Проект еле-еле двигался. И Ларин уже подумывал, что не доживет до счастливого момента, когда такой вокзал будет открыт. Тем не менее каждое утро он звонил в министерство и спрашивал:
– Как там MB?
И каждое утро ему отвечали:
– Движется.
За завтраком все сидели молча. Каждый сосредоточенно смотрел в свою тарелку, лишь изредка бросая взгляд на экран телевизора, где диктор привычно сообщал о новых боевых действиях в Чечне. Раздался телефонный звонок. Ларин взял трубку радиотелефона здесь же на кухне:
– Алло!
Виктор Андреевич услышал на том конце провода голос Вадима Саперова и неприятно поморщился.
– Да, Лариса дома. – Стараясь говорить ровно, Ларин коротко взглянул на напряженно прислушивающуюся к его словам дочь. – Я, конечно, Вадим, передам ей трубку. Но было бы неплохо, если бы ты хоть через раз здоровался.
– Извините, Виктор Андреевич, – в трубке послышался смешок, – если у вас есть желание тратить время на формальные любезности, то пожалуйста.
Здравствуйте, Виктор Андреевич. Как ваши дела? Здорова ли супруга? Что нового у любовницы?
Ларин не стал дослушивать весь набор «любезностей» этого двадцатипятилетнего ухажера и молча передал трубку дочери. Лариса с телефоном ушла в свою комнату.
– Привет, старушка! Что это твой папик сегодня как с цепи сорвался? – Вадим шумно выпустил дым в трубку.
– Ты во сколько вчера вернулся домой? – не обращая внимания на его слова, спросила Лариса.
– Во-первых, золотце, не вчера, а уже сегодня. Если помнишь, мы расстались с тобой где-то около четырех утра.
– Так во сколько же ты был дома?
– Как отвез тебя, так сразу и покатил домой. – Вадим с раздражением потушил сигарету.
– Врешь! Я звонила тебе до шести утра. И на мобильник тоже. Дома отвечал автоответчик. А мобильник ты отключил.
– Ну и что? Разве я не могу хотя бы несколько часов поспать, не отвлекаясь на телефонные звонки? К тому же ты меня вчера просто измотала, ненасытная ты моя девчонка!
– Не делай из меня идиотку! Я прекрасно знаю, в каких случаях ты можешь отключить мобильник. – Голос Ларисы дрогнул.
Вадим зло выругался про себя. Он действительно, когда они стали встречаться с Ларисой, всегда говорил ей, что никогда не отключает мобильник, лишь только тогда, когда они с Ларисой занимаются любовью. Он подчеркивал это как знак особых чувств к Ларисе. Хотя в последние месяцы все чаще и чаще, ссылаясь на важность дел, клал невыключенный мобильник рядом с кроватью, на которой они занимались сексом. И отвечал на каждый звонок, без особого сожаления отрываясь от некогда сильно будоражащего тела Ларисы.
– Золотце мое, не надо меня ни на чем ловить. Ну отключил мобильник. И что? Из всех моих правил бывают исключения.
– Ну и что же это за исключение? Может быть, имя назовешь? Или расскажешь, как это исключение ноги раздвигает?
– Я вижу, тебе хочется меня сегодня разозлить. Ладно, перезвони мне, когда твое настроение улучшится.
– Да пошел ты… – Эти слова уже можно было не говорить, потому что на том конце провода послышались короткие гудки.
Лариса была недалека от истины. Вот уже неделю, как у Вадима в приемной его офиса появилась новая секретарша Майя, которая уже в первый день предложила свои женские услуги молодому шефу прямо в кабинете во время кофе. Этот рабочий секс во время кофе сразу же закрепился у Вадима с Майей как естественное продолжение ежедневного доклада о текущих делах, которые новая секретарша исправно делала каждое утро. Однако вчера утром этот распорядок был нарушен неожиданным приездом в офис к Вадиму его отца. Лишь только парочка устроилась в кабинете на диване, как тут же Михаил Михайлович Саперов, единственный, кто врывался в кабинет к сыну без стука, возник на пороге. Майя, ничуть не смутившись, слезла с Вадима и, поправив колготки, вышла из кабинета, одарив Саперова-старшего очаровательной улыбкой. Вадим смущенно посмотрел на отца.
– Ширинку застегни, – только и сказал Михаил Михайлович сыну после длинной паузы, после чего сразу перешел к неожиданно возникшим делам, требующим немедленного решения.
После ухода отца времени на Майю уже не осталось, и Вадим впервые договорился увидеться с секретаршей вне работы. Однако вечером у него была запланирована встреча с Ларисой, от которой ему удалось освободиться только после четырех ночи. Вернувшись домой, он выпил крепкого кофе и позвонил Майе.
Майя внимательно выслушала его приглашение к себе домой, точно он давал ей очередное служебное поручение, и тут же приехала его выполнять. Закончив более длительный, чем в рабочем кабинете, сексуальный марафон, Майя спокойно, с чувством выполненного долга оделась и уехала. Вадим действительно отключил на это время мобильный телефон, зная, что его могли потревожить друзья – даже в ночное время. А от Майи в этот раз не хотелось отрываться ни на минуту. О том, что ему сразу после их встречи под утро может позвонить Лариса, он даже не подумал. Он просто обезумел от Майи. Новая секретарша заводила его своей сумасшедшей исполнительностью, раскованностью и искушенностью в сексе. Но за каждое удовольствие в жизни следовало платить. На этот раз ссорой с Ларисой.
"А, ничего страшного. Свожу сегодня Лариску в кабак, чего-нибудь куплю ей.
Она отходчива!" – решил Вадим после телефонного разговора.
Лариса же после разговора с Вадимом злобно передернула плечами, как будто бы сбрасывая с себя болезненное состояние. Что? Она еще будет считаться с этим козлом? Да пусть катится на все четыре стороны, к своим шлюхам и наркоманам.
Она тут же набрала телефон одноклассника Миши, которого называла "вариантом «скорой помощи». Миша, влюбленный в Ларису с пятого класса, готов был бежать к ней в любое время дня и ночи при первом же ее зове. Она использовала его как человека, на котором можно было отыграться за все свои неудачи.
Вот и сейчас, только заслышав Ларисин расстроенный голос, Миша услужливо предложил девушке все виды помощи: и дискотеку, и театр, и бильярд, и вечер при свечах вдвоем. Однако Лариса почти не слышала его. Ее не покидала мысль о том, что в этот раз Миша окажется бессильным отвлечь ее от Вадима. Да что же это такое? Неужели Вадим так дорог ей?
– Миша, – прервала она одноклассника на полуслове и неожиданно спросила:
– Чего бы тебе сейчас хотелось больше всего на свете? Самое-самое сокровенное твое желание?
– Не знаю, – не сразу ответил Миша.
– Так не бывает. Всегда чего-то хочется. Хотя бы есть или спать.
– Я сегодня хорошо выспался. И уже позавтракал, – попробовал вернуть легкость разговору Миша, но не получилось.
– А по отношению ко мне у тебя есть какие-то желания?
Миша молчал.
– Ну пожалуйста, скажи. Мне очень нужно это знать!
Лариса ждала, что вот сейчас он скажет ей что-то в духе: «Я хочу, чтобы ты меня любила!» – или же: «Мне хочется заняться с тобой любовью!». И тогда Лариса, она уже твердо это решила, сделает ему этот подарок. Из чувства дружбы, благодарности, в конце концов, из желания отомстить Вадиму. Но Миша вдруг неожиданно ответил:
– Мне очень бы хотелось, чтобы ты больше никогда не звонила мне, как в бюро добрых услуг.
Лариса растерянно засмеялась. Нервный смех тут же перешел в плач. Усилием воли она попыталась сдержать рыдания.
– Прости меня, Мишенька. Я больше никогда не буду тебе звонить, – и бросила трубку.
Все! Теперь успокоения ждать неоткуда. И с Вадимом придется справляться одной.
В молодости отцы Вадима и Ларисы были довольно близкими друзьями. Они вместе учились в Московском институте инженеров транспорта. Оба поздно женились, потом развелись. Потом снова женились. Дружили семьями. Но когда Ларисе было четыре года, а Вадиму десять, их отцы начали отдаляться друг от друга. К тому времени Виктор Андреевич Ларин стал начальником Южного вокзала Москвы, а отец Вадима – Саперов Михаил Михайлович – двинул по служебной лестнице еще дальше и стал министром путей сообщения. Они виделись теперь только по рабочим делам, хотя один раз Саперов обратился к Ларину за помощью для сына. Вадим с подачи отца организовал частную железнодорожную фирму «Голдрейлвэй», которая пользовалась всеми техническими средствами Южного вокзала. Именно в момент переговоров между Саперовыми и Лариным Вадим и Лариса встретились в рабочем кабинете Виктора Андреевича. Уже через час Вадим предложил Ларисе подвезти ее домой, а вечером они были на дискотеке, после которой, не тратя времени на лишние разговоры, оказались в постели. Завязался довольно бурный роман, который, к обоюдному неудовольствию двух отцов, длился уже полтора года.
Глава 9
БОЦМАН
«Электропоезд на Черное отправится с десятого пути в пять часов с копейками. Остановится везде, кроме платформы, Каракозова. Предупреждаю зайцев: сегодня контролеры будут проверять электричку трижды».
Очередь у пригородных касс тут же увеличилась: диктору верили, контролеров боялись.
Но были люди, которые ездили на электричках бесплатно, и зайцами их никто не называл, их называли бомжами.
Нет смысла спрашивать, анализировать и отвечать, откуда взялись в России бомжи. Они были всегда. Просто мы старались этого не знать. Так спокойнее. Так же, как всегда были проститутки и скрытая безработица. Но вот явление перехлестнуло самозащитные барьеры сознания, как в сказке, все прозрели и увидели. Увидев, одни возмутились, другие ужаснулись, третьи предпочли, тихо поругивая власть, продолжать бег по своим делам. Еще пятнадцать лет назад вполне можно было повстречать бомжа по идейным соображениям. Сейчас это в основном люди – жертвы квартирной мафии, беспредела и равнодушия властей. Ни у одного из них не возникает мысли как-то защитить себя, несмотря на то что в их среде произошло своеобразное деление. Деление по территориальному признаку, по роду занятий (воровство, черная поденщина, нищенство) до некоторой степени объединило их в своеобразные гильдии, но даже подобные сообщества не в силах противостоять или серьезно защитить от произвола властей и вторжения конкурентов. Основными конкурентами бомжей еще совсем недавно были кланы немых, специализирующихся в мелком наркобизнесе, воровстве и порнографии, а также цыгане.
На вокзале сложился свой определенный круг. Их знали в лицо и по кличкам.
Эти были относительно безобидны, если, конечно, не считать, что своим видом портили интерьер. Они не воровали, так как боялись потерять «теплое местечко», были относительно чисты, и иногда им удавалось заработать мелким попрошайничеством, пообедать остатками со столов в многочисленных буфетах, подобрать пустые бутылки и выспаться в укромном уголке. Вокзал был старый и заслуженный, и потому уголков таких в нем была уйма.
Были еще бомжи уличные. Те промышляли на площади и в прилегающих скверах.
Среди них чаще случались драки, но до поножовщины не доходило. Здесь тоже промышляли пустой посудой, но основную статью доходов составляла «паленая водка», которую гнали за принесенные алкоголиками из дома вещи, книги, столовую посуду. Могли запросто украсть или купить краденое. Наконец, сутенерство.
Продавали по дешевке или в долг первой и третьей гильдии своих временных подруг. И третья гильдия бомжей – рыночные. Рядом с вокзалом возник огромный и знаменитый ценами на всю Москву рынок. Здешние бомжи были работягами и пьяницами в чистом виде, но в отличие от первых двух категорий не промышляли ни бутылками, ни скупкой и перепродажей вещей. Последнее каралось сурово, так как, работая на «фирме» в качестве грузчиков, мастеров на все руки, заниматься тем же бизнесом, что и официальные продавцы, – значит отбивать чужой хлеб. Многие из них имели свои тачки, переделанные из старых колясок под багаж. Обладатель такого орудия труда мог рассчитывать на небольшой, но постоянный бизнес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Как там MB?
И каждое утро ему отвечали:
– Движется.
За завтраком все сидели молча. Каждый сосредоточенно смотрел в свою тарелку, лишь изредка бросая взгляд на экран телевизора, где диктор привычно сообщал о новых боевых действиях в Чечне. Раздался телефонный звонок. Ларин взял трубку радиотелефона здесь же на кухне:
– Алло!
Виктор Андреевич услышал на том конце провода голос Вадима Саперова и неприятно поморщился.
– Да, Лариса дома. – Стараясь говорить ровно, Ларин коротко взглянул на напряженно прислушивающуюся к его словам дочь. – Я, конечно, Вадим, передам ей трубку. Но было бы неплохо, если бы ты хоть через раз здоровался.
– Извините, Виктор Андреевич, – в трубке послышался смешок, – если у вас есть желание тратить время на формальные любезности, то пожалуйста.
Здравствуйте, Виктор Андреевич. Как ваши дела? Здорова ли супруга? Что нового у любовницы?
Ларин не стал дослушивать весь набор «любезностей» этого двадцатипятилетнего ухажера и молча передал трубку дочери. Лариса с телефоном ушла в свою комнату.
– Привет, старушка! Что это твой папик сегодня как с цепи сорвался? – Вадим шумно выпустил дым в трубку.
– Ты во сколько вчера вернулся домой? – не обращая внимания на его слова, спросила Лариса.
– Во-первых, золотце, не вчера, а уже сегодня. Если помнишь, мы расстались с тобой где-то около четырех утра.
– Так во сколько же ты был дома?
– Как отвез тебя, так сразу и покатил домой. – Вадим с раздражением потушил сигарету.
– Врешь! Я звонила тебе до шести утра. И на мобильник тоже. Дома отвечал автоответчик. А мобильник ты отключил.
– Ну и что? Разве я не могу хотя бы несколько часов поспать, не отвлекаясь на телефонные звонки? К тому же ты меня вчера просто измотала, ненасытная ты моя девчонка!
– Не делай из меня идиотку! Я прекрасно знаю, в каких случаях ты можешь отключить мобильник. – Голос Ларисы дрогнул.
Вадим зло выругался про себя. Он действительно, когда они стали встречаться с Ларисой, всегда говорил ей, что никогда не отключает мобильник, лишь только тогда, когда они с Ларисой занимаются любовью. Он подчеркивал это как знак особых чувств к Ларисе. Хотя в последние месяцы все чаще и чаще, ссылаясь на важность дел, клал невыключенный мобильник рядом с кроватью, на которой они занимались сексом. И отвечал на каждый звонок, без особого сожаления отрываясь от некогда сильно будоражащего тела Ларисы.
– Золотце мое, не надо меня ни на чем ловить. Ну отключил мобильник. И что? Из всех моих правил бывают исключения.
– Ну и что же это за исключение? Может быть, имя назовешь? Или расскажешь, как это исключение ноги раздвигает?
– Я вижу, тебе хочется меня сегодня разозлить. Ладно, перезвони мне, когда твое настроение улучшится.
– Да пошел ты… – Эти слова уже можно было не говорить, потому что на том конце провода послышались короткие гудки.
Лариса была недалека от истины. Вот уже неделю, как у Вадима в приемной его офиса появилась новая секретарша Майя, которая уже в первый день предложила свои женские услуги молодому шефу прямо в кабинете во время кофе. Этот рабочий секс во время кофе сразу же закрепился у Вадима с Майей как естественное продолжение ежедневного доклада о текущих делах, которые новая секретарша исправно делала каждое утро. Однако вчера утром этот распорядок был нарушен неожиданным приездом в офис к Вадиму его отца. Лишь только парочка устроилась в кабинете на диване, как тут же Михаил Михайлович Саперов, единственный, кто врывался в кабинет к сыну без стука, возник на пороге. Майя, ничуть не смутившись, слезла с Вадима и, поправив колготки, вышла из кабинета, одарив Саперова-старшего очаровательной улыбкой. Вадим смущенно посмотрел на отца.
– Ширинку застегни, – только и сказал Михаил Михайлович сыну после длинной паузы, после чего сразу перешел к неожиданно возникшим делам, требующим немедленного решения.
После ухода отца времени на Майю уже не осталось, и Вадим впервые договорился увидеться с секретаршей вне работы. Однако вечером у него была запланирована встреча с Ларисой, от которой ему удалось освободиться только после четырех ночи. Вернувшись домой, он выпил крепкого кофе и позвонил Майе.
Майя внимательно выслушала его приглашение к себе домой, точно он давал ей очередное служебное поручение, и тут же приехала его выполнять. Закончив более длительный, чем в рабочем кабинете, сексуальный марафон, Майя спокойно, с чувством выполненного долга оделась и уехала. Вадим действительно отключил на это время мобильный телефон, зная, что его могли потревожить друзья – даже в ночное время. А от Майи в этот раз не хотелось отрываться ни на минуту. О том, что ему сразу после их встречи под утро может позвонить Лариса, он даже не подумал. Он просто обезумел от Майи. Новая секретарша заводила его своей сумасшедшей исполнительностью, раскованностью и искушенностью в сексе. Но за каждое удовольствие в жизни следовало платить. На этот раз ссорой с Ларисой.
"А, ничего страшного. Свожу сегодня Лариску в кабак, чего-нибудь куплю ей.
Она отходчива!" – решил Вадим после телефонного разговора.
Лариса же после разговора с Вадимом злобно передернула плечами, как будто бы сбрасывая с себя болезненное состояние. Что? Она еще будет считаться с этим козлом? Да пусть катится на все четыре стороны, к своим шлюхам и наркоманам.
Она тут же набрала телефон одноклассника Миши, которого называла "вариантом «скорой помощи». Миша, влюбленный в Ларису с пятого класса, готов был бежать к ней в любое время дня и ночи при первом же ее зове. Она использовала его как человека, на котором можно было отыграться за все свои неудачи.
Вот и сейчас, только заслышав Ларисин расстроенный голос, Миша услужливо предложил девушке все виды помощи: и дискотеку, и театр, и бильярд, и вечер при свечах вдвоем. Однако Лариса почти не слышала его. Ее не покидала мысль о том, что в этот раз Миша окажется бессильным отвлечь ее от Вадима. Да что же это такое? Неужели Вадим так дорог ей?
– Миша, – прервала она одноклассника на полуслове и неожиданно спросила:
– Чего бы тебе сейчас хотелось больше всего на свете? Самое-самое сокровенное твое желание?
– Не знаю, – не сразу ответил Миша.
– Так не бывает. Всегда чего-то хочется. Хотя бы есть или спать.
– Я сегодня хорошо выспался. И уже позавтракал, – попробовал вернуть легкость разговору Миша, но не получилось.
– А по отношению ко мне у тебя есть какие-то желания?
Миша молчал.
– Ну пожалуйста, скажи. Мне очень нужно это знать!
Лариса ждала, что вот сейчас он скажет ей что-то в духе: «Я хочу, чтобы ты меня любила!» – или же: «Мне хочется заняться с тобой любовью!». И тогда Лариса, она уже твердо это решила, сделает ему этот подарок. Из чувства дружбы, благодарности, в конце концов, из желания отомстить Вадиму. Но Миша вдруг неожиданно ответил:
– Мне очень бы хотелось, чтобы ты больше никогда не звонила мне, как в бюро добрых услуг.
Лариса растерянно засмеялась. Нервный смех тут же перешел в плач. Усилием воли она попыталась сдержать рыдания.
– Прости меня, Мишенька. Я больше никогда не буду тебе звонить, – и бросила трубку.
Все! Теперь успокоения ждать неоткуда. И с Вадимом придется справляться одной.
В молодости отцы Вадима и Ларисы были довольно близкими друзьями. Они вместе учились в Московском институте инженеров транспорта. Оба поздно женились, потом развелись. Потом снова женились. Дружили семьями. Но когда Ларисе было четыре года, а Вадиму десять, их отцы начали отдаляться друг от друга. К тому времени Виктор Андреевич Ларин стал начальником Южного вокзала Москвы, а отец Вадима – Саперов Михаил Михайлович – двинул по служебной лестнице еще дальше и стал министром путей сообщения. Они виделись теперь только по рабочим делам, хотя один раз Саперов обратился к Ларину за помощью для сына. Вадим с подачи отца организовал частную железнодорожную фирму «Голдрейлвэй», которая пользовалась всеми техническими средствами Южного вокзала. Именно в момент переговоров между Саперовыми и Лариным Вадим и Лариса встретились в рабочем кабинете Виктора Андреевича. Уже через час Вадим предложил Ларисе подвезти ее домой, а вечером они были на дискотеке, после которой, не тратя времени на лишние разговоры, оказались в постели. Завязался довольно бурный роман, который, к обоюдному неудовольствию двух отцов, длился уже полтора года.
Глава 9
БОЦМАН
«Электропоезд на Черное отправится с десятого пути в пять часов с копейками. Остановится везде, кроме платформы, Каракозова. Предупреждаю зайцев: сегодня контролеры будут проверять электричку трижды».
Очередь у пригородных касс тут же увеличилась: диктору верили, контролеров боялись.
Но были люди, которые ездили на электричках бесплатно, и зайцами их никто не называл, их называли бомжами.
Нет смысла спрашивать, анализировать и отвечать, откуда взялись в России бомжи. Они были всегда. Просто мы старались этого не знать. Так спокойнее. Так же, как всегда были проститутки и скрытая безработица. Но вот явление перехлестнуло самозащитные барьеры сознания, как в сказке, все прозрели и увидели. Увидев, одни возмутились, другие ужаснулись, третьи предпочли, тихо поругивая власть, продолжать бег по своим делам. Еще пятнадцать лет назад вполне можно было повстречать бомжа по идейным соображениям. Сейчас это в основном люди – жертвы квартирной мафии, беспредела и равнодушия властей. Ни у одного из них не возникает мысли как-то защитить себя, несмотря на то что в их среде произошло своеобразное деление. Деление по территориальному признаку, по роду занятий (воровство, черная поденщина, нищенство) до некоторой степени объединило их в своеобразные гильдии, но даже подобные сообщества не в силах противостоять или серьезно защитить от произвола властей и вторжения конкурентов. Основными конкурентами бомжей еще совсем недавно были кланы немых, специализирующихся в мелком наркобизнесе, воровстве и порнографии, а также цыгане.
На вокзале сложился свой определенный круг. Их знали в лицо и по кличкам.
Эти были относительно безобидны, если, конечно, не считать, что своим видом портили интерьер. Они не воровали, так как боялись потерять «теплое местечко», были относительно чисты, и иногда им удавалось заработать мелким попрошайничеством, пообедать остатками со столов в многочисленных буфетах, подобрать пустые бутылки и выспаться в укромном уголке. Вокзал был старый и заслуженный, и потому уголков таких в нем была уйма.
Были еще бомжи уличные. Те промышляли на площади и в прилегающих скверах.
Среди них чаще случались драки, но до поножовщины не доходило. Здесь тоже промышляли пустой посудой, но основную статью доходов составляла «паленая водка», которую гнали за принесенные алкоголиками из дома вещи, книги, столовую посуду. Могли запросто украсть или купить краденое. Наконец, сутенерство.
Продавали по дешевке или в долг первой и третьей гильдии своих временных подруг. И третья гильдия бомжей – рыночные. Рядом с вокзалом возник огромный и знаменитый ценами на всю Москву рынок. Здешние бомжи были работягами и пьяницами в чистом виде, но в отличие от первых двух категорий не промышляли ни бутылками, ни скупкой и перепродажей вещей. Последнее каралось сурово, так как, работая на «фирме» в качестве грузчиков, мастеров на все руки, заниматься тем же бизнесом, что и официальные продавцы, – значит отбивать чужой хлеб. Многие из них имели свои тачки, переделанные из старых колясок под багаж. Обладатель такого орудия труда мог рассчитывать на небольшой, но постоянный бизнес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49