— Не командуй, я тебе не подчиняюсь! — окрысился Бессьер.
— Зато мне подчиняется мой меч, — спокойно указал Вексий. — Рассердишь меня, и я вспорю твой живот, а твои вонючие кишки выпущу на корм червям. Ты допущен сюда как наблюдатель своего брата, не более того, но если у тебя есть желание принести хоть какую-то пользу, отправляйся в лепрозорий и поищи там англичанина. Но не убивай его! Приведи его ко мне. И положи это серебро обратно, откуда взял.
Он кивнул на подсвечник, высовывающийся из кожаного мешка на поясе Бессьера.
Вексий был один против семерых отпетых головорезов, но его властная уверенность была такова, что никто не посмел спорить. Даже Шарль Бессьер, мало кого на свете боявшийся, послушно положил мешок на пол.
— Но я все равно не уйду из долины с пустыми руками, — проворчал он, чтобы хоть как-то показать свою независимость.
— Я надеюсь, Шарль, что мы покинем эту долину, обладая величайшим сокровищем христианского мира, — промолвил Вексий. — А теперь иди.
Когда Бессьер и его люди ушли, Вексий поморщился, поставил фонарь на пол и начал было раскладывать кости обратно по нишам, но тут на лестнице послышались шаги. Он обернулся навстречу спускавшемуся в склеп рослому, облаченному в белое монаху.
— Прошу прощения за это, — сказал Вексий, указывая на кости. — Им дан приказ ничего не трогать в аббатстве.
Планшар ничего не сказал об осквернении; он лишь осенил себя крестным знамением и, наклонившись, поднял мешок с серебром.
— Здесь все наши сокровища, — сказал он, — ибо наша обитель никогда не славилась богатством. Впрочем, если тебе угодно, ты можешь забрать это немногое себе.
— Я пришел сюда не ради грабежа, — промолвил Вексий.
— Тогда зачем же ты здесь? — спросил Планшар.
— Меня зовут Ги Вексий, граф де Астарак, — сказал рыцарь, оставив его вопрос без ответа.
— Так сказали мне и твои люди, когда велели к тебе явиться. — Последние слова Планшар произнес невозмутимо, как будто совсем не обиделся на такую непочтительность. — Но я думаю, что все равно узнал бы тебя.
— Узнал бы? — удивился Вексий.
— Твой кузен был здесь. Молодой англичанин.
Аббат вернул серебро обратно в сундук, благоговейно поцеловав спасенную полосу полотна.
— Вы двое, — продолжил он, — поразительно похожи друг на друга.
— За исключением того, что он незаконнорожденный, — сердито сказал Вексий, — и еретик.
— А ты ни то ни другое? — спокойно спросил Планшар.
— Я служу кардиналу архиепископу Бессьеру, — сказал Вексий, — и его высокопреосвященство послал меня сюда, чтобы найти моего кузена. Ты знаешь, где он?
— Нет, — ответил Планшар.
Он сел на скамью и извлек из складок белого одеяния маленькую веревочку с нанизанными на нее молитвенными четками.
— Однако ты сказал, что он здесь был?
— Да, конечно. Еще прошлой ночью он действительно был здесь, но откуда мне знать, где он сейчас? — Аббат пожал плечами. — Я посоветовал ему уйти. Я знал, что за ним придут хотя бы ради того, чтобы посмотреть, как он горит, поэтому я и предложил ему спрятаться получше. Наверное, он ушел в леса, что, надо полагать, затруднит ваши поиски.
— Твой долг был передать его церкви, — резко произнес Вексий.
— Я всегда старался исполнять мой долг перед церковью, — отозвался Планшар, — и, наверное, не всегда делал это как надлежало. Ну что ж, скоро Господь спросит с меня за все мои упущения.
— Зачем он сюда приходил? — спросил Вексий.
— Думаю, ты сам это знаешь, монсеньор, — ответил Планшар, и в его словах, возможно, прозвучал намек на насмешку.
— За Граалем, — сказал Вексий.
Планшар промолчал. Он лишь смотрел на рослого молодого рыцаря в черных латах и перебирал четки, пропуская их между большим и указательным пальцами.
— Грааль был здесь, — сказал Вексий.
— Был ли? — спросил Планшар.
— Его принесли сюда, — настойчиво заявил Вексий.
— Я ничего не знаю об этом, — сказал Планшар.
— А я думаю, что знаешь, — возразил Вексий. — Его принесли сюда до падения Монсегюра, принесли сюда на хранение, как в надежное убежище. Но потом в Астарак пришли французские крестоносцы, и Грааль вновь отсюда забрали.
— Откуда мне знать о том, что происходило задолго до моего рождения? — с улыбкой молвил Планшар.
— Семь человек забрали его отсюда, — сказал Вексий.
— Семь темных паладинов? — Планшар снова улыбнулся. — Да, я слышал эту историю.
— Двое из них были Вексий, — сказал Ги Вексий, — а еще четверо — рыцарями, сражавшимися на стороне катаров.
— Семеро благородных воинов бежали от крестоносцев и солдат короля Франции и попытались затеряться в христианском мире, который их ненавидел. Сомневаюсь, чтобы они уцелели.
— Седьмой, — продолжил Ги, не обращая внимания на слова аббата, — был сеньором Мутуме.
— Незначительного ленного владения, горные пастбища которого едва позволяли снарядить на войну двух рыцарей, — сказал Планшар, словно желая закрыть эту тему.
— Сеньор де Мутуме, — продолжил Вексий, — был еретиком.
Неожиданно из глубины склепа донесся шум, и Вексий резко обернулся. Звук был такой, словно кто-то приглушенно чихнул, потом загремели кости. Рыцарь взял фонарь и направился на шум.
— Здесь водятся крысы, — сказал Планшар. — Через подвал проходит сточный отвод, и мне думается, что часть каменной кладки обвалилась. Оттуда часто доносятся странные шумы. Иные из братьев так суеверны, что думают, будто их производят призраки.
Вексий постоял среди костей, высоко держа фонарь и прислушиваясь, но, ничего больше не услышав, снова повернулся к аббату.
— Итак, сеньор де Мутуме, еретик, был одним из семерых. И звали его Планшар. Да, монсеньор!
Последнее слово Вексий добавил после паузы, с насмешкой в голосе.
Планшар улыбнулся.
— Речь о моем деде. В отличие от остальных, он не стал скрываться, а отправился в Тулузу и сдался на милость церкви. Ему повезло. Его не только не сожгли, но и снова приняли в лоно истинной веры, хотя отступничество стоило ему ленного владения, титула и остатков имущества. Он умер в монастыре. Эту историю, конечно, рассказывали в нашей семье, но мы никогда не видели Грааля, и я могу заверить тебя, что я ничего о нем не знаю.
— Однако ты здесь, — с недоверием указал Ги Вексий.
— Верно, — подтвердил Планшар. — И попал сюда не случайно. Я пришел в обитель еще совсем юношей, и пришел именно потому, что меня заинтересовала таинственная история о темных паладинах. Предполагалось, будто один из них забрал Грааль, а остальные поклялись защищать его, но мой дед утверждал, что никогда в жизни не видел этой чаши. Он вообще не верил в ее существование и считал всю историю выдуманной. Выдуманной назло церкви. Крестоносцы уничтожили катаров, и месть темных паладинов заключалась в том, чтобы заставить их поверить в то, что вместе с ересью они уничтожили и Грааль. Это, как мне кажется, и вправду дьявольская хитрость.
— И ты хочешь сказать, — с презрением в голосе спросил Вексий, — что пришел сюда потому, что не верил в существование Грааля?
— Нет, я пришел сюда потому, что, если потомки темных паладинов станут искать Грааль, они должны явиться сюда. Я знал это и хотел увидеть, что произойдет. Но мое любопытство давным-давно угасло. Господь даровал мне долгую жизнь. Он пожелал сделать меня аббатом и не по заслугам одарил своими милостями. А Грааль? Признаюсь, поначалу я пытался искать память о нем, и тогдашний аббат укорял меня за это, но потом Господь вразумил своего слугу. Теперь я думаю, что мой дед был прав и что вся эта история была придумана назло церкви, чтобы сводить людей с ума.
— Он существовал, — заявил Вексий.
— Тогда я буду молиться Богу, чтобы он дал мне найти Грааль, — сказал Планшар. — А если найду, то спрячу его на дне морском, чтобы люди не погибали, пустившись на его поиски. Но что сделал бы с Граалем ты, Ги Вексий?
— Воспользовался бы им, — отрывисто ответил Вексий.
— Для чего?
— Чтобы очистить мир от греха.
— Воистину, это великая и благая цель, но даже Христос этого не добился.
— Неужто ты откажешься пропалывать виноградник только из-за того, что сорняки все равно вырастают снова и снова? — спросил Вексий.
— Нет, конечно нет.
— Значит, труды на ниве Христовой не должны прекращаться.
Некоторое время аббат молча смотрел на рыцаря, а потом спросил:
— А ты утруждаешься на ниве Христовой? Или на делянке кардинала Бессьера?
Вексий брезгливо скривился.
— Кардинал такой же, как и вся его церковь, Планшар. Жестокий, продажный и злой.
Планшар возражать не стал.
— И что из этого следует?
— Да то, что миру нужна новая церковь. Церковь, очищенная от греха. Церковь, которую составят честные люди, живущие в страхе Божием. И это даст миру Грааль!
Планшар улыбнулся.
— Вряд ли это понравилось бы кардиналу.
— Кардинал приставил ко мне своего брата, — отозвался Вексий, — и я ничуть не сомневаюсь, что этот братец получил задание прикончить меня, как только я сослужу свою службу.
— А в чем состоит эта служба?
— В том, чтобы найти Грааль. Но для этого мне нужно сперва отыскать моего кузена.
— Ты думаешь, он знает, где спрятан Грааль?
— Я думаю, — отвечал Ги Вексий, — что, раз этой святыней владел его отец, сын это знает.
— А он, — промолвил Планшар, — думает то же самое о тебе. И сдается мне, что вы оба подобны слепцам: каждый воображает, что другой зрячий.
Услышав это, Вексий рассмеялся.
— Томас глупец, — сказал он. — Явился в Гасконь с отрядом, и зачем? Чтобы найти Грааль? Или чтобы найти меня? И потерпел неудачу. Ему пришлось удариться в бега, а его люди или перешли на службу к графу Бера, или оказались запертыми в осажденном Кастийон-д'Арбизоне. Месяца два они, наверное, там продержатся, но ему от этого не легче. Он неудачник, Планшар, неудачник! Наверное, он и вправду слеп, но я-то зрячий. Я доберусь до него и вытяну из него все, что он знает. А что знаешь ты?
— Я уже говорил тебе. Ничего.
Вексий вперил в аббата суровый, пытливый взгляд.
— Я мог бы подвергнуть тебя пытке, старик.
— Мог бы, — спокойно согласился Планшар. — А я бы кричал, чтобы прекратить пытку, но из этих криков ты не узнал бы ничего нового, кроме того, что я уже рассказал тебе по доброй воле.
Он убрал четки и выпрямился в полный рост.
— И я умоляю тебя во имя Христа пощадить эту обитель. Здешние братья ничего не знают о Граале, они ни о чем не могут тебе поведать и не могут тебе ничего дать.
— Служа Господу, я не ведаю пощады, — отозвался Вексий, обнажая меч.
Старик даже бровью не повел при виде грозного острия, направленного на его грудь.
— Поклянись, — велел ему Вексий. — Поклянись на этом мече, что не знаешь ничего о Граале!
— Все, что мне известно, я тебе уже рассказал, — ответил Планшар и, вместо того чтобы коснуться меча, воздел висевшее у него на шее деревянное распятие. — Я не буду клясться на твоем мече, — сказал он, целуя крест, — но поклянусь на этом святом распятии, что я действительно ничего не знаю о Граале.
— Но твоя семья все же предала нас, — сказал Вексий.
— Предала вас?
— Твой дед был одним из семерых паладинов. Был, но отрекся.
— По-твоему, обратившись к истинной вере, он совершил предательство? — Аббат Планшар нахмурился. — Значит ли это, Ги Вексий, что ты исповедуешь катарскую ересь?
— Мы пришли принести свет миру, — сказал Вексий, — и очистить его от церковной скверны. Я сохранил свою веру в чистоте, Планшар.
— Значит, ты единственный человек, кому удалось сохранить веру в чистоте. Только вот вера твоя не более чем ересь.
— Христа тоже распяли за ересь, — указал Вексий. — Называться еретиком — значит быть верным Ему.
Промолвив это, черный рыцарь приставил острие меча к горлу аббата. Старик не пытался сопротивляться и, лишь когда меч пронзил его плоть и на белые одеяния хлынула кровь, судорожно стиснул распятие. Планшар умер не сразу, но когда его тело наконец обмякло, Вексий извлек клинок, отер кровь полой белой сутаны, вложил меч в ножны и поднял фонарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60