Полундра подошел к телефону, набрал 03. Ответили ему после первого же гудка — Полундра даже удивился такой оперативности. Он-то был уверен, что будить дежурную придется долго.
— Да? — раздался в трубке женский голос.
— Девушка, нужна машина «Скорой помощи». Человеку очень плохо. Высокая температура, не приходит в сознание…
На том конце трубки послышался сдавленный вздох.
— Еще один… Послушайте, у вас нет никакой возможности довезти его до госпиталя самому? У нас только одна машина и до вас уже четыре вызова на очереди.
— Четыре вызова? — Полундра очень удивился. Он думал, что в такой глуши, где народу живет мало и стариков почти нет, «Скорую» беспокоят максимум раз в неделю.
— Да! — резко отозвалась дежурная. — Сами не знаем, что случилось! И у всех температура и бессознательное состояние, как и у вас. Так можете вы своего больного сами довезти?
Полундра знал, что машина у Селезнева есть.
Правда, никакого права садиться за ее руль он не имел — ни прав на вождение с собой, ни доверенности, но в таком экстренном случае на права можно и наплевать.
— Довезу. Говорите ваш адрес.
— Какой еще адрес?
— Ваш адрес. Клиники вашей.
— Вы что, где госпиталь, не знаете?
— Мать вашу так! — не выдержал Полундра. — Да, не знаю! Нездешний я, недавно приехал!
— У нас и адреса-то нет, — растерянно сказала девушка. — Послушайте, вы хоть причалы где, знаете?
— Да.
— Оттуда днем госпиталь видно. Он слева, небольшой такой модульный домик. Найдете?
— Найду, — решительно ответил Полундра, подумав, что если не найдет, то не постесняется кого-нибудь из аборигенов разбудить и заставить все показать. Так уж точно быстрее будет, чем ждать, пока «Скорая» по четырем вызовам съездит.
— Так, — сказал Полундра Вите, повесив трубку. — Теперь я пойду, подведу к дому машину, а потом ты поможешь мне его туда отнести.
Сказать оказалось проще, чем сделать. Полундра недооценил свое недомогание. Руки и ноги его еле слушались, в голове словно дятел поселился, задавшийся целью продолбить лоб изнутри, а в желудке постоянно вспыхивала режущая боль.
«Да что же это за ерунда такая? — думал Полундра. — Четыре, а если считать со Славкой, то и пять вызовов „Скорой“, со мной тоже какая-то непонятная дрянь. Уж не эпидемия ли здесь какая-нибудь начинается? Только этого не хватало…»
Без помощи мальчишки Полундра мог бы и не дотащить Селезнева до машины. И это Павлов, который со стокилограммовым грузом на спине стометровку за пятнадцать секунд пробегал! Однако когда организм разлаживается, все становится не так просто.
Видимо, поэтому до него не сразу дошло, что госпиталь на острове один, а значит, тот самый, где они накануне были. Садясь за руль, Полундра уже понимал, что помощь понадобится и ему самому.
Но в госпитале оказалось не до него. Туда свезли уже пять человек, Селезнев стал шестым. А еще через несколько минут после него привезли седьмого.
Главу администрации Прибрежного — Берегова. Теперь, если считать и Полундру, вся русская делегация, встречавшая японцев, оказалась в госпитале.
Полундра, которому уже чуть полегчало, сразу это заметил, — собственно говоря, кроме него, заметить это пока было и некому. Все, кто мог бы, находились не в том состоянии, а медики о составе делегации ничего не знали, да и вообще, не до посторонних мыслей им в тот момент было. Вдвоем — врач и медсестра — они пытались как-то справиться с семью поступившими одновременно тяжелыми пациентами.
Полундра попытался было им помочь, но он все еще был очень слаб, и вреда от него было больше, чем пользы. Единственное, что он сделал полезного — это сказал врачу о том, что все заболевшие вчера ужинали на японском корабле, — может, ему эта информация пригодится. После этого, чтобы не мешать занятым делом людям, он опустился в кресло и задумался.
Совпадением все это быть никак не может. Болезнь явно связана с ужином у японцев. Нет, конечно, если сейчас поступят новые больные, не бывшие там, он пересмотрит свою позицию, но пока-то их нет!
Значит, дело в японцах. Может, они их какой-нибудь восточной болезнью заразили, против которой у русских иммунитета нет? Что-то сомнительно. Японцы уже давно с внешним миром общаются весьма интенсивно, так что никаких особенных болезней у них, кажется, нет. Может, отравились чем? Но тогда почему здесь нет ни одного японца? Ели-то все одно и то же.
Как раз в этот момент, когда Полундра уже был готов сделать следующий логический шаг и заподозрить умышленное отравление, к госпиталю подъехала еще одна машина. Как выяснилось, это прибыли японцы, привезли своего больного. С теми же симптомами. Главврач, узнав, что к нему поступил еще один пациент, да к тому же еще и иностранец, высказался так, что даже Полундра узнал два новых для себя слова. Оказывается, врачам тоже не чуждо высокое искусство русского мата.
Заболевшего японца Полундра узнал. Это был Дзюкити Каваи, кок, которого Яманиси представил всем гостям в начале обеда как творца всего предлагаемого гастрономического великолепия.
«Странно, вот уж этот должен был бы здесь в последнюю очередь оказаться, если дело в еде, — подумал Полундра. — Хотя… И профессионалы иногда ошибаются».
В этот момент на спецназовца накатила очередная волна головокружения и тошноты, все мысли отступили на задний план. Полундра хотел было вернуться к Селезневу домой, лечь в постель, но передумал. Не годилось бросать друга в беде, даже не узнав, что с ним случилось. Как он тогда в глаза Витьке посмотрит?
«Все, больше я пока ничего сделать не могу, — подумал Полундра. — Значит, нужно попробовать себя в порядок привести. В первую очередь — хоть как-то поспать».
Он поудобнее устроился в кресле и прикрыл глаза.
Глава 12
Промывание желудка не относится ни к сложным, ни к дорогостоящим медицинским процедурам. Но если его необходимо сделать силами двух человек, а пациентов восемь, да к тому же есть ощутимая опасность, что если с промыванием задержаться, то люди, находящиеся в бессознательном состоянии, начнут умирать, это гораздо сложнее. Да прибавьте сюда то, что делать все пришлось в двенадцать часов ночи, не успев поспать и получаса.
Кравцов, перейдя к койке третьего пациента, мысленно трижды проклял Дениса Игоревича — своего коллегу-врача, который неделю назад ушел в отпуск.
Как чувствовал ведь! А сейчас его помощь была бы незаменима, вдвоем с Дашкой они до утра провозятся. Однако пока в голове врача метались панические мысли, что он не успеет и люди начнут умирать, руки его исправно делали дело. В том, что причиной болезни является пищевое отравление, Кравцов не сомневался ни секунды, с того самого момента, как привезший своего друга мужик сказал ему о том, что все они вчера ели в одном и том же месте. А значит, промывание было необходимо. Когда в госпиталь доставили японца, у Кравцова совсем сердце упало.
Он подумал, что это только первый из всех японцев, кто сидел вчера за тем же столом. А значит, после него следует ждать еще человек шесть-семь как минимум. Но, к счастью, этого не случилось. Среди японцев заболел только один человек. Это было довольно странно, но задумываться над этим у Кравцова пока не было ни времени, ни сил.
К двум часам ночи помощь была оказана всем больным. И, самое главное, принятые меры начали давать результаты — у тех, кому помощь была оказана первым, начала спадать температура, а их общее состояние стало напоминать не обморок, а скорее обычный здоровый сон.
Кравцов, еле волоча ноги от усталости, отправился в ординаторскую и попросил Дашу сделать ему кофе. Вообще-то это было свинство — она устала не меньше его, но сил на моральные терзания уже не было. Да и, в конце концов, может же он иногда пользоваться хоть какими-то преимуществами начальственной должности? К тому же женщины вообще выносливее мужчин…
Даша послушно сварила кофе и поднесла его начальнику.
— Пожалуйста, Борис Михайлович.
— Спасибо, Даша, — сказал Кравцов, с трудом отрывая подбородок от груди и принимая чашку. По-хорошему, ему бы сейчас не кофе пить, а поспать хоть пару часиков, но нельзя. Нужно подождать, пока о состоянии пациентов можно будет сказать что-то определенное. А пока спать нельзя.
Первую чашку кофе Кравцов выпил почти залпом, как лекарство, — он специально просил медсестру, чтобы напиток был не очень горячим. Вторую главврач пил уже медленнее, наслаждаясь вкусом. Даша тоже выпила две чашки за пять минут. Полегчало Кравцову довольно быстро. Уже минут через десять голова прояснилась, руки и ноги стали послушнее, а из тела ушла вялость, которая при недосыпании хуже всего.
«В конце концов, одна ночь без сна — это совсем немного», — подумал Кравцов. Ему вспомнились рассказы его институтских преподавателей, которым в Отечественную войну пришлось работать в прифронтовом госпитале. Там приходилось и по трое суток не спать, да не просто не спать, а еще и работать все это время. Так что то, что у него тут происходит, это ерунда.
— Борис Михайлович, — подала голос тоже немного ожившая медсестра. — А как вы думаете, что с ними со всеми случилось?
— Отравление, — ответил Кравцов. — Почти наверняка пищевое отравление. Этот парень, который у нас в кресле заснул, он мне сказал, что все эти люди вчера ужинали на японском корабле. Ну, на том самом, который стеллерову корову искать прибыл. Наверняка там съели что-то не то. Видишь, даже одного японца привезли.
— А почему же тогда только одного? Он один с ними за столом сидел?
— Нет, — покачал головой врач. — Этот же парень говорил, что японцев было больше. Честно говоря, меня и самого это удивляет. Все остальные, видимо, как-то проскочили. А может, это из-за того, что у наших нет привычки к японской кухне. Мало ли что им там дали.
— Понятно. Вообще-то для отравления симптомы какие-то странноватые. Я читала справочник фельдшера, там не совсем так написано.
— Дашенька, отравления бывают самые разные, — снисходительно усмехнулся Кравцов. — Я раньше подобного не встречал, но я до сих пор и с японцами дела не имел.
— Кстати, Борис Михайлович, а откуда этот парень, ну, тот, который вам про японцев рассказал, откуда он все знает? Он тоже там был?
— Хм… — врач нахмурился. — Я у него не спрашивал, но получается, что был. — Кравцов уже понял, к чему клонит медсестра. — Да, действительно, странно как-то получается. Почему же он тогда сам не заболел? Может, просто не ел какого-то блюда, из-за которого все и случилось?
— Кстати, ему явно плохо было, — сказала медсестра, подливая себе кофе. — Он когда друга своего привез, сам еле на ногах держался.
— А, ну, тогда все ясно. Просто у него, видимо, сопротивляемость повышенная. Вот и отделался легче, чем остальные. Повезло парню.
— Да. Но если так, то, значит, и остальным, наверное, полегчает. Ой, хоть бы им лучше стало! Все ведь молодые, здоровые, жалко их.
— А ты, кстати, сходи посмотри, как они там.
Даша кивнула и вышла из ординаторской. Вернулась она буквально через минуту:
— Борис Михайлович, двое в себя пришли!
Кравцов встал из-за стола и пошел в палату, чувствуя законную гордость. Да, значит, хоть и маленький, а не такой уж и плохой у него госпиталь, раз он восемь человек с тяжелым отравлением вытащил.
«Стоп! — тут же мысленно одернул сам себя Кравцов. — Пока еще насчет всех восьмерых радоваться рано. Мало ли у кого какие осложнения начаться могут».
Когда главврач вошел в палату, пришедшие в себя больные уже пытались разговаривать.
— Ну, как ваше самочувствие? — спросил Кравцов.
Ничего неожиданного не выяснилось. Оба чувствовали слабость, сильное головокружение, рези в животе. В общем, стандартная картина пищевого отравления. Странно было только то, что оба говорили, что чувствуют что-то похожее на опьянение, как будто бутылку пива десять минут назад выпили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41