Налитые кровью, затуманенные глаза, опухшее лицо. На виске пульсировала жилка. Мгновение спустя Младший отвел взгляд, икнул, вновь посмотрел на Флетча.
— Уилльям Моррис Флетчер. Я вас помню.
— Ирвин Морис Флетчер.
— Совершенно верно. Когда-то вы у нас работали.
— Практически все, кто приехал сюда, когда-то работал у вас.
— Флетч. Помнится, была такая шутка. «Слово сотворило Флетча».
— Вроде бы да.
— И вообще, вас часто поминали. Вы умели повеселить публику.
Флетч расплатился с барменом.
— Вы слышали, что мой отец мертв?
— Что-то такое говорили.
— Кто-то зарезал его, — Младший резко вытянул вперед руку, словно нанес удар ножом. В тот момент глаза его наполняло безумие. — Ножницами.
— Не повезло, — посочувствовал Флетч.
— Не повезло! — фыркнул Младший. — Не повезло ему. «Марч ньюспейперз». Всему гребаному миру.
— И вам тяжело.
Последовала томительная пауза.
— Да, тяжело, — Младший мигнул. — Вы знаете, отец ненавидел вас.
— Ваш отец ненавидел всех, — не удивился Флетч.
— Я тоже ненавидел вас.
— Наверное каждый, кто ненавидит меня, имеет на это право.
— Мой божественный отец полагал, что вы — день и ночь.
Флетч отпил из бокала.
— Что это должно означать?
Младший попытался придать своей физиономии начальственное выражение.
— Знаете ли, он хотел поладить с вами. Ему нравился ваш стиль, — веки Младшего упали. — Он хотел привести вас в свою конюшню. Сделать из вас человека.
— Знай я об этим, никогда не ушел бы из журналистики.
— Вы помните, как однажды он попытался напугать вас?
— Нет.
— Он пытался.
— Не помню.
— Потому что вы не напугались. Помните ту историю с секретарем губернатора?
— Конечно.
— Он посылал вам служебные записки. Лично. С требованием оставить эту тему.
— Было такое.
— Приехал в город. Вызвал вас на ковер.
— Как я могу забыть этот незабываемый миг.
— До смерти напугал вас.
— Неужели?
— Предупредил, что уволит вас, если вы напишете эту статью.
— За пять минут трудно напу…
Голова Младшего качнулась к Флетчу.
— Вы написали эту гребаную статью! И уволились!
— Это точно.
Вновь надолго затянулась пауза. Младший дважды икнул.
— Не о губернаторе заботился отец. Не о его секретаре. Не о статье, — на этот раз, икая, Младший прикрыл рот рукой. — О вас.
— Я все понял. Едва вокруг начинается суета, до меня сразу доходит, что к чему.
— Ничего-то вы не поняли. Я извиняюсь.
— Извиняетесь?
— О, Боже, да. Извиняюсь.
— Но за что? За поднятую вокруг меня суету?
— Прежде чем отец сделал это… — вероятно, тут Младший еще раз обдумал значимость слов, которые намеревался произнести, — он предпринял все возможное, дабы избежать крайних мер.
Флетч молча потягивал джин.
— Он хотел, чтобы вы работали у него.
— Он был работодателем. Я написал статью. Уволился. Обычное дело.
— Отец ничего этого не хотел. Он предпочел бы иметь вас под рукой. И предпринял все возможное, чтобы избежать крайних мер. Или я это уже говорил?
— Нет.
— До того, как вызывать на ковер, он просеял вас через тонкое сито.
— Не понял.
— Он хотел, чтобы вы работали у него. Вы оказались крепким орешком. Не испугались.
— Он заставил меня подать заявление об уходе.
— Потому что… — Младший опять наклонился к Флетчу, — он не мог раскусить вас. И сдался, знаете ли.
— Он натравил на меня детективов?
— Ему нравились ваши манеры. Поведение в редакции. Поначалу вы обошлись ему в тысячу долларов. Простая слежка. Он не поверил тому, что ему доложили. За первой тысячей последовали еще десять. Пятнадцать.
— Я бы предпочел получить их в виде жалования.
— Он не мог поверить… На ком вы тогда были женаты?
— Я не помню.
— Он говорил: «Или все это правда, или — ложь».
— Разумеется, ложь. Если хочешь узнать правду…
— Истории, — перебил его Младший. — Какие истории он о вас рассказывал. За обедом.
— Как же тут мерзко, — Флетч круто изменил тему. — Отвратительный бар. И у бармена грязные локти. Нет музыки. Что это за шум? Неужели «Лунная река»? Вот я и говорю, нет музыки. Посмотрите на эту каргину. Ужасно. Лошадь. Лошадь над стойкой бара. Нелепо…
Младший навис над своим бокалом.
— Отец ненавидел меня.
— Что?
— Всю жизнь… Я рос…
— Не только вы.
— Уолтером Марчем, младшим. Уолтер Марч Ньюспейперз, младший. Наследник могущественной империи.
— Тут есть определенные сложности.
— А если бы я хотел стать скрипачом, художником, играть в бейсбол?
— А вы хотели?
Младший зажмурился.
— Даже не задумывался над этим.
— Похоже, Уолтеру пора бай-бай, — донеслось от углового столика.
— Самое время.
Флетч оглянулся на бостонских журналистов.
Младший их не услышал.
— Я помню мой первый рабочий день. В сентябре. В год окончания колледжа. Летом мне позволили отдыхать. Я пришел к конторе. Двадцать минут стоял на противоположной стороне улицы. Может, полчаса. Потом вернулся домой. Насмерть перепуганный. В тот вечер ко мне приехал Джейк Уилльямс. Мы долго говорили. На следующее утро он заехал за мной и мы вошли в Марч Ньюспейперз Билдинг. Вместе, — Младший попытался выпить из уже пустого бокала. — Добрый верный Джейк Уилльямс.
Флетч промолчал.
— Флетчер, вы мне поможете?
— Каким образом?
— Поработайте со мной. Как хотел мой отец.
— Я же ничего не смыслю в издательском деле. Я — чистый журналист.
— Это ерунда.
— Для меня — нет.
Младший сжал правую руку в кулак и медленно опустил ее на стойку.
— Помогите мне!
— Младший, вы, похоже, пропустили ленч.
— Мой отец так вас любил.
— Перестаньте, я общался с этим мерзавцем, то есть, с вашим отцом, ровно пять минут в его кабинете…
— Я не могу объяснить. Я не могу объяснить. По щекам Младшего покатились слезы.
— Пора на боковую? — участливо спросил Флетч. Младший резко выпрямился. Исчезли слезы. Дрожь в голосе. Рука крепко держала пустой бокал.
— Послушайте, Уолт, я предлагаю сауну и массаж. У них фантастическая массажистка, миссис Лири. Она просто творит чудеса…
Младший посмотрел на него. Рядом с Флетчем сидел президент «Марч ньюспейперз».
— Рад снова повидаться с вами, Флетчер, — он откашлялся. — Приходится только сожалеть, что вы не хотите остаться в нашей лодке, — Младший наклонился к Флетчу. — Распорядиться, чтобы вам в номер прислали что-нибудь выпить?
— Нет, благодарю.
Флетч соскользнул с высокого стула, в темноте бара пристально посмотрел на Младшего.
— А впрочем, Уолт, — Флетч засунул руки в карманы брюк, — я не возражаю. Пришлите в мой номер два джина с тоником. Комната 79. Идет? Комната 79.
Флетч не мог с уверенностью сказать, что Младший его услышал.
— Заранее благодарю, Уолт.
Глава 21
С магнитофонной ленты.
Приемный блок 8
«Люкс» 8 (Оскар Перлман).
— … Да.
— Позвольте начать с того, мистер Перлман, что моя жена в восторге от вашей колонки.
— В гробу я видал вашу жену.
— Простите? — капитан Нил аж отшатнулся.
— В гробу я видал вашу жену. Всегда одно и тоже. «Моя жена в восторге от вашей колонки», — несомненно, Перлман говорил, не вынимая сигары изо рта. — Что бы я ни сделал, будь то пьеса, книга или газетная колонка, в ответ я услышу: «Моей жене понравилось». Когда я прихожу на вечеринку и пытаюсь увести разговор с моей персоны или моей работы, я заранее знаю, что меня ждет. Я спрашиваю: «Вы видели вчера Нуриева в Национальном театре?» Мне отвечают: «Моей жене он понравился». Вы видели последнюю картину Бергмана? «Моей жене понравилось». Как насчет последней пластинки Нейла Диамонда? «Моей жене понравилось». Вы читали новый роман Джо Гореса? «Моей жене…» Как бы вы отнеслись сегодня к королю Лиру? «Моя жена полагает его шовинистом. Почему он чего-то ждет от дочерей?» Или моей жене нравится, или нет. В кого превратились американские мужчины? Неужели в безмозглых дикарей? Зачем прятаться за мнение жены? Или у мужчин более нет глаз и ушей? Взять, к примеру, вас. Почему вы не говорите, что моя колонка понравилась вам? Или вы от этого перестанете быть мужчиной? У вас выпадут волосы на теле и начнет расти грудь? Неужели вы считаете возможным говорить только о хоккее да боксе?
— Мистер Перлман, я всего лишь полицейский…
— Вы трахаете свою жену, не так ли?
— Никогда еще я не встречал таких странных, эксцентричных, возможно, больных людей, как жур…
— Она говорит, что ей это нравится?
Вы верите всему, что говорит ваша жена? Как вообще можно верить тому, что говорит жена? Почему бы вам просто не сказать, что вы в восторге от моей колонки? Я работаю только для жен? Фред Уэйринг работал для жен. И посмотрите на него. Он изобрел миксмастерс. Нет, он изобрел блюда быстрого приготовления. Может, он только радуется, когда мужчины подходят к нему и говорят: «Моей жене нравится ваша работа». О Господи, ну что вы все стоите. Присядьте, пожалуйста.
У меня такое чувство, что я продал вам содержание моей очередной колонки. С вас семнадцать тысяч долларов. Не волнуйтесь. Хотите сигару? Играете в карты? Случается проигрывать? Может, выпьете? Сам я капли в рот не беру, но спиртного тут хватает.
О Господи. Ну что же я так разошелся. Как поживает ваша жена? Я же приехал сюда поразвлечься. Но не получилось. За вечер проиграл двенадцать сотен баксов. Эти говнюки из Далласа. И Сент-Луиса. Уф! Двенадцать сотен баксов. Что? Пить не будете? Карты наверняка меченые. Потому-то они и обдули меня на двенадцать сотен.
— Мистер Перлман, скажите, когда вы сможете ответить…
— Хоть сейчас. Значит, старине Марчу вставили ножницы в зад? Он заслуживал этого более других. Все вокруг сейчас только и пишут об этом. По мне, забавного тут мало. Объясните, что в этом забавного? Я вас отблагодарю.
— Мистер Перлман!
— Не кричите на меня. Я не позволю, чтобы на меня кричал провинциальный коп. Пусть и ветеран.
— Послушайте, я знаю, что вы, журналисты, всегда задаете вопросы. Я тоже задаю вопросы. Потому и пришел к вам. Это ясно?
— О Боже. Да у него истерика. Вы совсем не играете в карты? Напрасно. Помогает расслабиться, снять напряжение.
— Мистер Перлман, вы работали у Уолтера Марча?
— Давным-давно. В одной из его газет. Двадцать пять лет тому назад. Большинство участников конгресса когда-либо да работали у Марча. Почему вы допрашиваете меня?
— Я задаю вопросы.
— Это не вопрос.
— Вы начали публиковать вашу юмористическую колонку в его газете7
— Вы говорите, она юмористическая? Благодарю.
— Впервые она появилась в его газете. Правильно?
— Да.
— Затем вы продали эту колонку, созданную для одной из газет Марча, вашингтонской, если не ошибаюсь, национальному синдикату?
— Интернациональному. Жены всего мира в восторге от моей колонки.
— Почему вы ушли от Уолтера Марча и продали колонку другому газетному объединению?
— Чтобы не умереть от голода, либо этот человек начисто лишен чувства юмора. Даже у его жены нет чувства юмора. Он отказался публиковать мою колонку в других своих газетах. Я дал ему на раздумья достаточный срок. Два или три года.
— Правда ли, что он помогал вам создавать колонку?
— Правда ли, что деревья растут корнями вверх? «Правда, — ответит вам мудрец, — если вы ходите на голове». Он дозволял печатать колонку. Раз от разу. Обычно, обкорнав наполовину. На странице, отведенной под некрологи. Он так помогал мне, что обеспечил бесплатные похороны. Такой популярностью пользовался я у тамошних похоронных бюро.
— А после того, как вы подписали контракт с синдикатом, он подал на вас в суд, так?
— Он проиграл процесс. Нельзя подавать в суд на талант.
— Но дело разбиралось в суде?
— В суде его осмеяли. Жена судьи обладала чувством юмора.
— И что потом?
— Что, потом? — переспросил Перлман.
— Миссис Марч говорит, что все эти годы вы недолюбливали друг друга.
— Старушка Лидия предлагает меня на роль убийцы? Эта дама всегда отличалась острыми коготками.
— Все эти годы между вами сохранялись напряженные отношения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26