Было так темно, что ей пришлось несколько раз тыкать ключом, пока удалось отпереть замок.
Как только входная дверь была открыта, Марси сразу потянулась включить свет. Люстра у переднего входа представляла собой дутый шар пузырчатого стекла янтарного цвета, который на Марси производил очень неприятное впечатление: он отбрасывал на стены какие-то жуткие тени.
Она не любила показывать дома ночью. Дом вообще редко производил хорошее впечатление, если его смотреть после заката солнца. Однако для Харрисонов Марси сделала исключение. Она уже столько времени потратила на них, что не могла себе позволить отмахнуться и не заниматься ими. Закон среднестатистических вероятностей должен был сработать: она продаст им этот дом.
— Гостиная очень просторная, — говорила она. — Приятный камин. Много окон. Много естественного света. Конечно, сейчас этого не скажешь, но завтра, когда Глэдис придет с вами, вы увидите.
Она отдернула занавески.
— Мне больше нравилось, как было раньше, — сказал он.
«Тебе понравится», — подумала она, снова задернув тяжелые занавеси, и повела его через узкую столовую на кухню.
— Вход в гараж через эту дверь, — продолжала она. — В нем есть встроенный верстак, который, я уверена, доставит вам много радости.
— Я не очень-то люблю мастерить.
— Хм, — она искала, чем бы его заинтересовать.
До сих пор он шел за ней через комнаты по пятам, так близко, как будто боялся теней в пустом доме, и не проявлял никаких эмоций — ни положительных, ни отрицательных.
Не желая продлевать этот показ дольше необходимого, она спросила его в упор:
— Что вы думаете о той части дома, которую уже осмотрели, мистер Харрисон?
— Я хотел бы досмотреть и остальную часть.
Она любезно кивнула, но про себя скрипнула зубами.
— Пожалуйста, сюда!
Такой тип дома сама Марси терпеть не могла: длинные темные проходы, маленькие тесные комнаты. Но Марси поняла, что вкусы у разных людей разные, поскольку сама улица Сассафрас-стрит была красива, вся обсажена деревьями, а жителей на ней было мало. Она с большим напором добилась включения этого дома в списки своего агентства. Может быть, Харрисонам понравится этот дом как раз тем, что ей в нем не нравилось.
Она включила верхний свет в главной спальне. Ковровое покрытие было задернуто полотняными защитными покрышками, что, по мнению Марси, выглядело гораздо лучше, чем все эти каштанового цвета коврики. В центре комнаты стояли козлы, ведро для штукатурки, мешок с сухой смесью для штукатурения, еще одно ведро — с белой краской для потолка и куча тряпок.
— На потолке было пятно от протека. Я уже позаботилась, чтобы крышу починили. Теперь, как вы видите, заканчивается внутренний ремонт.
Он даже не поднял глаза посмотреть, хорошо ли сделан ремонт. Не задал об этом ни одного вопроса и вообще ни к чему не проявлял никакого интереса, что было странным: обычно он требовал подробных объяснений и в каждом доме всегда находил какие-нибудь недостатки.
— Здесь имеются два стенных шкафа.
Марси продолжала рассказывать о доме, делая свое дело, несмотря на растущее чувство тревоги. Уже несколько месяцев она показывала дома Ральфу Харрисону, причем его ворчливая жена всегда сопровождала его. Они всегда осматривали дома днем. Сегодня он помалкивал, не высказывая никаких мнений. Марси явно предпочитала его нытье этому нервирующему молчанию.
— Один из шкафов большой, в него можно входить. Глэдис, я уверена, это понравится. Второй…
Она услышала легкий щелчок и обернулась от шкафа. Харрисон запирал дверь спальни.
— Что это вы делаете? — требовательно спросила Марси.
Он повернулся к ней лицом, странно улыбаясь. Новым, но ужасающе знакомым голосом он ответил:
— Запираю дверь. Чтобы мы с тобой наконец остались одни.
Она отступила на шаг и стукнулась спиной об ручку шкафа, но боли не заметила. Ее мозг не воспринимал ничего, кроме его угрожающей улыбки и скрипучего голоса. Марси даже не столько испугалась, сколько удивилась.
Гадости по телефону говорил ей Ральф Харрисон!
— В чем, собственно, дело? — спросила Лори у Пэта, хмуро глядевшего на выход, через который выскочил Чейз.
— Понятия не имею.
Он подошел к месту, где стоял — перед тем как сорваться с места — Чейз, нагнувшись, поднял компьютерную распечатку, которую тот смял в комок и бросил.
— Может быть, что-то связанное с этим…
Шериф расправил листок бумаги и стал его изучать.
— Он, должно быть, сам узнал какое-то имя. Кто-то, кого Марси знает.
— Пэт, поезжай за ним, — стала толкать его в плечо Лори. — Поймай его, пока он не натворил чего-нибудь, сумасшедший.
— Я думаю точно так же. С тобой все будет в порядке?
— Конечно. Поезжай скорее!
Пэт побежал трусцой по коридору к лестнице. Так быстро, как Чейз, он бегать уже не мог.
— Будь осторожен! — с беспокойством крикнула вслед ему Лори.
— Будь уверена.
К тому времени, как он добрался до своей машины, стоявшей около входа в приемный покой, Чейза уже не было видно. Машины Девон, на которую Пэт обратил внимание, когда они с Лори приехали сюда, тоже нигде не было. Понятно, что раз Чейз привез Девон и Лаки из дома Тайлеров в больницу, ключи должны были остаться у него.
Выезжая с больничной стоянки, Пэт в переговорное устройство сообщил приметы автомобиля Девон, описывая его по памяти.
— Номер машины? — спросил один из дежурных офицеров.
— Будь я проклят! Не знаю, — рявкнул Пэт. — Просто установите, где машина. Остановите ее. Задержите водителя. Мужчина, белый, темные волосы, шесть и четыре фута…
— Он вооружен и опасен? — донесся из потрескивающего от радиоволн телефона другой голос.
— Нет. Что за черт! — Но, вспомнив о «магнуме-357», который вернул Чейзу примерно неделю назад, добавил: — Возможно, вооружен.
Он вспомнил тайлеровский темперамент. Особенно когда рассердят, когда дело касается их женщин… Это было пострашнее огнестрельного оружия.
— Считайте его опасным. Он, вероятно, окажет сопротивление при аресте. Постарайтесь не использовать физическую силу: у него сломаны два ребра.
— Похоже на Чейза Тайлера.
— Это Чейз Тайлер, — ответил Пэт, услышав, как переговариваются полицейские.
— Я не понимаю, шериф Буш. За что нам следует арестовывать Чейза?
— За горячую голову.
— Сэр, я не могу это написать.
— Просто установите, где машина, и остановите ее.
«Сассафрас-стрит… Сассафрас-стрит… — повторял Чейз себе под нос, направляясь к району, в котором, он знал, находится эта улица. — Сассафрас-стрит… Вроде она между Бигнат и Магнолией. Или там Свитгам-стрит? Где, черт бы ее побрал, расположена эта Сассафрас-стрит?»
Город, в котором он вырос, показался ему чужой территорией. Он не мог вспомнить, какие улицы шли параллельно друг другу, а какие пересекались. Эта Сассафрас-стрит шла с севера на юг или с востока на запад?
Он пытался представить в уме карту Милтон-Пойнта, но она все время искажалась и превратилась в конце концов в какой-то клубок изменяющихся улиц, которые он не мог вспомнить. Как лабиринт в кошмаре, из которого он никак не мог выбраться.
Он чертыхнулся, стукнул кулаком по рулю красного компактного автомобиля Девон. Кто мог подумать, что этот маленький хорек Харрисон осмелится терроризировать женщину по телефону? Чейз видел его только однажды, в тот день у Марси в конторе. Харрисон ему и не запомнился толком. Он не смог бы сегодня описать его даже под дулом ружья. Легко забывающийся тип. Наверное, поэтому он и звонит по телефону и говорит непристойности, рассуждал Чейз. Эти звонки давали ему почувствовать силу, этакий экскурс во власть, являлись последней попыткой проявить мужскую силу. По телефону он чувствовал себя командиром шести футов роста. От его шипящих ругательств у жертв перехватывало дыхание, и, конечно, они производили сильное впечатление. Для такого, как Харрисон, вызывать отвращение было лучше, чем если его не замечали вовсе.
— Гнусный сукин сын, — произнес Чейз сквозь зубы. Он вспомнил, какой опустошенной и испуганной выглядела Марси после каждого звонка.
«Почему она посоветовалась с полицией, а не с психиатром, с кем-то, кто понимает работу человеческого мозга и смог бы дать им описание типа и скорее вывести их на Харрисона?» — Теперь Чейзу было абсолютно ясно, почему именно Харрисон был этим мерзавцем. У него была властная, вечно недовольная им жена и очень низкая самооценка. Им надо было обратиться к психиатру. Харрисон был больной, а не преступник.
«Не преступник? А может быть, разговоры о сексуальных извращениях его больше не удовлетворяли? Может быть, он дошел до края и перешел его? Может быть, он готов осуществить свои угрозы?»
— Проклятье! — Чейз жал на газ.
Удивление Марси быстро сменилось подступившей паникой. Волевым усилием она подавила ее. Он хотел, чтобы она испугалась. Она испугалась, но, черт его возьми, она не доставит ему удовольствия видеть ее страх.
— Так вы и есть тот жалкий тип, который мне названивает? Ну и как? Довольны собой?
— Марси, не пытайся меня обдурить. Я напугал тебя.
— Вы меня совершенно не напугали. Только вызвали отвращение к себе и жалость, большую жалость.
— Если ты не испугалась, почему же вы пошли к шерифу?
Она старалась, чтобы ее лицо оставалось невозмутимым, чтобы он не увидел ее тревоги. Одновременно она пыталась придумать, как выбраться из этой комнаты и из этого дома. Выбравшись наружу, она побежит по дорожке и будет кричать, но сначала надо выбраться отсюда.
Если удастся, нужно избежать всякого физического контакта с ним. От одной мысли, что он к ней прикоснется, ей становилось плохо. Оружия у него нет. И не такой уж он высокий и сильный… Скорее тщедушный. Если дело дойдет до борьбы, она сомневалась, что он ее совсем одолеет, но он может ударить ее или как-то ранить, прежде чем она отобьется от него. Это и тревожило ее.
Нет, он не зайдет слишком далеко, старалась она успокоить себя. Он не попытается ее изнасиловать. Он только хочет запугать ее.
— Думаешь, я не знаю, что они записывают твои телефонные разговоры? — спрашивал он издевательским голосом ее кошмаров. — Когда я в первый раз позвонил и услышал щелчок, я тут же повесил трубку.
— Значит, вы и раньше это делали. Раз вы знаете о полицейском подслушивании и все такое…
— О, да. Я все это очень хорошо знаю. Я в этом деле специалист. Лучший!
Она заставила себя рассмеяться.
— Мне грустно, что приходится разрушать ваше высокое мнение о себе, — проговорила она, надеясь сделать именно это, — но вы не оригинальны. По правде говоря, у меня бывали телефонные звонки гораздо более, гм, интересные, чем ваши.
— Заткнись! — Внезапно голос его поднялся до визга, ужаснувшего ее. Его лицо налилось кровью, зрачки сузились, глаза зловеще сверкали. — Сними блузку.
— Нет! — Может быть, если она не подчинится ему, он испугается и убежит…
Он угрожающе шагнул к ней.
— Сними блузку!
Пустой шкаф был сзади нее. Может, ей стоило шагнуть в него, закрыть дверь и запереться там, пока кто-то не хватится ее и не придет сюда искать? Она нащупала за спиной ручку дверцы.
— У этой двери нет замка, если ты на это надеешься, — сказал он со знакомым ей смешком. По телефону он всегда вызывал у нее мурашки. Теперь она снова пробежали по ней.
Он был прав: замка у двери шкафа не было. Она быстро глянула на окно. Рама была закрашена намертво, ее не открыть.
Единственным путем к спасению оставалась дверь, ведущая в холл. Он и загораживал дорогу к ней. Ей придется как-то оттянуть его от двери, для этого он должен пересечь комнату и подойти поближе к ней.
Проглотив отвращение и гордость, она подняла руку к верхней пуговице блузки. Ну почему она не надела сегодня костюм, а вот именно блузку с юбкой? Жакет был бы лишним способом потянуть время.
— Поторапливайся, — приказал он, — снимай ее. Я хочу видеть твою кожу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Как только входная дверь была открыта, Марси сразу потянулась включить свет. Люстра у переднего входа представляла собой дутый шар пузырчатого стекла янтарного цвета, который на Марси производил очень неприятное впечатление: он отбрасывал на стены какие-то жуткие тени.
Она не любила показывать дома ночью. Дом вообще редко производил хорошее впечатление, если его смотреть после заката солнца. Однако для Харрисонов Марси сделала исключение. Она уже столько времени потратила на них, что не могла себе позволить отмахнуться и не заниматься ими. Закон среднестатистических вероятностей должен был сработать: она продаст им этот дом.
— Гостиная очень просторная, — говорила она. — Приятный камин. Много окон. Много естественного света. Конечно, сейчас этого не скажешь, но завтра, когда Глэдис придет с вами, вы увидите.
Она отдернула занавески.
— Мне больше нравилось, как было раньше, — сказал он.
«Тебе понравится», — подумала она, снова задернув тяжелые занавеси, и повела его через узкую столовую на кухню.
— Вход в гараж через эту дверь, — продолжала она. — В нем есть встроенный верстак, который, я уверена, доставит вам много радости.
— Я не очень-то люблю мастерить.
— Хм, — она искала, чем бы его заинтересовать.
До сих пор он шел за ней через комнаты по пятам, так близко, как будто боялся теней в пустом доме, и не проявлял никаких эмоций — ни положительных, ни отрицательных.
Не желая продлевать этот показ дольше необходимого, она спросила его в упор:
— Что вы думаете о той части дома, которую уже осмотрели, мистер Харрисон?
— Я хотел бы досмотреть и остальную часть.
Она любезно кивнула, но про себя скрипнула зубами.
— Пожалуйста, сюда!
Такой тип дома сама Марси терпеть не могла: длинные темные проходы, маленькие тесные комнаты. Но Марси поняла, что вкусы у разных людей разные, поскольку сама улица Сассафрас-стрит была красива, вся обсажена деревьями, а жителей на ней было мало. Она с большим напором добилась включения этого дома в списки своего агентства. Может быть, Харрисонам понравится этот дом как раз тем, что ей в нем не нравилось.
Она включила верхний свет в главной спальне. Ковровое покрытие было задернуто полотняными защитными покрышками, что, по мнению Марси, выглядело гораздо лучше, чем все эти каштанового цвета коврики. В центре комнаты стояли козлы, ведро для штукатурки, мешок с сухой смесью для штукатурения, еще одно ведро — с белой краской для потолка и куча тряпок.
— На потолке было пятно от протека. Я уже позаботилась, чтобы крышу починили. Теперь, как вы видите, заканчивается внутренний ремонт.
Он даже не поднял глаза посмотреть, хорошо ли сделан ремонт. Не задал об этом ни одного вопроса и вообще ни к чему не проявлял никакого интереса, что было странным: обычно он требовал подробных объяснений и в каждом доме всегда находил какие-нибудь недостатки.
— Здесь имеются два стенных шкафа.
Марси продолжала рассказывать о доме, делая свое дело, несмотря на растущее чувство тревоги. Уже несколько месяцев она показывала дома Ральфу Харрисону, причем его ворчливая жена всегда сопровождала его. Они всегда осматривали дома днем. Сегодня он помалкивал, не высказывая никаких мнений. Марси явно предпочитала его нытье этому нервирующему молчанию.
— Один из шкафов большой, в него можно входить. Глэдис, я уверена, это понравится. Второй…
Она услышала легкий щелчок и обернулась от шкафа. Харрисон запирал дверь спальни.
— Что это вы делаете? — требовательно спросила Марси.
Он повернулся к ней лицом, странно улыбаясь. Новым, но ужасающе знакомым голосом он ответил:
— Запираю дверь. Чтобы мы с тобой наконец остались одни.
Она отступила на шаг и стукнулась спиной об ручку шкафа, но боли не заметила. Ее мозг не воспринимал ничего, кроме его угрожающей улыбки и скрипучего голоса. Марси даже не столько испугалась, сколько удивилась.
Гадости по телефону говорил ей Ральф Харрисон!
— В чем, собственно, дело? — спросила Лори у Пэта, хмуро глядевшего на выход, через который выскочил Чейз.
— Понятия не имею.
Он подошел к месту, где стоял — перед тем как сорваться с места — Чейз, нагнувшись, поднял компьютерную распечатку, которую тот смял в комок и бросил.
— Может быть, что-то связанное с этим…
Шериф расправил листок бумаги и стал его изучать.
— Он, должно быть, сам узнал какое-то имя. Кто-то, кого Марси знает.
— Пэт, поезжай за ним, — стала толкать его в плечо Лори. — Поймай его, пока он не натворил чего-нибудь, сумасшедший.
— Я думаю точно так же. С тобой все будет в порядке?
— Конечно. Поезжай скорее!
Пэт побежал трусцой по коридору к лестнице. Так быстро, как Чейз, он бегать уже не мог.
— Будь осторожен! — с беспокойством крикнула вслед ему Лори.
— Будь уверена.
К тому времени, как он добрался до своей машины, стоявшей около входа в приемный покой, Чейза уже не было видно. Машины Девон, на которую Пэт обратил внимание, когда они с Лори приехали сюда, тоже нигде не было. Понятно, что раз Чейз привез Девон и Лаки из дома Тайлеров в больницу, ключи должны были остаться у него.
Выезжая с больничной стоянки, Пэт в переговорное устройство сообщил приметы автомобиля Девон, описывая его по памяти.
— Номер машины? — спросил один из дежурных офицеров.
— Будь я проклят! Не знаю, — рявкнул Пэт. — Просто установите, где машина. Остановите ее. Задержите водителя. Мужчина, белый, темные волосы, шесть и четыре фута…
— Он вооружен и опасен? — донесся из потрескивающего от радиоволн телефона другой голос.
— Нет. Что за черт! — Но, вспомнив о «магнуме-357», который вернул Чейзу примерно неделю назад, добавил: — Возможно, вооружен.
Он вспомнил тайлеровский темперамент. Особенно когда рассердят, когда дело касается их женщин… Это было пострашнее огнестрельного оружия.
— Считайте его опасным. Он, вероятно, окажет сопротивление при аресте. Постарайтесь не использовать физическую силу: у него сломаны два ребра.
— Похоже на Чейза Тайлера.
— Это Чейз Тайлер, — ответил Пэт, услышав, как переговариваются полицейские.
— Я не понимаю, шериф Буш. За что нам следует арестовывать Чейза?
— За горячую голову.
— Сэр, я не могу это написать.
— Просто установите, где машина, и остановите ее.
«Сассафрас-стрит… Сассафрас-стрит… — повторял Чейз себе под нос, направляясь к району, в котором, он знал, находится эта улица. — Сассафрас-стрит… Вроде она между Бигнат и Магнолией. Или там Свитгам-стрит? Где, черт бы ее побрал, расположена эта Сассафрас-стрит?»
Город, в котором он вырос, показался ему чужой территорией. Он не мог вспомнить, какие улицы шли параллельно друг другу, а какие пересекались. Эта Сассафрас-стрит шла с севера на юг или с востока на запад?
Он пытался представить в уме карту Милтон-Пойнта, но она все время искажалась и превратилась в конце концов в какой-то клубок изменяющихся улиц, которые он не мог вспомнить. Как лабиринт в кошмаре, из которого он никак не мог выбраться.
Он чертыхнулся, стукнул кулаком по рулю красного компактного автомобиля Девон. Кто мог подумать, что этот маленький хорек Харрисон осмелится терроризировать женщину по телефону? Чейз видел его только однажды, в тот день у Марси в конторе. Харрисон ему и не запомнился толком. Он не смог бы сегодня описать его даже под дулом ружья. Легко забывающийся тип. Наверное, поэтому он и звонит по телефону и говорит непристойности, рассуждал Чейз. Эти звонки давали ему почувствовать силу, этакий экскурс во власть, являлись последней попыткой проявить мужскую силу. По телефону он чувствовал себя командиром шести футов роста. От его шипящих ругательств у жертв перехватывало дыхание, и, конечно, они производили сильное впечатление. Для такого, как Харрисон, вызывать отвращение было лучше, чем если его не замечали вовсе.
— Гнусный сукин сын, — произнес Чейз сквозь зубы. Он вспомнил, какой опустошенной и испуганной выглядела Марси после каждого звонка.
«Почему она посоветовалась с полицией, а не с психиатром, с кем-то, кто понимает работу человеческого мозга и смог бы дать им описание типа и скорее вывести их на Харрисона?» — Теперь Чейзу было абсолютно ясно, почему именно Харрисон был этим мерзавцем. У него была властная, вечно недовольная им жена и очень низкая самооценка. Им надо было обратиться к психиатру. Харрисон был больной, а не преступник.
«Не преступник? А может быть, разговоры о сексуальных извращениях его больше не удовлетворяли? Может быть, он дошел до края и перешел его? Может быть, он готов осуществить свои угрозы?»
— Проклятье! — Чейз жал на газ.
Удивление Марси быстро сменилось подступившей паникой. Волевым усилием она подавила ее. Он хотел, чтобы она испугалась. Она испугалась, но, черт его возьми, она не доставит ему удовольствия видеть ее страх.
— Так вы и есть тот жалкий тип, который мне названивает? Ну и как? Довольны собой?
— Марси, не пытайся меня обдурить. Я напугал тебя.
— Вы меня совершенно не напугали. Только вызвали отвращение к себе и жалость, большую жалость.
— Если ты не испугалась, почему же вы пошли к шерифу?
Она старалась, чтобы ее лицо оставалось невозмутимым, чтобы он не увидел ее тревоги. Одновременно она пыталась придумать, как выбраться из этой комнаты и из этого дома. Выбравшись наружу, она побежит по дорожке и будет кричать, но сначала надо выбраться отсюда.
Если удастся, нужно избежать всякого физического контакта с ним. От одной мысли, что он к ней прикоснется, ей становилось плохо. Оружия у него нет. И не такой уж он высокий и сильный… Скорее тщедушный. Если дело дойдет до борьбы, она сомневалась, что он ее совсем одолеет, но он может ударить ее или как-то ранить, прежде чем она отобьется от него. Это и тревожило ее.
Нет, он не зайдет слишком далеко, старалась она успокоить себя. Он не попытается ее изнасиловать. Он только хочет запугать ее.
— Думаешь, я не знаю, что они записывают твои телефонные разговоры? — спрашивал он издевательским голосом ее кошмаров. — Когда я в первый раз позвонил и услышал щелчок, я тут же повесил трубку.
— Значит, вы и раньше это делали. Раз вы знаете о полицейском подслушивании и все такое…
— О, да. Я все это очень хорошо знаю. Я в этом деле специалист. Лучший!
Она заставила себя рассмеяться.
— Мне грустно, что приходится разрушать ваше высокое мнение о себе, — проговорила она, надеясь сделать именно это, — но вы не оригинальны. По правде говоря, у меня бывали телефонные звонки гораздо более, гм, интересные, чем ваши.
— Заткнись! — Внезапно голос его поднялся до визга, ужаснувшего ее. Его лицо налилось кровью, зрачки сузились, глаза зловеще сверкали. — Сними блузку.
— Нет! — Может быть, если она не подчинится ему, он испугается и убежит…
Он угрожающе шагнул к ней.
— Сними блузку!
Пустой шкаф был сзади нее. Может, ей стоило шагнуть в него, закрыть дверь и запереться там, пока кто-то не хватится ее и не придет сюда искать? Она нащупала за спиной ручку дверцы.
— У этой двери нет замка, если ты на это надеешься, — сказал он со знакомым ей смешком. По телефону он всегда вызывал у нее мурашки. Теперь она снова пробежали по ней.
Он был прав: замка у двери шкафа не было. Она быстро глянула на окно. Рама была закрашена намертво, ее не открыть.
Единственным путем к спасению оставалась дверь, ведущая в холл. Он и загораживал дорогу к ней. Ей придется как-то оттянуть его от двери, для этого он должен пересечь комнату и подойти поближе к ней.
Проглотив отвращение и гордость, она подняла руку к верхней пуговице блузки. Ну почему она не надела сегодня костюм, а вот именно блузку с юбкой? Жакет был бы лишним способом потянуть время.
— Поторапливайся, — приказал он, — снимай ее. Я хочу видеть твою кожу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33