Прежде чем выставлять на стенд, мы всю технику тестируем и проверяем.
— И что, эти работают?
— Как часы, — сказал парень, — у нас все работает, мы своей репутацией дорожим. Гарантию праздничную даем — два года.
— И торгуете вы очень дорогим товаром, — сказал Дорогин.
— Одна аренда этого магазина чего стоит.
— Небось рэкету тоже отстегиваете?
— Это не ко мне, это к управляющему, — заулыбался парень, немного смутившись.
— Ну ладно, не мое дело, я два видака возьму.
Парень выписал чек.
— И посмотри, чтобы все шнурочки к ним были.
И тут Сергей задумался.
«Черт, для того чтобы осмысленно перегнать с кассеты на кассету, кроме видеомагнитофонов, нужен еще и телевизор». Он опять подозвал к себе парня.
— Слушай, какой здесь телевизор получше и подешевле? Хотя нет, к черту подешевле, самый надежный и самый простой в обращении.
— Раз уж взяли видаки «Sony», так возьмите, вот этот «Супертринитрон».
— На хрена мне «Супер», — сказал Сергей, — я возьму просто «Тринитрон».
— Оно правильно, — согласился парень. — Сам не знаю, в чем это «супер» заключается, но на две сотки дороже стоит, хотя экран такой же.
— Наворотов лишних не люблю.
— Оно и правильно.
Сергей взял видеомагнитофоны. Парень с удивлением посмотрел на то, как легко этот мужчина поднял ящик с телевизором, предварительно поставив на него две коробки с видеомагнитофонами. Парень открыл дверь, Сергей вынес технику к «опель-кадетту» и с трудом затолкал телевизор в салон машины на заднее сиденье, а коробки с видиками положил на переднее.
— Ну ладно, приятель, спасибо. Думаю, твоя техника не подведет.
— Нет, что вы, не подведет. Только сразу не включайте, дайте немного нагреться.
— Она и остыть не успеет, — сказал Сергей, — мне здесь недалеко.
— С наступающим.
— Вас тоже.
Сев в машину, Сергей помчался в район ВДНХ на Мосфильмовскую улицу — туда, где жил Сан Саныч Важенков. Ведь именно для него делались все приобретения, хотя Дорогин, совершая эти покупки, имел и свой интерес. Не доезжая до нужного дома, Сергей остановился, увидев таксофон.
«Все-таки стоит позвонить», — он по памяти набрал номер.
Он несколько секунд ждал, пока не услышал хрипловатое:
— Але, але! — от этого голоса у Сергея на душе потеплело.
— Ну, Сан Саныч, привет!
— Серега, ты? — воскликнул старик в трубку, явно обрадованный неожиданным звонком.
— Я, а то кто же!
— Небось снова из-под самого дома звонишь?
— На этот раз, Сан Саныч, не из-под самого крыльца, но я поблизости нахожусь. И хочу, если можно, к тебе сейчас зайти.
— Тебе, Серега, всегда можно, даже среди ночи. Мог бы и не звонить.
— А капуста, Сан Саныч, у тебя есть? Очень хочется похрумкать.
— О чем разговор, Сергей, целая бочка! Приезжай!
И Сергей подумал, улыбаясь:
«Наверное, Сан Саныч — это единственный человек в Москве, для которого слово „капуста“ — это в первую очередь овощ, а не деньги», — и он рассмеялся.
— Чего хохочешь? — спросил старик.
— Да уже, Сан Саныч, слюнки текут.
— Целую миску сейчас сделаю. В этом году у меня с клюковкой.
— Ну прекрасно, минут через пятнадцать буду. Открой дверь, а то мне тяжело будет до кнопки звонка дотянуться.
— Ты что, елку мне несешь? Так она у меня уже есть. Не стоит.
— Да нет, не елку, лучше — игрушки на елку.
Послышался робкий стариковский смех. Через пятнадцать минут Сан Саныч открыл дверь. Но Сергея он не увидел, из-под коробок виднелись только ноги в ботинках на толстой, рифленой подошве.
— Шире, шире открывай, старый артиллерист.
— Что это? — воскликнул старик.
Теперь уже вместо трех прежних ящиков в руках Дорогина было четыре, верхний, с кассетами, доставал до дверного косяка. Ввалившись в квартиру, Сергей осторожно поставил все это на пол.
— Чего это ты наволок? Ко мне жить перебраться хочешь?
— Подарки принес, Сан Саныч, — и Сергей взглянул на старый телевизор, стоящий на журнальном столике.
— Ты, наверное, головой стронулся.
— Твой кино показывает?
— Да ничего он уже не показывает, сплошной снег идет. Раз в неделю что-то появится, когда погода плохая, а потом дохнет. Трубка села, а заменить никак не соберусь.
— Таких трубок уже не делают. Выбросишь его, — почти приказал Сергей, подошел, снял телевизор и взялся распаковывать ящик.
От растерянности Сан Саныч даже не стал ему помогать. На столике появился шикарный телевизор, абсолютно не гармонировавший со всей обстановкой в квартире.
— Ну, нравится игрушка?
— Красивая штука, — сказал Сан Саныч.
— Красивая — это одно, а как показывает, ты сейчас увидишь.
— Телевизор, он и есть — телевизор.
— Не скажи.
Затем Сергей принялся распаковывать ящики с видаками. Аппаратура заняла весь журнальный столик, даже пришлось сбросить кипу старых газет.
— Ну вот, Сан Саныч, будешь теперь по вечерам кино смотреть.
— Аппарат красивый, но смотреть же по телевизору теперь нечего.
— А я тебе привез все то, что ты любишь. Смотри, — и Сергей поднял крышку ящика от кассет. — Глянь-ка вовнутрь!
Сан Саныч надел очки, присел на корточки и стал извлекать из ящика одну за другой видеокассеты.
— Ух ты! Ничего себе! Это что, на самом деле ты мне приволок, Серега?
— А что ты думаешь, я это буду смотреть, что ли?
Некогда мне! Конечно же, тебе!
— Ну, царский подарок! Ты что, навсегда это притащил?
— Пользуйся до конца моих дней. Думаю, эта техника будет служить долго, меня переживет, так что можешь посмотреть эти фильмы по двадцать раз.
— Давай видак проверим, — сказал старик.
— Погоди, Сан Саныч, все надо подсоединить, сделать, как положено, а потом глянем. Вот тебе пульты, — Сергей разложил на диване три изящных пульта.
— Да тут же кнопок, как в самолете!
— Ничего, разберешься, времени у тебя предостаточно, инструкция написана по-русски.
— Конечно, разберусь, чтобы я не разобрался, такого быть не может!
Изображение на экране телевизора было отменным.
— Ничего себе! — Сан Саныч даже всплеснул в ладони. — Но все равно, не то, что на «простыне».
— Конечно, не то, телевизор — это и есть телевизор, ящик, да и все. А кино — это кино, его в зале надо смотреть, проекцию на большом экране. И звук здесь хороший, — Сергей нажал на клавишу, на экране поползла зеленая полоса. — И телетекст, Сан Саныч, можешь посмотреть, не надо и газет читать. Нажимай себе на кнопки )л читай.
— Вот здорово! — старик был явно счастлив. — Ладно, пойдем, пойдем на кухню. Черт с ней, с этой техникой, с телевизором. Вот если бы по хорошему телевизору новости хорошие показывали, я бы от счастья в пляс пустился бы.
— Нет, погоди, Сан Саныч, ты там накрывай на стол, а я работенку одну должен сделать.
И Сергей, вытащив из внутреннего кармана видеокассету, украденную из квартиры Чекана, вставил ее в верхний видеомагнитофон. Проверил все шнуры.
— Ты, Сан Саныч, пока сюда не заходи, я тут кое-что личное должен переписать, отмонтировать.
— Как знаешь, Серега, ты же помнишь, я свой нос в чужие дела совать не люблю и вообще любопытство считаю пороком.
— Правильно считаешь. Меньше знаешь — крепче спишь, — ввернул тюремную присказку Дорогин.
Старик принялся звенеть посудой, явно стараясь изо всех сил потрафить Сергею и хорошо его накормить.
Дорогин сделал себе две копии, отмонтировав материал с кассеты Чекана. На все про все ушло чуть больше часа. Его интересовали кадры, где появлялся прокурор Прошкин и голые девицы.
«Ну вот и прекрасно!»
Затем он позвал старика.
— Слушай, Сан Саныч, у меня есть одна кассета — рабочая, ты ее лучше не смотри. Ее надо спрятать так, чтобы ни одна собака не нашла. Это бесценная штучка, хотя гадость редкостная. Я тебе рассказываю все откровенно, потому что ты единственный, кому доверяю.
— Да что ты, Серега! — старик возгордился, подобного он услышать не ожидал, хоть надеялся. Он бережно взял кассету. — Смотри, я ее сейчас положу, и вдруг, если со мной что случится, ты будешь знать, где ее взять.
И ключи от квартиры возьми, можешь приходить в любое время, жить, если негде будет, ведь и я тебе доверяю, как самому близкому, как своему сыну, — щека старика, произнесшего эти слова, дернулась, но он удержался и не заплакал.
Сергей подошел и похлопал его по плечу.
— Сан Саныч, кончай, а то мы тут сейчас, как школьники после экзаменов, расплачемся. То ты меня хоронить начинаешь, то я тебя. Я думаю, мы с тобой поживем, может, и кино еще снимем.
— Кино? — глаза старика блеснули. — Вот было бы здорово! Я тут на досуге, знаешь, в последнее время ни хрена не делаю, так таких штучек навыдумывал, что куда там американцам! Дешевле и круче. Такие заморочки, обхохочешься.
— Ладно, потом расскажешь.
Сан Саныч взял нож, подошел к стене, облицованной белой кафельной плиткой в четыре ряда, пошевелил губами, вспоминая, где у него тайник. Затем постучал черенком ножа по стене. Все плитки отзывались одним и тем же звуком.
— Видал, как я устроил? Даже если будешь простукивать, то никогда не догадаешься.
Затем подцепил одну из них острием ножа, сунув его в паз, и выдвинул, как ящик письменного стола.
— А что у тебя внутри лежит?
— Внутри? — старик улыбнулся и вытащил картонную коробку из-под детского пластилина. — А здесь у меня, Серега, как ты думаешь, что?
— Ну, наверное, не деньги, не стал бы ты их так хранить.
— Конечно, не деньги, на кой они мне нужны, старику!
Важенков дрожащими пальцами, явно волнуясь, открыл коробку. В ней лежала какая-то тряпица, сложенная в несколько слоев. Старик ее развернул.
— Конечно не деньги, на кой они мне нужны! Если я не знаю, когда помру. Настоящие… Вот, видишь, что здесь?
Дорогин ахнул:
— Ну, Сан Саныч, чего же это я раньше их никогда не видел?
— Да случая не было, и не люблю я красоваться, выряжаться, как павлин, ходить по улице да бряцать наградами. "
А награды были стоящие, все военные, ни одной юбилейной.
— Вот эту за Берлин получил, вот этот под Москвой, а вот этот орден, — старик погладил пальцами орден Боевого Красного Знамени, — под Курском дали. Дорогого эта железка стоит, тогда всю мою батарею, гады, накрыли, я один атаку отбивал. Представляешь, как танки шли! Ни в каком кино такого и близко не увидишь, ползли, как жабы. Страшные, серые, я их вот так видел. И не в оптику, Серега, а наводил прямо по стволу и бил прямой наводкой. А потом из автомата косил танкистов. А потом… ничего не помню, потом вот, — старик приложил ладонь к раненой шее, — думал, голову оторвало, ан нет, живой остался. Я вообще живучий. Орден уже в госпитале дали, все думали посмертно, а видишь, как оно получилось. Даже похоронку отправили, а я жив.
— Да, Сан Саныч, тебе и позавидуешь и не позавидуешь.
— Ай, ладно, что про это вспоминать, прошлое ворошить! Клади сюда свою кассету, пусть с моими железками лежит.
Сергей почувствовал, что есть в этом что-то кощунственное, положить мерзкую кассету к боевым наградам, заработанным кровью, но он сдержался, ничего не сказал. Лишь заскрежетал зубами.
— В общем, смотри, вторая плитка с краю, третья сверху. Найдешь, если что.
— Да ну, Сан Саныч, брось ты!
На столе уже стояла большая керамическая миска, полная капусты, в которой поблескивали крупные рубиновые ягоды.
— Хороша капуста!
— Ты попробуй, удалась в этом году, как никогда.
Капуста удачная попалась.
— Ладно тебе, Сан Саныч, ты из любой объедение сделаешь, — и Сергей взял пальцами из миски капусту, положил в рот и принялся смачно жевать. Капуста похрустывала, была пронзительно-холодная и нестерпимо вкусная.
— Ну, Сан Саныч, колдун ты, что ли? Ни у кого такой не ел.
— Сейчас картошечка будет готова, — старик взглянул на кастрюлю, подошел к плите, поднял крышку, ткнул острием ножа в золотистую крупную картофелину, та тут же развалилась пополам от одного прикосновения. — Картошка у меня в этом году тоже стоящая. Помнишь, как-то в Беларуси, под Могилевом, кино снимали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— И что, эти работают?
— Как часы, — сказал парень, — у нас все работает, мы своей репутацией дорожим. Гарантию праздничную даем — два года.
— И торгуете вы очень дорогим товаром, — сказал Дорогин.
— Одна аренда этого магазина чего стоит.
— Небось рэкету тоже отстегиваете?
— Это не ко мне, это к управляющему, — заулыбался парень, немного смутившись.
— Ну ладно, не мое дело, я два видака возьму.
Парень выписал чек.
— И посмотри, чтобы все шнурочки к ним были.
И тут Сергей задумался.
«Черт, для того чтобы осмысленно перегнать с кассеты на кассету, кроме видеомагнитофонов, нужен еще и телевизор». Он опять подозвал к себе парня.
— Слушай, какой здесь телевизор получше и подешевле? Хотя нет, к черту подешевле, самый надежный и самый простой в обращении.
— Раз уж взяли видаки «Sony», так возьмите, вот этот «Супертринитрон».
— На хрена мне «Супер», — сказал Сергей, — я возьму просто «Тринитрон».
— Оно правильно, — согласился парень. — Сам не знаю, в чем это «супер» заключается, но на две сотки дороже стоит, хотя экран такой же.
— Наворотов лишних не люблю.
— Оно и правильно.
Сергей взял видеомагнитофоны. Парень с удивлением посмотрел на то, как легко этот мужчина поднял ящик с телевизором, предварительно поставив на него две коробки с видеомагнитофонами. Парень открыл дверь, Сергей вынес технику к «опель-кадетту» и с трудом затолкал телевизор в салон машины на заднее сиденье, а коробки с видиками положил на переднее.
— Ну ладно, приятель, спасибо. Думаю, твоя техника не подведет.
— Нет, что вы, не подведет. Только сразу не включайте, дайте немного нагреться.
— Она и остыть не успеет, — сказал Сергей, — мне здесь недалеко.
— С наступающим.
— Вас тоже.
Сев в машину, Сергей помчался в район ВДНХ на Мосфильмовскую улицу — туда, где жил Сан Саныч Важенков. Ведь именно для него делались все приобретения, хотя Дорогин, совершая эти покупки, имел и свой интерес. Не доезжая до нужного дома, Сергей остановился, увидев таксофон.
«Все-таки стоит позвонить», — он по памяти набрал номер.
Он несколько секунд ждал, пока не услышал хрипловатое:
— Але, але! — от этого голоса у Сергея на душе потеплело.
— Ну, Сан Саныч, привет!
— Серега, ты? — воскликнул старик в трубку, явно обрадованный неожиданным звонком.
— Я, а то кто же!
— Небось снова из-под самого дома звонишь?
— На этот раз, Сан Саныч, не из-под самого крыльца, но я поблизости нахожусь. И хочу, если можно, к тебе сейчас зайти.
— Тебе, Серега, всегда можно, даже среди ночи. Мог бы и не звонить.
— А капуста, Сан Саныч, у тебя есть? Очень хочется похрумкать.
— О чем разговор, Сергей, целая бочка! Приезжай!
И Сергей подумал, улыбаясь:
«Наверное, Сан Саныч — это единственный человек в Москве, для которого слово „капуста“ — это в первую очередь овощ, а не деньги», — и он рассмеялся.
— Чего хохочешь? — спросил старик.
— Да уже, Сан Саныч, слюнки текут.
— Целую миску сейчас сделаю. В этом году у меня с клюковкой.
— Ну прекрасно, минут через пятнадцать буду. Открой дверь, а то мне тяжело будет до кнопки звонка дотянуться.
— Ты что, елку мне несешь? Так она у меня уже есть. Не стоит.
— Да нет, не елку, лучше — игрушки на елку.
Послышался робкий стариковский смех. Через пятнадцать минут Сан Саныч открыл дверь. Но Сергея он не увидел, из-под коробок виднелись только ноги в ботинках на толстой, рифленой подошве.
— Шире, шире открывай, старый артиллерист.
— Что это? — воскликнул старик.
Теперь уже вместо трех прежних ящиков в руках Дорогина было четыре, верхний, с кассетами, доставал до дверного косяка. Ввалившись в квартиру, Сергей осторожно поставил все это на пол.
— Чего это ты наволок? Ко мне жить перебраться хочешь?
— Подарки принес, Сан Саныч, — и Сергей взглянул на старый телевизор, стоящий на журнальном столике.
— Ты, наверное, головой стронулся.
— Твой кино показывает?
— Да ничего он уже не показывает, сплошной снег идет. Раз в неделю что-то появится, когда погода плохая, а потом дохнет. Трубка села, а заменить никак не соберусь.
— Таких трубок уже не делают. Выбросишь его, — почти приказал Сергей, подошел, снял телевизор и взялся распаковывать ящик.
От растерянности Сан Саныч даже не стал ему помогать. На столике появился шикарный телевизор, абсолютно не гармонировавший со всей обстановкой в квартире.
— Ну, нравится игрушка?
— Красивая штука, — сказал Сан Саныч.
— Красивая — это одно, а как показывает, ты сейчас увидишь.
— Телевизор, он и есть — телевизор.
— Не скажи.
Затем Сергей принялся распаковывать ящики с видаками. Аппаратура заняла весь журнальный столик, даже пришлось сбросить кипу старых газет.
— Ну вот, Сан Саныч, будешь теперь по вечерам кино смотреть.
— Аппарат красивый, но смотреть же по телевизору теперь нечего.
— А я тебе привез все то, что ты любишь. Смотри, — и Сергей поднял крышку ящика от кассет. — Глянь-ка вовнутрь!
Сан Саныч надел очки, присел на корточки и стал извлекать из ящика одну за другой видеокассеты.
— Ух ты! Ничего себе! Это что, на самом деле ты мне приволок, Серега?
— А что ты думаешь, я это буду смотреть, что ли?
Некогда мне! Конечно же, тебе!
— Ну, царский подарок! Ты что, навсегда это притащил?
— Пользуйся до конца моих дней. Думаю, эта техника будет служить долго, меня переживет, так что можешь посмотреть эти фильмы по двадцать раз.
— Давай видак проверим, — сказал старик.
— Погоди, Сан Саныч, все надо подсоединить, сделать, как положено, а потом глянем. Вот тебе пульты, — Сергей разложил на диване три изящных пульта.
— Да тут же кнопок, как в самолете!
— Ничего, разберешься, времени у тебя предостаточно, инструкция написана по-русски.
— Конечно, разберусь, чтобы я не разобрался, такого быть не может!
Изображение на экране телевизора было отменным.
— Ничего себе! — Сан Саныч даже всплеснул в ладони. — Но все равно, не то, что на «простыне».
— Конечно, не то, телевизор — это и есть телевизор, ящик, да и все. А кино — это кино, его в зале надо смотреть, проекцию на большом экране. И звук здесь хороший, — Сергей нажал на клавишу, на экране поползла зеленая полоса. — И телетекст, Сан Саныч, можешь посмотреть, не надо и газет читать. Нажимай себе на кнопки )л читай.
— Вот здорово! — старик был явно счастлив. — Ладно, пойдем, пойдем на кухню. Черт с ней, с этой техникой, с телевизором. Вот если бы по хорошему телевизору новости хорошие показывали, я бы от счастья в пляс пустился бы.
— Нет, погоди, Сан Саныч, ты там накрывай на стол, а я работенку одну должен сделать.
И Сергей, вытащив из внутреннего кармана видеокассету, украденную из квартиры Чекана, вставил ее в верхний видеомагнитофон. Проверил все шнуры.
— Ты, Сан Саныч, пока сюда не заходи, я тут кое-что личное должен переписать, отмонтировать.
— Как знаешь, Серега, ты же помнишь, я свой нос в чужие дела совать не люблю и вообще любопытство считаю пороком.
— Правильно считаешь. Меньше знаешь — крепче спишь, — ввернул тюремную присказку Дорогин.
Старик принялся звенеть посудой, явно стараясь изо всех сил потрафить Сергею и хорошо его накормить.
Дорогин сделал себе две копии, отмонтировав материал с кассеты Чекана. На все про все ушло чуть больше часа. Его интересовали кадры, где появлялся прокурор Прошкин и голые девицы.
«Ну вот и прекрасно!»
Затем он позвал старика.
— Слушай, Сан Саныч, у меня есть одна кассета — рабочая, ты ее лучше не смотри. Ее надо спрятать так, чтобы ни одна собака не нашла. Это бесценная штучка, хотя гадость редкостная. Я тебе рассказываю все откровенно, потому что ты единственный, кому доверяю.
— Да что ты, Серега! — старик возгордился, подобного он услышать не ожидал, хоть надеялся. Он бережно взял кассету. — Смотри, я ее сейчас положу, и вдруг, если со мной что случится, ты будешь знать, где ее взять.
И ключи от квартиры возьми, можешь приходить в любое время, жить, если негде будет, ведь и я тебе доверяю, как самому близкому, как своему сыну, — щека старика, произнесшего эти слова, дернулась, но он удержался и не заплакал.
Сергей подошел и похлопал его по плечу.
— Сан Саныч, кончай, а то мы тут сейчас, как школьники после экзаменов, расплачемся. То ты меня хоронить начинаешь, то я тебя. Я думаю, мы с тобой поживем, может, и кино еще снимем.
— Кино? — глаза старика блеснули. — Вот было бы здорово! Я тут на досуге, знаешь, в последнее время ни хрена не делаю, так таких штучек навыдумывал, что куда там американцам! Дешевле и круче. Такие заморочки, обхохочешься.
— Ладно, потом расскажешь.
Сан Саныч взял нож, подошел к стене, облицованной белой кафельной плиткой в четыре ряда, пошевелил губами, вспоминая, где у него тайник. Затем постучал черенком ножа по стене. Все плитки отзывались одним и тем же звуком.
— Видал, как я устроил? Даже если будешь простукивать, то никогда не догадаешься.
Затем подцепил одну из них острием ножа, сунув его в паз, и выдвинул, как ящик письменного стола.
— А что у тебя внутри лежит?
— Внутри? — старик улыбнулся и вытащил картонную коробку из-под детского пластилина. — А здесь у меня, Серега, как ты думаешь, что?
— Ну, наверное, не деньги, не стал бы ты их так хранить.
— Конечно, не деньги, на кой они мне нужны, старику!
Важенков дрожащими пальцами, явно волнуясь, открыл коробку. В ней лежала какая-то тряпица, сложенная в несколько слоев. Старик ее развернул.
— Конечно не деньги, на кой они мне нужны! Если я не знаю, когда помру. Настоящие… Вот, видишь, что здесь?
Дорогин ахнул:
— Ну, Сан Саныч, чего же это я раньше их никогда не видел?
— Да случая не было, и не люблю я красоваться, выряжаться, как павлин, ходить по улице да бряцать наградами. "
А награды были стоящие, все военные, ни одной юбилейной.
— Вот эту за Берлин получил, вот этот под Москвой, а вот этот орден, — старик погладил пальцами орден Боевого Красного Знамени, — под Курском дали. Дорогого эта железка стоит, тогда всю мою батарею, гады, накрыли, я один атаку отбивал. Представляешь, как танки шли! Ни в каком кино такого и близко не увидишь, ползли, как жабы. Страшные, серые, я их вот так видел. И не в оптику, Серега, а наводил прямо по стволу и бил прямой наводкой. А потом из автомата косил танкистов. А потом… ничего не помню, потом вот, — старик приложил ладонь к раненой шее, — думал, голову оторвало, ан нет, живой остался. Я вообще живучий. Орден уже в госпитале дали, все думали посмертно, а видишь, как оно получилось. Даже похоронку отправили, а я жив.
— Да, Сан Саныч, тебе и позавидуешь и не позавидуешь.
— Ай, ладно, что про это вспоминать, прошлое ворошить! Клади сюда свою кассету, пусть с моими железками лежит.
Сергей почувствовал, что есть в этом что-то кощунственное, положить мерзкую кассету к боевым наградам, заработанным кровью, но он сдержался, ничего не сказал. Лишь заскрежетал зубами.
— В общем, смотри, вторая плитка с краю, третья сверху. Найдешь, если что.
— Да ну, Сан Саныч, брось ты!
На столе уже стояла большая керамическая миска, полная капусты, в которой поблескивали крупные рубиновые ягоды.
— Хороша капуста!
— Ты попробуй, удалась в этом году, как никогда.
Капуста удачная попалась.
— Ладно тебе, Сан Саныч, ты из любой объедение сделаешь, — и Сергей взял пальцами из миски капусту, положил в рот и принялся смачно жевать. Капуста похрустывала, была пронзительно-холодная и нестерпимо вкусная.
— Ну, Сан Саныч, колдун ты, что ли? Ни у кого такой не ел.
— Сейчас картошечка будет готова, — старик взглянул на кастрюлю, подошел к плите, поднял крышку, ткнул острием ножа в золотистую крупную картофелину, та тут же развалилась пополам от одного прикосновения. — Картошка у меня в этом году тоже стоящая. Помнишь, как-то в Беларуси, под Могилевом, кино снимали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49