжения витаминами, тонизирующими средствами и другими продуктами детей из многодетных семей, фруктами - стариков, сигарами - завсегдатаев баров и забегалок, у которых в кармане не было ничего, кроме коробка спичек.
Кроме того, «смазному банку» пришлось обильно смазывать избирательный механизм, требующий от кандидатов соблюдения новых правил.
Чтобы машина крутилась безотказно, ни на минуту не останавливаясь, нужно было действовать: доставать и поставлять спиртное.
Это оказалось не таким простым делом.
* * *
За соблюдением «сухого закона» на территории всех штатов вначале наблюдали полторы тысячи федеральных агентов. Впоследствии их численность увеличилась вдвое. Естественно, им помогали таможенники, береговая пограничная охрана, некоторые подразделения полиции. Но это происходило эпизодически и не всегда с должной решительностью. Если верить «Нью-Йорк таймс», то первую серьезную операцию по установлению путей реализации крупных партий контрабандного алкоголя удалось осуществить только в июле 1921 года.
Целая флотилия кораблей - они были настолько перегружены, что ватерлиния находилась под водой, - с трюмами, набитыми ящиками с контрабандным виски, выходила из порта Бимини на Багамских островах и, пройдя почти три тысячи миль, достигала границы территориальных вод где-то между Лонг-Айлендом и Нью-Джерси. Эта новая морская дорога получила название «Ромовый бульвар». Узнав об этом, законодатели не задумываясь увеличили ширину территориальных вод сначала до девяти, а затем и до двенадцати миль. Но и это ничего не изменило.
Торговцы, выстроившись вдоль борта судна, перегружали свой драгоценный груз на поджидавшие их быстроходные катера, которые, уходя на огромных скоростях, рассеивались по акватории под покровом ночи, тумана или просто-напросто благодаря мастерству рулевых. Эта бешеная гонка оканчивалась в одной из многочисленных бухточек где-нибудь в районе Монтаука, Ойстер-Бея или Фрипорта. Там уже стояли в ожидании груза вереницы тяжелых грузовиков. Команды грузчиков загружали их, и транспортные колонны отправлялись в путь в направлении Нью-Йорка, сопровождаемые спереди и сзади внушительных размеров лимузинами, в которых размещались лучшие стрелки банд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
- Послушай, Чарли, ты меня еще не пробовал в деле. Мне кажется, я тебе подхожу. Ребята из «Пяти точек» говорят, что самый хитрый и ловкий из всех - это ты. Так вот, слушай, у меня в руках крупная, красивая, шикарная комбинация. Только я не знаю, чем поджечь фитиль петарды.
- А что надо, чтобы его поджечь?
- Так вот, необходимо десять тысяч долларов… Сказав это, Адонис покраснел. Чтобы скрыть смущение, он достал зеркальце и не без самодовольства стал поправлять прическу.
Чарли пристально посмотрел на него.
- Верное дело?
- Вчера я был в Филадельфии, хотел посмотреть бой одного парня, который может стать чемпионом, если ему не помешают судьи… Это Фрэнки Доленаро. Менеджером у него Макс Гофф, ты его знаешь, Бу-Бу, пьянчужка, накачается где хочешь, даже в пустыне под зонтиком. После боя он пригласил меня к одному типу, который был при деньгах, Уэкси Гордону, а точнее, Ирвину Векслеру… Уэкси не сводил с меня глаз. Я не стерпел и поддал ему как следует. Не спеши смеяться. Это все не так глупо. Дело весьма серьезное. Этот тип связан с подпольным алкоголем. У него полные закрома этого дерьма. Он мне предложил партию виски за двадцать тысяч долларов вместо двадцати пяти. Он мне делает услугу, но платить надо наличными. У меня только десять тысяч, если ты мне одолжишь остальные, прибыль поровну.
На лице Чарли ничего не отразилось, только глаза его словно застыли на лице собеседника. Он процедил сквозь зубы:
- Спокойно, мой мальчик. Твое доверие будет вознаграждено. Считай, что ты нашел компаньона, который возьмет на себя все заботы и все оплатит. Ты будешь иметь свою долю наравне с моими лучшими друзьями… Ты хочешь что-нибудь сказать?
Джо Адонис почувствовал, как у него перехватило дыхание. Луканиа прямо при нем позвонил Костелло, Лански и Сигелу. Вскоре эти трое присоединились к ним у Октавио. Быстро согласившись с Чарли, они решили поднять ставку и выделили на это тридцать пять тысяч долларов. На следующий день Адонис представил их в Филадельфии Уэкси Гордону. Симпатия оказалась взаимной. Уэкси всучил им лучшую бурду, которой располагал сам, 45-градусное шотландское виски действительно шотландского происхождения. На этот раз они начали свое большое дело.
* * *
Сразу же возникло три вопроса. Если производство алкоголя запрещено, то много ли его еще осталось? Каким образом организовать его доставку? Заполучив его, кому его продавать? На эти вопросы очень быстро нашлись ответы. Большинство тех, кто ранее занимался хранением, сбытом и мелкой розничной торговлей различными видами спиртного, вынуждены были, как только закон вступил в силу, передать свои склады представителям власти. В результате в различных местах в окрестностях Нью-Йорка скопилось несколько десятков миллионов гектолитров алкоголя. И так как пока не была обеспечена их надежная охрана, вооруженные нападения могли дать хорошие результаты. По крайней мере в первое время. В дальнейшем будет освоен метод преодоления таможенных барьеров по подложным документам. В этот же период появились многочисленные фармацевтические лаборатории, где в огромном количестве изготавливались различные препараты на спиртовой основе. Самым сложным оставалась поставка различным торговцам товара, соответствующего вкусам их клиентов. Тот, кто пьет джин, не оценит американское виски, а любитель шотландского виски не станет пить водку.
Пришлось организовать обменный пункт, где каждый мог обменять свою партию товара на ту, которая пользовалась спросом у его постоянных клиентов. В своей книге «Закон нью-йоркских шаек» Томсон и Раймонд отмечали двойную выгоду таких операций: «На бирже обмена происходило уточнение сфер влияния, что зависело, конечно, от того, насколько соблюдались заключенные сделки… Со временем эта биржа, предназначенная для проведения встреч и совершения коммерческих операций, стала местом ожесточенных сражений, где мерились силами в основном мелкие торговцы, избавляясь от покушавшихся на их владения конкурентов. Иногда здесь происходили схватки и Между гангстерами более крупного масштаба. Поскольку биржа помещалась неподалеку от резиденции нью-йоркской полиции, новичкам не нужно было далеко ходить, чтобы научиться вести расследование сразу же после очередной потасовки. Биржа превратилась в своего рода горнило, где закалялись шайки, участвующие в запрещенной торговле алкоголем. Впервые за все время существования организованной преступности итальянские, еврейские, ирландские гангстеры вели дела друг с другом. Здесь же среди извержений жестокости, потоков крови завязывались дружеские, деловые связи, длящиеся иногда день, а иногда всю жизнь».
В этом отрывке обращает на себя внимание одна фраза: «Впервые за все время существования организованной преступности итальянские, еврейские, ирландские гангстеры вели дела друг с другом».
Действительно, такая ситуация представляла собой нечто новое. По крайней мере вначале. В этом нашла свое отражение основная идея Чарли Луканиа: «В нашем деле каждый должен показать свои способности независимо от его происхождения. У нас одна раса, одна религия - религия денег. Она лучше всех остальных. С ней на земле рай».
Мафия придерживалась на этот счет иного мнения.
А пока Чарли Луканиа и Фрэнк Костелло продолжали посещать биржу обмена на Малберри-стрит.
Костелло, никогда не носивший с собой оружия, уговаривал Луканиа проявлять сдержанность, но молодой Чарли, болезненно нервный, уже не раз хватался за нож.
После первого успешного дела «Банда четырех» с легкой руки Джо Адониса стала процветать благодаря имеющимся у нее запасам алкоголя, своевременно пополнявшимся с помощью Уэкси Гордона. Различные сорта спиртного реализовывались по многочисленным каналам, что, однако, увеличивало возможность провала. Но именно сейчас, когда доллары текли рекой, принося с собой массу удобств, наказание за контрабандную торговлю, хотя и незначительное, представлялось крайне нежелательным. Даже минимальное тюремное заключение могло оказаться равносильным краху и привести к невосполнимым потерям для членов банды, охваченных неодолимой жаждой шикарной жизни и богатства. Тем более что обретенные таким путем доллары они считали честно заработанными.
Чтобы их заполучить, не надо было, как раньше, кому-то угрожать, кого-то принуждать, избивать и убивать. Раз люди хотят выпить, так почему же не предоставить им желанную выпивку? Каждый извлекал из этого выгоду: одни имели возможность выпить, другие загребали деньги, не рискуя подвергнуться наказанию за совершение кражи, насилия, убийства.
«Банда четырех» выработала свое кредо: «Мы не делаем ничего предосудительного, мы просто научились зарабатывать деньги». Вопрос заключался лишь в том, как избежать неприятностей.
Рассудительный Костелло нашел выход:
- Все мы, когда еще были детьми, видели, что те, на кого возлагается исполнение законов, умеют подставлять руку и закрывать глаза… Надо только давать не очень много, чтобы не избаловать их. Сейчас мы просто обходим непопулярный закон, не причиняя вреда ни их почтенным институтам, ни их состоянию, ни их персонам. Вся штука в том, что мы делаем деньги и завистники могут нам помешать. Я предлагаю отдавать им часть наших доходов, подмазывать их, чтобы они ничего не замечали и все бы шло своим порядком. Если нас попробуют вымазать грязью, то все они окажутся вымазанными вместе с нами и сядут в галошу. Им придется быть с нами заодно, если они не захотят загреметь с нами за компанию.
Почти все готовы были приветствовать идею Костелло. Исключение составлял один Мейер Лански, распоряжавшийся капиталами банды, который каждый истраченный доллар оплакивал, словно навсегда потерянного ребенка. Чарли Луканиа горячо поддержал Фрэнка, и все решили доверить ему для начала фонд в пять тысяч долларов. Это была гениальная идея.
Фрэнк Костелло, прекрасно одетый, с хорошими манерами и негромким голосом, подчеркнуто приветливый, взял на себя связь с полицейскими, вручение выделенных из фонда взяток, урегулирование недоразумений с комиссариатом полиции; он оказывал материальную поддержку политическим деятелям во время предвыборных кампаний, лично выражал признательность судьям за проявляемую снисходительность к ним, которые действительно не делали ничего дурного. У него это получалось, и неплохо. Только за один год от Бродвея, через самые темные закоулки Гарлема, он дошел до Гудзон-Ривер, сумел завести связи в Нью-Джерси, повсюду предлагая услуги и доллары; при этом ему не пришлось даже подвергаться особым оскорблениям.
Пяти тысяч долларов оказалось недостаточно. На это дело не хватило бы и ста тысяч. Пришлось раскошеливаться. Со всех видов промысла значительный процент доходов начал отчисляться в фонд, который с легкой руки Луканиа и не без юмора был назван «смазной банк».
Добрая традиция давать на лапу привыкшим к подачкам чиновникам развращала их и заставляла быть покладистыми, когда их просили закрывать глаза на махинации букмекеров, запрещенные пари, лотереи, на красные фонари, слишком заметные на печально известных улицах. Теперь, даже если бы они и захотели разоблачить все эти махинации, они уже не в состоянии были что-либо сделать.
Чтобы заручиться помощью и поддержкой политических деятелей, Костелло разработал целую систему раздачи продовольствия, распределения другой безвозмездной помощи беднякам, снабжения витаминами, тонизирующими средствами и другими продуктами детей из многодетных семей, фруктами - стариков, сигарами - завсегдатаев баров и забегалок, у которых в кармане не было ничего, кроме коробка спичек.
Кроме того, «смазному банку» пришлось обильно смазывать избирательный механизм, требующий от кандидатов соблюдения новых правил.
Чтобы машина крутилась безотказно, ни на минуту не останавливаясь, нужно было действовать: доставать и поставлять спиртное.
Это оказалось не таким простым делом.
* * *
За соблюдением «сухого закона» на территории всех штатов вначале наблюдали полторы тысячи федеральных агентов. Впоследствии их численность увеличилась вдвое. Естественно, им помогали таможенники, береговая пограничная охрана, некоторые подразделения полиции. Но это происходило эпизодически и не всегда с должной решительностью. Если верить «Нью-Йорк таймс», то первую серьезную операцию по установлению путей реализации крупных партий контрабандного алкоголя удалось осуществить только в июле 1921 года.
Целая флотилия кораблей - они были настолько перегружены, что ватерлиния находилась под водой, - с трюмами, набитыми ящиками с контрабандным виски, выходила из порта Бимини на Багамских островах и, пройдя почти три тысячи миль, достигала границы территориальных вод где-то между Лонг-Айлендом и Нью-Джерси. Эта новая морская дорога получила название «Ромовый бульвар». Узнав об этом, законодатели не задумываясь увеличили ширину территориальных вод сначала до девяти, а затем и до двенадцати миль. Но и это ничего не изменило.
Торговцы, выстроившись вдоль борта судна, перегружали свой драгоценный груз на поджидавшие их быстроходные катера, которые, уходя на огромных скоростях, рассеивались по акватории под покровом ночи, тумана или просто-напросто благодаря мастерству рулевых. Эта бешеная гонка оканчивалась в одной из многочисленных бухточек где-нибудь в районе Монтаука, Ойстер-Бея или Фрипорта. Там уже стояли в ожидании груза вереницы тяжелых грузовиков. Команды грузчиков загружали их, и транспортные колонны отправлялись в путь в направлении Нью-Йорка, сопровождаемые спереди и сзади внушительных размеров лимузинами, в которых размещались лучшие стрелки банд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60