«Но что я могу поделать с полицией, мистером Олбрайтом и даже с этой девушкой?»
«Ждать удобного случая, Изи. Не делай ничего, чего ты не должен делать. Просто жди удобного случая и пользуйся им всегда, когда он представится».
«А что, если...»
«Не задавай никаких вопросов. Либо „да“, либо „нет“. „А что, если...“ – это для детей. А ты мужчина».
«Да», – сказал я и внезапно почувствовал себя сильным.
«Не так уж много покушающихся на твою жизнь, Изи. Для этого вокруг слишком много трусов».
Я слышу этот голос только в самые тяжелые минуты, когда все кажется настолько скверным, что я готов сесть в машину и на полном ходу врезаться в стену. Тогда ко мне приходит Голос и дает самый верный совет.
Голос звучит сурово. Ему совершенно все равно, испуган я или мне угрожает опасность. Он просто анализировал тягостную ситуацию и рассуждал, как из нее выпутаться.
* * *
Я впервые услышал Голос, когда служил в армии.
Вступив в армию, несущую защиту и поддержку всему миру, я гордо сознавал себя ее частицей. Оказалось, в армии так же относились к черным, как и на Юге. Меня обучали быть солдатом, бойцом, а потом на целых три года усадили за пишущую машинку. Я прошел всю Африку и Италию в составе отдела статистики. Мы следовали за боевыми частями, отмечая их продвижение и подсчитывая потери. Я числился в «черной» дивизии, где все старшие офицеры были белыми. Меня обучали убивать, но белые люди не спешили дать мне в руки оружие. Им претила мысль, что я буду проливать кровь белых. Они по-прежнему считали нас, черных, неспособными подчиняться дисциплине и не готовыми к военной службе. На самом деле они боялись, что нам может понравиться вкус свободы, которую приносит общение со смертью. Если чернокожий хотел воевать, он должен был пойти добровольцем. Тогда у него был шанс попасть на фронт. Я же считал людей, добровольно соглашавшихся воевать, дураками.
«Почему я должен умереть в этой войне белых людей?» – спрашивал я себя.
Но однажды, когда я сидел в своей конторе, прибыла партия белых солдат прямо из района боев под Римом. Они похвалялись, что белые парни спасли Европу, а негров-солдат называли трусами. Я понимал, они нам просто завидуют: мы сытно жили в тылу, развлекались с местными женщинами. Но все же меня задело. Я возненавидел этих белых солдат и свою собственную трусость. Вот так я перед высадкой в Нормандии стал добровольцем и позднее воевал в армии Паттона. К этому времени союзники оказались в таком отчаянном положении, что уже не могли позволить себе роскошь сегрегации в армии. В нашем взводе воевали черные, белые и даже японоамериканцы. Между расами постоянно возникали стычки, в особенности из-за женщин, но мы научились считаться с интересами друг друга и в этом вопросе.
* * *
Впервые я услышал Голос за пределами Нормандии, возле небольшой фермы. Я попал в ловушку в сарае. Мои приятели Энтони Якимото и Вентон Найлз были убиты, и снайпер держал нас под прицелом. Голос велел мне оторвать задницу от земли и прикончить снайпера. «Убей его и пропори штыком. Ты не должен позволить ему убить себя. Если даже он тебя не пристрелит, ты будешь жить в вечном страхе до конца своих дней. Убей этого подонка», – сказал мне Голос. И я убил его.
В Голосе не было вожделения. Он никогда не призывал меня насиловать или красть. Просто говорил все как есть. Что я должен делать, чтобы выжить и остаться человеком. Голосу я повиновался безоговорочно.
Глава 15
Вернувшись домой, я обнаружил у ворот белый «кадиллак». Машина пустовала, зато входная дверь была распахнута. Сразу за дверьми ошивались Мэнни и Шариф. Он ухмыльнулся мне, а Мэнни тупо уставился в пол и так и не поднял на меня глаз.
Мистер Олбрайт стоял у кухонного окна, глядя на задний дворик. В доме пахло кофе. Услышав мои шаги, он повернулся ко мне с фарфоровой чашкой в руке. На нем были белые хлопчатобумажные брюки, кремовый свитер, белые туфли для гольфа и капитанская фуражка с черным околышем.
– Изи, – дружелюбно улыбнулся он.
– Что вы делаете в моем доме?
– Мне нужно было поговорить с тобой. Я надеялся застать тебя дома. Не торчать же мне на улице? Вот Мэнни и открыл замок отверткой. – В его голосе звучала едва уловимая угроза.
– У вас не было ни малейшего повода врываться ко мне таким способом, мистер Олбрайт. Вам бы понравилось, если бы я ворвался в ваш дом?
– Я бы оторвал твою негритянскую башку, – ответил он, все так же лучезарно улыбаясь.
С минуту я молча смотрел на него. Где-то в глубине сознания мелькнуло: «Дождись удобного случая, Изи».
– В чем дело? – спросил я, наливая себе кофе.
– Где ты был в такую рань, Изи?
– Это не имеет никакого отношения к вашему делу.
– Где ты был?
Я повернулся к нему:
– Встречался с одной девочкой. Разве у вас нет девочки, мистер Олбрайт?
Его холодные глаза совсем заледенели, и улыбка сползла с лица. Я попытался уязвить его и тут же пожалел об этом.
– Я пришел сюда не шутки с тобой шутить, парень, – с угрозой произнес он. – Я тебе заплатил, а взамен получил пустую болтовню.
– Что вы хотите этим сказать? – Я чуть было не отпрянул от него на шаг, но с трудом удержался.
– Я хочу сказать, что Фрэнка Грина не было дома два дня. Управляющий в «Скайлер-Армс» сообщил, что полиция расспрашивала всех в округе о цветной девушке, которую видели с Грином за несколько дней до того, как ее убили. Я хочу знать, Изи, где белая девушка?
– Вы считаете, что я не справился с вашим поручением? Черт возьми, тогда я верну вам деньги.
– Слишком поздно, мистер Роулинз. Вы взяли деньги и принадлежите мне.
– Я никому не принадлежу.
– Мы все кому-то принадлежим. Если вы кому-то задолжали, значит, вы должник и уже не принадлежите самому себе. Таков закон капитализма.
– Ваши деньги у меня с собой, мистер Олбрайт. – Я сунул руку в карман.
– А вы верите в Бога, мистер Роулинз?
– Что вам от меня нужно?
– Я хочу знать, веришь ли ты в Бога.
– К чертям собачьим. Мне пора спать. – Я сделал вид, что собираюсь отправиться в спальню. На самом деле я бы никогда по собственной воле не повернулся спиной к мистеру Олбрайту.
– Видишь ли, – продолжил он, слегка подавшись ко мне. – Мне интересно смотреть в лицо верующему человеку, когда я его убиваю. Любопытно сравнить, как принимает смерть верующий, а как безбожник.
«Не упускай случая», – шепнул Голос.
– Я видел ее, – с трудом выдавил я, опустившись на стул. Словно тяжелый груз свалился у меня с плеч.
Сообщники Олбрайта придвинулись ко мне. Они были возбуждены, словно охотничьи собаки, напавшие на след.
– Где? – Олбрайт улыбнулся, и его глаза ожили.
– Она позвонила сама. Грозилась, если я не помогу ей, она сообщит в полицию о Коретте.
– Кто такая Коретта?
– Убитая девушка, моя приятельница. Это она была с Фрэнком и Дафной, – сказал я. – Дафна дала мне свой адрес в Динкере, и я поехал туда. Там она упросила меня отвезти ее в Голливуд-Хиллз, в дом какого-то малого.
– Когда все это было?
– Я только что вернулся.
– Где она?
– Она удрала.
– Где она сейчас? – Голос его прозвучал как будто из колодца, – дикий, внушающий ужас голос.
– Я не знаю! Когда мы обнаружили труп, она укатила в его машине!
– Какой труп?
– Малый оказался мертвым.
– Как его звали?
– Ричард.
– А полное имя?
– Она называла его просто Ричард. – Я не счел нужным сообщать ему, что Ричард что-то вынюхивал в забегаловке Джона.
– Ты уверен, что он был мертв?
– У него в груди торчал нож, а по глазам ползали мухи. – При одном воспоминании об этом меня замутило.
– И ты ее так просто отпустил? – В его голосе снова прозвучала угроза.
Я встал и двинулся на кухню – налить себе еще кофе. Один из них последовал за мной, и это меня так встревожило, что я ударился о дверной косяк. «Не упускай свой шанс», – снова прошептал Голос.
– Я не нанимался похищать людей. Девчонка прихватила его ключи и уехала. Чего вы от меня хотите?
– Вы сообщили в полицию?
– В тот момент я думал только о том, чтобы не превышать скорости.
– Я хочу кое о чем спросить тебя, Изи. – Он не отрываясь смотрел мне в глаза. – И мне не хочется, чтобы ты допустил ошибку. По крайней мере сейчас.
– Я слушаю.
– Она взяла что-нибудь с собой? Сумку или чемодан?
– У нее был с собой старый коричневый чемодан. Она положила его в багажник.
Взгляд Олбрайта просветлел, плечи расслабились.
– Какой марки машина?
– "Студебеккер" сорок восьмого года. Розовый.
– Куда она поехала? Постарайся вспомнить.
– Она собиралась где-то оставить машину, но не сказала точно где.
– Где она жила?
– Двадцать шестая улица...
Он нетерпеливо замахал рукой, и, к своему стыду, я вздрогнул.
– Напиши, – велел он.
Я достал лист бумаги из ящика стола. Он сидел напротив меня на кушетке, широко расставив ноги, и внимательно изучал написанное мною.
– Дай мне виски, Изи, – сказал он.
«Возьмите сами», – шепнул Голос.
– Возьмите сами, – повторил я. – Бутылка в шкафу.
Олбрайт взглянул на меня, и по его лицу расплылась широкая улыбка. Он рассмеялся, хлопнул себя по колену и воскликнул:
– Будь я проклят!
Искоса я взглянул на него. Я был готов умереть, но умереть, сражаясь.
– Принеси нам виски, Мэнни!
Мэнни поспешил к шкафчику.
– Знаешь, Изи, ты храбрый человек. А мне нужен именно храбрый человек, который работал бы на меня. – Его манера растягивать слова снова проявилась отчетливо. – Я ведь уже заплатил тебе, не так ли? – Я кивнул. – Так. Насколько я понимаю, Фрэнк Грин – ключевая фигура. Дафна уехала к нему, или же он, по крайней мере, будет знать, куда она уехала. Поэтому я хочу, чтобы ты нашел этого гангстера. Устрой нам встречу. Это все, что от тебя требуется. Говорить с ним буду я сам. Найди мне Фрэнка Грина, и мы будем в расчете.
– Точно?
– Даю слово, Изи. Ты получишь деньги, и я оставлю тебя в покое.
Ничего себе предложеньице. Я нутром чувствовал, что мистер Олбрайт собирается убить меня. Или прямо сейчас, или подождет, когда я отыщу Фрэнка Грина.
– Я найду его, но мне нужна еще сотня, если хотите, чтобы я впутался в это дело.
– Ты мне нравишься, Изи, честное слово, – сказал он. – Даю тебе три дня сроку, чтобы отыскать его. Постарайся не просчитаться.
Мы допили виски. Мэнни и Шариф ждали нас снаружи.
Олбрайт собрался уходить, но тут ему в голову пришла какая-то мысль. Он повернулся ко мне и сказал:
– Я не из тех, кого можно одурачить, мистер Роулинз.
«Конечно, – подумал я. – И я тоже».
Глава 16
Я проспал весь день до вечера. Конечно, неплохо было бы начать поиски Фрэнка Грина, но мне хотелось только спать. Посреди ночи я проснулся весь в поту. При каждом звуке чудилось, что пришли за мной. Полиция, Де-Витт Олбрайт или же Фрэнк Грин. Я не мог избавиться от запаха крови, преследующего меня от самого домика Ричарда. На оконном стекле жужжали тысячи мух из тех, что ползали по трупам наших ребят в Северной Африке, в Оране. Я весь дрожал, но не от холода. Хотелось убежать к матери или к кому-нибудь еще, кто меня любил, но тут появлялся Фрэнк Грин, вырывал меня из объятий любимой женщины и нацеливал свой нож прямо мне в сердце.
В конце концов я соскочил с кровати и бросился к телефону, не понимая, что делаю. Я не мог позвонить Джоппи, потому что мой страх был бы ему непонятен. Я не мог позвонить Оделлу, потому что тот понял бы меня слишком хорошо и просто посоветовал бы убежать. Я не мог позвонить Дюпре, потому что он все еще сидел в каталажке. Да я все равно не смог бы поговорить с ним. Пришлось бы солгать о Коретте, а я был слишком убит, чтобы лгать.
Я набрал номер телефонной станции. И когда телефонистка сняла трубку, заказал междугородный разговор и попросил миссис Э. Александр, Клакстон-стрит, в пятом квартале Хьюстона. Когда Этта подошла к телефону, я закрыл глаза и вспомнил, какая она большая, эта женщина с темно-коричневой кожей и топазовыми глазами. Я представил себе, как она нахмурилась, когда сказала «Алло!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25