Один из них помог ему установить, что под прикрытием Уэкси Гордона работает некто Уильям Винсент Двайер.
Он был хорошо известен всему преступному миру Нью-Йорка. Костелло тоже знал его и высоко ценил его легендарную осторожность. Двайер в отличие от других, с тех пор когда он еще был уличным мальчишкой, отказывался участвовать в каких-либо шайках. Он ревностно оберегал свою репутацию. Его природный ум, физическая сила производили впечатление на друзей и шайки молодых грабителей, такие, как «Лесные мыши», «Гудзонские дворники», «Чудища», «Черные жабы». Они не раз склоняли его вступить в свои ряды. Напрасно. Двайер заявлял тем, кто хотел его слушать, что его цель в жизни - честно трудиться.
- Хорошая работа позволит мне вырваться из трущоб 10-й авеню. Я вырвусь отсюда… - любил повторять он.
Полицейские, здороваясь с ним, улыбались, а это кое-что значило. Никто, пожалуй, не знал, что по вечерам в своей постели он до двух часов ночи штудировал книги, посвященные вопросам конспирации. Свои первые доллары Двайер заработал, будучи билетером в театре. Затем он нашел лучший способ для применения своих сил и стал подрабатывать на причале. Профессия докера ему подходила больше. Благодаря своей наблюдательности он обнаружил многочисленные махинации, которые совершали другие. Отказавшись от наиболее рискованных и опасных, он сконцентрировал свое внимание на тех, которые не были связаны с серьезным риском. Практикуя понравившиеся ему приемы, он сколотил состояние, и ничто не могло заставить его начать тратить деньги, никакие искушения молодости.
Задолго до введения «сухого закона» Двайер приторговывал алкоголем, одновременно запасаясь ящиками виски, марочного ликера, шампанского. Для этого он использовал приготовленные к отправке грузы, которые похищал, прятал, а затем вывозил, предварительно подкупив нужных охранников и таможенников. Украденное он поставлял в кафе Георга Шевлина, владельца нескольких баров и притонов, старейшины 10-й авеню, с которым он был давно знаком.
Когда закон Уолстеда вступил в силу, Двайер уже был готов приступить к делу. В рекордные сроки ему удалось снабдить спиртным не только своего постоянного клиента Георга Шевлина, но и еще многих из тех, кто полностью лишился поступлений и потому рисковал растерять всю свою клиентуру, перекочевывающую к более расторопным трактирщикам. Очень быстро, однако, он понял, что надо найти другие способы снабжения, так как пакгаузы уже не могли удовлетворить его растущих аппетитов. Чтобы осуществить это, его личного опыта стало не хватать. Надо было обратиться к тем, кто еще несколько лет назад хотел привлечь его в свои шайки. Он завербовал ряд парней из этих шаек, не посвящая их при этом в детали своих операций, и организовал из них несколько отрядов, главы которых получали приказы только от него самого. Эти грозные банды бороздили побережье, охраняя груженые колонны машин. Чтобы сохранить видимость законной деятельности, Двайер покупал или арендовал склады и гаражи. В их подвалах он творил чудеса. Он нашел строителей, которые за звонкую монету сооружали бетонные конструкции - многоярусные ангары, этажи которых связывались друг с другом пологими откосами, способными выдержать тяжелые автомашины с грузом, - или грузовые лифты, поднимающие и опускающие автомобили до пятнадцати тонн весом. На верхних этажах устанавливались мощные вентиляционные агрегаты, способные в считанные минуты удалять винные запахи. Там же Двайер хранил, смешивал, перерабатывал и разливал в бутылки с заранее наклеенными этикетками спиртное различных видов.
Постоянно озабоченный тем, чтобы не наживать себе врагов, Двайер старался общаться с наиболее влиятельными и наиболее ловкими представителями преступного мира. Он обнаружил, что среди «Гудзонских дворников» есть некий Ларри Фай, который в свое время «пал» так низко, что в 1920 году стал водителем такси. Судьба подарила ему клиента, которого надо было доставить почти до самого Монреаля, и тем самым помогла ему выбраться «на поверхность». Чтобы не возвращаться с пустыми руками, он приобрел виски, которое там можно было купить свободно не дороже десяти долларов за ящик. Таким образом в его машину перекочевало два ящика виски. На границе таможенник заставил его открыть багажник:
- Ну, и что будем делать?
Ларри Фай протянул ему купюру в двадцать долларов, которая тут же исчезла в кармане человека в форме.
- Проезжайте…
Достаточно было один раз услышать «проезжайте», чтобы Ларри сообразил, что ему следует ездить только по этому маршруту. Теперь он уже не занимался ничем другим. Первые два ящика, проданные в Нью-Йорке, принесли ему сто шестьдесят долларов чистой прибыли. Он уже сам покупал и арендовал такси, нанимал водителей и организовал дело так, что оно напоминало челночный механизм. Конечно, все было не столь просто, как может показаться. Всякого рода завистники ставили ему палки в колеса. Соперничающие компании пытались копировать его методы. В радиаторы его машин подкладывали свинец, а в бензобаки - насыпали сахар. Затравленный врагами, Ларри Фай готов был оставить «арену», чтобы окончательно вернуться к такси, когда его заметил Двайер, неизменно исполненный глубокого почтения к изобретательным людям. Он пришел к нему на помощь со своими «коммандос» и помог восстановить порядок на маршрутах. Трасса стала функционировать с прежним размахом, с той лишь разницей, что теперь Ларри Фай значительный процент доходов отдавал своему благодетелю. Он быстро встал на ноги, чему немало способствовало то обстоятельство, что Двайер мудро посоветовал ему вложить полмиллиона долларов в ночные заведения, притоны, игорные дома и дома свиданий. Двайер снабжал их спиртными напитками, а водители Ларри Фая, помимо своих обычных обязанностей, поставляли для них клиентов. Все тщательно контролировалось, учитывался каждый потерянный доллар на длинном пути от поставщика до потребителя. Специалисты впоследствии признают, что любой менеджер мог бы позавидовать их умению выжимать из своих операций максимальные доходы.
Фрэнк Костелло сразу понял ото. С присущей ему вкрадчивостью и хитростью, а также благодаря опыту в распространении рэкета в сфере торговли готовым платьем, приобретенному при помощи Лепке, он завязал приятельские отношения с Двайером и в подтверждение своих добрых намерений предложил взять в дело Фрэнка Айяле, заверив, что это принесет Двайеру огромную пользу.
- У Айяле, - убеждал он, - фантастические возможности. Он их разбазаривает, впутываясь во все, что подвернется, от похоронного бюро до кафе «Гарвард» в Кони-Айленде с танцулькам по десять центов за танец. Он завязал отношения с прачками, чтобы вырвать их из-под влияния профсоюзных деятелей. Естественно, он хитрит и пытается создать собственный профсоюз прачек. Каждая из них платит ему ежемесячно по доллару за то, что он охраняет ее от притеснения хозяев. Ну, а у нас много других дел. Ведь если есть одновременно двумя ложками, то можно подавиться, не так ли? Не следовало бы ему сократить свои аппетиты и кое-что уступить своим коллегам?
Двайер оценил предложение и встретился с Айяле. Они сразу же прекрасно сговорились. Несколько месяцев спустя Костелло, обедая наедине с Двайером, заметил:
- Так вот, я узнал, что наши отряды начали по ошибке сталкиваться на дорогах, в результате чего и те и другие потеряли несколько парней и автомашин. В наших общих интересах избегать взаимных претензий. Я не знал, что ты был вместе с Уэкси Гордоном в Филадельфии. Мы хорошие партнеры, мы ими останемся и постараемся, чтобы наши дела шли в гору, а потому нам совершенно ни к чему враждовать и возвращаться к мелким стычкам. Надо делать деньги, а не выяснять отношения.
Его визави был в курсе сложившейся ситуации. Два вдохновителя контрабанды спиртным рано или поздно должны были столкнуться. Не было смысла ссориться, лучше было договориться о разделении деловых сфер. Двайер, не забывший дружеского жеста Костелло, связавшего его с Фрэнком Айяле, пошел ему навстречу. Это помогло избежать неразберихи в те времена, когда американцы вопреки «сухому закону с каждым днем пили все больше и больше. Подпольные склады Двайера быстро опустошались, и он не успевал пополнять запасы, теряя на этом тысячи долларов. Оставался один путь: брать спиртное там, где оно еще было, то есть у своих конкурентов, у которых лучше обстояло дело с доставкой. Для этого он не колеблясь фрахтовал грузовые суда, и они шли наполнять свои трюмы всеми алкогольными напитками, которые старушка Европа направляла на Антильские острова, на Кубу, на острова Сен-Пьер и Микелон у побережья Канады. Естественно, корабли останавливались не ближе двадцати миль от американских берегов. Двайер снарядил двадцать крупных катеров, на которые установил авиационные двигатели „Либерти“, оставшиеся после войны. Бу-Бу Хор вспоминал:
- Эти дьявольские машины неслись по волнам со скоростью пятьдесят узлов… Казалось, они почти летели. Брызги поднимались такие, что все промокали почти до нитки. Береговая охрана могла едва разглядеть их. Короче говоря, им так ни разу и не удалось задержать хотя бы один из катеров…
Несмотря на все это, поступления продолжали быть значительно ниже спроса. К тому же не только присутствием чувства юмора можно объяснить отстранение Двайером от командования флотилией «летающих катеров» бывшего воздушного аса, летчика ВВС США Хиггинса, которого ему одолжил Фрэнк Айяле для такого рода операций, и назначение его главой грозного отряда стрелков, предназначенного очистить торговые пути от соперничающих шаек на национальной дороге номер 25 длиной в 240 километров, связывающей Лонг-Айленд с Нью-Йорком.
Можно себе представить, какая начиналась резня, когда Хиггинс сталкивался с людьми из отрядов Багси Сигела - Мейера Лански - Луканиа. Поэтому предложение Фрэнка Костелло было с готовностью принято, и в дальнейшем перемирие соблюдалось.
Когда в 1922 году Двайер решил подвести некоторые итоги, то установил, что стал владельцем полумиллиона долларов, пивной «Феникс» совместно с Уэкси Гордоном, около трех десятков притонов, питейных заведений и публичных домов, а также радиостанции ВХЛ. Радиостанция отличалась некоторым своеобразием, хотя бы потому, что специализировалась на передаче в эфир стихов Киплинга, Браунинга, Эдгара По, Байрона, Шелли, - стихов, которые с особым вниманием слушали команды катеров и грузовых судов Двайера, так как в рифмованных строчках кодировались данные, позволявшие определять координаты предстоящих встреч в море… Кроме того, известно, что таможенники не любители поэзии.
Дела Биг Билла Двайера, как его теперь стали называть, бывшего билетера в театре, могли достичь такого размаха благодаря трагикомичной ситуации, сложившейся в результате принятия «сухого закона», когда он смог возвыситься до положения верховного правителя, имеющего право жизни и смерти над пятью сотнями наемников, стать владельцем двух огромных отелей, множества мелких притонов, трех роскошных публичных домов, огромной пивной, приносившей ему ежегодно семь миллионов чистой прибыли, четырех ипподромов (во Флориде, Нью-Гэмпшире, Огайо, Квебеке). Торговля спиртным позволила ему познакомиться в Канаде с весьма эмоциональной игрой - хоккеем на льду. С его помощью эта игра распространилась и в США. Он сам решил заняться этим делом и стал владельцем двух самых больших профессиональных клубов: «Нью-Йорк хоккей клаб» и «Америкэн хоккей клаб». В дальнейшем пристрастие к спорту привело его к приобретению превосходной футбольной команды «Бруклин доджерс», а также… двух казино в Майами-Бич.
Некоторая приверженность прошлому заставила его вложить деньги в строительство роскошных апартаментов в Лонг-Айленде и Бэлл-Харбор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Он был хорошо известен всему преступному миру Нью-Йорка. Костелло тоже знал его и высоко ценил его легендарную осторожность. Двайер в отличие от других, с тех пор когда он еще был уличным мальчишкой, отказывался участвовать в каких-либо шайках. Он ревностно оберегал свою репутацию. Его природный ум, физическая сила производили впечатление на друзей и шайки молодых грабителей, такие, как «Лесные мыши», «Гудзонские дворники», «Чудища», «Черные жабы». Они не раз склоняли его вступить в свои ряды. Напрасно. Двайер заявлял тем, кто хотел его слушать, что его цель в жизни - честно трудиться.
- Хорошая работа позволит мне вырваться из трущоб 10-й авеню. Я вырвусь отсюда… - любил повторять он.
Полицейские, здороваясь с ним, улыбались, а это кое-что значило. Никто, пожалуй, не знал, что по вечерам в своей постели он до двух часов ночи штудировал книги, посвященные вопросам конспирации. Свои первые доллары Двайер заработал, будучи билетером в театре. Затем он нашел лучший способ для применения своих сил и стал подрабатывать на причале. Профессия докера ему подходила больше. Благодаря своей наблюдательности он обнаружил многочисленные махинации, которые совершали другие. Отказавшись от наиболее рискованных и опасных, он сконцентрировал свое внимание на тех, которые не были связаны с серьезным риском. Практикуя понравившиеся ему приемы, он сколотил состояние, и ничто не могло заставить его начать тратить деньги, никакие искушения молодости.
Задолго до введения «сухого закона» Двайер приторговывал алкоголем, одновременно запасаясь ящиками виски, марочного ликера, шампанского. Для этого он использовал приготовленные к отправке грузы, которые похищал, прятал, а затем вывозил, предварительно подкупив нужных охранников и таможенников. Украденное он поставлял в кафе Георга Шевлина, владельца нескольких баров и притонов, старейшины 10-й авеню, с которым он был давно знаком.
Когда закон Уолстеда вступил в силу, Двайер уже был готов приступить к делу. В рекордные сроки ему удалось снабдить спиртным не только своего постоянного клиента Георга Шевлина, но и еще многих из тех, кто полностью лишился поступлений и потому рисковал растерять всю свою клиентуру, перекочевывающую к более расторопным трактирщикам. Очень быстро, однако, он понял, что надо найти другие способы снабжения, так как пакгаузы уже не могли удовлетворить его растущих аппетитов. Чтобы осуществить это, его личного опыта стало не хватать. Надо было обратиться к тем, кто еще несколько лет назад хотел привлечь его в свои шайки. Он завербовал ряд парней из этих шаек, не посвящая их при этом в детали своих операций, и организовал из них несколько отрядов, главы которых получали приказы только от него самого. Эти грозные банды бороздили побережье, охраняя груженые колонны машин. Чтобы сохранить видимость законной деятельности, Двайер покупал или арендовал склады и гаражи. В их подвалах он творил чудеса. Он нашел строителей, которые за звонкую монету сооружали бетонные конструкции - многоярусные ангары, этажи которых связывались друг с другом пологими откосами, способными выдержать тяжелые автомашины с грузом, - или грузовые лифты, поднимающие и опускающие автомобили до пятнадцати тонн весом. На верхних этажах устанавливались мощные вентиляционные агрегаты, способные в считанные минуты удалять винные запахи. Там же Двайер хранил, смешивал, перерабатывал и разливал в бутылки с заранее наклеенными этикетками спиртное различных видов.
Постоянно озабоченный тем, чтобы не наживать себе врагов, Двайер старался общаться с наиболее влиятельными и наиболее ловкими представителями преступного мира. Он обнаружил, что среди «Гудзонских дворников» есть некий Ларри Фай, который в свое время «пал» так низко, что в 1920 году стал водителем такси. Судьба подарила ему клиента, которого надо было доставить почти до самого Монреаля, и тем самым помогла ему выбраться «на поверхность». Чтобы не возвращаться с пустыми руками, он приобрел виски, которое там можно было купить свободно не дороже десяти долларов за ящик. Таким образом в его машину перекочевало два ящика виски. На границе таможенник заставил его открыть багажник:
- Ну, и что будем делать?
Ларри Фай протянул ему купюру в двадцать долларов, которая тут же исчезла в кармане человека в форме.
- Проезжайте…
Достаточно было один раз услышать «проезжайте», чтобы Ларри сообразил, что ему следует ездить только по этому маршруту. Теперь он уже не занимался ничем другим. Первые два ящика, проданные в Нью-Йорке, принесли ему сто шестьдесят долларов чистой прибыли. Он уже сам покупал и арендовал такси, нанимал водителей и организовал дело так, что оно напоминало челночный механизм. Конечно, все было не столь просто, как может показаться. Всякого рода завистники ставили ему палки в колеса. Соперничающие компании пытались копировать его методы. В радиаторы его машин подкладывали свинец, а в бензобаки - насыпали сахар. Затравленный врагами, Ларри Фай готов был оставить «арену», чтобы окончательно вернуться к такси, когда его заметил Двайер, неизменно исполненный глубокого почтения к изобретательным людям. Он пришел к нему на помощь со своими «коммандос» и помог восстановить порядок на маршрутах. Трасса стала функционировать с прежним размахом, с той лишь разницей, что теперь Ларри Фай значительный процент доходов отдавал своему благодетелю. Он быстро встал на ноги, чему немало способствовало то обстоятельство, что Двайер мудро посоветовал ему вложить полмиллиона долларов в ночные заведения, притоны, игорные дома и дома свиданий. Двайер снабжал их спиртными напитками, а водители Ларри Фая, помимо своих обычных обязанностей, поставляли для них клиентов. Все тщательно контролировалось, учитывался каждый потерянный доллар на длинном пути от поставщика до потребителя. Специалисты впоследствии признают, что любой менеджер мог бы позавидовать их умению выжимать из своих операций максимальные доходы.
Фрэнк Костелло сразу понял ото. С присущей ему вкрадчивостью и хитростью, а также благодаря опыту в распространении рэкета в сфере торговли готовым платьем, приобретенному при помощи Лепке, он завязал приятельские отношения с Двайером и в подтверждение своих добрых намерений предложил взять в дело Фрэнка Айяле, заверив, что это принесет Двайеру огромную пользу.
- У Айяле, - убеждал он, - фантастические возможности. Он их разбазаривает, впутываясь во все, что подвернется, от похоронного бюро до кафе «Гарвард» в Кони-Айленде с танцулькам по десять центов за танец. Он завязал отношения с прачками, чтобы вырвать их из-под влияния профсоюзных деятелей. Естественно, он хитрит и пытается создать собственный профсоюз прачек. Каждая из них платит ему ежемесячно по доллару за то, что он охраняет ее от притеснения хозяев. Ну, а у нас много других дел. Ведь если есть одновременно двумя ложками, то можно подавиться, не так ли? Не следовало бы ему сократить свои аппетиты и кое-что уступить своим коллегам?
Двайер оценил предложение и встретился с Айяле. Они сразу же прекрасно сговорились. Несколько месяцев спустя Костелло, обедая наедине с Двайером, заметил:
- Так вот, я узнал, что наши отряды начали по ошибке сталкиваться на дорогах, в результате чего и те и другие потеряли несколько парней и автомашин. В наших общих интересах избегать взаимных претензий. Я не знал, что ты был вместе с Уэкси Гордоном в Филадельфии. Мы хорошие партнеры, мы ими останемся и постараемся, чтобы наши дела шли в гору, а потому нам совершенно ни к чему враждовать и возвращаться к мелким стычкам. Надо делать деньги, а не выяснять отношения.
Его визави был в курсе сложившейся ситуации. Два вдохновителя контрабанды спиртным рано или поздно должны были столкнуться. Не было смысла ссориться, лучше было договориться о разделении деловых сфер. Двайер, не забывший дружеского жеста Костелло, связавшего его с Фрэнком Айяле, пошел ему навстречу. Это помогло избежать неразберихи в те времена, когда американцы вопреки «сухому закону с каждым днем пили все больше и больше. Подпольные склады Двайера быстро опустошались, и он не успевал пополнять запасы, теряя на этом тысячи долларов. Оставался один путь: брать спиртное там, где оно еще было, то есть у своих конкурентов, у которых лучше обстояло дело с доставкой. Для этого он не колеблясь фрахтовал грузовые суда, и они шли наполнять свои трюмы всеми алкогольными напитками, которые старушка Европа направляла на Антильские острова, на Кубу, на острова Сен-Пьер и Микелон у побережья Канады. Естественно, корабли останавливались не ближе двадцати миль от американских берегов. Двайер снарядил двадцать крупных катеров, на которые установил авиационные двигатели „Либерти“, оставшиеся после войны. Бу-Бу Хор вспоминал:
- Эти дьявольские машины неслись по волнам со скоростью пятьдесят узлов… Казалось, они почти летели. Брызги поднимались такие, что все промокали почти до нитки. Береговая охрана могла едва разглядеть их. Короче говоря, им так ни разу и не удалось задержать хотя бы один из катеров…
Несмотря на все это, поступления продолжали быть значительно ниже спроса. К тому же не только присутствием чувства юмора можно объяснить отстранение Двайером от командования флотилией «летающих катеров» бывшего воздушного аса, летчика ВВС США Хиггинса, которого ему одолжил Фрэнк Айяле для такого рода операций, и назначение его главой грозного отряда стрелков, предназначенного очистить торговые пути от соперничающих шаек на национальной дороге номер 25 длиной в 240 километров, связывающей Лонг-Айленд с Нью-Йорком.
Можно себе представить, какая начиналась резня, когда Хиггинс сталкивался с людьми из отрядов Багси Сигела - Мейера Лански - Луканиа. Поэтому предложение Фрэнка Костелло было с готовностью принято, и в дальнейшем перемирие соблюдалось.
Когда в 1922 году Двайер решил подвести некоторые итоги, то установил, что стал владельцем полумиллиона долларов, пивной «Феникс» совместно с Уэкси Гордоном, около трех десятков притонов, питейных заведений и публичных домов, а также радиостанции ВХЛ. Радиостанция отличалась некоторым своеобразием, хотя бы потому, что специализировалась на передаче в эфир стихов Киплинга, Браунинга, Эдгара По, Байрона, Шелли, - стихов, которые с особым вниманием слушали команды катеров и грузовых судов Двайера, так как в рифмованных строчках кодировались данные, позволявшие определять координаты предстоящих встреч в море… Кроме того, известно, что таможенники не любители поэзии.
Дела Биг Билла Двайера, как его теперь стали называть, бывшего билетера в театре, могли достичь такого размаха благодаря трагикомичной ситуации, сложившейся в результате принятия «сухого закона», когда он смог возвыситься до положения верховного правителя, имеющего право жизни и смерти над пятью сотнями наемников, стать владельцем двух огромных отелей, множества мелких притонов, трех роскошных публичных домов, огромной пивной, приносившей ему ежегодно семь миллионов чистой прибыли, четырех ипподромов (во Флориде, Нью-Гэмпшире, Огайо, Квебеке). Торговля спиртным позволила ему познакомиться в Канаде с весьма эмоциональной игрой - хоккеем на льду. С его помощью эта игра распространилась и в США. Он сам решил заняться этим делом и стал владельцем двух самых больших профессиональных клубов: «Нью-Йорк хоккей клаб» и «Америкэн хоккей клаб». В дальнейшем пристрастие к спорту привело его к приобретению превосходной футбольной команды «Бруклин доджерс», а также… двух казино в Майами-Бич.
Некоторая приверженность прошлому заставила его вложить деньги в строительство роскошных апартаментов в Лонг-Айленде и Бэлл-Харбор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60