— спросил дочь Фредерик Муни. — Мне сказали, что тут побывала полиция.
Лопес вернулся с полным кофейником и налил Мокси кофе.
— Кто-нибудь знает, как используют эти старые цистерны? — спросил Флетч.
— Все кончено, — Мокси пригубила кофе. — Я только что разговаривала с продюсерами, — она пристально посмотрела на Флетча, как бы говоря, что поправлять ее не надо. — Съемки прекращены.
То есть практически всех, кто сидел за столом, уволили. За исключением Джеффа Маккензи, уволенного ранее, и Флетча, временно не работающего.
Муни не дал паузе затянуться.
— Ты говоришь о съемках «Сна в летнюю ночь»?
— О-би! — тяжело вздохнула Мокси.
— Это плохо, — Фредерик Муни прошелся взглядом по баньяну. — Я надеялся получить роль в этом фильме.
— Но почему? — к Эдит вернулся дар речи. — Все так хорошо шло, — Мокси хмыкнула. — Думаю, Джон согласился бы со мной, если б не попал в тюрьму из-за лекарств. У меня давно не было такой роли. Я бы сыграла ее на отлично. Разумеется, с помощью дорогого Сая.
— С кем ты говорила? — спросил Джерри Литтлфорд.
— Фамилии я не разобрала.
— А почему позвонили тебе? — поинтересовался Сай Коллер.
— Я просто взяла трубку. С сегодняшнего дня мы свободны.
— Вернее, уволены, — поправил ее Джерри Литтлфорд.
— Да, вот они, превратности нашей профессии, — попытался успокоить его Фредерик Муни.
— Но это несправедливо! — воскликнула Эдит. — Я сдала в аренду свою квартиру в Нью-Йорке. Отказалась от предложения одного театра. Куда я теперь пойду, что я буду делать? Фредди!
— Да? — Фредерик Муни повернулся к ней.
— Ну что, Маккензи, — Сай Коллер уставился на австралийца. — Похоже от твоего иска к «Джампинг коу» толку не будет?
— Чертовы идиоты, — Маккензи побагровел. — Прервать съемки на несколько дней, чтобы похоронить жену режиссера, они не могут. А стоит появиться нескольким недоумкам, закутанным в простыни да разбить пару окон, так они прекращают съемки, в которые вбухали кругленькую сумму.
— Разве средства, вложенные в производство фильма, не страхуются? — спросил Флетч.
— У вас тоже не все в порядке с чувством юмора, Маккензи, — бросил Сай Коллер. Он не улыбнулся, не засмеялся.
— Фильм убила дурная слава, — продолжила Мокси. — Так сказал этот человек.
— Нет такого понятия, как дурная слава, — возразила Эдит Хоуэлл. — Особенно в наши дни. Любая слава — это реклама. И чем больше, тем лучше. Убийство, погромы, полицейские обыски. Мы уже три дня в центре внимания! А фильм еще не снят. Фредди, скажите им, что нет такого понятия, как дурная слава.
— Дело не только в этом, — Мокси, как оказалось, еще не привела всех доводов. — Пресса отзывается о «Безумии летней ночи», как о фильме, воздействующим на самые низменные человеческие инстинкты. И это клеймо уже не смыть.
— Если вы взяли мой сценарий… — пробурчал Маккензи. — Если дали мне возможность поставить этот фильм… Более я не хочу иметь с вами никаких дел.
Коллер улыбнулся.
— Вот вы и поставили крест на вашем судебном иске. Мы все слышали вас, Маккензи. Мы все — свидетели.
— Они говорят, что в фильме затронута расовая проблема? — спросил Джерри Литтлфорд.
Мокси глубоко вздохнула.
— Да. Конечно. Кто-то, должно быть, прочитал этот сценарий. И пришел к выводу, что он зовет к насильственным действиям против черных.
— Теперь мы все можем немного отдохнуть, расслабиться, — Фредерик Муни оглядел сидящих за столом. — Мы пережили тяжелые дни.
— Фредди! Только не я! — воскликнула Эдит. — Если б ты знал, сколько я заработала за последние два года! У меня нет таких денег, как у тебя, Фредди!
— Действительно, нет! — согласился Муни.
Никто уже не ел. Мокси так и не приступала к завтраку. Коллер, Маккензи и Литтлфорд не доели то, что лежало на тарелках. Лишь Фредерик Муни полностью очистил свою.
— А не выпить ли нам? — радостно предложил он.
— Почему бы и нет, — пробурчал Коллер.
— Действительно, почему? — добавил Маккензи.
— А что нам остается, как не напиться! — воскликнула Эдит Хоуэлл. — Черт бы побрал всех коров, особенно прыгающих, и их молоко.
— Тяжелые дни, — повторил Фредерик Муни.
— Что ж… — подал голос Джерри Литтлфорд. — Те, кто хотел прекратить съемки… своего добились.
Глава 32
— Если Джон Мид даст показания, которые помогут следствию, вы снимите предъявленные ему обвинения? — спросил Флетч.
Он не знал, где находится полицейский участок Ки-Уэст, а потому поехал туда на такси. Он также хотел попасть туда побыстрее, пока не закончилось предварительное следствие, и журналистов не ознакомили с его итогами.
Сержант Хеннингс вышел, как только Флетч попросил дежурного разыскать его. Вероятно, у него не было ни кабинета, ни даже стола, потому что беседовать им пришлось на скамье в вестибюле здания, которое занимал полицейский участок.
— Какие показания? — переспросил сержант Хеннингс.
— У него еще их нет, — ответил Флетч. — Я еще не передал их ему.
— Какие показания? — повторил Хеннингс.
— Послушайте, сержант, вы ведь проводили обыск в Голубом доме не для того, чтобы найти несколько «колес» у любимого зрителями киноактера.
— Совершенно верно, — сержант встал. — Хотите кофе?
— Нет, благодарю.
Сержант скрылся за дверью и вернулся с пластмассовой чашкой, в которой дымился кофе.
— Вы говорите, что у вас есть некая информация, которая может снять Мида с крючка?
— Нет. Извините, но ничего конкретного у меня нет. Только идея.
— Почему вы не сказали мне об этом раньше? В Голубом доме?
— Потому что идея эта пришла ко мне позже. До вашего появления я не обращал внимания на то, что следовало бы и заметить.
— По-моему, вы хитрите.
— Нет. Предлагаю вам сотрудничество.
— За определенную плату.
— Джону Миду не место в вашей тюрьме, и вы это знаете не хуже меня. Когда полиция арестовывает известную личность из-за наркотиков, вы лишь создаете им бесплатную рекламу. Я уверен, что для вас это не новость. Вы делаете то же самое, что и рекламное агентство, которое нанимает Джона Мида для рекламы прохладительных напитков или жевательного табака.
— Значит, знаменитостей арестовывать нельзя?
— Этого я не говорил. Возможно, к ним надо подходить с особой меркой. Возможно, нет. Не знаю. Если вы ловите настоящего наркомана, наверное, без решительных действий не обойтись. В противном случае необходимо задумываться, а каков будет конечный результат. Руководствоваться надобно благоразумием.
— Вы полагаете, мы поступили неблагоразумно, арестовав Джона Мида?
— Глупо. Этот арест только способствует распространению наркотиков. Или полиция уже занимается и этим?
— Никогда не слышал такого аргумента.
— Может, я слишком долго крутился около кинозвезд. Целых три дня.
Сержант Хеннингс присел рядом с Флетчем.
— Так что вы хотите сказать?
— Я хочу повидаться с Джоном Мидом.
— Давайте разберемся, правильно ли я вас понял. Вы хотите сообщить Джону Миду некие сведения, которые он может использовать, чтобы дать важные свидетельские показания и, таким образом, уйти от ответственности за собственные правонарушения.
— Вы все поняли правильно.
— К сожалению, закон такого не допускает.
— Жаль.
— Попробую выразиться иначе. Вы готовы поделиться с нами полезной информацией, если мы отпустим Джона Мида.
— Отпустите его и уничтожте все протоколы, касающиеся его задержания.
— Так почему вы не предложили этого сразу?
— Вы лучше скажите, согласны вы или нет?
Сержант Хеннингс улыбнулся.
— Согласен.
— Согласны?
— Именно так. Готов поклясться на могиле собственной бабушки.
— Ваша бабушка была настоящей леди?
— Будьте уверены.
— Голубой дом принадлежит Теду Стиллу.
— Я это знаю.
— Тед определенно не хотел сдать мне в аренду Голубой дом. Я буквально вырвал из него согласие. У меня не было другого места, неподалеку от Форт-Майерса, куда я мог отвезти Мокси Муни, чтобы она пришла в себя…
— После убийства Питермана.
— Вот-вот. Ей требовались тишина и покой.
— У нас в достатке и того, и другого.
— Я этого не заметил. Наконец, Стилл затребовал с меня непомерную плату. Я удивил его, согласившись.
— Сколько?
— Вы все равно не поверите. Однако, едва узнав из выпуска новостей, что Мокси Муни поселилась в его доме и на него глазеют туристы и нацелены телекамеры, Стилл позвонил мне и поднял дикий крик. Он напоминал щенка, у которого отняли кость местные дворовые псы.
— Не стал бы его винить.
— Сержант, он не хотел привлекать внимания к своему дому. Он позвонил еще раз, угрожал, что заявится с дробовиком и выгонит нас вон.
— Однако вы остались.
— Разве у меня был выбор? Попробуйте выселить из дома Эдит Хоуэлл. А Фредерик Муни? Чтобы увести его из бара надо обладать тактом и умом Эйзенхауэра.
— Чак говорил мне тоже самое.
— Сегодняшним утром вы провели обыск в Голубом доме.
— И ничего не нашли.
— Рад это слышать. После вашего ухода я позвонил Теду Стиллу. Сообщить ему об обыске. Так вот, сэр, вчера вечером он внезапно покинул Соединенные Штаты. Хотя сегодня намеревался присутствовать на скачках.
— Да, Флетчер, тут вы попали в десятку: мы полагали, что Стилл замешан в торговле наркотиками. Так когда же вы перейдете к важной информации?
— Я предположил, что Стилл не хочет привлекать внимания к Голубому дому, потому что там хранятся наркотики. Утром вы обыскали дом. Наркотиков не нашли.
— Ни грана.
— Рад это слышать, — Флетч уставился в пол. — Джона Мида освободят?
— Клянусь могилой бабушки.
— Протоколы уничтожат?
— Я съем их на ленч. С майонезом. Где героин?
Флетч вскинул голову, посмотрел на сержанта.
— Точно не знаю.
— Так какого черта я трачу…
— Но кое-какие соображения у меня есть.
— Так выкладывайте их. Сколько можно тянуть резину.
— За завтраком я обратил внимание на люк цистерны. Петли хорошо смазаны. К чему бы это? Я, правда, не знаю, как используются в Ки-Уэст водяные цистерны.
— Никак не используются, с тех пор, как на Сток-айленде построили опреснительную установку и провели на Ки-Уэст водопровод. Вы подняли люк и заглянули в цистерну?
— Нет.
— Почему?
— Я — не полицейский. Если б я обнаружил, что наркотиков в цистерне нет, отпала бы нужда в нашем разговоре.
— О, Господи. Очень уж вы бережете покой ваших кинозвезд.
— Стараюсь, но не очень-то у меня получается. Эдит Хоуэлл говорит, что в следующий раз не приедет ко мне. Я не нахожу себе места от горя.
— Это уж вряд ли. Она запустила флаконом с аспирином в патрульного Оуэна Кинга. Теперь у него на щеке синяк. Я бы мог обвинить ее в нападении на полицейского, находящегося при исполнении служебных обязанностей, да дама бросила флакон, лежа в постели. Боюсь, полицию поднимут на смех, если передать дело в суд.
— Нельзя давать повода для насмешек над полицией.
— Тут вы совершенно правы.
— Хорошая у меня идея?
— Проверить ее стоит, — сержант Хеннингс поднялся.
— Вы отпустите мистера Мида?
— Конечно. Как только он распишется на ремнях всего личного состава.
Глава 33
Флетч стоял на балконе второго этажа, положив руки на ограждающий поручень. Он наблюдал за полицейскими, бравшими штурмом цистерну под руководством сержанта Хеннингса.
Внизу, в гостиной, гости запивали завтрак спиртным. Эдит Хоуэлл, Сай Коллер и Фредерик Муни, с бокалами в руках, образовали тесный кружок и делились воспоминаниями далекого, а, может, и не столь далекого прошлого. «Оливьер этого не говорил… — доносилось до Флетча. — Я был там все время…» Джеффри Маккензи в одиночестве сидел в углу, потягивая из высокого бокала виски. Миссис Лопес сказала Флетчу, что Джерри Литтлфорд уехал в больницу за Стеллой. Лопес отправился в хозяйственный магазин за стеклами. Мокси смотрела телевизор в спальне.
Во дворе двое полицейских подняли люк и уступили место Хеннингсу. Сержант посмотрел в чрево цистерны, сунул в люк руку, вытащил пластиковый пакет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Лопес вернулся с полным кофейником и налил Мокси кофе.
— Кто-нибудь знает, как используют эти старые цистерны? — спросил Флетч.
— Все кончено, — Мокси пригубила кофе. — Я только что разговаривала с продюсерами, — она пристально посмотрела на Флетча, как бы говоря, что поправлять ее не надо. — Съемки прекращены.
То есть практически всех, кто сидел за столом, уволили. За исключением Джеффа Маккензи, уволенного ранее, и Флетча, временно не работающего.
Муни не дал паузе затянуться.
— Ты говоришь о съемках «Сна в летнюю ночь»?
— О-би! — тяжело вздохнула Мокси.
— Это плохо, — Фредерик Муни прошелся взглядом по баньяну. — Я надеялся получить роль в этом фильме.
— Но почему? — к Эдит вернулся дар речи. — Все так хорошо шло, — Мокси хмыкнула. — Думаю, Джон согласился бы со мной, если б не попал в тюрьму из-за лекарств. У меня давно не было такой роли. Я бы сыграла ее на отлично. Разумеется, с помощью дорогого Сая.
— С кем ты говорила? — спросил Джерри Литтлфорд.
— Фамилии я не разобрала.
— А почему позвонили тебе? — поинтересовался Сай Коллер.
— Я просто взяла трубку. С сегодняшнего дня мы свободны.
— Вернее, уволены, — поправил ее Джерри Литтлфорд.
— Да, вот они, превратности нашей профессии, — попытался успокоить его Фредерик Муни.
— Но это несправедливо! — воскликнула Эдит. — Я сдала в аренду свою квартиру в Нью-Йорке. Отказалась от предложения одного театра. Куда я теперь пойду, что я буду делать? Фредди!
— Да? — Фредерик Муни повернулся к ней.
— Ну что, Маккензи, — Сай Коллер уставился на австралийца. — Похоже от твоего иска к «Джампинг коу» толку не будет?
— Чертовы идиоты, — Маккензи побагровел. — Прервать съемки на несколько дней, чтобы похоронить жену режиссера, они не могут. А стоит появиться нескольким недоумкам, закутанным в простыни да разбить пару окон, так они прекращают съемки, в которые вбухали кругленькую сумму.
— Разве средства, вложенные в производство фильма, не страхуются? — спросил Флетч.
— У вас тоже не все в порядке с чувством юмора, Маккензи, — бросил Сай Коллер. Он не улыбнулся, не засмеялся.
— Фильм убила дурная слава, — продолжила Мокси. — Так сказал этот человек.
— Нет такого понятия, как дурная слава, — возразила Эдит Хоуэлл. — Особенно в наши дни. Любая слава — это реклама. И чем больше, тем лучше. Убийство, погромы, полицейские обыски. Мы уже три дня в центре внимания! А фильм еще не снят. Фредди, скажите им, что нет такого понятия, как дурная слава.
— Дело не только в этом, — Мокси, как оказалось, еще не привела всех доводов. — Пресса отзывается о «Безумии летней ночи», как о фильме, воздействующим на самые низменные человеческие инстинкты. И это клеймо уже не смыть.
— Если вы взяли мой сценарий… — пробурчал Маккензи. — Если дали мне возможность поставить этот фильм… Более я не хочу иметь с вами никаких дел.
Коллер улыбнулся.
— Вот вы и поставили крест на вашем судебном иске. Мы все слышали вас, Маккензи. Мы все — свидетели.
— Они говорят, что в фильме затронута расовая проблема? — спросил Джерри Литтлфорд.
Мокси глубоко вздохнула.
— Да. Конечно. Кто-то, должно быть, прочитал этот сценарий. И пришел к выводу, что он зовет к насильственным действиям против черных.
— Теперь мы все можем немного отдохнуть, расслабиться, — Фредерик Муни оглядел сидящих за столом. — Мы пережили тяжелые дни.
— Фредди! Только не я! — воскликнула Эдит. — Если б ты знал, сколько я заработала за последние два года! У меня нет таких денег, как у тебя, Фредди!
— Действительно, нет! — согласился Муни.
Никто уже не ел. Мокси так и не приступала к завтраку. Коллер, Маккензи и Литтлфорд не доели то, что лежало на тарелках. Лишь Фредерик Муни полностью очистил свою.
— А не выпить ли нам? — радостно предложил он.
— Почему бы и нет, — пробурчал Коллер.
— Действительно, почему? — добавил Маккензи.
— А что нам остается, как не напиться! — воскликнула Эдит Хоуэлл. — Черт бы побрал всех коров, особенно прыгающих, и их молоко.
— Тяжелые дни, — повторил Фредерик Муни.
— Что ж… — подал голос Джерри Литтлфорд. — Те, кто хотел прекратить съемки… своего добились.
Глава 32
— Если Джон Мид даст показания, которые помогут следствию, вы снимите предъявленные ему обвинения? — спросил Флетч.
Он не знал, где находится полицейский участок Ки-Уэст, а потому поехал туда на такси. Он также хотел попасть туда побыстрее, пока не закончилось предварительное следствие, и журналистов не ознакомили с его итогами.
Сержант Хеннингс вышел, как только Флетч попросил дежурного разыскать его. Вероятно, у него не было ни кабинета, ни даже стола, потому что беседовать им пришлось на скамье в вестибюле здания, которое занимал полицейский участок.
— Какие показания? — переспросил сержант Хеннингс.
— У него еще их нет, — ответил Флетч. — Я еще не передал их ему.
— Какие показания? — повторил Хеннингс.
— Послушайте, сержант, вы ведь проводили обыск в Голубом доме не для того, чтобы найти несколько «колес» у любимого зрителями киноактера.
— Совершенно верно, — сержант встал. — Хотите кофе?
— Нет, благодарю.
Сержант скрылся за дверью и вернулся с пластмассовой чашкой, в которой дымился кофе.
— Вы говорите, что у вас есть некая информация, которая может снять Мида с крючка?
— Нет. Извините, но ничего конкретного у меня нет. Только идея.
— Почему вы не сказали мне об этом раньше? В Голубом доме?
— Потому что идея эта пришла ко мне позже. До вашего появления я не обращал внимания на то, что следовало бы и заметить.
— По-моему, вы хитрите.
— Нет. Предлагаю вам сотрудничество.
— За определенную плату.
— Джону Миду не место в вашей тюрьме, и вы это знаете не хуже меня. Когда полиция арестовывает известную личность из-за наркотиков, вы лишь создаете им бесплатную рекламу. Я уверен, что для вас это не новость. Вы делаете то же самое, что и рекламное агентство, которое нанимает Джона Мида для рекламы прохладительных напитков или жевательного табака.
— Значит, знаменитостей арестовывать нельзя?
— Этого я не говорил. Возможно, к ним надо подходить с особой меркой. Возможно, нет. Не знаю. Если вы ловите настоящего наркомана, наверное, без решительных действий не обойтись. В противном случае необходимо задумываться, а каков будет конечный результат. Руководствоваться надобно благоразумием.
— Вы полагаете, мы поступили неблагоразумно, арестовав Джона Мида?
— Глупо. Этот арест только способствует распространению наркотиков. Или полиция уже занимается и этим?
— Никогда не слышал такого аргумента.
— Может, я слишком долго крутился около кинозвезд. Целых три дня.
Сержант Хеннингс присел рядом с Флетчем.
— Так что вы хотите сказать?
— Я хочу повидаться с Джоном Мидом.
— Давайте разберемся, правильно ли я вас понял. Вы хотите сообщить Джону Миду некие сведения, которые он может использовать, чтобы дать важные свидетельские показания и, таким образом, уйти от ответственности за собственные правонарушения.
— Вы все поняли правильно.
— К сожалению, закон такого не допускает.
— Жаль.
— Попробую выразиться иначе. Вы готовы поделиться с нами полезной информацией, если мы отпустим Джона Мида.
— Отпустите его и уничтожте все протоколы, касающиеся его задержания.
— Так почему вы не предложили этого сразу?
— Вы лучше скажите, согласны вы или нет?
Сержант Хеннингс улыбнулся.
— Согласен.
— Согласны?
— Именно так. Готов поклясться на могиле собственной бабушки.
— Ваша бабушка была настоящей леди?
— Будьте уверены.
— Голубой дом принадлежит Теду Стиллу.
— Я это знаю.
— Тед определенно не хотел сдать мне в аренду Голубой дом. Я буквально вырвал из него согласие. У меня не было другого места, неподалеку от Форт-Майерса, куда я мог отвезти Мокси Муни, чтобы она пришла в себя…
— После убийства Питермана.
— Вот-вот. Ей требовались тишина и покой.
— У нас в достатке и того, и другого.
— Я этого не заметил. Наконец, Стилл затребовал с меня непомерную плату. Я удивил его, согласившись.
— Сколько?
— Вы все равно не поверите. Однако, едва узнав из выпуска новостей, что Мокси Муни поселилась в его доме и на него глазеют туристы и нацелены телекамеры, Стилл позвонил мне и поднял дикий крик. Он напоминал щенка, у которого отняли кость местные дворовые псы.
— Не стал бы его винить.
— Сержант, он не хотел привлекать внимания к своему дому. Он позвонил еще раз, угрожал, что заявится с дробовиком и выгонит нас вон.
— Однако вы остались.
— Разве у меня был выбор? Попробуйте выселить из дома Эдит Хоуэлл. А Фредерик Муни? Чтобы увести его из бара надо обладать тактом и умом Эйзенхауэра.
— Чак говорил мне тоже самое.
— Сегодняшним утром вы провели обыск в Голубом доме.
— И ничего не нашли.
— Рад это слышать. После вашего ухода я позвонил Теду Стиллу. Сообщить ему об обыске. Так вот, сэр, вчера вечером он внезапно покинул Соединенные Штаты. Хотя сегодня намеревался присутствовать на скачках.
— Да, Флетчер, тут вы попали в десятку: мы полагали, что Стилл замешан в торговле наркотиками. Так когда же вы перейдете к важной информации?
— Я предположил, что Стилл не хочет привлекать внимания к Голубому дому, потому что там хранятся наркотики. Утром вы обыскали дом. Наркотиков не нашли.
— Ни грана.
— Рад это слышать, — Флетч уставился в пол. — Джона Мида освободят?
— Клянусь могилой бабушки.
— Протоколы уничтожат?
— Я съем их на ленч. С майонезом. Где героин?
Флетч вскинул голову, посмотрел на сержанта.
— Точно не знаю.
— Так какого черта я трачу…
— Но кое-какие соображения у меня есть.
— Так выкладывайте их. Сколько можно тянуть резину.
— За завтраком я обратил внимание на люк цистерны. Петли хорошо смазаны. К чему бы это? Я, правда, не знаю, как используются в Ки-Уэст водяные цистерны.
— Никак не используются, с тех пор, как на Сток-айленде построили опреснительную установку и провели на Ки-Уэст водопровод. Вы подняли люк и заглянули в цистерну?
— Нет.
— Почему?
— Я — не полицейский. Если б я обнаружил, что наркотиков в цистерне нет, отпала бы нужда в нашем разговоре.
— О, Господи. Очень уж вы бережете покой ваших кинозвезд.
— Стараюсь, но не очень-то у меня получается. Эдит Хоуэлл говорит, что в следующий раз не приедет ко мне. Я не нахожу себе места от горя.
— Это уж вряд ли. Она запустила флаконом с аспирином в патрульного Оуэна Кинга. Теперь у него на щеке синяк. Я бы мог обвинить ее в нападении на полицейского, находящегося при исполнении служебных обязанностей, да дама бросила флакон, лежа в постели. Боюсь, полицию поднимут на смех, если передать дело в суд.
— Нельзя давать повода для насмешек над полицией.
— Тут вы совершенно правы.
— Хорошая у меня идея?
— Проверить ее стоит, — сержант Хеннингс поднялся.
— Вы отпустите мистера Мида?
— Конечно. Как только он распишется на ремнях всего личного состава.
Глава 33
Флетч стоял на балконе второго этажа, положив руки на ограждающий поручень. Он наблюдал за полицейскими, бравшими штурмом цистерну под руководством сержанта Хеннингса.
Внизу, в гостиной, гости запивали завтрак спиртным. Эдит Хоуэлл, Сай Коллер и Фредерик Муни, с бокалами в руках, образовали тесный кружок и делились воспоминаниями далекого, а, может, и не столь далекого прошлого. «Оливьер этого не говорил… — доносилось до Флетча. — Я был там все время…» Джеффри Маккензи в одиночестве сидел в углу, потягивая из высокого бокала виски. Миссис Лопес сказала Флетчу, что Джерри Литтлфорд уехал в больницу за Стеллой. Лопес отправился в хозяйственный магазин за стеклами. Мокси смотрела телевизор в спальне.
Во дворе двое полицейских подняли люк и уступили место Хеннингсу. Сержант посмотрел в чрево цистерны, сунул в люк руку, вытащил пластиковый пакет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25