- Снимай быстро с себя все остальное, - приказал Кузьмичев.
Дрожащими пальцами Галина сняла с себя колготки и трусики.
- Хорошо, очень хорошо, - бубнил Кузьмичев. - Вот сейчас я выполню свой супружеский долг.
Он начал было снимать с себя пиджак, но тут услышал какой-то шум за дверью.
- Кто это?! - крикнул он. - Обманула, стерва подколодная?!
- Что тут у тебя творится?! - послышался из-за двери мужской голос. Дверь открыта, голоса какие-то раздаются. Гости, что ли?
Галина резко вздрогнула, но вдруг на ее лице Кузьмичев увидел выражение жуткой радости. Ее буквально затрясло, она сделала шаг по направлению к двери.
Дверь открылась, и глазам Кузьмичева предстало нечто поразительное и невообразимое. На пороге стоял собственной персоной... живой и невредимый, лишь находящийся в изрядном подпитии, Виктор Нетребин в распахнутой дубленке, с непокрытой головой.
- М-м-м, - замычал Кузьмичев, не в состоянии от удивления произнести ничего членораздельного и как-то судорожно затряс руками.
Виктор находился примерно в таком же состоянии. Он тоже издал какой-то странный гортанный звук, увидев в комнате абсолютно голую Галину и живого Кузьмичева. Все трое, словно завороженные, некоторое время глядели друг на друга. Первой пришла в себя маленькая Дашенька. Она вскочила с пола и подбежала к Виктору.
- Папа! Папа пришел! - закричала она, не произнося букву "р". - Вот же мой папа, а ты говорила, нет его...
- Виктор... - одними губами прошептала Галина и сделала еще один робкий шаг по направлению к нему. - Ты живой?
Виктор очухался от изумления первым из троих.
- Права была твоя колдунья, - прошептал он и бросился на Кузьмичева. Сильным ударом кулака в лицо он опрокинул бывшего депутата на пол. От испытанного изумления Павел Дорофеевич даже не смог оказать ему никакого сопротивления. Виктор сел на него верхом и стал бить головой об пол.
- Не потонул, не потонул, - повторял он, тряся своего врага. - Выплыл, паскуда, выплыл... Мочить тебя надо было, мочить... А теперь все, теперь все... Я сейчас тебя... Крышка тебе, крышка...
Кузьмичев тем временем стал приходить в себя. До него дошло, что вчера он зарезал не его, а другого, ни в чем не повинного человека.
Он резким движением оторвал от своего свитера сначала одну руку противника, затем другую. И ребром ладони ударил его по шее. Удар получился удачным, и Виктор упал. Кузьмичев вскочил и бросился к выходу. Пришедшая в себя Галина схватила телефонную трубку и стала набирать номер милиции. Кузьмичев ринулся обратно. Но тут Виктор схватил за ножку стоящий рядом стул и швырнул им в Кузьмичева. Попал прямо в голову.
- Не звони в милицию, - крикнул он Галине. - Мы его сами сейчас...
Кузьмичев выхватил из кармана пистолет. Но передернуть затвор не успел. Ловким приемом Виктор выбил пистолет у него из рук.
Галина бросилась к пистолету и подняла его. Но обращаться с оружием она не умела.
Кузьмичев понял, что игра проиграна.
- Я вас еще достану! - прошипел он и исчез за дверью.
Виктор схватил пистолет, но Галина повисла у него на руке.
- Не надо! Не надо! Не хватало еще сесть за убийство! - кричала она. Оставь его!
Он сумел вырваться от нее, но время было потеряно. Когда он выскочил из дома на заснеженную дорожку, Кузьмичева уже не было. Виктор выскочил за калитку. Никого. Тишина, ночь, безмолвие... Он вернулся в дом. Мутным взглядом поглядел на обнаженную Галину, взял на руки дочку и вместе с ней сел на диван. Девочка тихо плакала, прижавшись к нему всем тельцем.
- Ты где был? - одними губами прошептала Галина.
- А, - махнул рукой Виктор и виновато улыбнулся. - Загулял... Извини... Ради бога, извини. - От него сильно несло перегаром.
- Слава богу, что ты загулял, слава богу, - шептала сквозь душившие ее рыдания Галина. Не одеваясь, она подсела к нему на диван и стала покрывать его лицо бесконечными поцелуями. - Гуляй, гуляй, только будь живым, только будь живым. Я только сегодня поняла, что ты для меня значишь.
На следующий день, в понедельник, ее вызвали на опознание трупа, найденного неподалеку от их дома. Она поехала туда вместе с Виктором. Человек, зарезанный Кузьмичевым, был им неизвестен. Опознан он был позднее. Это оказался некий командированный из Смоленского отдела народного образования, по-видимому, немного знакомый по службе с Кузьмичевым и, на свою беду, и сложением, и одеждой очень похожий на Виктора. Было возбуждено уголовное дело. А о кратковременном и столь плодотворном пребывании бывшего депутата Кузьмичева в Землянске оба предпочли умолчать. На память от него остались куртка, шапка и пистолет. Куртку и шапку сожгли, а пистолет Виктор спрятал в надежное место.
Следующим вечером в их доме раздался телефонный звонок.
- Это вы? - произнес Виктор, услышав в трубке знакомый голос. Здравствуйте. Вы знаете, Кузьмичев-то не утонул, он остался жив. И навестил нас. Что?! Вы знаете?!
Затем он вкратце рассказал о том, что произошло в эти дни, и положил трубку.
- Он знает, - загадочным тоном произнес он, не глядя в глаза Галине, все еще не оправившейся от вчерашнего потрясения. - И сказал, что теперь все сделает сам.
- Кто знает? И что сделает сам? - не поняла его слов Галина.
- Все, - не более вразумительно ответил Виктор. - Все, что нужно.
В середине декабря Раевскому позвонил из Севастополя майор Дронов.
- Какие-то новости, Борис Владимирович? - встревоженно спросил Раевский.
- Да так. Есть кое-что. Супруги Калиниченко тут обнаружились, живые и здоровые. Относительно, разумеется, - добавил он.
- И где же они?
- Да неподалеку отсюда, под Ялтой, в Мисхоре.
- Вы встречались с ними?
- Встречался, беседовал. Они, как всегда, в сильном подпитии. Татьяна вообще в дупель, а Харитон держится, но тумана напускает, понять ничего невозможно. Про то, что бандитам таскал продукты, подтверждает, говорит, откуда знал, что они бандиты. Знал бы, говорит, не таскал бы. А глаза хитрющие, видно, что что-то скрывает. Живут они у родственников Татьяны, в Мисхоре, одеты неплохо, да и встретили их не где-нибудь, а в ресторане "Ореадна" на ялтинской набережной. Один оперативник ялтинский опознал их и подсел к ним, побеседовал. А потом позвонил мне, к вечеру я к ним подъехал. А что с ними делать? Они не в розыске, задержать их мы не можем, никакой связи с бандитами не доказано, кроме того, что Харитон Калиниченко таскал им картошку и селедку. Только и остается, что беседовать. А выжать что-то путное из этого лукавого алкаша просто невозможно, до того он себе на уме. Хотите, сами приезжайте или вашего частного детектива Митю присылайте. Вот их адрес, они не прячутся, живут на широкую ногу, коньяком меня даже угощали.
- Скажите мне вот что, Борис Владимирович, - задумчиво произнес Раевский. - Вам кажется, что они имеют отношение к бандитам либо имеют отношение к Варенькиному чудесному спасению из их лап? Например, меня лично сами Кузьмичев и Кандыба теперь мало интересуют, я склонен верить старику Степанову, да я просто уверен, что он говорит правду. Значит, бандиты упустили Варю, а потом, чувствуя, что сильно наследили, предпочли скрыться, не солоно хлебавши. То есть с ними все. Ими должны заняться правоохранительные органы. А мое дело искать дочь. Так все же, как вы полагаете, могут эти Харитон и Татьяна Калиниченко помочь нам в этом вопросе?
- А кто их знает? - неопределенно ответил Дронов. - Как и все запойные алкоголики, делают вид, что что-то знают такое, чего не знает никто, кроме них, этакая хитреца в глазах. Особенно у Харитона. А знают ли они что на самом деле или просто придают себе значительность, сказать сложно. Вообще в таком деле мелочей не бывает. Неплохо было бы с ними побеседовать на вашем языке, я имею в виду на языке человека, который в состоянии заплатить за информацию хорошую сумму.
- А вы сказали им, что я купил старику Степанову двухкомнатную квартиру в Севастополе?
- Сказал.
- Ну и как они отреагировали?
- Да никак. Татьяна, я уже говорил, была в невменяемом состоянии, а Харитон порадовался за стариков, сказал, что такому человеку, как Степанов, ветерану войны давно уже пора было дать квартиру, и очень хорошо, что функции государства в этом вопросе взял на себя "новый русский". А моего намека на то, что и он может кое-что получить, он вроде бы как и не понял.
- Ладно, Борис Владимирович, побеседовать с ними полетит Дмитрий Андреевич Марчук. У него это неплохо .получается.
На следующий день Марчук вылетел в Симферополь.
С Сергеем Владимир Алексеевич увиделся несколько позже. Тот уезжал в двухдневную командировку в Тюмень и не знал о том, что объявились супруги Калиниченко.
Когда Раевский сообщил ему, где именно отыскалась эта пара, Сергей отреагировал совершенно неожиданно.
- Круг замыкается, - произнес он.
- Что ты имеешь в виду? - не понял Раевский смысла его слов.
- Ялта, - глухим голосом произнес Сергей. - Снова Ялта...
- Ты имеешь в виду те давние события? Ну и что изо всего этого следует? Ялта и Ялта, Москва и Москва, Ленинград и Ленинград. Зачем искать во всем какой-то скрытый смысл, Сережа? Надо вести настоящую разыскную работу, а не искать призраков в ночи.
- Призраков искать не надо, - как-то странно усмехнулся Сергей. - Они появляются сами. Тогда, когда им нужно. Владимир Алексеевич, мне кажется, что пришел мой черед. Я должен тоже лететь в Крым. И как можно скорее.
- Да лети, ради бога, только что это даст? Дмитрий Андреевич профессионал, он и сам сумеет во всем разобраться. Но, если ты хочешь, пожалуйста.
- Я полечу. Завтра же, - твердо заявил Сергей.
Вопреки словам Раевского, в том, что произошло, он продолжал видеть скрытый смысл. Он давно уже во всей этой истории видел некое мистическое начало, предопределение судьбы. Некто свыше вел по причудливым жизненным поворотам и его, и Марину, и ее родителей, причем не только настоящих родителей, но и тех, других, которые на его глазах в семьдесят втором году похитили полуторагодовалую девочку из коляски около молочного магазина на Университетском проспекте и которые кормили и воспитывали ее до четырех лет. Происходил некий круговорот судеб, который, по его мнению, обязательно должен был когда-нибудь замкнуться. И замкнуться он мог по-разному, конец этот мог быть и трагическим, и счастливым. Разумеется, за счастливую развязку надо было бороться, и все же он сомневался, возможно ли бороться с высшими могущественными силами. В судьбу Вари или Марины постоянно вмешивались одни и те же люди, то покойный ныне Султан Гараев, то Павел Дорофеевич Кузьмичев, от которого она убежала в восемьдесят втором году и который вывез ее из Турции в девяносто восьмом. И то, что она снова попала в Крым, по его мнению, было предопределением судьбы и вовсе не случайностью. Он обязательно должен был встретиться с этим Харитоном Калиниченко, обязательно, и он знал, какой вопрос он ему задаст. Он не хотел, чтобы это сделал Марчук, даже если ему это придет в голову, это должен был сделать он сам. Пришел его черед брать, инициативу в свои руки. Тогда, в Царском Селе, он потерял ее, он отпустил ее одну, в темную ночь, догадываясь о том, что за ними идет слежка. И догадка его оправдалась, он не смог защитить ее. А теперь у него снова есть догадка, и именно эта догадка и должна замкнуть этот круг. Нет на свете ничего случайного, все на свете чем-то обоснованно, и он докажет это. Он любит ее, он знает, что она тоже любила его, они были единственными друг для друга, связь с Ираклием Джанава была лишь эпизодом в ее жизни, и именно Сергей должен сыграть в ее судьбе решающую роль. Иначе он не сможет жить, не сможет считать себя человеком, считать мужчиной. Нет, он ни в коем случае не радовался гибели Ираклия. По рассказам людей он знал, что это был достойный и мужественный человек. Сергей был благодарен ему за то, что он заботился о Марине, что он любил ее и создал ей замечательный образ жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46