Вскочив с постели и начисто стряхнув с себя сон, Аввакум кинулся к стулу, где лежала его одежда.
— Я только что звонил служителю, — докладывал Марков голосом, который был на грани паники, хотя еще «держался», — никакого ответа! Никакого ответа! Дежурный на площадке тоже молчит. Позвонил в домик садовника — гробовая тишина. Перерезаны провода.
У Аввакума пол закачался под ногами. Грудь сковал невыносимый холод. Тряхнув головой, он глубоко вдохнул воздух.
— Не хнычь, а исполняй все, что полагается по плану «А», — прикрикнул на него Аввакум.
Но ему только показалось, что он крикнул, а на самом деле он сказал эти слова совершенно ровным голосом.
Марков набрал на диске телефона две цифры и тотчас же связался с Окружным центром.
План «А» предусматривал: немедленно оцепить квартал, где находилась академическая вилла, перекрыть все входы и выходы из города, передать сигнал тревоги в военно-морской центр и блокировать порт и береговую линию. Пока что прошло только две минуты. Аввакум завязывал галстук.
Их джип с двумя сержантами в кузове — за рулем сидел Аввакум — помчался к академической вилле. Было два часа ночи.
Весь верхний этаж тонул во мраке, свет пробивался только сквозь продолговатое стекло входной двери. Как только джип со скрежетом уперся в асфальт у ворот виллы, тотчас же выбежал навстречу дежурный сержант. В стороне, шагах в десяти, невозмутимо стоял постовом милиционер.
Ночь была тихая и теплая, мир казался спокойным, погрузившимся в кроткий, безмятежный сон.
— Кто-нибудь выходил отсюда? — спросил Аввакум, выскочив из джипа.
Марков с двумя сержантами направились к воротам.
— Так точно, — ответил дежурный. — Минут двадцать назад выехал на машине профессор Станилов.
— «Да, да! — Аввакум взглянул на светящуюся продолговатую филенку в дверях: — Так оно и есть!» Он спросил:
— Станилов был один? У Аввакума словно молоты стучали в висках.
— Не могу знать! — ответил сержант. — Окна машины были закрыты занавесками. Может, и не один.
Один из «садовников» спал. Час назад он спустился со второго этажа виллы и сдал дежурство. Пока он находился наверху, ничего особенного не заметил. Советский профессор со своей секретаршей и Станилов приехали чуть позже одиннадцати. Настроение у них было довольно веселое, служитель поднес им по рюмке коньяку, потом все разошлись по своим комнатам, и вскоре всюду погас свет.
Выяснивший эти обстоятельства сержант заметил, что идущий от виллы телефонный провод в одном или двух метрах от домика садовника был перерезан.
Остальные тем временем уже поднимались по витой мраморной лестнице на второй этаж. На площадке головой на ступенях лежало ничком безжизненное тело дежурного. Руки были раскинуты в стороны, как у человека, внезапно свалившегося сверху. Под головой, на голубом бархате дорожки, темнела лужица крови.
Аввакум кивнул Маркову — «смотри», осторожно переступил труп и подошел к двери буфетной. Дверь была закрыта. Он вынул носовой платок и осторожно через него нажал на бронзовую ручку.
На полу, между буфетом и диваном, лежал навзничь «служитель». Рот у него был перекошен и набит чем-то. Из носа торчали комки ваты. Сержант, опустившись на колено, вынул изо рта его платок и ватные тампоны из носа. Платок пропитался кровью. От него, так же как от тампонов, исходил сильный запах хлороформа и еще какого-то терпкого наркотического вещества.
— Немедленно в больницу, — распорядился Аввакум. — Может, в нем еще теплится жизнь. — А эти вещи, — он указал на платок и тампоны, — в химическую лабораторию на анализ!
Теперь оставались две спальни.
В той и в другой двери были распахнуты настежь, от сильного сквозняка шторы, словно живые, кидались в раскрытые окна.
Разобранные постели были пусты. У них был такой вид, словно лежавшие на них Константин Трофимов и Наталья Николаева спокойно, безо всякой спешки, встали, отвернув одеяла, и принялись одеваться. А после того как оделись, тщательно уложили в чемоданы и сумки все свои вещи и ушли.
Ни одна мелочь не была забыта.
Спустились в апартамент Станилова.
В его спальне царил невообразимый беспорядок. Будто здесь тореадор вел борьбу не на жизнь, а на смерть со взбесившимся быком.
— Ничего не трогать, — приказал Аввакум и обернулся к Маркову: — Свяжитесь с Окружным центром и попросите, чтобы прислали специалистов и все необходимое для обнаружения и снятия отпечатков пальцев.
Наконец прямо из нижнего холла через внутренний вход вошли в гараж. Там, распростертый на полу, лицом вниз лежал часовой. Пиджак у его правой лопатки был обильно пропитан кровью.
Почти следом за ними сюда же вбежал с группой сопровождавших его сотрудников полковник Василев. У него был вид осужденного, которому только что зачитали не подлежащий обжалованию смертный приговор. На лбу — капельки пота, воротник рубахи расстегнут, галстук почти развязан. Блуждающий взгляд полон отчаяния.
— Убит или исчез? — проговорил он сдавленным голосом и показал глазами наверх.
— Исчез, — резко ответил Аввакум.
Василев опустил голову и, помолчав немного, произнес:
— А может, это все равно — убит он или исчез!
Видимо, так, — сказал Аввакум и, желчно усмехнувшись, добавил: — А вы меня без конца успокаивали: «07 постоянно у нас на виду, мы с него глаз не спускаем ни на минуту!» Где же он сейчас, 07?
— Теперь только до нас дошло, что он воспользовался надувным манекеном, — тихо ответил Василев. Он облизал сухие от волнения губы. — Накачав воздухом, усадил манекен рядом с Белчевой, а сам в легком водолазном костюме нырнул в воду.
— И это все? — спросил Аввакум.
Мы вытащили на берег лодку, — почти шепотом произнес Василев.
— С трупом Белчевой, — добавил Аввакум. — Не так ли?
Василев кивнул утвердительно.
— Ну конечно, — сказал Аввакум. — Он не дурак, чтобы оставлять после себя живого свидетеля!
— Как он меня одурачил с этим манекеном! — Василев вздохнул. Он пододвинул к себе носком ботинка табурет. — Мне бы и в голову не пришло, что он вы кинет такую подлость! Так пойматься на крючок!.. — с этими словами он опустился на табурет и повесил го лову.
Аввакум распорядился тщательно обыскать комнату 07 в Доме журналистов, сопоставить отпечатки пальцев с теми, которые сняты на академической вилле, обследовать виллу, начиная с подвала и кончая чердаком, и непрерывно поддерживать связь с Окружным центром и береговой охраной.
Затем, вскочив в джип, помчался к себе. Надо было уведомить о случившемся Софию и ждать распоряжений.
Было двадцать минут третьего.
Варна, 20 июля 196…
Через полтора часа из Софии на специальном самолете прибыла группа специалистов и сотрудников отдела «Б» Комитета государственной безопасности.
Дом, где жил Захов, был превращен во временный центр, где должны были сосредоточиваться и систематизироваться результаты работы различных оперативных групп.
До восьми часов утра поступили такие сведения:
Береговая охрана.
Час сорок пять минут. Отдан приказ о блокировании порта, причалов и береговой линии к северу и к югу от Варны.
Два часа. Отдан приказ о тщательном прочесывании территориальных вод в направлении северо-восток-восток, юго-восток-восток.
Восемь часов. Ни одно судно не сделало ни малейшей попытки выйти в открытые воды. Прочесывание не дало никаких результатов. Отдан приказ о деблокировании; наблюдение продолжается.
Окружной центр.
Час сорок пять минут. Оцеплен район академической виллы. Проведены обыски. Вокруг города перекрыты все дороги, подвергается осмотру каждая выезжающая из города машина. Отдан приказ всем пригородным населенным пунктам о проверке прибывающих и транзитных машин. Отдан приказ об обследовании дорог в окрестностях Варны.
Три часа. Обнаружен труп Методия Станилова. Он лежал в кювете с левой стороны шоссе, идущего в город Каварну, в семнадцати километрах ста метрах от Варны. Труп без ботинок, в одних носках, на левой щиколотке царапина. На челюсти у подбородка кровоподтек и отечность от сильного удара. Лицо с синеватым оттенком, зубы стиснуты, глаза остекленели. Труп был немедленно доставлен в Окружную больницу.
Три часа тридцать минут. Оба дежуривших ночью сержанта утверждают, что видели, как машина профессора Методия Станилова 1) выехала из академической виллы; 2) повернула на шоссе, ведущее к городу Каварна. Оба категорически утверждают, что управлял машиной профессор Методий Станилов. Рядом с ним не было никого. На окнах кузова были задернуты занавески.
Время то же. Подвергнут допросу Иван Белчев, брат убитой Веры Белчевой. По словам Белчева, сестра попросила его отвезти ее в лодке к набережной. С журналистом Репе Лефевром лично знаком не был, но подозревал, что сестра была с этим человеком в любовной связи. Однажды она намекнула ему на то, что Лефевр обещал устроить ее в Швейцарии корреспонденткой.
Четыре часа. Установлено противоречие в показаниях Ивана Белчева и Николы Пеева, носильщика Транспортного управления. Никола Пеев, придя на пристань — это было около часа ночи, — увидел, что у причала моторных лодок околачивается Иван Белчев. Он его знал, потому что год назад жил в соседнем доме. А за полчаса до этого Иван Белчев утверждал в присутствии следователя, что вскоре после двенадцати он уже был в постели. Похоже, что в это время Белчев находился не в постели, а на пристани, как об этом говорит свидетель Пеев.
Шесть часов. Поступила жалоба от гражданина Серафима Димитрова. С вечера он оставил у причала свою моторную лодку «Леда», а сегодня утром, придя туда, обнаружил, что «Леда» исчезла. Он сослался на свидетелей, которые видели, что он действительно оставлял у причала свою лодку.
Всем портовым властям отдано по радио распоряжение вдоль всего побережья искать «Леду».
Семь часов. Никаких следов автомобиля Методия Станилова и «Леды» пока не обнаружено.
Окружная больница.
Семь часов утра. Установлено, что Вера Белчева и Методий Станилов скончались от одного и того же молниеносно действующего яда. На левой ноге у обоих трупов обнаружены чуть выше щиколотки легкие царапины, нанесенные острым предметом. Яд попал в кровь обоих именно через эти царапины — предмет, вызвавший царапины, был намазан загустевшим раствором упомянутого быстродействующего яда. В химическую лабораторию посланы пробы для определения яда.
Установлено, что у Петра Стоянова, служителя академической виллы, вследствие сильного удара твердым предметом раздроблена нижняя челюсть. Он все еще находится в коматозном состоянии, вызванном чрезмерно большой дозой снотворного. У Фомы Лазарова, работника гаража академической виллы, пулевая рана под правой лопаткой. Пуля застряла в правом легком.
Академическая вилла — оперативная группа.
Телефонный провод во дворе перерезан.
Обнаружены следы ног на половицах коридора, выходящего в гараж. Такие же следы замечены вдоль всей веранды; особенно много их у окон обеих спален.
На наружных ручках дверей, ведущих в спальни, есть следы пальцев Рене Лефевра. Эти же следы вперемежку со следами пальцев Методия Станилова замечены на ручке двери, ведущей из холла в гараж. В спальне Методия Станилова обнаружено два пятна свернувшейся крови: одно на ковре, другое — на спинке дивана. По данным экспертизы, кровь второго пятна сходна с кровью Станилова.
Найдено золотое кольцо. Согласно свидетельским показаниям, это кольцо принадлежало Рене Лефевру. На внутренней стороне его выгравированы разные цифры, видимые только в лупу.
На постели Натальи Николаевой недостает одной простыни.
Окружной центр.
Восемь часов. Примерно в двадцати километрах к северу от Золотых песков, справа от шоссе, идущего на Каварну, на берегу, почти у самой воды, найдена белая простыня с меткой академической виллы — «ВАН».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Я только что звонил служителю, — докладывал Марков голосом, который был на грани паники, хотя еще «держался», — никакого ответа! Никакого ответа! Дежурный на площадке тоже молчит. Позвонил в домик садовника — гробовая тишина. Перерезаны провода.
У Аввакума пол закачался под ногами. Грудь сковал невыносимый холод. Тряхнув головой, он глубоко вдохнул воздух.
— Не хнычь, а исполняй все, что полагается по плану «А», — прикрикнул на него Аввакум.
Но ему только показалось, что он крикнул, а на самом деле он сказал эти слова совершенно ровным голосом.
Марков набрал на диске телефона две цифры и тотчас же связался с Окружным центром.
План «А» предусматривал: немедленно оцепить квартал, где находилась академическая вилла, перекрыть все входы и выходы из города, передать сигнал тревоги в военно-морской центр и блокировать порт и береговую линию. Пока что прошло только две минуты. Аввакум завязывал галстук.
Их джип с двумя сержантами в кузове — за рулем сидел Аввакум — помчался к академической вилле. Было два часа ночи.
Весь верхний этаж тонул во мраке, свет пробивался только сквозь продолговатое стекло входной двери. Как только джип со скрежетом уперся в асфальт у ворот виллы, тотчас же выбежал навстречу дежурный сержант. В стороне, шагах в десяти, невозмутимо стоял постовом милиционер.
Ночь была тихая и теплая, мир казался спокойным, погрузившимся в кроткий, безмятежный сон.
— Кто-нибудь выходил отсюда? — спросил Аввакум, выскочив из джипа.
Марков с двумя сержантами направились к воротам.
— Так точно, — ответил дежурный. — Минут двадцать назад выехал на машине профессор Станилов.
— «Да, да! — Аввакум взглянул на светящуюся продолговатую филенку в дверях: — Так оно и есть!» Он спросил:
— Станилов был один? У Аввакума словно молоты стучали в висках.
— Не могу знать! — ответил сержант. — Окна машины были закрыты занавесками. Может, и не один.
Один из «садовников» спал. Час назад он спустился со второго этажа виллы и сдал дежурство. Пока он находился наверху, ничего особенного не заметил. Советский профессор со своей секретаршей и Станилов приехали чуть позже одиннадцати. Настроение у них было довольно веселое, служитель поднес им по рюмке коньяку, потом все разошлись по своим комнатам, и вскоре всюду погас свет.
Выяснивший эти обстоятельства сержант заметил, что идущий от виллы телефонный провод в одном или двух метрах от домика садовника был перерезан.
Остальные тем временем уже поднимались по витой мраморной лестнице на второй этаж. На площадке головой на ступенях лежало ничком безжизненное тело дежурного. Руки были раскинуты в стороны, как у человека, внезапно свалившегося сверху. Под головой, на голубом бархате дорожки, темнела лужица крови.
Аввакум кивнул Маркову — «смотри», осторожно переступил труп и подошел к двери буфетной. Дверь была закрыта. Он вынул носовой платок и осторожно через него нажал на бронзовую ручку.
На полу, между буфетом и диваном, лежал навзничь «служитель». Рот у него был перекошен и набит чем-то. Из носа торчали комки ваты. Сержант, опустившись на колено, вынул изо рта его платок и ватные тампоны из носа. Платок пропитался кровью. От него, так же как от тампонов, исходил сильный запах хлороформа и еще какого-то терпкого наркотического вещества.
— Немедленно в больницу, — распорядился Аввакум. — Может, в нем еще теплится жизнь. — А эти вещи, — он указал на платок и тампоны, — в химическую лабораторию на анализ!
Теперь оставались две спальни.
В той и в другой двери были распахнуты настежь, от сильного сквозняка шторы, словно живые, кидались в раскрытые окна.
Разобранные постели были пусты. У них был такой вид, словно лежавшие на них Константин Трофимов и Наталья Николаева спокойно, безо всякой спешки, встали, отвернув одеяла, и принялись одеваться. А после того как оделись, тщательно уложили в чемоданы и сумки все свои вещи и ушли.
Ни одна мелочь не была забыта.
Спустились в апартамент Станилова.
В его спальне царил невообразимый беспорядок. Будто здесь тореадор вел борьбу не на жизнь, а на смерть со взбесившимся быком.
— Ничего не трогать, — приказал Аввакум и обернулся к Маркову: — Свяжитесь с Окружным центром и попросите, чтобы прислали специалистов и все необходимое для обнаружения и снятия отпечатков пальцев.
Наконец прямо из нижнего холла через внутренний вход вошли в гараж. Там, распростертый на полу, лицом вниз лежал часовой. Пиджак у его правой лопатки был обильно пропитан кровью.
Почти следом за ними сюда же вбежал с группой сопровождавших его сотрудников полковник Василев. У него был вид осужденного, которому только что зачитали не подлежащий обжалованию смертный приговор. На лбу — капельки пота, воротник рубахи расстегнут, галстук почти развязан. Блуждающий взгляд полон отчаяния.
— Убит или исчез? — проговорил он сдавленным голосом и показал глазами наверх.
— Исчез, — резко ответил Аввакум.
Василев опустил голову и, помолчав немного, произнес:
— А может, это все равно — убит он или исчез!
Видимо, так, — сказал Аввакум и, желчно усмехнувшись, добавил: — А вы меня без конца успокаивали: «07 постоянно у нас на виду, мы с него глаз не спускаем ни на минуту!» Где же он сейчас, 07?
— Теперь только до нас дошло, что он воспользовался надувным манекеном, — тихо ответил Василев. Он облизал сухие от волнения губы. — Накачав воздухом, усадил манекен рядом с Белчевой, а сам в легком водолазном костюме нырнул в воду.
— И это все? — спросил Аввакум.
Мы вытащили на берег лодку, — почти шепотом произнес Василев.
— С трупом Белчевой, — добавил Аввакум. — Не так ли?
Василев кивнул утвердительно.
— Ну конечно, — сказал Аввакум. — Он не дурак, чтобы оставлять после себя живого свидетеля!
— Как он меня одурачил с этим манекеном! — Василев вздохнул. Он пододвинул к себе носком ботинка табурет. — Мне бы и в голову не пришло, что он вы кинет такую подлость! Так пойматься на крючок!.. — с этими словами он опустился на табурет и повесил го лову.
Аввакум распорядился тщательно обыскать комнату 07 в Доме журналистов, сопоставить отпечатки пальцев с теми, которые сняты на академической вилле, обследовать виллу, начиная с подвала и кончая чердаком, и непрерывно поддерживать связь с Окружным центром и береговой охраной.
Затем, вскочив в джип, помчался к себе. Надо было уведомить о случившемся Софию и ждать распоряжений.
Было двадцать минут третьего.
Варна, 20 июля 196…
Через полтора часа из Софии на специальном самолете прибыла группа специалистов и сотрудников отдела «Б» Комитета государственной безопасности.
Дом, где жил Захов, был превращен во временный центр, где должны были сосредоточиваться и систематизироваться результаты работы различных оперативных групп.
До восьми часов утра поступили такие сведения:
Береговая охрана.
Час сорок пять минут. Отдан приказ о блокировании порта, причалов и береговой линии к северу и к югу от Варны.
Два часа. Отдан приказ о тщательном прочесывании территориальных вод в направлении северо-восток-восток, юго-восток-восток.
Восемь часов. Ни одно судно не сделало ни малейшей попытки выйти в открытые воды. Прочесывание не дало никаких результатов. Отдан приказ о деблокировании; наблюдение продолжается.
Окружной центр.
Час сорок пять минут. Оцеплен район академической виллы. Проведены обыски. Вокруг города перекрыты все дороги, подвергается осмотру каждая выезжающая из города машина. Отдан приказ всем пригородным населенным пунктам о проверке прибывающих и транзитных машин. Отдан приказ об обследовании дорог в окрестностях Варны.
Три часа. Обнаружен труп Методия Станилова. Он лежал в кювете с левой стороны шоссе, идущего в город Каварну, в семнадцати километрах ста метрах от Варны. Труп без ботинок, в одних носках, на левой щиколотке царапина. На челюсти у подбородка кровоподтек и отечность от сильного удара. Лицо с синеватым оттенком, зубы стиснуты, глаза остекленели. Труп был немедленно доставлен в Окружную больницу.
Три часа тридцать минут. Оба дежуривших ночью сержанта утверждают, что видели, как машина профессора Методия Станилова 1) выехала из академической виллы; 2) повернула на шоссе, ведущее к городу Каварна. Оба категорически утверждают, что управлял машиной профессор Методий Станилов. Рядом с ним не было никого. На окнах кузова были задернуты занавески.
Время то же. Подвергнут допросу Иван Белчев, брат убитой Веры Белчевой. По словам Белчева, сестра попросила его отвезти ее в лодке к набережной. С журналистом Репе Лефевром лично знаком не был, но подозревал, что сестра была с этим человеком в любовной связи. Однажды она намекнула ему на то, что Лефевр обещал устроить ее в Швейцарии корреспонденткой.
Четыре часа. Установлено противоречие в показаниях Ивана Белчева и Николы Пеева, носильщика Транспортного управления. Никола Пеев, придя на пристань — это было около часа ночи, — увидел, что у причала моторных лодок околачивается Иван Белчев. Он его знал, потому что год назад жил в соседнем доме. А за полчаса до этого Иван Белчев утверждал в присутствии следователя, что вскоре после двенадцати он уже был в постели. Похоже, что в это время Белчев находился не в постели, а на пристани, как об этом говорит свидетель Пеев.
Шесть часов. Поступила жалоба от гражданина Серафима Димитрова. С вечера он оставил у причала свою моторную лодку «Леда», а сегодня утром, придя туда, обнаружил, что «Леда» исчезла. Он сослался на свидетелей, которые видели, что он действительно оставлял у причала свою лодку.
Всем портовым властям отдано по радио распоряжение вдоль всего побережья искать «Леду».
Семь часов. Никаких следов автомобиля Методия Станилова и «Леды» пока не обнаружено.
Окружная больница.
Семь часов утра. Установлено, что Вера Белчева и Методий Станилов скончались от одного и того же молниеносно действующего яда. На левой ноге у обоих трупов обнаружены чуть выше щиколотки легкие царапины, нанесенные острым предметом. Яд попал в кровь обоих именно через эти царапины — предмет, вызвавший царапины, был намазан загустевшим раствором упомянутого быстродействующего яда. В химическую лабораторию посланы пробы для определения яда.
Установлено, что у Петра Стоянова, служителя академической виллы, вследствие сильного удара твердым предметом раздроблена нижняя челюсть. Он все еще находится в коматозном состоянии, вызванном чрезмерно большой дозой снотворного. У Фомы Лазарова, работника гаража академической виллы, пулевая рана под правой лопаткой. Пуля застряла в правом легком.
Академическая вилла — оперативная группа.
Телефонный провод во дворе перерезан.
Обнаружены следы ног на половицах коридора, выходящего в гараж. Такие же следы замечены вдоль всей веранды; особенно много их у окон обеих спален.
На наружных ручках дверей, ведущих в спальни, есть следы пальцев Рене Лефевра. Эти же следы вперемежку со следами пальцев Методия Станилова замечены на ручке двери, ведущей из холла в гараж. В спальне Методия Станилова обнаружено два пятна свернувшейся крови: одно на ковре, другое — на спинке дивана. По данным экспертизы, кровь второго пятна сходна с кровью Станилова.
Найдено золотое кольцо. Согласно свидетельским показаниям, это кольцо принадлежало Рене Лефевру. На внутренней стороне его выгравированы разные цифры, видимые только в лупу.
На постели Натальи Николаевой недостает одной простыни.
Окружной центр.
Восемь часов. Примерно в двадцати километрах к северу от Золотых песков, справа от шоссе, идущего на Каварну, на берегу, почти у самой воды, найдена белая простыня с меткой академической виллы — «ВАН».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31