— На этот раз все действительно так? — спросил Оками. — Вы помните, вы сказали в «Железных воротах», что я ваш партнер, но мы оба знали, что вы не это имели в виду.
— На этот раз я действительно это имею в виду. — Ее рука искала его руку. — Итак, что вы скажете? Договорились? Мы можем быть очень полезны друг другу. Мне нужна максимальная помощь, которую я могу получить здесь, после того как не стало Винсента. Кто знает, когда еще прибудет его замена, и во всяком случае, до того времени вы будете пользоваться контактами Винсента.
Некоторое время он делал вид, что обдумывает это. Наконец сказал:
— Вы знаете историю про шесть обезьян?
— Вряд ли.
Оками не обратил внимания на ее удивление.
— Однажды жил старый человек. Он был очень мудрый, и за время его долгой жизни к нему за советом приходило много людей. И что было самым интересным, это то, что почти каждый задавал ему один и тот же вопрос: «Как мне понять себя?»
На это старый человек давал один и тот же ответ. Он приносил странную клетку, сделанную из бамбука. Она имела продолговатую форму, и в ней было шесть окон. В клетке сидела обезьяна. «Выберите окно, — говорил он посетителю, — и позовите обезьяну. Внимательно следите за ее поведением. Это будет отражением вашего внутреннего я».
Некоторое время было слышно лишь дыхание Фэйс.
— Я должна понять это?
Он пожал плечами.
— Да и нет. Это — загадка дзен. Она означает, что она сама по себе является путем для размышления и медитации.
Фэйс подняла кверху лицо и задумалась.
— Мне кажется, я догадалась, — сказала она. — Обезьяна по-разному реагирует на отношение и тон голоса.
— Думаю, что это так.
Она посмотрела на него.
— Какой из шести обезьян являетесь вы?
— Это вы сами должны определить, — ответил Оками с легкой улыбкой.
Он сжал ее руку в своей. Она была теплой и сухой и почему-то напомнила ему о его отце.
— А тем временем, моя дорогая мисс Сохилл, мы должны скрепить наш пакт чашкой зеленого чая.
— Вы не пожалеете о вашем решении, — темные глаза улыбнулись ему, — партнер.

Книга 3
Бесконечная правда
Осенний ветер:
для меня не существует богов,
не существует никаких Будд.
Macаока шики
Токио — Вашингтон
Наохиро Ушида, Дайдзин ММТП, слышал, что некоторые зовут Томоо Кодзо сумасшедшим оябуном. О нем рассказывали много разных историй. По одной из них весь его половой член был разукрашен ирезуми, искусно сделанной татуировкой, которую все якудза имеют на разных частях своего тела. Ирезуми делается, как это было столетиями, с помощью заостренных бамбуковых палочек и разноцветных чернил. Как говорят, при этом бывает сильная боль.
Устремив взгляд на лицо Кодзо, Ушида сказал:
— С того самого момента, когда вы решили по своему усмотрению устроить слежку за женой Николаса Линнера, вы толкнули нас на очень опасный путь.
Кодзо глубоко затянулся сигаретой. Его маленькие черные глазки бегали по лицу Ушида.
— Это был прекрасный ход. Линнер исчез в тумане... по приказу Оками. Должны ли мы что-либо предпринимать, чтобы отыскать его след?
— А что в отношении Нанги?
Кодзо покачал головой.
— Жена Линнера всегда была его связующим звеном. И поверьте мне, как только Оками вошел в его жизнь, Линнер перестал доверять Тандзану Нанги. Не мог же Линнер, со своей откровенной ненавистью к якудза, сказать Нанги, что собирается стать лакеем Кайсё?
Ушида закурил сигарету и присоединился к неутомимому Кодзо, делающему круг за кругом вокруг бассейна с кой.
— Вам, возможно, удалось провести других оябунов узкого совета, но не меня. Я думаю, что вы затеяли эту атаку на Оками только для того, чтобы получить возможность самому выступить против Линнера.
Для Ушида нападение часто бывало более приятным, чем размышление. Кроме того, если Кодзо действительно был ненормальным, возможно, таким путем его можно было бы спровоцировать на раскрытие личных мотивов его решения о смещении Кайсё.
— Я ведь прав, не так ли? Это просто своего рода странный вызов, от которого вы не могли удержаться.
— Какая чепуха! — Кодзо закружился вокруг бассейна, как хищник в клетке. — Вы знаете не хуже меня, в какие опасности вовлекал нас Оками. Мы постоянно попадали в разные переделки. Для Кайсё больше нет места. Власть, которую он приобрел, слишком опасна, когда она сосредоточена в руках одного человека. Проще говоря, Кайсё был заменен Годайсю. Наша система распространяется по всему миру и будет работать гораздо эффективнее и под большим контролем, чем она это делает под руководством одного человека. — Он выпустил струйку дыма вверх. — Все аргументы Оками против Годайсю разлетелись теперь, как цветы вишни под дождем. Оками предвидел, что ему не удастся остаться Кайсё, и планировал оставить свой след в истории. Я уверен, потому что так же сделал бы и я сам.
— Но без такого близкого знания мафии, как у Оками, Годайсю никогда не смог бы появиться. Это он, а не вы и не я, является его действительным отцом.
Кодзо пожал плечами.
— Тем более жаль, что он пошел против нас. Карма. Он сам избрал свой путь, никто его туда не толкал.
— Вы постарались изо всех сил.
Кодзо передернул плечами.
— Я был самым доверенным союзником Оками, каждый знает это. Но когда он стал отклоняться от общего пути, я это заметил, стал присматриваться, и оказалось, что я был прав. В конце я боролся с ним руками и зубами, а почему бы и нет? Он не верил в Годайсю. Он предал Годайсю, предал нашу веру в него как Кайсё. Он заключил самостоятельную сделку с Домиником Гольдони, а нам осталось собирать разбитые осколки.
— И он и я были всегда на высоте, имея дело с американцами. Но я должен признать, что он понимал их лучше, чем я.
— Это скоро изменится, — заявил самоуверенно Кодзо. — Я усиленно работаю над тем, чтобы понять итеки.
— Вы просто не можете устоять перед ними. Ваша решимость уничтожить Линнера бессмысленна, — заявил Ушида. — Хуже того, она просто опасна.
— Не бессмысленна, — возразил Кодзо. — Я предпринял свои действия на основе кое-какой удивительной информации. Линнер — это Нишики, тайный посредник, который снабжал секретной информацией Доминика Гольдони и Оками.
— Нелепо, — продолжал настаивать Ушида. — Строгий моральный кодекс Линнера...
— История Японии учит нас, что публичная поддержка правого — самый надежный способ скрыть коррупцию, разве нет? — Он улыбнулся. — Подумайте об этом как следует, Ушида-сан. Линнер умен и обладает такой обширной информацией, что сможет уничтожить нас всех.
— Но это только часть задуманного вами, не так ли? — сказал Ушида со злостью.
— Дайдзин, вам не удастся вытянуть из меня признание. — Он покачал головой. — Послушайте. Если мы отправимся за Оками сейчас, мы сразу убьем двух зайцев. Мы согласны с тем, что дни Кайсё сочтены. Доведя эту информацию до него, мы загоним его в угол. Он должен будет вспомнить полковника, давшего обещание, что к нему на помощь придет его сын. Линнер не подведет своего отца, и нам останется только выбрать время и место для нашей встречи. Я уверен, что единственный путь для нас убрать Линнера — это выбрать место убийства. Это даст нам преимущество, как учил нас Сунь-Цзы.
— Нас? Вы имеете в виду вас. — Ушида долго смотрел на него. — Я был прав все время. Вы охотитесь за Николасом Линнером.
Кодзо рассмеялся.
— Дайдзин, я работаю лучше, чем вы думаете. Я почти поймал его.
* * *
— Я обратил внимание, что вы позволяете себе активность, несколько выходящую за пределы программы.
Червонная Королева потянулся, снимая напряженность, возникшую между лопатками. Он хрустнул пальцами рук, не снимая перчаток.
— Вы тратите деньги правительства Соединенных Штатов Америки, которые оно не может позволить себе расходовать зря. Скажите мне, зачем.
— Вы знаете зачем, — ответил Лиллехаммер. — Доминик Гольдони был убит у нас под носом. — И когда за его словами последовало молчание Червонной Королевы, он был вынужден добавить без какой-либо нужды в этом: — Внутри самой ФПЗС, храни ее Христос.
— Гольдони действовал — не так ли следует понимать? — внутри ФПЗС. Чего же вы ожидали?
Лиллехаммер смотрел, как Червонная Королева расправлялся с остатками громадного бутерброда с двойной порцией бекона и сыра, а также с горой жаренного в масле картофеля. Почему они всегда должны есть в подобных забегаловках?
— Я надеюсь, мы не позволим, чтобы убийца ушел ненаказанным, кем бы он ни был.
Было неразумно вести этот разговор среди какофонии, создаваемой подростками, обслуживающим персоналом и людьми, убивающими здесь свое время в ожидании, когда будет пора делать новые ставки у брокера, находящегося по другую сторону дороги.
Червонная Королева отставил в сторону бумажную тарелку. Он не был в шутливом настроении.
— Я хочу еще кока-колы. — Он резко встал и пошел через зал ресторана с красной и желтой пластиковой мебелью. На нем были сделанный в Англии костюм из твида и жилет из оленьей кожи. Его галстук с фривольным и кричащим рисунком был, однако, явно американским.
Когда он вернулся с громадным бумажным стаканом в руке, он сказал:
— Не играйте со мной в дурака. Я долго и внимательно смотрел те фотографии Гольдони. Я знаю, что До Дук убил Гольдони. И я знаю, как сильно вам хочется засунуть его «орешки» в мясорубку. — Червонная Королева высосал из зубов остатки еды. — Но я отдаю вам прямой приказ: перестать и прекратить!
Лиллехаммер сидел очень спокойно. Он раздумывал, наступил ли момент, когда надо было отделяться, так как гранит, частью которого он был долгие годы, теперь раскололся на две части.
— Мне нужна убедительная причина, — сказал он тихо.
Червонная Королева нахмурился.
— Как вы думаете? Взять ли мне еще стакан мороженого с фруктами и содовой?
— Здесь? Мороженое здесь имеет привкус пластика, впрочем, как и в других местах.
— Действительно? Я никогда не задумывался об этом. — Он пожал плечами и похлопал себя по животу. — Ну что ж. Полагаю, все, что осталось, это дать на чай человеку, который убирает со столов, в признание того, что наш стол был чистым. — Он достал немного мелочи и положил ее на пластиковый стол. Когда они поднимались, он произнес мягко: — Ваш личный гнев не поможет нам теперь. Если он не приведет нас к деньгам, я убью вас. Хочу, чтобы вы дали мне слово забыть До Дука и заняться текущими делами. Знает Бог, их у нас достаточно.
Лиллехаммер повернул голову и посмотрел на маленького мальчика с лицом, вымазанным мороженым.
— Даю слово, я оставлю До Дука в покое. Это устраивает вас?
— Я хочу, чтобы вы проследили за Дэвисом Манчем. Бэйн сказал мне, что его прокурора видели с этим Харли Гаунтом незадолго до того, как Гаунт появился в вашем доме. Бэйн, может быть, параноик, но он не дурак.
Червонная Королева потрепал маленького мальчика по голове, когда они проходили мимо него. На улице он наклонился к Лиллехаммеру в характерной позе доброго дяди.
— Сумасшествие порождают думы о мести, — заявил он. — Вам полезно запомнить это.
* * *
Манни Манхайм пристально смотрел на толстый, набитый бумагами коричневый конверт, когда зазвучал звонок входной двери. Он повернулся, торопливо засунул конверт на полку рядом с обрезом, который он держал заряженным в постоянной готовности. Через отверстие в металлической сетке он видел, как через переднюю дверь вошел высокий человек. На нем было темное шерстяное пальто из твида с поднятым воротником.
Вошедший не посмотрел сразу на Манни, а стал не спеша рассматривать крупные вещи, оставленные под залог в ломбарде и развешанные по стенам или лежащие на пыльном деревянном полу: блестящие электрические гитары, полный набор классических чемоданов фирмы «Льюис Виттон», зеленый с серебром велосипед для езды по горным дорогам, пара китайских бледно-зеленых ваз, сверкающий черный с кремовым «Харли Дэвидсон Софтейл», на котором была табличка, указывающая, что мотоцикл подарен Джонни Кашем какому-то Ферди Франсизу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97