– Закулисные подробности. Глубокий анализ судьбы Ёси и его группы. История, хиты. Сплетни. Даже немного истины.
– Сам проект был задуман давным-давно. Задолго до этого печального события, – провозгласил Сугавара, так и лучась скорбью. – Мы обращались к разным авторам, но боже, как это трудно. Сам знаешь, как нелегко.
– Халтурщики! – проворчал Кидзугути.
– Любая ошибка чему-то научит, – не сдавался Сугавара. – И теперь мы твердо знаем, чего хотим. Где-то тысяча страниц, очень толстый том. Ученый труд, а не скороспелка, сплошные скандалы, в бумажной чашке нудный тихий дождь.
Итак, теперь я знал, зачем меня позвали и с какой стати Кидзугути вызвался уплатить за мой номер в отеле «Рояль». Не знал я другого: почему именно меня они выбрали автором биографии Ёси. Лучше уж сразу разъяснить парням их ошибку.
– Простите, – заговорил я, – но у меня и так дел по горло. Я пишу статьи и веду ежемесячную колонку в журнале для подростков. Мне нравится эта работа, и я не собираюсь от нее отказываться.
Сугавара слегка подрастерялся. Кидзугути подал ему какой-то знак, Сугавара ответил жестом. Эти ребята подняли легендарное японское искусство бессловесного общения на новую высоту.
– Работать даром – не жизнь, а мечта, – съехидничал Сугавара.
– Подымитесь на ступеньку выше! – ободрил меня Кидзугути.
– Кстати, к подросткам мы прежде всего и адресуемся, – напомнил один из Синих Костюмов.
Моих возражений они не воспринимали. Я не видел вежливого способа отказаться, разве что заявить прямо: ни-ни, ни за что, забудьте про это. Но так грубо разговаривать с японцами не смею даже я. Я испробовал другой путь:
– Хотя бы дождитесь результатов аутопсии. Есть у меня подозрение, что Ёси передознулся героином. Да и другие обстоятельства его смерти выглядят скверно. Замазать это не удастся.
Кидзугути вопросительно изогнул бровь. Сугавара в ответ приспустил свою. Пристрастие Ёси к героину не было для них новостью. Видимо, смерть от передозировки не потрясала основ.
– Нас интересует жизнь Ёси, – сказал Сугавара. – Ночь наступала – о чем думал он? Что видел он, только выключив свет? Он думал, счастье измеряется в годах? В милях? Он искал хоть кого-то? Ему все равно – кого? Вот какие вопросы нас занимают.
На эти вопросы я никак не мог ответить. Сугавара и Кидзугути вновь обменялись столь же непостижимыми для меня взглядами. Приняв решение, Сугавара взял со стола телефонную трубку и поднес ее к аппарату. Завис примерно в семи дюймах над ним.
– Жизнь так коротка – где время взять на ссоры и споры, мой друг? – Он так и расплылся в улыбке, не отводя глаз от моих губ. – Можем мы поладить?
Почему все-таки они выбрали меня? Статью в «Молодежи Азии» я представлял себе как стандартную историю поп-звезды: из грязи в князи и в могилу, но теперь я начал подозревать, что жизнь Ёси, а в особенности его смерть были не так уж просты и прямолинейны. Если я хотя бы для виду соглашусь работать на «Сэппуку», это даст мне доступ к ключевым свидетелям. Пока я не подписал контракт, я с ними ничем не связан.
Кивком я дал Сугаваре понять, что готов на уступки.
Он еще шире расплылся в улыбке и подчеркнуто торжественным жестом опустил трубку на аппарат. В ту же секунду Синие Костюмы разобрали свои мобильники и стали проверять сообщения. Кто-то нажал кнопку, и факсы вновь заверещали.
– Я вам кое-что еще покажу, – посулил Сугавара, вставая. Лицо Кидзугути окаменело, он слегка покачал головой, предостерегая. Синие Костюмы потупились.
– Мои помощники пытались меня отговорить, – захихикал Сугавара, потешаясь над их смятением. – Я им – «да», они – «нет». Они – «стой», я им – «вперед». Я же вижу – все смеются, но зато я – босс! Должны же они мне изредка потакать. А к тому же половина моих слов – всего лишь чушь.
Брови его так и прыгали. Кицугура ерзал на стуле. Интересно, какая именно половина, прикидывал я.
– Когда я молод был, моложе, чем теперь, в моде были «Битлз», – продолжал Сугавара. – Слыхали про них?
– Как-то раз, – пробормотал я.
Сугавара подался вперед, будто и не заметив моего ответа. Белки его глаз слегка отливали синевой. В жизни такого не видел.
– Ладно, проехали, – сказал он. – Я как-то мечтал – или, точней, мечта была. Мечта создать собственную группу. Я бы назвал ее «Тигры», и мы бы играли песни «Битлз». Не только хиты, но всю их замечательную музыку. Увы, эта мечта не осуществилась. Кто-то другой назвал свою группу «Тигры», и еще многое произошло – в общем, не суждено было. Он рассмеялся и покачал головой:
– Как видите, господин Чака, я знаю, что такое грустить. Жизнь порой идет совсем не так, как хотелось бы. Но мечты – удивительная вещь. Непросто кем-то быть, но впереди успех. Так лучше, кажется мне все ж.
Ухмыльнувшись, он кивнул Кидзугути. Кидзугути в свою очередь смущенно и как бы прося прощения оглянулся на меня. Один из Синих Костюмов поднялся и подошел к стеллажу с компакт-дисками. Ткнул пальцем в очередную кнопку, и стеллаж медленно отъехал. Включилась затертая пластинка.
В потаенной нише позади стеллажа стояли в рост четыре бенгальских тигра. Трое поднялись на задние лапы, четвертого запихнули к ударным. Четыре чучела.
– Вот что тебе скажу я… – пели «Битлз».
Кидзугути прятал глаза, не желая встречаться со мной взглядом.
– Вот что тебе спою…
Тигр с «Хофнером» – Пол, насколько я понял, – раскачивался в такт музыке. Джон механически дергался из стороны в сторону, холодно стыли черные стеклянные глаза. Ринго не в такт задирал и опускал лапы. Тигр по имени Джордж вообще не двигался.
– Вот что тебе скажу я…
Я достаточно близко знаком с тиграми, так что утверждаю ответственно: эти были настоящие. Взрослые бенгальские тигры, убитые, превращенные в чучела, со знанием дела экипированные. Красивые животные, исчезающий вид, кстати говоря, – выпотрошены, нашпигованы микрочипами, с гитарами в лапах. У каждого на голове потешный паричок на манер «Битлз». В точности как у самого Сугавары.
– РУКУ ВОЗЬМИ МОЮ!!!
На лице Сугавары проступила блаженная улыбка, даже вроде бы краски в лице прибавилось. Синие Костюмы мечтали провалиться сквозь землю или хотя бы сквозь стулья, но сиденья были крепкие. Тигры дергались, «Битлы» пели. В голове у меня воцарилась пустота.
Наконец музыка затихла, Синий Костюм снова нажал кнопочку, стеллаж вернулся на место. Все сделали вид, будто ничего особенного не произошло, а Сугава-ра высился над нами в своем дурацком желтом свитере, счастливый навсегда.
9
Я выбрался из офиса «Сэппуку» и прошел три квартала. Большой пластиковый пакет оттягивал руку: на прощание Сугавара вручил мне все имевшиеся в наличии записи «Святой стрелы» – четыре альбома, две долгоиграющие пластинки, четырнадцать больших синглов. Даже варианты для караоке – на случай, если мне приспичит подпевать Ёси.
Пока я шел по улице, ни одна мысль не посетила мою раздолбанную голову. Только безголосые вопли газетных автоматов помогли мне наконец опомниться. В заголовках почти явно читалось облегчение, отупелое удовлетворение от мысли, что твои подозрения оправдались. Окончательный приговор, не оставляющий места для путаных разночтений. Теперь-то мне стало ясно, почему все честное собрание в «Сэппуку» даже не поморщилось, когда я упомянул героин.
ЁСИ ПЕРЕДОЗНУЛСЯ
Официальный диагноз: передозировка
Ёси умер от героина.
И заголовок из «Токийского ежедневного пари»:
Ставки сделаны: победил героин!
Я схватил номер «Ёмиури Симбун», бросил в прорезь йену и направился в ближайшую кофейню под названием «Слепой пес». Это был мой любимый источник кофеина во всем Токио, а потому он вполне мог закрыться навсегда в тот же вечер. Заказав чашечку, я устроился поудобнее и попытался выкинуть из головы Сугавару. Все равно что попытаться выключить набат. Мне удалось разве что задвинуть его подальше. Неприятно, конечно, что этот тип с тиграми будет шастать в глухих закоулках моего подсознания, но чтобы извлечь его оттуда, понадобятся годы.
«Руку возьми мою» тоже завязла у меня в мозгах. Всякий раз, как у меня в голове застревает какая-нибудь песенка, я вспоминаю несчастного Юнбо Умэдза-ву, солиста «Осеннего ветра». Во время благотворительного концерта в парке Ёёги, еще в восьмидесятые, Юнбо скакал по сцене и треснулся головой о стойку микрофона. Он хотел продолжать выступление, но шоу пришлось свернуть, потому что солист забыл все песни, кроме «Открыток с горы Фудзи». Дело оказалось серьезным. Певец обращался к неврологам, учителям дзэн, синтоистским священникам, африканским колдунам, монгольским шаманам, астрологам Малибу, а когда и это не помогло – даже к обычному психиатру. Лучше ему не стало. Говорил он без затруднений и даже продолжал писать тексты для песен, но едва раскрывал рот, дабы спеть что-то новенькое, наружу исходили только «Открытки с горы Фудзи». Верные товарищи Юнбо сделали хорошую мину при плохой игре. Они записали пятнадцать вариантов «Открыток с горы Фудзи», включая декламацию под названием «Звонок с горы Фудзи» и техно-ремикс «Электронное письмо с горы Фудзи». Разумеется, в припеве Умэдза-ва по-прежнему пел слово «открытка» вместо «звонок» или «электронное письмо». Альбом «Весточки с Фудзи» умудрился попасть в чарты благодаря умелой рекламе с использованием целого буклета открыток с видами Фудзи в исполнении известных художников, однако подобный фокус можно проделать только один раз. Группа распалась. Юнбо, насколько мне известно, устроился экскурсоводом на гору Фудзи.
Медленно прихлебывая кофе, я читал официальный отчет о смерти Ёси. Накануне в 20.30 коронер объявил свое заключение на пресс-конференции, созванной прямо в больнице. Ёси привезли в больницу Акасака приблизительно в 2.20 утра воскресенья, после того как его тело было обнаружено в лав-отеле в Саня. Мертв по прибытии, причина смерти – остановка дыхания, вызванная передозировкой запрещенного препарата. Коронер обнаружил в крови Ёси 1,52 миллиграмма морфина, введенного с помощью инъекции. После тщательного обследования полиция исключила вероятность злого умысла и пришла к выводу: несчастный случай по неосторожности. Поминки пройдут в храме Цукидзи Хогандзи. К статье прилагалась карта с перечнем улиц, которые будут закрыты на время этого мероприятия, и с указанием альтернативных маршрутов для водителей.
Помимо некролога Ёси – обычный набор воодушевляющих новостей: курс японских акций падает, хулиганство в школе растет. За последние четыре месяца еще пять оскандалившихся банковских менеджеров покончили с собой. Младшие школьники, судя по тестам, становятся все тупее; мальчики-старшеклассники тратят астрономические суммы на косметику, и это именуется «космо-бумом». Четыре книги из десятка бестселлеров содержат в названии слово «провал», а «Одуревши от гейши» делает неслыханные сборы.
Я перешел к статье под названием «В пригороде Токио пропал слон» и тут обратил внимание на рекламу «Еженедельного Балагана», того самого издания, где работал мой приятель Такэси. «Последние фотографии Ёси» сулило объявление. На обложке журнала красовалась фотография, которую я уже видел на обложке «Мощного аккорда Японии». Однако с одним существенным отличием.
Птичья татуировка исчезла.
Я допил кофе и пошел разыскивать телефон-автомат.
Такэси не хотел со мной говорить. Только не по телефону. Он назначил мне свидание через два часа в забегаловке под названием «Последний клич». Бар на другом конце города, в Голден-Гай, только стоячие места. И повесил трубку, не дав мне вставить ни слова. Я попытался убить время, гуляя по улицам Гиндзы и любуясь прелестными женщинами, которые любовались прелестными витринами вдоль Тюо-дори. Очень полезно побродить по Гиндзе, если хочешь прочувствовать, как мало тебе платят и как плохо ты одет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Сам проект был задуман давным-давно. Задолго до этого печального события, – провозгласил Сугавара, так и лучась скорбью. – Мы обращались к разным авторам, но боже, как это трудно. Сам знаешь, как нелегко.
– Халтурщики! – проворчал Кидзугути.
– Любая ошибка чему-то научит, – не сдавался Сугавара. – И теперь мы твердо знаем, чего хотим. Где-то тысяча страниц, очень толстый том. Ученый труд, а не скороспелка, сплошные скандалы, в бумажной чашке нудный тихий дождь.
Итак, теперь я знал, зачем меня позвали и с какой стати Кидзугути вызвался уплатить за мой номер в отеле «Рояль». Не знал я другого: почему именно меня они выбрали автором биографии Ёси. Лучше уж сразу разъяснить парням их ошибку.
– Простите, – заговорил я, – но у меня и так дел по горло. Я пишу статьи и веду ежемесячную колонку в журнале для подростков. Мне нравится эта работа, и я не собираюсь от нее отказываться.
Сугавара слегка подрастерялся. Кидзугути подал ему какой-то знак, Сугавара ответил жестом. Эти ребята подняли легендарное японское искусство бессловесного общения на новую высоту.
– Работать даром – не жизнь, а мечта, – съехидничал Сугавара.
– Подымитесь на ступеньку выше! – ободрил меня Кидзугути.
– Кстати, к подросткам мы прежде всего и адресуемся, – напомнил один из Синих Костюмов.
Моих возражений они не воспринимали. Я не видел вежливого способа отказаться, разве что заявить прямо: ни-ни, ни за что, забудьте про это. Но так грубо разговаривать с японцами не смею даже я. Я испробовал другой путь:
– Хотя бы дождитесь результатов аутопсии. Есть у меня подозрение, что Ёси передознулся героином. Да и другие обстоятельства его смерти выглядят скверно. Замазать это не удастся.
Кидзугути вопросительно изогнул бровь. Сугавара в ответ приспустил свою. Пристрастие Ёси к героину не было для них новостью. Видимо, смерть от передозировки не потрясала основ.
– Нас интересует жизнь Ёси, – сказал Сугавара. – Ночь наступала – о чем думал он? Что видел он, только выключив свет? Он думал, счастье измеряется в годах? В милях? Он искал хоть кого-то? Ему все равно – кого? Вот какие вопросы нас занимают.
На эти вопросы я никак не мог ответить. Сугавара и Кидзугути вновь обменялись столь же непостижимыми для меня взглядами. Приняв решение, Сугавара взял со стола телефонную трубку и поднес ее к аппарату. Завис примерно в семи дюймах над ним.
– Жизнь так коротка – где время взять на ссоры и споры, мой друг? – Он так и расплылся в улыбке, не отводя глаз от моих губ. – Можем мы поладить?
Почему все-таки они выбрали меня? Статью в «Молодежи Азии» я представлял себе как стандартную историю поп-звезды: из грязи в князи и в могилу, но теперь я начал подозревать, что жизнь Ёси, а в особенности его смерть были не так уж просты и прямолинейны. Если я хотя бы для виду соглашусь работать на «Сэппуку», это даст мне доступ к ключевым свидетелям. Пока я не подписал контракт, я с ними ничем не связан.
Кивком я дал Сугаваре понять, что готов на уступки.
Он еще шире расплылся в улыбке и подчеркнуто торжественным жестом опустил трубку на аппарат. В ту же секунду Синие Костюмы разобрали свои мобильники и стали проверять сообщения. Кто-то нажал кнопку, и факсы вновь заверещали.
– Я вам кое-что еще покажу, – посулил Сугавара, вставая. Лицо Кидзугути окаменело, он слегка покачал головой, предостерегая. Синие Костюмы потупились.
– Мои помощники пытались меня отговорить, – захихикал Сугавара, потешаясь над их смятением. – Я им – «да», они – «нет». Они – «стой», я им – «вперед». Я же вижу – все смеются, но зато я – босс! Должны же они мне изредка потакать. А к тому же половина моих слов – всего лишь чушь.
Брови его так и прыгали. Кицугура ерзал на стуле. Интересно, какая именно половина, прикидывал я.
– Когда я молод был, моложе, чем теперь, в моде были «Битлз», – продолжал Сугавара. – Слыхали про них?
– Как-то раз, – пробормотал я.
Сугавара подался вперед, будто и не заметив моего ответа. Белки его глаз слегка отливали синевой. В жизни такого не видел.
– Ладно, проехали, – сказал он. – Я как-то мечтал – или, точней, мечта была. Мечта создать собственную группу. Я бы назвал ее «Тигры», и мы бы играли песни «Битлз». Не только хиты, но всю их замечательную музыку. Увы, эта мечта не осуществилась. Кто-то другой назвал свою группу «Тигры», и еще многое произошло – в общем, не суждено было. Он рассмеялся и покачал головой:
– Как видите, господин Чака, я знаю, что такое грустить. Жизнь порой идет совсем не так, как хотелось бы. Но мечты – удивительная вещь. Непросто кем-то быть, но впереди успех. Так лучше, кажется мне все ж.
Ухмыльнувшись, он кивнул Кидзугути. Кидзугути в свою очередь смущенно и как бы прося прощения оглянулся на меня. Один из Синих Костюмов поднялся и подошел к стеллажу с компакт-дисками. Ткнул пальцем в очередную кнопку, и стеллаж медленно отъехал. Включилась затертая пластинка.
В потаенной нише позади стеллажа стояли в рост четыре бенгальских тигра. Трое поднялись на задние лапы, четвертого запихнули к ударным. Четыре чучела.
– Вот что тебе скажу я… – пели «Битлз».
Кидзугути прятал глаза, не желая встречаться со мной взглядом.
– Вот что тебе спою…
Тигр с «Хофнером» – Пол, насколько я понял, – раскачивался в такт музыке. Джон механически дергался из стороны в сторону, холодно стыли черные стеклянные глаза. Ринго не в такт задирал и опускал лапы. Тигр по имени Джордж вообще не двигался.
– Вот что тебе скажу я…
Я достаточно близко знаком с тиграми, так что утверждаю ответственно: эти были настоящие. Взрослые бенгальские тигры, убитые, превращенные в чучела, со знанием дела экипированные. Красивые животные, исчезающий вид, кстати говоря, – выпотрошены, нашпигованы микрочипами, с гитарами в лапах. У каждого на голове потешный паричок на манер «Битлз». В точности как у самого Сугавары.
– РУКУ ВОЗЬМИ МОЮ!!!
На лице Сугавары проступила блаженная улыбка, даже вроде бы краски в лице прибавилось. Синие Костюмы мечтали провалиться сквозь землю или хотя бы сквозь стулья, но сиденья были крепкие. Тигры дергались, «Битлы» пели. В голове у меня воцарилась пустота.
Наконец музыка затихла, Синий Костюм снова нажал кнопочку, стеллаж вернулся на место. Все сделали вид, будто ничего особенного не произошло, а Сугава-ра высился над нами в своем дурацком желтом свитере, счастливый навсегда.
9
Я выбрался из офиса «Сэппуку» и прошел три квартала. Большой пластиковый пакет оттягивал руку: на прощание Сугавара вручил мне все имевшиеся в наличии записи «Святой стрелы» – четыре альбома, две долгоиграющие пластинки, четырнадцать больших синглов. Даже варианты для караоке – на случай, если мне приспичит подпевать Ёси.
Пока я шел по улице, ни одна мысль не посетила мою раздолбанную голову. Только безголосые вопли газетных автоматов помогли мне наконец опомниться. В заголовках почти явно читалось облегчение, отупелое удовлетворение от мысли, что твои подозрения оправдались. Окончательный приговор, не оставляющий места для путаных разночтений. Теперь-то мне стало ясно, почему все честное собрание в «Сэппуку» даже не поморщилось, когда я упомянул героин.
ЁСИ ПЕРЕДОЗНУЛСЯ
Официальный диагноз: передозировка
Ёси умер от героина.
И заголовок из «Токийского ежедневного пари»:
Ставки сделаны: победил героин!
Я схватил номер «Ёмиури Симбун», бросил в прорезь йену и направился в ближайшую кофейню под названием «Слепой пес». Это был мой любимый источник кофеина во всем Токио, а потому он вполне мог закрыться навсегда в тот же вечер. Заказав чашечку, я устроился поудобнее и попытался выкинуть из головы Сугавару. Все равно что попытаться выключить набат. Мне удалось разве что задвинуть его подальше. Неприятно, конечно, что этот тип с тиграми будет шастать в глухих закоулках моего подсознания, но чтобы извлечь его оттуда, понадобятся годы.
«Руку возьми мою» тоже завязла у меня в мозгах. Всякий раз, как у меня в голове застревает какая-нибудь песенка, я вспоминаю несчастного Юнбо Умэдза-ву, солиста «Осеннего ветра». Во время благотворительного концерта в парке Ёёги, еще в восьмидесятые, Юнбо скакал по сцене и треснулся головой о стойку микрофона. Он хотел продолжать выступление, но шоу пришлось свернуть, потому что солист забыл все песни, кроме «Открыток с горы Фудзи». Дело оказалось серьезным. Певец обращался к неврологам, учителям дзэн, синтоистским священникам, африканским колдунам, монгольским шаманам, астрологам Малибу, а когда и это не помогло – даже к обычному психиатру. Лучше ему не стало. Говорил он без затруднений и даже продолжал писать тексты для песен, но едва раскрывал рот, дабы спеть что-то новенькое, наружу исходили только «Открытки с горы Фудзи». Верные товарищи Юнбо сделали хорошую мину при плохой игре. Они записали пятнадцать вариантов «Открыток с горы Фудзи», включая декламацию под названием «Звонок с горы Фудзи» и техно-ремикс «Электронное письмо с горы Фудзи». Разумеется, в припеве Умэдза-ва по-прежнему пел слово «открытка» вместо «звонок» или «электронное письмо». Альбом «Весточки с Фудзи» умудрился попасть в чарты благодаря умелой рекламе с использованием целого буклета открыток с видами Фудзи в исполнении известных художников, однако подобный фокус можно проделать только один раз. Группа распалась. Юнбо, насколько мне известно, устроился экскурсоводом на гору Фудзи.
Медленно прихлебывая кофе, я читал официальный отчет о смерти Ёси. Накануне в 20.30 коронер объявил свое заключение на пресс-конференции, созванной прямо в больнице. Ёси привезли в больницу Акасака приблизительно в 2.20 утра воскресенья, после того как его тело было обнаружено в лав-отеле в Саня. Мертв по прибытии, причина смерти – остановка дыхания, вызванная передозировкой запрещенного препарата. Коронер обнаружил в крови Ёси 1,52 миллиграмма морфина, введенного с помощью инъекции. После тщательного обследования полиция исключила вероятность злого умысла и пришла к выводу: несчастный случай по неосторожности. Поминки пройдут в храме Цукидзи Хогандзи. К статье прилагалась карта с перечнем улиц, которые будут закрыты на время этого мероприятия, и с указанием альтернативных маршрутов для водителей.
Помимо некролога Ёси – обычный набор воодушевляющих новостей: курс японских акций падает, хулиганство в школе растет. За последние четыре месяца еще пять оскандалившихся банковских менеджеров покончили с собой. Младшие школьники, судя по тестам, становятся все тупее; мальчики-старшеклассники тратят астрономические суммы на косметику, и это именуется «космо-бумом». Четыре книги из десятка бестселлеров содержат в названии слово «провал», а «Одуревши от гейши» делает неслыханные сборы.
Я перешел к статье под названием «В пригороде Токио пропал слон» и тут обратил внимание на рекламу «Еженедельного Балагана», того самого издания, где работал мой приятель Такэси. «Последние фотографии Ёси» сулило объявление. На обложке журнала красовалась фотография, которую я уже видел на обложке «Мощного аккорда Японии». Однако с одним существенным отличием.
Птичья татуировка исчезла.
Я допил кофе и пошел разыскивать телефон-автомат.
Такэси не хотел со мной говорить. Только не по телефону. Он назначил мне свидание через два часа в забегаловке под названием «Последний клич». Бар на другом конце города, в Голден-Гай, только стоячие места. И повесил трубку, не дав мне вставить ни слова. Я попытался убить время, гуляя по улицам Гиндзы и любуясь прелестными женщинами, которые любовались прелестными витринами вдоль Тюо-дори. Очень полезно побродить по Гиндзе, если хочешь прочувствовать, как мало тебе платят и как плохо ты одет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42