– недоверчиво переспросил он.
– Телу умершего придавали сидячее положение, так чтобы подбородок опирался на колени. Вокруг тела сооружался каркас наподобие деревянной клетки для придания телу большей устойчивости. Затем на тело наносился слой глины. На завершающей стадии скульптор пытался придать чертам лица статуи отдаленное сходство с покойным. Затем этот своеобразный саркофаг помещали в заранее выкопанную могилу или пещеру вроде тех, что в изобилии встречаются среди утесов над храмом.
– Местные гробовщики были, надо думать, состоятельными людьми, – ядовито заметил Джиордино.
– По предварительным оценкам, пик строительства приходился на период между 1200 и 1500 годами нашей эры. Город был оставлен вскоре после испанского завоевания.
– Инки тоже хоронили здесь своих умерших, после того как они покорили Чачапойану? – спросил Ганн.
– Почти нет. Я нашел всего несколько гробниц с характерными признаками позднего периода культуры инков.
Ортис провел гостей по древней улице, вымощенной каменными плитами, стершимися от времени. Затем вошел внутрь сооружения в форме сосуда, построенного из плоских каменных плит с причудливым геометрическим орнаментом. Работа древних каменотесов была на удивление тонкой, с мельчайшей проработкой деталей, а сама архитектура производила незабываемое впечатление. Сооружение было увенчано круглым куполом высотой около десяти метров. Вход также был выполнен в форме сосуда, причем казался таким узким, что по нему мог пройти только один человек. Каменные ступени подымались до уровня пола в центральном зале, из которого уже другая лестница вела в подземную часть здания.
Внутри погребальной камеры скопился затхлый, тяжелый воздух, от которого у прибывших перехватило дыхание. Питт почти физически ощущал рядом присутствие участников последней ритуальной церемонии, замуровавших вход в гробницу, как они полагали, навечно. Вряд ли им могло прийти в голову, что не пройдет и пяти веков, как она послужит пристанищем живым людям другой расы, культуры и религии.
Каменный пол и погребальные ниши были очищены от остатков некогда хранившихся здесь предметов. Стены и потолок помещения были покрыты каменными барельефами, изображавшими лица людей и головы змей. К ним были подвешены несколько гамаков, предназначенных для новых обитателей. На полу лежали маты из соломы. На стене было прикреплено небольшое зеркало.
– По моим оценкам, гробница была построена около 1380 года, – сообщил Ортис. – Замечательный образец архитектуры Чачапойаны. Все условия для отдыха, за исключением ванной комнаты. Однако в пятидесяти метрах к югу от здания протекает ручей, где вы можете умыться. Это лучшее, что я могу вам предложить. Надеюсь, вы останетесь довольны.
– Благодарю вас, доктор Ортис, – сказал от лица всех присутствующих Ганн. – Мы по достоинству оценили вашу заботу.
– Можете называть меня Альберто, – отвечал Ортис, подымая седые брови. – Обед в половине седьмого в моей штаб-квартире. – Он одарил Джиордино благосклонной улыбкой. – Я полагаю, вы достаточно знакомы с планом города.
– Уж как-нибудь не заблудимся, – заверил его Джиордино.
После купания в ледяной воде друзья побрились, переоделись в теплые костюмы, более подходящие в высокогорье, и отправились в штаб-квартиру перуанских коллег. Ортис приветствовал их у входа и представил им четверых своих помощников, сотрудников Национального института культуры в Чиклайо. Никто из них не говорил по-английски.
– Желаете выпить перед обедом, джентльмены? Есть джин, водка, шотландское виски и писко, местный белый коньяк.
– Вы хорошо позаботились о запасах, – заметил Ганн. Ортис добродушно рассмеялся:
– Неужели только потому, что работаем в труднодоступной местности, мы должны отказывать себе в маленьких удовольствиях?
– Я попробую местный коньяк, – решил Питт.
Ганн и Джиордино оказались более консервативны и ограничились шотландским виски со льдом. Подав напитки, Ортис предложил им расположиться в старомодных раскладных креслах.
– Серьезно пострадал храм от ракетного обстрела? – поинтересовался Питт.
– Большинство предметов искусства, брошенных сбежавшими бандитами, в очень плохом состоянии и вряд ли подлежат восстановлению, – сокрушенно информировал его Ортис.
– Но вы нашли что-нибудь стоящее внимания?
– Это кропотливая работа, – покачал головой археолог. – Я не перестаю удивляться, как быстро негодяям удалось обследовать несколько десятков гробниц и вывезти около четырех тонн предметов искусства за сравнительно короткий срок. То, на что испанцам потребовалось несколько десятилетий, гуакерос сумели проделать с удивительной оперативностью.
– Гуакерос? – переспросил Ганн.
– Так называют в Латинской Америке грабителей могил, – объяснил Джиордино.
Питт удивленно уставился на него:
– Откуда ты нахватался таких слов, старина?
Джиордино пожал плечами:
– Когда постоянно вращаешься в обществе археологов, поневоле научишься чему-нибудь.
– Впрочем, не только они ответственны за разграбление могил, – продолжал Ортис. – Местные крестьяне, одинаково страдающие от засилья террористов и коррумпированных правительственных чиновников, также не прочь при случае воспользоваться случайной находкой. Деньги, вырученные от продажи, помогают им свести концы с концами.
– Каждая палка о двух концах, – философски заметил Ганн.
– Поэтому очень часто на долю археологов остаются только кости и обломки керамики. Порой целые строения – дворцы и храмы – разбирают на части и продают любителям древностей по смехотворно низкой цене. А камни, не пригодные для продажи, используют как строительный материал. Нам не остается ничего другого, как только признать свое полное бессилие.
– Полагаю, это своего рода семейный бизнес, – заметил Питт.
– Да, профессия грабителей могил очень часто передается по наследству в отдельных семьях на протяжении многих поколений. Отцы, братья, дети, племянники предпочитают работать сообща. Иногда целые деревни занимаются поиском и разграблением древних захоронений.
– Выходит, гробницы остаются главной целью гуакерос? – задал очередной вопрос Ганн.
– Конечно, ведь там хранится больше всего древних сокровищ. Следует помнить, что нередко большая часть достояния древних правителей отправлялась в загробный мир вместе с владельцем.
– Видимо, они считали, что и на тот свет можно взять с собой все, – усмехнулся Джиордино.
– Неандертальцы, египтяне, инки – все без исключения верили в загробную жизнь, – продолжал Ортис. – Не в воскресение после смерти, а именно в продолжение их земного существования, но только в иных условиях. Многие правители Древнего мира захватывали с собой на тот свет не только свои сокровища, но и жен, придворных, солдат, слуг, любимых животных. Ограбление могил – одна из древнейших профессий на планете.
– Жаль, что президенты США не следуют их примеру, – саркастически заметил неунывающий Джиордино. – Как было бы хорошо, если бы вместе с очередным почившим хоронили, например, половину конгресса и правительственных чиновников.
– Да, в этом с тобой согласилось бы немало граждан США, – подтвердил Питт.
– И в моей стране немало людей разделяют подобную точку зрения, – поддержал его Ортис.
– Но как они ухитряются находить древние захоронения? – спросил Ганн.
– Решающее значение имеет прежде всего, конечно, опыт и знание местных условий. Гуакерос используют любые подручные средства – пики, лопаты, длинные металлические прутья, чтобы сквозь мягкий грунт определить точное расположение гробницы, и лишь в редких случаях пользуются специальным оборудованием. Впрочем, последнее по средствам лишь крупным преступным группировкам, прибегающим для этих целей к помощи весьма известных специалистов.
– Пересекались ли в прошлом ваши пути с людьми из «Солпемачако»? – поинтересовался Питт.
– Да. В четырех других крупных исторических захоронениях. – Ортис презрительно сплюнул на землю. – И вы только подумайте: каждый раз они опережали меня. Организация существует, в этом не может быть ни малейшего сомнения. Мне не раз приходилось сталкиваться с результатами их преступной деятельности. Но кто эти люди, платящие рядовым исполнителям жалкие отступные, а затем сбывающие их находки на рынке, не знает никто.
– Разве полиция и секретные службы не могут перекрыть поток украденных ценностей, уплывающих из вашей страны? – спросил Ганн.
– Остановить грабителей могил не менее трудно, чем удержать ртуть в руках, – вздохнул Ортис. – Их слишком много, а доходы от контрабанды слишком велики. К тому же, как вы уже могли убедиться на собственном опыте, наших военных и правительственных чиновников можно купить.
– У вас тяжелая работа, Альберто, – посочувствовал Питт. – Лично я никогда бы не взялся за нее.
– И к тому же очень неблагодарная, – горько заметил Ортис. – Для нищих обитателей высокогорий я естественный враг. Да и многие сильные мира сего бегут от меня, как от чумы, поскольку сами коллекционируют предметы древнего искусства.
– Одним словом, ситуация безвыходная.
– Совершенно верно. Мои коллеги из других культурных центров делают все от них зависящее, но где уж им соперничать с гуакерос.
– Разве вы не получаете помощи от правительства? – удивился Джиордино.
– Заполучить деньги от правительства или частных источников – задача не из легких. Факт остается фактом, но никто не хочет вкладывать деньги в историю.
Беседа продолжалась до тех пор, пока один из помощников Ортиса не объявил, что обед готов. Он состоял из тушеной говядины под пикантным соусом с жареной кукурузой и бобами. Единственными деликатесами оказались превосходное красное перуанское вино и фруктовый салат. На десерт подали плоды манго.
Когда после обеда все собрались вокруг костра, Питт снова обратился к археологу:
– Как вы думаете, Тупак Амару и его люди полностью обчистили Город мертвых или остались еще неизвестные захоронения?
На этот раз прогноз археолога впервые оказался оптимистичным.
– Я глубоко убежден, что гуакерос и их хозяева из «Солпемачако» собрали ничтожную часть ценностей, только то, что лежало на поверхности. Несомненно, основная часть сокровищ находится еще в земле, но на их раскопки уйдут многие годы.
Почувствовав, что Ортис, согретый несколькими бокалами местного коньяка, наконец пришел в хорошее настроение, Питт перевел разговор на интересующую его тему:
– Скажите, Альберто, а вы, случайно, не знаток легенд, имеющих отношение к сокровищам инков, исчезнувшим в период завоевания Перу?
Ортис закурил тонкую длинную сигару и раскуривал ее до тех пор, пока красный огонек не стал отчетливо виден в сгустившихся сумерках, и только после этого с энтузиазмом проглотил предложенную ему наживку:
– Сокровища инков не находили бы до сих пор в таких огромных количествах, если бы мои далекие предки вели подробную летопись происходящих событий. Но, в отличие от майя и ацтеков, инки не оставили после себя никаких записей. Иероглифическая система письма не получила широкого распространения на территории Перу. Если не считать редких надписей на стенах зданий, керамике или тканях, другие источники фактически неизвестны. Что касается устных преданий, то им далеко не всегда можно доверять.
– Я имею в виду потерянные сокровища Уаскара, – пояснил Питт.
– От кого вам довелось слышать о них?
– Доктор Келси рассказала нам одно из таких преданий. Она упоминала о священной золотой цепи, настолько огромной, что само существование ее кажется нереальным.
Ортис кивнул:
– Тем не менее, как раз эта часть легенды представляется вполне достоверной. Известно, что Верховный инка Уайна Капак повелел, чтобы эта цепь была выкована в честь рождения его старшего сына Уаскара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Телу умершего придавали сидячее положение, так чтобы подбородок опирался на колени. Вокруг тела сооружался каркас наподобие деревянной клетки для придания телу большей устойчивости. Затем на тело наносился слой глины. На завершающей стадии скульптор пытался придать чертам лица статуи отдаленное сходство с покойным. Затем этот своеобразный саркофаг помещали в заранее выкопанную могилу или пещеру вроде тех, что в изобилии встречаются среди утесов над храмом.
– Местные гробовщики были, надо думать, состоятельными людьми, – ядовито заметил Джиордино.
– По предварительным оценкам, пик строительства приходился на период между 1200 и 1500 годами нашей эры. Город был оставлен вскоре после испанского завоевания.
– Инки тоже хоронили здесь своих умерших, после того как они покорили Чачапойану? – спросил Ганн.
– Почти нет. Я нашел всего несколько гробниц с характерными признаками позднего периода культуры инков.
Ортис провел гостей по древней улице, вымощенной каменными плитами, стершимися от времени. Затем вошел внутрь сооружения в форме сосуда, построенного из плоских каменных плит с причудливым геометрическим орнаментом. Работа древних каменотесов была на удивление тонкой, с мельчайшей проработкой деталей, а сама архитектура производила незабываемое впечатление. Сооружение было увенчано круглым куполом высотой около десяти метров. Вход также был выполнен в форме сосуда, причем казался таким узким, что по нему мог пройти только один человек. Каменные ступени подымались до уровня пола в центральном зале, из которого уже другая лестница вела в подземную часть здания.
Внутри погребальной камеры скопился затхлый, тяжелый воздух, от которого у прибывших перехватило дыхание. Питт почти физически ощущал рядом присутствие участников последней ритуальной церемонии, замуровавших вход в гробницу, как они полагали, навечно. Вряд ли им могло прийти в голову, что не пройдет и пяти веков, как она послужит пристанищем живым людям другой расы, культуры и религии.
Каменный пол и погребальные ниши были очищены от остатков некогда хранившихся здесь предметов. Стены и потолок помещения были покрыты каменными барельефами, изображавшими лица людей и головы змей. К ним были подвешены несколько гамаков, предназначенных для новых обитателей. На полу лежали маты из соломы. На стене было прикреплено небольшое зеркало.
– По моим оценкам, гробница была построена около 1380 года, – сообщил Ортис. – Замечательный образец архитектуры Чачапойаны. Все условия для отдыха, за исключением ванной комнаты. Однако в пятидесяти метрах к югу от здания протекает ручей, где вы можете умыться. Это лучшее, что я могу вам предложить. Надеюсь, вы останетесь довольны.
– Благодарю вас, доктор Ортис, – сказал от лица всех присутствующих Ганн. – Мы по достоинству оценили вашу заботу.
– Можете называть меня Альберто, – отвечал Ортис, подымая седые брови. – Обед в половине седьмого в моей штаб-квартире. – Он одарил Джиордино благосклонной улыбкой. – Я полагаю, вы достаточно знакомы с планом города.
– Уж как-нибудь не заблудимся, – заверил его Джиордино.
После купания в ледяной воде друзья побрились, переоделись в теплые костюмы, более подходящие в высокогорье, и отправились в штаб-квартиру перуанских коллег. Ортис приветствовал их у входа и представил им четверых своих помощников, сотрудников Национального института культуры в Чиклайо. Никто из них не говорил по-английски.
– Желаете выпить перед обедом, джентльмены? Есть джин, водка, шотландское виски и писко, местный белый коньяк.
– Вы хорошо позаботились о запасах, – заметил Ганн. Ортис добродушно рассмеялся:
– Неужели только потому, что работаем в труднодоступной местности, мы должны отказывать себе в маленьких удовольствиях?
– Я попробую местный коньяк, – решил Питт.
Ганн и Джиордино оказались более консервативны и ограничились шотландским виски со льдом. Подав напитки, Ортис предложил им расположиться в старомодных раскладных креслах.
– Серьезно пострадал храм от ракетного обстрела? – поинтересовался Питт.
– Большинство предметов искусства, брошенных сбежавшими бандитами, в очень плохом состоянии и вряд ли подлежат восстановлению, – сокрушенно информировал его Ортис.
– Но вы нашли что-нибудь стоящее внимания?
– Это кропотливая работа, – покачал головой археолог. – Я не перестаю удивляться, как быстро негодяям удалось обследовать несколько десятков гробниц и вывезти около четырех тонн предметов искусства за сравнительно короткий срок. То, на что испанцам потребовалось несколько десятилетий, гуакерос сумели проделать с удивительной оперативностью.
– Гуакерос? – переспросил Ганн.
– Так называют в Латинской Америке грабителей могил, – объяснил Джиордино.
Питт удивленно уставился на него:
– Откуда ты нахватался таких слов, старина?
Джиордино пожал плечами:
– Когда постоянно вращаешься в обществе археологов, поневоле научишься чему-нибудь.
– Впрочем, не только они ответственны за разграбление могил, – продолжал Ортис. – Местные крестьяне, одинаково страдающие от засилья террористов и коррумпированных правительственных чиновников, также не прочь при случае воспользоваться случайной находкой. Деньги, вырученные от продажи, помогают им свести концы с концами.
– Каждая палка о двух концах, – философски заметил Ганн.
– Поэтому очень часто на долю археологов остаются только кости и обломки керамики. Порой целые строения – дворцы и храмы – разбирают на части и продают любителям древностей по смехотворно низкой цене. А камни, не пригодные для продажи, используют как строительный материал. Нам не остается ничего другого, как только признать свое полное бессилие.
– Полагаю, это своего рода семейный бизнес, – заметил Питт.
– Да, профессия грабителей могил очень часто передается по наследству в отдельных семьях на протяжении многих поколений. Отцы, братья, дети, племянники предпочитают работать сообща. Иногда целые деревни занимаются поиском и разграблением древних захоронений.
– Выходит, гробницы остаются главной целью гуакерос? – задал очередной вопрос Ганн.
– Конечно, ведь там хранится больше всего древних сокровищ. Следует помнить, что нередко большая часть достояния древних правителей отправлялась в загробный мир вместе с владельцем.
– Видимо, они считали, что и на тот свет можно взять с собой все, – усмехнулся Джиордино.
– Неандертальцы, египтяне, инки – все без исключения верили в загробную жизнь, – продолжал Ортис. – Не в воскресение после смерти, а именно в продолжение их земного существования, но только в иных условиях. Многие правители Древнего мира захватывали с собой на тот свет не только свои сокровища, но и жен, придворных, солдат, слуг, любимых животных. Ограбление могил – одна из древнейших профессий на планете.
– Жаль, что президенты США не следуют их примеру, – саркастически заметил неунывающий Джиордино. – Как было бы хорошо, если бы вместе с очередным почившим хоронили, например, половину конгресса и правительственных чиновников.
– Да, в этом с тобой согласилось бы немало граждан США, – подтвердил Питт.
– И в моей стране немало людей разделяют подобную точку зрения, – поддержал его Ортис.
– Но как они ухитряются находить древние захоронения? – спросил Ганн.
– Решающее значение имеет прежде всего, конечно, опыт и знание местных условий. Гуакерос используют любые подручные средства – пики, лопаты, длинные металлические прутья, чтобы сквозь мягкий грунт определить точное расположение гробницы, и лишь в редких случаях пользуются специальным оборудованием. Впрочем, последнее по средствам лишь крупным преступным группировкам, прибегающим для этих целей к помощи весьма известных специалистов.
– Пересекались ли в прошлом ваши пути с людьми из «Солпемачако»? – поинтересовался Питт.
– Да. В четырех других крупных исторических захоронениях. – Ортис презрительно сплюнул на землю. – И вы только подумайте: каждый раз они опережали меня. Организация существует, в этом не может быть ни малейшего сомнения. Мне не раз приходилось сталкиваться с результатами их преступной деятельности. Но кто эти люди, платящие рядовым исполнителям жалкие отступные, а затем сбывающие их находки на рынке, не знает никто.
– Разве полиция и секретные службы не могут перекрыть поток украденных ценностей, уплывающих из вашей страны? – спросил Ганн.
– Остановить грабителей могил не менее трудно, чем удержать ртуть в руках, – вздохнул Ортис. – Их слишком много, а доходы от контрабанды слишком велики. К тому же, как вы уже могли убедиться на собственном опыте, наших военных и правительственных чиновников можно купить.
– У вас тяжелая работа, Альберто, – посочувствовал Питт. – Лично я никогда бы не взялся за нее.
– И к тому же очень неблагодарная, – горько заметил Ортис. – Для нищих обитателей высокогорий я естественный враг. Да и многие сильные мира сего бегут от меня, как от чумы, поскольку сами коллекционируют предметы древнего искусства.
– Одним словом, ситуация безвыходная.
– Совершенно верно. Мои коллеги из других культурных центров делают все от них зависящее, но где уж им соперничать с гуакерос.
– Разве вы не получаете помощи от правительства? – удивился Джиордино.
– Заполучить деньги от правительства или частных источников – задача не из легких. Факт остается фактом, но никто не хочет вкладывать деньги в историю.
Беседа продолжалась до тех пор, пока один из помощников Ортиса не объявил, что обед готов. Он состоял из тушеной говядины под пикантным соусом с жареной кукурузой и бобами. Единственными деликатесами оказались превосходное красное перуанское вино и фруктовый салат. На десерт подали плоды манго.
Когда после обеда все собрались вокруг костра, Питт снова обратился к археологу:
– Как вы думаете, Тупак Амару и его люди полностью обчистили Город мертвых или остались еще неизвестные захоронения?
На этот раз прогноз археолога впервые оказался оптимистичным.
– Я глубоко убежден, что гуакерос и их хозяева из «Солпемачако» собрали ничтожную часть ценностей, только то, что лежало на поверхности. Несомненно, основная часть сокровищ находится еще в земле, но на их раскопки уйдут многие годы.
Почувствовав, что Ортис, согретый несколькими бокалами местного коньяка, наконец пришел в хорошее настроение, Питт перевел разговор на интересующую его тему:
– Скажите, Альберто, а вы, случайно, не знаток легенд, имеющих отношение к сокровищам инков, исчезнувшим в период завоевания Перу?
Ортис закурил тонкую длинную сигару и раскуривал ее до тех пор, пока красный огонек не стал отчетливо виден в сгустившихся сумерках, и только после этого с энтузиазмом проглотил предложенную ему наживку:
– Сокровища инков не находили бы до сих пор в таких огромных количествах, если бы мои далекие предки вели подробную летопись происходящих событий. Но, в отличие от майя и ацтеков, инки не оставили после себя никаких записей. Иероглифическая система письма не получила широкого распространения на территории Перу. Если не считать редких надписей на стенах зданий, керамике или тканях, другие источники фактически неизвестны. Что касается устных преданий, то им далеко не всегда можно доверять.
– Я имею в виду потерянные сокровища Уаскара, – пояснил Питт.
– От кого вам довелось слышать о них?
– Доктор Келси рассказала нам одно из таких преданий. Она упоминала о священной золотой цепи, настолько огромной, что само существование ее кажется нереальным.
Ортис кивнул:
– Тем не менее, как раз эта часть легенды представляется вполне достоверной. Известно, что Верховный инка Уайна Капак повелел, чтобы эта цепь была выкована в честь рождения его старшего сына Уаскара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77