— Вы же знаменитость, мистер Муни.
— Я лишь выполнял порученную мне работу. Как любой актер. Если я не ошибаюсь, мистер Питеркин, вы говорили, что не имеете никакого отношения к индустрии развлечений.
— Совершенно верно. Не имею.
Муни попытался прочесть заглавие сценария, лежащего на коленях Флетча.
— «Мечта летней ночи»? Почти что Шекспир.
— «Безумие летней ночи», — поправил его Флетч. — фильм, в котором снимается Мокси.
— О, понятно. Шекспир в современной обертке. С учетом последних открытий психоаналитиков.
— Нет, — Флетч покачал сценарий на колене. — Вроде бы эти две летние ночи никак не связаны.
— Просто слямзили название? Интересно, никто еще не написал пьесу «Пиглет»., о парне, которому привидился призрак вчерашнего ужина. О, бедный ужин, я съел тебя с таким аппетитом…
— Разве Мокси не говорила с вами о сценарии?
— Мокси никогда не говорит со мной, — Муни икнул, прикрыв рот рукой. — Мокси более не спрашивает моего совета. Я ее отец-пьяница. И, должен признать, это справедливо. Долгие годы я был вынужден не обращать на нее ни малейшего внимания.
— Почему?
Муни вперился взглядом в лицо Флетча.
— Потому что на первом месте всегда стоял талант. Многие могут поиметь женщину и зачать ребенка. Редко кому удается овладеть миром и творить для него чудеса.
Флетч кивнул.
— А вы не будете возражать, если я обращусь к вам за советом?
Муни не ответил. Но взгляд его обежал землю у ног. Он не принес с собой сумку с бутылками. Но при этом все утро провел в барах Ки-Уэста, общаясь с местным населением.
— Почему снимают плохие фильмы? — спросил Флетч.
— Как и в любой другой сфере деятельности люди допускают ошибки. Нет. Я выразился неточно. Столь большой вероятности ошибки, как в киноиндустрии, нет нигде. Могли бы вы, мистер Питеркин, вести свое дело, принимая девять ошибочных решений из каждых десяти?
— Как такое может быть?
— Хороший фильм можно снять лишь соединив талантливых исполнителей с подобранным именно под них сценарием. Это сложно.
— Я этого не понимаю. Ни одна фирма, не говоря уже о целой отрасли, не может функционировать, если девяносто процентов решений будут ошибочными.
— Разве вы не знаете, что слава и большие деньги привлекают куда больший процент некомпетентных людей, а то и просто шарлатанов.
— Вам такие встречались?
— На каждом шагу. Мешали мне работать, давали плохие советы, грабили меня…
— Пожалуйста, не горячитесь. День и без того жаркий.
Муни глубоко вдохнул через нос. Повернулся к Флетчу боком, медленно выдохнул.
— И все-таки мне представляется, что и киноиндустрия не может существовать при столь высоком проценте ошибок.
Муни сардонически улыбнулся.
— Однако, может. Ответ очень прост. Случается, что талантливые исполнители, режиссер, оператор и написанный под них сценарий находят друг друга. И тогда свершается чудо искусства. Даже такие люди, как вы, откладывают свои дела и, зажав в кулаке деньги, спешат в билетную кассу. И один успех зачастую покрывает десять неудач.
— Я вот читаю этот сценарий, — Флетч указал на лежащую на коленях рукопись. — Я не специалист. Никогда не читал киносценариев. Но этот показался мне ужасным. Характеры, что люди на вечеринке — один фасад, за которым пустота. А диалоги. В реальной жизни люди так не говорят. Я сам немного пишу, в те дни, когда бушующие ураганы не выпускают меня из дому. В сценарии полным-полно длиннот, которые просто необходимо вырезать. Зачем это делается? — во взгляде Муни читалась откровенная скука. — Сценарист затрагивает давние проблемы, но не ищет пути их разрешения. Наоборот, его цель сыграть на самых низменных чувствах, вызвать ненависть, — вновь Муни оглядел землю у ног, надеясь обнаружить сумку с бутылками. — Я, конечно, не критик. Но, думаю, что надо быть сумасшедшим, чтобы вложить хоть цент в это дерьмо.
— Ах, Питеркин, вот вы и произнесли магическое слово: ЦЕНТ. Как и любой другой бизнес, в основе киноиндустрии лежат деньги. Много денег. Нигде более не тратится столько денег ради создания иллюзии, — Муни попытался подняться, но с первого раза ему это не удалось. — Подумайте об этом. Сосчитайте ваши иллюзии, мистер Питеркин, — Муни таки встал. — Время дневного сна уже прошло, — сообщил он баньяну, который никогда не спал днем. — А потому надо выпить, чтобы забыть о всех волнениях. Принести вам что-нибудь, Питерсон?
Флетч огляделся.
— Кто такой Питерсон?
— Вы же Питерсон, кто же еще? О, извините, Питеркин. Вы — Питеркин. Вы же сами только что сказали мне об этом. Вам надо бы посмотреть мой ранний фильм «Семь флагов».
— Я его видел.
— Тысячи действующих лиц. И я никого не путал.
Глава 16
Из двери черного хода появилась миссис Лопес.
— Телефон, мистер Флетчер.
Флетч замялся. Телефон звонил весь день. Флетч наказал Лопесам, по возможности, не подходить к нему. Он бросил сценарий на цистерну и направился к двери.
— Извините, — во взгляде миссис Лопес читалось сочувствие. — Это полиция. Женщина настаивала, чтобы я подозвала вас к телефону. Угрожала мне.
Из гостиной доносились голоса.
— Все нормально.
В коридоре он столкнулся со Стеллой Литтлфорд, идущей к двери черного хода.
— Будьте осторожны, — прошептала она.
— Где Фредди? — спросила Эдит Хоуэлл, едва увидев Флетча.
— Не знаю. Где-нибудь здесь.
— А где Джон Мид?
— Уехал по делу. Скоро вернется. В холле Джерри Литтлфорд, в узеньких трусиках, стоял, прижавшись спиной к стене.
— Я не знаю, — он покачал головой. — Я не знаю.
Через открытую входную дверь Флетч мог лицезреть, что зевак на противоположной стороне улицы заметно прибавилось.
По лестнице спускался Фредерик Муни. С бутылкой в руке.
— Фредди! — воскликнула за спиной Флетча Эдит Хоуэлл. — Ну наконец-то!
Добравшись до нижней ступени, Фредди попытался остановить на ней взгляд.
— Налей мне что-нибудь, дорогой. Я умираю от жажды, — она подхватила Муни под руку и увлекла в гостиную. — Я не откажусь от джина с тоником. Бутылки я тебе покажу. Извини, что я так грубо встретила тебя, когда ты ворвался в мою спальню, но, Фредди, прошло столько лет с той поры, как ты позволял себе подобные шалости…
Когда они проходили мимо Джерри Литтлфорда, тот повторил: «Я не знаю».
— Мадам! — прогудел голос Муни. — Я не ворвался. Я вошел.
Мокси кружила по биллиардной.
— Флетч! Я должна выбраться из этого дома!
— Нельзя.
— Я его не переношу.
— Тебя окружит толпа. Это опасно.
— Я должна выбраться из этого дома! — повторила она, чеканя каждое слово.
Флетч прошел в кабинет и взял трубку.
— Слушаю.
— Ирвин Флетчер?
Флетч вздохнул.
— Он самый.
— Одну минуту.
До него донесся бас Сая Коллера. Он что-то говорил о Гольфстриме.
— Мистер Флетчер, — твердый, решительный голос.
— Да.
— Это Начман, начальник бюро детективов. Как вы поживаете?
— Все в полном порядке. Благодарю. А вы?
— Отлично. Напряженная работа бодрит, знаете ли. Или у вас другое мнение?
— Рад слышать, что труд вам в радость.
— А вы?
— И я тоже.
— Моя напряженная работа привела к выводам, которые вам не понравятся.
— Не может быть.
— Почему прошлой ночью вы увезли мисс Муни на край земли?
— Мы уехали не так уж и далеко.
— Вы в таком месте, откуда можно без труда покинуть страну.
— И вы это заметили?
— Не нахальничайте, Ирвин.
— Вам нет нужды звать меня Ирвином.
— Вам не нравится?
— Нет.
— Хорошо, пусть будет по-вашему. Так вот, если вы и мисс Муни вздумаете покинуть пределы штата Флорида, а тем паче, Соединенных Штатов…
— У нас и мыслей таких нет.
— Вы узнаете, какие возможности у начальника бюро детективов маленького городка. Вы укрылись в Ки-Уэст и увезли с собой едва ли не всех подозреваемых в убийстве. Мне это создает определенные неудобства, но я отношусь к вашим действиям с пониманием, учитывая, с кем мы имеем дело.
— Разумное заключение.
— Более того, мне представляется, что вы приняли верное решение.
— Правда?
— Да. Возможно. Я чувствую, что вы поступили правильно. А теперь, если вас это не затруднит, скажите мне, кто приехал с вами в… как его называют… Голубой дом?
— Мокси.
— Вы знаете, что Голубой дом — резиденция корейского президента?
— Фредерик Муни.
— Я бы с радостью посмотрела на нее.
— Джерри Литтлфорд. Его жена, Стелла. Сай Коллер. Эдит Хоуэлл. Австралийский режиссер, Джеффри Маккензи.
— Джон Мид?
— Его сейчас нет. Но он подъедет к вечеру.
— Полагаю, он понравился вам в «Летней реке»?
— Не видел этого фильма.
— Кто-нибудь еще?
— Я.
— Уж вас-то я не забуду.
— Раз уж вы рассуждаете столь логично, чиф, не могли бы вы ответить на некоторые вопросы?
— Если сумею. Ответы я услышу в выпуске новостей «Глоубел кейбл ньюс»?
— Нет, если вы этого не хотите.
— В вашей верности вы руководствуетесь шкалой приоритетов, Флетчер?
— Что вы выяснили после просмотра пленок?
— Ничего.
— Ничего?
— Абсолютно ничего. Мы просматривали их всю ночь. Снова и снова. Абсолютно ничего.
— Но это же невозможно.
— Толку от камер — ноль. Все равно, что его убили в глухом проулке. К нам едут эксперты по просмотру фильмов. Вы знали о существовании таких экспертов? Я нет.
— Есть, возможно, даже эксперты по отбору этих экспертов.
— Тут я с вами согласна.
— А не смогут ли вам помочь Сай Коллер и Джефф Маккензи? Уж они-то умеют оценивать фильмы.
— Прекрасная мысль. Пригласить двух главных подозреваемых в качестве экспертов. Между прочим, Питерман уволил Маккензи.
— А Коллер?
— Три года тому назад Сай Коллер и Стив Питерман подрались в одном из лос-анджелесских ресторанов. Коллер выволок Питермана на тротуар и придушил бы, если бы не подоспела полиция. Питерман, однако, не стал подавать в суд.
— Питермана любили все. В этом сомнений нет. Из-за чего они сцепились?
— Говорят, из-за женщины.
— Кстати, Коллер говорит, что Питерман и Бакли знакомы. И в их отношениях чувствовалась напряженность.
— Неудивительно. Бакли терял деньги на каком-то проекте, в который втянул его Питерман.
— Много денег?
— Откуда мне знать, что означает для этих людей понятие «много денег»? Я живу в маленьком бунгало в шести милях от побережья.
— Ладно, продолжим. Сегодня утром Коллер сказал, что съемочная площадка могла быть обустроена специальным образом. Дабы в нужный момент брошенный нож угодил в определенную точку. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Мы уже думали об этом.
— Собственно, это обычный сценический прием. Сцена сама создает иллюзию. У техники широкие возможности.
— Мы прорабатываем эту версию.
— То обстоятельство, что на пленке ничего не выявилось, подтверждает его гипотезу, не так ли? Тот, кто манипулировал со съемочной площадкой, знал, где расположены камеры.
— Это хорошая гипотеза.
— И Коллер полагает, что сделать это мог только один человек — режиссер. То есть сам Дэн Бакли.
— Вы ничего не заметили?
— В каком смысле?
— Коллеру, похоже, очень хочется, чтобы подозрение пало на Дэна Бакли.
— Наверное, это так. Но, может, он прав.
— Вчера вечером и сегодня утром мы осмотрели каждый сантиметр съемочной площадки.
— Перестаньте, чиф. Что знает полицейский о съемочных площадках. Вы же понимаете, что даже восьмилетний фокусник может задурить голову обычному человеку.
— Поэтому мы вызвали из Нью-Йорка трех дизайнеров.
— Эксперты.
— Много экспертов. Это расследование поставит полицию на грань финансового краха. Да и междугородные звонки в Ки-Уэст заметно увеличивают расходную часть бюджета.
— Значит, к вам приезжают эксперты по просмотру фильмов и эксперты по съемочным площадкам.
— Да.
— И это означает…
— Это означает, что в нашем округе увеличится налог на собственность. Потому что у нас погостила группа богатых киношников, одного из которых убили.
— Если вы затребуете еще и театральных экспертов, придется делать вывод, что убийство совершено знатоком театра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25